— Это что такое? — Катя замерла в дверном проеме кухни, глядя на разложенные по столу незнакомые контейнеры с едой.
— А, это мама заходила, — Игорь продолжал листать новости в телефоне, словно в происходящем не было ничего необычного. — Принесла нам обед на завтра. Говорит, ты слишком много работаешь.
— Подожди-ка, — Катя медленно опустила сумку на стул. — Твоя мама приходила, когда нас не было дома? И как она попала в квартиру?
Игорь наконец оторвался от телефона и посмотрел на жену с легким недоумением:
— У нее есть ключи. Я давно дал, еще месяц назад. Она иногда забегает, когда мы на работе. Помогает по хозяйству.
Катя почувствовала, как внутри поднимается волна возмущения. Она глубоко вдохнула, пытаясь говорить спокойно:
— Ты дал своей матери ключи от моей квартиры и даже не посчитал нужным меня об этом предупредить?
— Нашей квартиры, — поправил Игорь. — Мы же женаты уже год. И что такого? Мама хотела как лучше.
— Игорь, — Катя скрестила руки на груди, — эта квартира принадлежит мне. Я получила ее в наследство от бабушки еще до нашей встречи. И я имею право знать, кто в нее ходит, пока меня нет. Ты думал, я так просто отдам ключ от своего дома?
— Ну вот, опять начинается, — Игорь раздраженно отложил телефон. — «Моя квартира», «мои правила». Мы семья или как? Мама просто хочет помочь.
— Помочь? — Катя подошла к холодильнику и распахнула дверцу. — А это тоже помощь? Перекладывать мои продукты? Переставлять мои вещи? Вчера я полчаса искала свои документы, которые лежали в ящике стола!
— Она просто прибралась, — пожал плечами Игорь. — Не понимаю, почему ты так злишься.
— Потому что меня не спросили! — Катя повысила голос. — Мы даже не обсудили, нужна ли нам эта «помощь».
Игорь вздохнул и подошел к жене, пытаясь обнять ее за плечи:
— Солнце, ты преувеличиваешь. Мама делает это от чистого сердца. Она так воспитана — родные должны помогать друг другу.
Катя мягко, но решительно отстранилась:
— Я не против помощи. Я против того, что в моем доме кто-то хозяйничает без моего ведома. Пожалуйста, попроси у мамы ключи обратно.
Лицо Игоря изменилось, став непривычно напряженным:
— Она очень расстроится. Ты не представляешь, что для нее значит забота о семье. Она всю жизнь посвятила мне после того, как отец нас оставил.
— Я понимаю, — тише сказала Катя. — Но мы с тобой теперь отдельная семья. У нас свои правила. Прошу тебя, поговори с ней.
— Хорошо, — неохотно согласился Игорь. — Я поговорю. Но не удивляйся, если она не поймет.
Катя кивнула, чувствуя, что эта история только начинается.
Елена Григорьевна сидела за столом на кухне сына и невестки, выпрямив спину и поджав губы. Перед ней стояла нетронутая чашка. Катя намеренно задержалась на работе, чтобы дать возможность матери и сыну поговорить наедине, но когда она пришла домой, свекровь все еще была здесь, а судя по атмосфере, разговор не задался.
— Я не понимаю, в чем проблема, — Елена Григорьевна посмотрела на вошедшую Катю. — Разве я делаю что-то плохое, помогая вам?
Катя аккуратно повесила пальто и села напротив свекрови:
— Елена Григорьевна, дело не в помощи. Дело в том, что вы приходите без предупреждения, когда нас нет.
— А когда мне приходить? — голос свекрови приобрел учительские нотки, которые она, видимо, использовала в школе, где работала завучем. — Днем вы на работе. Вечером устали. В выходные у вас свои планы.
— Можно позвонить и договориться, — предложила Катя. — Мы будем рады вас видеть. Просто хотелось бы знать заранее.
— В мое время такого не было, — Елена Григорьевна покачала головой. — Мы жили одной большой семьей. Мать моего мужа имела ключи от нашей квартиры, и никто не считал это проблемой.
— Другие времена, другие обычаи, — Катя старалась говорить мягко.
— Ах вот как? — свекровь вскинула брови. — Значит, наши обычаи вам не подходят? Наши ценности устарели?
Игорь, молчавший все это время, наконец вмешался:
— Мам, никто не говорит об устаревших ценностях. Просто у каждой семьи свои правила.
— Правила, которые диктует твоя жена, — Елена Григорьевна перевела взгляд на сына. — А ты и рад слушаться. Я воспитывала тебя не таким.
— Мама, — Игорь вздохнул, — мы просто просим вернуть ключи. Это не значит, что мы не хотим тебя видеть.
— Ключи от квартиры, которую я помогала тебе ремонтировать? — свекровь повысила голос. — От квартиры, в которой я проводила выходные, чтобы помочь вам с переездом? Я не чужой человек, Игорь!
