Маша перевернула шипящие куски мяса, накрыла сковороду крышкой и услышала за открытым окном звук мотора и шорох шин по дорожке. Виктор приехал, а она не успела приготовить ужин. Маша проверила яблочный пирог в духовке, достала из холодильника овощи и начала их мыть.
— Маш, я дома! – крикнул Виктор из прихожей. — Как пахнет! – втягивая носом аппетитный запах, сказал он, заходя на кухню.
— Голодный? – Маша закрыла кран и обернулась к мужу. – Ты сегодня рано. Я не успела ужин приготовить.
— Ничего, я подожду. И сладкое к чаю будет?
— Да, шарлотку пеку. Потерпишь немного?
— Конечно. – Он ушёл в комнату, а Маша начала резать овощи на салат. Она не любила делать два дела сразу, тем более готовить два-три блюда одновременно. Отвлечётся и обязательно что-нибудь да сгорит. Но сегодня обошлось без происшествий, получилось всё просто идеально.
Маша накрыла на стол и пошла за Виктором. Он сидел в гостиной перед телевизором, развалившись на диване и прикрыв глаза. На экране шли новости. Пока она думала, разбудить его или нет, Виктор открыл глаза.
— Устал? Вид у тебя… — Маша покачала головой, подбирая слова.
— Есть немного. Ужинать? – Он поднялся с дивана.
Они вместе пошли на кухню.
— М-м-м. Как красиво, а аромат какой! – Виктор оглядел стол.
— Хочешь вина? У нас осталось немного, — предложила Маша.
— Нет. Не сегодня.
Маша любила смотреть, как муж есть, с аппетитом, но аккуратно. Вообще она его любила. Любила готовить для него, гладить ему рубашки, любила засыпать у него на плече. Он не был идеальным, но она любила его таким, какой он есть, со своими привычками и недостатками.
Они встретились, когда у обоих за спиной уже имелся опыт семейной жизни. Маше не получилось забеременеть в первом браке, хотя оба были здоровы, никаких отклонений врачи не выявили. Так бывает, говорили они, нужно набраться терпения и не терять надежды.
Пока Маша надеялась и ждала, муж не терял времени даром и завёл подругу на стороне. Ей сказала приятельница об этом. Она встретила Машиного мужа с беременной пассией в торговом центре – выбирали одежду для новорожденного. Маша сначала не поверила. Приятельница что-то напутала, ошиблась. У них были хорошие отношения с мужем, не мог он… Но потом она сложила недостающие пазлы, и всё сошлось.
Устроить скандал? Но это разве что-то изменит? Будущий ребёнок ни в чём не виноват, он не должен расти без отца. Маша переживала сильно, но решила не удерживать мужа. Да она и не выдержит, если он будет тайком или явно бегать туда. Там не простая интрижка, а любовь, если дошло до беременности. Значит, к ней у него уже нет любви.
Муж пришёл домой, как всегда, чуть задержавшись. Маша не могла готовить, не могла смотреть телевизор. Сердце разрывалось от боли и несправедливости.
— Ты заболела? – спросил муж, найдя её сидевшей с ногами на диване в тёмной комнате.
— Нет. Я здорова.
— Тогда что-то с родителями случилось? Не томи, говори. – Он стоял перед ней удивлённый, озабоченный.
— Случилось, но с тобой. У тебя есть другая семья. Вы ждёте ребёнка. И когда ты собирался мне об этом сказать?
— Значит, ты всё знаешь. – Муж с шумом вдохнул, отвёл глаза в сторону. – Мне сейчас уйти или…
— Сейчас, — отрезала Маша и отвернулась от него. Она держалась, стараясь не разреветься, а саму изнутри раздирали боль, обида и отчаяние.
Муж ходил по квартире, собирал вещи, не глядя на Машу. Она то хотела, чтобы он бросился на колени, умолял простить его и разрешить остаться, то ждала, теряя терпение, чтобы он поскорее ушёл.
