Пар от кофе медленно поднимался над кружкой, а Мария сидела за кухонным столом и смотрела в одну точку. День выдался тяжелым, и сейчас ей хотелось только одного — выговориться, излить накопившуюся обиду.
— Представляешь, нас всех лишили премии, — начала она, обхватывая горячую кружку обеими руками. — За полгода работы. И все из-за какой-то мелкой ошибки одного человека.
Иван поднял взгляд от телефона, но в его глазах не было того сочувствия, которого так ждала Мария. Вместо этого он отложил телефон и откинулся на спинку стула.
— Да, тяжело, — кивнул он, но тут же продолжил: — Вот у Антона вообще кошмар. Опять подработку потерял. Родители уже не знают, что с ним делать.
Мария устало выдохнула. В груди поднималась знакомая волна раздражения. Снова Антон. Всегда Антон. Младший брат Ивана, который в свои двадцать восемь лет все еще жил с родителями и перебивался случайными заработками. А они с Иваном ютились в съемной однушке, где кухня была размером с кладовку, откладывали каждую копейку, мечтая о собственном жилье. Но для Ивана брат всегда оставался самым несчастным человеком на свете.
— Ему правда тяжело приходится, — продолжал Иван, не замечая, как Мария сжала губы. — Мама говорит, он совсем приуныл. Работы нормальной найти не может.
Мария молча допила остывший кофе. В голове крутились мысли о том, что они сами едва сводят концы с концами, что каждый месяц приходится выкручиваться, чтобы отложить хоть что-то на будущую квартиру. Но говорить это вслух не было смысла — она знала, что услышит в ответ.
Прошла неделя. Мария стояла в доме матери, и слезы текли по ее щекам, не переставая. В комнате было тихо, только где-то на кухне тикали старые настенные часы.
— Маш, — мягко начала мать, держа в руках какие-то бумаги. — Бабушка оставила завещание. Она позаботилась о вас с двоюродным братом.
Мария подняла заплаканные глаза. В груди сжалось от тоски — бабушки больше не было, той самой бабушки, которая всегда пекла для нее любимые пирожки с капустой и называла «солнышком».
— Квартиру она оставила Диме, — продолжала мать, стараясь говорить ровно. — А тебе… тебе она оставила деньги. Около семи миллионов, Машенька.
Мария закрыла лицо руками. Слезы потекли с новой силой, но теперь к горечи утраты примешивалось что-то еще — теплое, щемящее. Бабушка помнила о ней, думала, заботилась даже тогда, когда силы уже покидали ее.
— Она всегда говорила, что ты у нее самая хозяйственная, — мать обняла дочь. — Знала, что ты правильно распорядишься.
Вечером того же дня Мария сидела на краю кровати в их маленькой спальне. Иван только что пришел с работы и переодевался, а она все собиралась с духом, чтобы рассказать о наследстве.
— Вань, — начала она, когда он наконец сел рядом. — У меня есть важная новость.
— Что случилось? — он повернулся к ней, и в его глазах мелькнула тревога.
— Бабушка… она оставила мне деньги. Семь миллионов, — выпалила Мария.
Лицо Ивана преобразилось. Сначала удивление, потом радость озарила его черты.
— Это же замечательно! — воскликнул он, обнимая жену. — Деньги семье очень пригодятся. Мама будет так рада!
Мария замерла в его объятиях. Что-то внутри неприятно кольнуло.
— Вань, я думала, мы сможем купить свою квартиру, — осторожно начала она. — Трехкомнатную, чтобы и для детей место было…
— Конечно, конечно, — закивал Иван, но взгляд его уже был где-то далеко. — Но ты же понимаешь, нужно и о родных подумать. Мама с папой столько для нас делают, Антону помощь нужна…
Мария растерянно смотрела на мужа. Разговор уходил совсем не туда, куда она планировала. В голове не укладывалось — почему он сразу думает о своей семье, а не об их собственном будущем?
Воскресный обед в квартире родителей Ивана проходил как обычно — шумно и многолюдно. За столом собралась вся семья, включая Антона, который выглядел особенно хмурым. Мария механически подносила ложку ко рту, стараясь не морщиться от пересоленного супа. Свекровь, Галина Петровна, не замолкала ни на минуту.
— Машенька получила такое наследство — это же подарок судьбы для всей нашей семьи! — вещала она, размахивая руками. — Наконец-то можно будет всем помочь, поддержать друг друга.
Мария сжала ложку крепче. Костяшки пальцев побелели от напряжения.
— Правильно мама говорит, — поддакнул Иван. — В семье нужно делиться, поддерживать друг друга.
— Особенно когда кому-то совсем туго приходится, — добавил отец Ивана, многозначительно посмотрев на младшего сына.
Антон сидел, уткнувшись в тарелку, но Мария видела, как он украдкой поглядывает на нее. В его взгляде читалось ожидание, надежда. Все за столом смотрели на нее так, словно она уже пообещала раздать деньги направо и налево.
— Семь миллионов — это очень серьезная сумма, — продолжала свекровь. — Можно и Антоше квартирку небольшую купить, и вам останется.
Мария отложила ложку. Аппетит пропал окончательно. Она смотрела на этих людей — на свекровь с ее вечными нравоучениями, на молчаливого свекра, на Антона, который в свои годы так и не научился стоять на собственных ногах, на Ивана, который кивал каждому слову матери. И понимала — они уже поделили ее деньги, уже решили, как ими распорядиться.
