Вспомнился мне забавный фильм по сценарию Виктора Мережко «Трын-трава» (1976) с участием Сергея Никоненко, Лидии Федосеевой-Шукшиной и Николая Бурляева. Причём, Никоненко выступил и в качестве режиссёра кинокартины. Нелегко живётся комбайнёру-механизатору Степану со своей женой Лидией. Он – огонь, она – прохладная вода. Он – юг, она – север. Ему — громкость, ей — тишина.
Он – человек земной, а она любит мечтать, сидя в подсолнухах. Соседка произносит интереснейшую фразу: оба – русские, а как будто разные национальности. Действительно, жители Кубани (к примеру) сильно отличаются от архангелогородцев или жителей Мурманска. В фильме не конкретизируется, откуда Степан привёз свою плавную красавицу. Она тихо улыбается и думает о чём-то своём. И это так бесит Степана!
Супруги постоянно ссорятся. Вернее, ссорится один Степан – он орёт и кидается вещами. Лидия – молчит или снова таинственно улыбается. Не Степану. Своим мыслям. Общение выглядит забавно, а реплики Степана – уморительны.
Он кричит: «Что ж ты молчишь, Илья Муромец?!», а она разворачивается и уходит в пространство. Ещё он обзывает её северным мамонтом. Внезапно! Собственно, мужу кажется, что Лидия не просто грезит, а мечтает о некоем прынце.
Время от времени Степан …ретиво сбегает. С чемоданом. В город. Потом – возвращается, а Лидия его встречает со своей неизменной полуулыбкой. Они …любят друг друга, что характерно. Мужчина говорит, что такую, как его жена ещё и не сыщешь. Это парадоксальный, однако же, и закономерный союз холерика с флегматиком, причём настолько беспримесных, что их можно изучать начинающим психологам.
И вот на горизонте появляется студент-практикант, биолог Вадим Горячев (собственно, Николай Бурляев). Интеллигентная худоба, очки, острые ключицы. Нездешний. Хорошенький. Тот самый прынц. Он возмущён криками Степана – студенту кажется, что селянин груб, но главное даже не в этом. Тут никто не понимает кра-со-ту. Вадим искренне и пылко признаётся Лидии, что та – божественно прекрасна.
Нет-нет. Он не посягает на неё – та всё-таки замужем и намного старше. Просто говорит с ней о Джоконде. Мол, вы – такая же дивная и таинственная. Лидия, много чувствующая, но мало знающая, искренне удивляется. Парень открыл ей целый мир.
Они начинают общаться. У всех на виду. В деревне, где сплетни рождаются из ничего. Степан – бушует. Он снова выкидывает вещи и несётся выяснять отношения со студентом.
Интересно, что никакой драки не случается – Вадим твёрд, а Степан может лишь поорать. Как говорит Лидия: «Он добрый. Он не yбьёт». К слову, Стёпа тоже любит иной раз помечтать – в его фантазиях Лидия просит у него прощения, а он (гордый и в морской форме) уходит от неё со статной блондинкой, например.
И вот студент уезжает с практики – в город, к себе в общежитие. Лидия – в тоске. Ей было важно это общение. Просто общение, где её сравнивают с дамами Ренессанса.
И тогда женщина едет …к Вадиму. Попадает в общагу, где студенты отдыхают под модные ритмы. Все, кроме её прынца. В ходе разговора выясняется, что жизнь его была ужасной – в семье полный разлад. Парень рыдает на груди Лидии, как ребёнок. Она для него в этом момент, как добрая мама. И снова нам транслируют: никакой лав-стори нет, не было и не будет. Это – чисто гуманитарный союз-дружба.
Потом Лидия идёт в местный музей, где …просит показать ей Джоконду Леонардо. Разумеется, там её нет. Сплошной Василий Тропинин и другие художники XIX столетия. Мужняя жена возвращается в родную деревню, а там уже встречает любящий супруг. Сцена нежности.
Лидия сознаёт, как сильно (хотя, и без страсти) она любит Степана, для которого всё – «трын-трава». Ан нет. Для него всё – взрыв эмоций… Да ещё каких!