Шуршание колёсиков по ламинату замерло рядом с диваном.
— Остальные вещи заберу завтра, не возражаешь? – спросил муж.
Маша лишь кивнула, не глядя на него.
Колёса прошуршали в прихожую. Через несколько минут за мужем закрылась дверь, щёлкнул замок. Вот и всё. Маша только сейчас осознала, что это правда, что она осталась совершенно одна. И тут она разревелась. Ей казалось, что ничего больше в её жизни не будет, ни семьи, ни любви, ни счастья. Жизнь кончилась.
Всю ночь она не спала. То меряла босыми ногами небольшую квартиру, то рыдала, уткнувшись в подушку. Но утром встала и пошла на работу с красными опухшими глазами и заложенным от слёз носом. Все решили, что она заболела, и отправили домой. Когда Маша вошла в их с мужем квартиру, то сразу заметила, что исчезли все его вещи. Даже зубную щётку не забыл, даже забрал грязную рубашку из стиральной машины. Будто и не было его вовсе, не было восьми лет брака.
Она не могла понять, хорошо это или плохо. Потом решила, что хорошо. Не будут попадаться на глаза его вещи, она скорее смирится, забудет. Вот такая педантичность была бы у него всегда. А то раскидывал по квартире одежду, оставлял после себя грязную посуду на столе.
Правильно, лучше рывком снимать присохшие к ране бинты, чем потихоньку и долго отрывать, продлевать боль. А то приходил бы, мол, забыл зубную щётку или ещё что. Она не будет находить забытые им вещи и реветь. Но всё равно Маша долго оплакивала свою семейную жизнь и мужа.
А через год встретила Виктора. Он пришёл в банк узнать про ссуду на покупку дома. А потом предложил отметить сделку в кафе.
— А для кого вы строите большой дом? Для своих детей? – спросила за кофе Маша.
— Для себя, для будущей жены и будущих детей, — ответил Виктор и смотрел при этом на Машу так, словно говорил об их совместном будущем.
Маша готова была сказать, что обо всём этом она мечтает – о доме, семье, детях. Но она, конечно, ничего подобного не сказала. Хватит того, что в кафе согласить пойти.
Виктор в свою очередь рассказал, что с рождением дочери жену словно подменили. Всё время чем-то была недовольна, срывалась на крик, если Виктор что-то не так делал, не звонил часто в течение дня. Претензии к нему росли, как снежный ком.
— Я понимал, что мало ей помогал, но я работал, тоже уставал. Да она и не особо подпускала меня к ребёнку. Я сам предложил ей отдохнуть, съездить к подруге в Питер. Вызвал маму, чтобы посидела с дочкой.
Жена вернулась совсем другая, повеселевшая, отдохнувшая. Сразу сказала, что встретила в Питере своего бывшего однокурсника, что между ними снова вспыхнуло прежнее чувства, что уходит от меня. Собрала вещи, дочку и уехала.
Я не остановил, хоть было невыносимо тяжело. Первое время скучал ужасно, ездил в Питер, привозил дочери подарки. А потом стал замечать, что дока меня сторонится. И жена сказала, что у дочери новый папа, не надо мешать…
Вот и встретились два одиночества. Только их костёр разгорелся мгновенно. С Виктором было легко, словно Маша знала его тысячу лет. Расставаться не хотелось. И она пригласила его к себе на чашечку кофе… Через полгода они поженились.
Но и в этом браке детей не получалось.
— Не переживай, — подбадривал её Виктор. – Пелёнки, соски — это всё у меня было. Но семья всё равно развалилась. Ты бы уставала, стала раздражительной и вечно недовольной. Мы бы начали ссориться… Нам ведь хорошо вместе, правда? Живут же люди без детей.
Да и все деньги уходили на строительство и благоустройство дома. Но, наконец, у них есть большой ухоженный дом. Выплачены все кредиты, отданы долги, осталось последний год платить алименты. Теперь можно наслаждаться жизнью…
***
— Ты чего задумалась? – спросил Виктор.
