1. Лена из джаз-феерии «Весёлые ребята» (1934) — типичная фифа и краля 1930-х годов, да и вообще сталинской эпохи — сытая, с сильным торсом без талии и длинными ногами. Крашенная, как манекен или открыточная мордашка.
Крохотный рот, ярчайшие глаза, хорошие зубы — вот это непременный признак, ибо дурнушка тех лет — это обязательно щербатые гнилушки от недоедания с детстве.
Много — очень много платьев и даже на пляже — туфли на каблуке, что смешно, ибо так не носили. Поражает главгероя своей рекламной красотой и упитанностью. Оказывается 1) сволочью 2) бездарью. После чего ей предпочитают вымытую дождём домработницу Анюту, у которой, к тому же — голос.
2. Таня из социального триллера «Разные судьбы» (1956) о том, как надо правильно любить комсомольцев и комсомолок.
Оттепельный вариант красоты — стройная, но не тощая, с выраженной фигурой: грудь-талия-бёдра, очерченные с предельной щедростью. Вся такая — с поволокой в глазах и ленивыми жестами. Женщина для мягкой мебели с уютными валиками.
По сюжету бросает красивого студента, похожего на Жана Маре, из-за «страсти» к немолодому и не особо привлекательному композитору. В итоге — остаётся одна, зато в розовом платье с бантом на боку. Kак и в п.1 счастливой в любви становится обычненькая девчушка в простеньком платье и с какими-то детскими бантиками.
3. Анна Сергеевна из джеймс-бонд-муви «Бриллиантовая рука» (1968) — типичная девушка Бонда 60-х при отсутствии Бонда.
Фигуристая, изысканная и потасканная помощница контабандистов, от которой вряд ли ушёл бы нормальный мужчина, однако, Семён-Семёнычу от её халатиков, танцев и ямайского рома с коктейлями пряными, делается дурно.
В его страшном сне она — такое же чудовище, как управдомша Плющ — их образы фантасмагорически сливаются. Белое платье — белые туфли, вся такая шанельная, вся такая карденная — в те годы Пьер Kарден предлагал локальные цвета и простой покрой. Бедная Анна Сергеевна! Ей бы на Rue de la Paix.
4. Миледи из бюджетного шоу «Д`Артаньян и три мушкетёра», повествующего о сложностях бытия в эпоху Тридцатилетней войны. В образе Миледи — никакого барокко. Сплошная буря и натиск женщины 1970-х — Анна де Бёйль, Шарлотта Баксон, графиня де ля Фер, она же…
Она же Элла Кацнельбоген и Валентина Панеяд. Сводня, воровка, четырежды судимая… Хотя, это уже из другой оперы.
Роскошные локоны, яростные телодвижения, балахоно-подобные платья и — надрыв, как у Аллы Пугачёвой, поющей «Сонет» Шекспира. Гадит мушкетёрам, служит кардиналу, травит Констанцию, взрывает подстанцию. Нет, не успела. Палач из города Лилля рубит красивую голову с модной в 1970-х годах хим.завивкой.
5. Пилар из шпионско-дидактической тягомотины «ТАСС уполномочен заявить» (1984). Богиня эпохи позднего диско — первой половины 1980-х. Тонкая, но сильная брюнетка в каких-то немыслимых шмотках, которые в СССР носили исключительно на эстраде, а у них там — в мире чистогана и наживы — прямо каждый день.
Любовница влиятельного ЦРУшника Джона Глэбба. Хитрая, подлая, соблазнительная. Нам втирали, что именно так и выглядели все настоящие западные тётки. Оказалось же, что «у них там» всех этих диско-гёрлз примерно столько же, как и в СССР, несмотря на изобилие всяческих каталогов, реклам и «Бурд-Моден».