На следующее утро Мария стояла у плиты и переворачивала блины. Масло шипело на сковороде, тесто растекалось ровными кругами. Иван сидел за столом, уткнувшись в телефон. Последние дни он постоянно что-то искал, что-то высматривал на сайтах недвижимости.
— Нашел! — вдруг воскликнул он. — Отличный вариант. Однушка за три миллиона. Правда, район не очень, дом старый, но зато недорого.
Мария резко повернулась, держа в руке лопатку с недопеченным блином.
— Зачем нам однушка за три миллиона? — в ее голосе звучало искреннее недоумение. — Мы же можем купить трешку за семь. Места хватит и нам, и будущим детям.
Иван оторвался от телефона и посмотрел на жену с явным недовольством.
— Ты что, собираешься все деньги только на себя потратить?
Мария опустила лопатку. Блин начал подгорать, но она не замечала.
— А на кого еще? — голос ее дрогнул. — Это мои деньги. Бабушка оставила их мне.
Атмосфера на кухне мгновенно накалилась. Иван встал из-за стола, его лицо потемнело от гнева.
— Твои деньги? А Антон? Ему тоже жилье нужно! — он сделал шаг к жене. — Мы семья! В семье все общее!
— Мы семья, да, — Мария выключила плиту, блин уже превратился в черную корку. — Но почему я должна покупать квартиру твоему брату?
— Потому что нормальные люди помогают родным! — голос Ивана становился все громче. — Антону тяжело, он без жилья!
— Ему двадцать восемь лет! — Мария тоже перешла на крик. — Пусть работает и зарабатывает!
Иван с силой опустил ладонь на стол. Посуда звякнула.
— Твои деньги потратим на квартиру для моего брата! — выкрикнул он. — А остаток на нашу! И никак иначе!
Мария смотрела на мужа широко раскрытыми глазами. В ушах звенело от его крика, а в груди разрасталось что-то холодное, острое. Это был не тот человек, за которого она выходила замуж. Не тот Ваня, который обещал ей счастливую жизнь.
— С какой стати я должна покупать жилье твоему брату? — голос Марии срывался. — Он здоровый мужик, который сидит на шее у родителей!
— Не смей так говорить о моей семье! — Иван шагнул ближе, нависая над женой.
— А что, правда глаза колет? — Мария не отступала. — Годами твоя мать рассказывает, какой он бедный и несчастный. А мы что, богатые? Мы в съемной однушке живем, каждую копейку считаем!
— Мы справляемся! А ему реально тяжело!
— Нет! — Мария качнула головой, и слезы брызнули из глаз. — Нет, я больше так не могу! Не могу слушать вечные жалобы про твоего брата! Не могу жить в этой конуре и отдавать последнее твоей семье!
Она развернулась и пошла в комнату. Руки дрожали, когда она доставала с верхней полки сумку, начала складывать вещи. Майки, джинсы — все летело в сумку как попало.
— Куда собралась? — Иван стоял в дверях, скрестив руки на груди.
— К маме, — коротко ответила Мария, не поднимая головы.
— Сначала деньги отдай, потом уходи! — рявкнул он.
Мария резко выпрямилась. В глазах стояли слезы, но взгляд был твердым.
— Это мое наследство! — выкрикнула она. — Моя бабушка оставила деньги мне! И ты не получишь ни копейки!
Она попыталась пройти мимо мужа, но тот схватил ее за руку.
— Мы не закончили разговор!
Мария вырвалась. Сумка больно ударила ее по ноге, когда она выбегала из квартиры. Иван что-то кричал вслед, но она уже не слушала. Сбегала по лестнице, не дожидаясь лифта, выскочила на улицу.
В квартире матери было тепло и тихо. Мария сидела на диване, укутанная в плед, и не могла остановить слезы. Они текли и текли, смывая остатки иллюзий о счастливой семейной жизни.
— Машенька, ну все, успокойся, — мать гладила ее по голове. — Деньги просто показали их истинное лицо. И его семьи, и его самого.
Мария всхлипнула и прижалась к материнскому плечу. Внутри было пусто и больно. Столько лет прожито впустую, столько надежд разбито.
Развод прошел тяжело. Семья Ивана пыталась отсудить хоть часть наследства, приводили какие-то нелепые доводы о совместно нажитом имуществе. Но юрист, которого наняла Мария, быстро разъяснил им, что наследство — это личная собственность, и права на него у бывшего мужа нет. Галина Петровна звонила, кричала в трубку про неблагодарность, про то, что они столько лет терпели Марию. Но Мария просто заблокировала ее номер.
Теперь она сидела в офисе риелтора и листала каталог квартир. Трехкомнатные, просторные, светлые. С большими кухнями, где можно готовить не упираясь локтями в стены. С балконами, где можно пить утренний кофе. Квартиры только для нее одной. Без вечного нытья про бедного Антона, без упреков и требований делиться.
— Вот эта очень хороший вариант, — риелтор указал на фотографию. — Новостройка, хороший район, рядом парк.
Мария смотрела на фотографии и впервые за долгое время улыбалась. Она была свободна. Свободна выбирать, свободна жить так, как хочется ей. Бабушка дала ей не просто деньги — она дала ей шанс начать новую жизнь. И Мария не собиралась его упускать.