Маша вздрогнула. Надо же, как она увлеклась воспоминаниями.
— Ничего. Вспомнила… Ты всё-таки бледный какой-то.
— Устал. День напряжённый был. — Виктор встал из-за стола, потянулся и зевнул.
— Иди, отдыхай, — вздохнула Маша. – Я посуду помою.
Когда она перемыла посуду и зашла в комнату, Виктор сидел на диване перед тихо работающим телевизором, откинувшись на спинку, и дремал.
— Вить, иди спать, — потрясла она его за плечо.
Он поднял голову и открыл глаза.
— Я, кажется, заснул. Расклеился что-то сегодня.
— Не кажется. Иди, ложись спать. Я скоро к тебе присоединюсь.
Виктор потёр кулаками глаза, встал, чмокнул Машу в щёку и ушёл в спальню.
Маша проверила, закрыты ли все двери, выключила везде свет, постояла под душем. Когда она зашла в спальню, Виктор уже крепко спал. Она разделась, выключила ночник и юркнула к нему под одеяло. Муж повернулся на бок, но не проснулся. Вскоре заснула и Маша.
Среди ночи она услышала его хрип, словно ему не хватало воздуха. Виктор метался по постели.
— Вить, что с тобой? Витя! — испуганно закричала Маша.
Она включила ночник и увидела красное лицо мужа, выпученные глаза. Он попытался встать, но упал на пол и затих. Маша вскочила с кровати, бросилась к нему, тормошила, звала. Но Виктор не подавал признаков жизни.
Она заметалась по квартире в поисках телефона. Начала набирать номер «скорой». Занято. Она набирала снова и снова, но снова слышала короткие гудки. Набрала экстренную службу спасения, тот же результат.
— Да что же это такое?! — Её трясло, она не знала, как помочь мужу, но понимала, что нужно действовать.
Маша начала звонить коллегам, просить вызвать «скорую». Кому-то повезёт, кто-то обязательно дозвонится.
В одних тапочках и халате (когда успела его надеть?) Маша бросилась на улицу, к соседям, стала колотить в калитку железного забора, давить на кнопку звонка.
Залаяла собака, в окнах дома загорелся свет, на крыльцо вышел Иван.
— Кто там? Что случилось?
— Это Маша, соседка. Там… там… — Маша вдруг поняла, что не знает, как сказать… – Скорее, там Виктор…
Вышла жена Ивана.
— Не могу дозвониться в «скорую». Помогите, Виктору плохо…
— У тебя открыто? — спросил Иван.
— Да, да, — стуча зубами и дрожа всем телом, ответила Маша. – Скорее, помогите.
— Идите в дом и дай ей валерьянки, — крикнул муж жене, а сам побежал к соседнему дому.
— Куда раздетый? Оденься…- крикнула ему жена, но он лишь махнул рукой.
Маша плакала и сбивчиво рассказывала, как проснулась, как Виктор упал…
— Мам, что случилось? – На лестнице на второй этаж стоял подросток в трусах и футболке, сын соседей.
— Соседка, Маша, иди спать, — отослала его мать.
— Он же не умер? Ему всего сорок четыре. Он здоровый, никогда ни на что не жаловался, не болел ничем, кроме насморка.
За окнами, наконец, послышался звук сирены. Значит, кому-то удалось дозвониться, вызвать «скорую». Маша бросилась на улицу. Она вбежала в распахнутую дверь их с Виктором дома, когда носилки с ним, полностью накрытые простынёй, спускали по лестнице из спальни второго этажа. Маша закричала, кинулась к носилкам. Её кто-то удержал.
-Тихо, тебе ещё понадобятся силы… — Иван обнял её, крепко прижал к себе.
А она вырывалась, билась в его руках и выла. – Он умер сразу…
— Разве так бывает? – спросила Маша. – Это не правда, этого не может быть! – Из последних сил она вырвалась, бросила к носилкам. Ей что-то вкололи в руку, и она тут же обмякла.
Машина скорой помощи уехала.
— Пойдём в дом, замерзнешь. Ты ему уже не поможешь, — Иван удерживал её от падения.
Маша позволила увести себя в дом. Ноги не слушались, подгибались, в голове всё путалось. Иван усадил её на диван, на котором совсем недавно дремал Виктор.
— Иди, дай мне побыть одной, — сказала Маша.
— Уверена?
Она закрыла лицо ладонями и снова заплакала. Маша так больше и не сомкнула глаз. Уже утром она позвонила на работу и предупредила, что не выйдет. Надела пальто и вышла на улицу, в хмурый осенний рассвет. У соседей выла собака, слышался звон цепи.
Вон тот куст в выходные Виктор подрезал, убирал опавшие листья… Плитка дорожки от калитки к дому блестела от росы. Её тоже выложил Виктор. У гаража стоит его машина… Куда ни посмотри, всё напоминает Виктора, всё сделано его руками, его вещи кругом. Он есть, а его нет.
Маша подняла опухшее от слёз лицо, красными воспалёнными глазами уставилась в затянутое сплошной серой пеленой небо. Быстро светало.
— Тебя нет, — сказала громко в небо. — Если бы Ты был, не позволил бы ему умереть, — сказала она и ушла в дом.
Потом позвонила родным мужа, его дочери. Та позвала маму, и они обещали приехать на похороны. Самой последней позвонила своей маме.
— Когда похороны? Что я говорю. Я сейчас приеду, — сказала она.
Маша оделась и вызвала такси, чтоюы поехать в больницу. За руль в таком состоянии не села. Она делала всё механически. Кто-то приходил, говорил какие-то слова, предлагал помощь. Дверь в дом не закрывалась. Маша скинула все заботы на маму. Сил заниматься похоронами не было. Хоронить, значит, признать, что Виктора нет, и не будет. А этого Маша не могла признать.
У доктора, который выдавал ей справку, спросила, можно ли было спасти мужа, если бы «скорая» приехала вовремя?
— Нет, практически мгновенная смерть. Так, к сожалению, бывает. Не вините никого. И себя.
Она помнит, что все расплывалось перед глазами, ноги не шли, её практически несли на руках на кладбище. Она последний раз подошла к Виктору, такому родному и такому чужому, совсем не похожему на прежнего Виктора. Разве может человек так быстро измениться? Она упала на него, прижалась и почувствовала под собой твердое холодное тело. И лишилась чувств.
Маша то ясно всё понимала, то словно находилась в забытьи. Дом постепенно опустел.
— Дочка, мне нужно домой ехать. Там отец один, у него ноги больные.
— Поезжай, — вяло ответила Маша.
— Может, и ты со мной? Отвлечёшься, вместе ведь легче.
— Нет. Потом всё равно возвращаться. Поезжай. Я справлюсь.
Маша совсем в этом не была уверена. Но ей хотелось остаться одной, чтобы никто не мешал вспоминать каждый миг жизни с Виктором. Их было так много, этих мгновений счастья. Ей казалось, что он рядом, в доме. Она слышит его дыхание по ночам, скрип ступеней на лестнице под тяжестью его тела. Но не сказать же маме об этом. Подумает, что Маша сходит с ума.
Нет, она не сходит с ума. Она в ясном здравии как никогда. Ей нужно вспоминать до мельчайших подробностей, чтобы ничего не забыть. Пока она помнит, Виктор живой, и будет с ней всегда…
У неё ничего не осталось, кроме воспоминаний. И любви…
«Не прячьте слёзы, не загоняйте горе вглубь. Хочется плакать – плачьте, хочется кричать – кричите. И наплевать, что подумают о Вас друзья и соседи, ведь это не у них горе, которое иначе просто невозможно вынести…»
Наталья Корепанова