— Никто и не говорит, что вы чужая, — Катя попыталась сгладить ситуацию. — Просто…
— Просто ты считаешь, что раз квартира досталась тебе, то ты можешь указывать, кому приходить, а кому нет, — перебила Елена Григорьевна. — В браке нет «твоего» и «моего», запомни это.
Катя почувствовала, как начинает закипать:
— При всем уважении, Елена Григорьевна, у нас с Игорем равноправные отношения. Мы вместе решаем такие вопросы.
— Равноправные? — усмехнулась свекровь. — Почему же тогда он спит на диване, если не соглашается с тобой?
Катя удивленно посмотрела на мужа:
— Что?
Игорь покраснел:
— Мама, перестань! Я никогда не говорил тебе такого.
— Мне и не нужно, чтобы ты говорил, — отрезала Елена Григорьевна. — Я вижу, как она командует тобой. И теперь она хочет отдалить тебя от родной матери.
— Никто никого не отдаляет, — устало сказал Игорь. — Мы просто просим звонить перед приходом и не использовать ключи без нашего ведома.
Елена Григорьевна внезапно встала:
— Хорошо. Если вы так хотите, забирайте ваши ключи.
Она достала из сумки связку, сняла с нее ключ и положила на стол с таким стуком, что чашки подпрыгнули.
— Только не ждите, что я буду проситься в гости к собственному сыну, — она посмотрела на Катю с нескрываемой неприязнью. — Поздравляю, ты добилась своего.
С этими словами она направилась к выходу. Игорь последовал за ней, пытаясь успокоить, но дверь захлопнулась прежде, чем он успел что-то сказать.
Следующая неделя прошла в напряженной тишине. Елена Григорьевна не звонила, а Игорь становился все мрачнее. Он не обвинял Катю напрямую, но она чувствовала его молчаливый упрек.
— Может, позвоним твоей маме? — предложила Катя в пятницу вечером. — Пригласим ее на ужин?
— Зачем? — Игорь едва оторвался от телевизора. — Ты же не хочешь ее видеть.
— Неправда, — Катя села рядом с ним. — Я просто хочу, чтобы она уважала наше пространство.
— Наше или твое? — он выключил телевизор и повернулся к жене. — Ты постоянно напоминаешь, что квартира принадлежит тебе.
— Я напоминаю об этом только когда речь идет о ключах, — возразила Катя. — Не передергивай.
Игорь покачал головой:
— Знаешь, моя мама права в одном. В семье не должно быть разделения на «мое» и «твое».
— Это неправда, — Катя подвинулась ближе. — Брак не отменяет личную собственность. Мы можем иметь общие вещи и пространства, но также имеем право на что-то свое.
— В твоем понимании, видимо, квартира — это «что-то свое»? — в голосе Игоря звучала горечь. — Тогда получается, я здесь кто? Квартирант?
— Не говори глупостей, — Катя взяла его за руку. — Ты мой муж, мы живем вместе, все решаем вместе. Но когда дело касается посторонних людей…
— Моя мать — не посторонний человек! — Игорь вырвал руку.
— Для нашей семьи — посторонний, — твердо сказала Катя. — Она не живет с нами, не ведет с нами общее хозяйство. Она твоя мама, и я уважаю ее. Но у нас с тобой своя семья теперь.
Телефон Игоря завибрировал. Он взглянул на экран и нахмурился:
— Это тетя Тамара. Сестра мамы.
Разговор длился недолго, но Катя видела, как лицо мужа становится все мрачнее.
— Что случилось? — спросила она, когда он закончил.
— Маме стало плохо, — Игорь поднялся. — Она в районной больнице.
— Что с ней? — Катя тоже встала.
— Давление подскочило. Тетя Тамара говорит, что из-за нервов, — он посмотрел на жену с упреком.
— Ты же не думаешь, что я виновата? — Катя нахмурилась.
Игорь не ответил, лишь быстро оделся и направился к двери:
— Я поеду к ней.
— Я с тобой, — Катя потянулась за пальто.
— Не стоит, — холодно сказал Игорь. — Не думаю, что она обрадуется, увидев тебя.
Дверь за ним закрылась, и Катя осталась одна, чувствуя себя виноватой без вины.
Катя не спала всю ночь. Игорь вернулся домой за полночь, молча лег на свою половину кровати и отвернулся. Утром, когда она проснулась, его уже не было.
На работе она не могла сосредоточиться, постоянно проверяя телефон. Наконец, около трех часов дня, пришло сообщение от Игоря: «Маму выписали. Я отвез ее домой. Буду поздно».
Катя вздохнула с облегчением, но тревога не отпускала. Вечером, когда она готовила ужин, в дверь позвонили. На пороге стояла немолодая женщина с крупными чертами лица, напоминающими Елену Григорьевну, только черты были мягче.
— Тамара Григорьевна, — представилась гостья. — Можно войти?
Катя молча отступила, пропуская тетю мужа в квартиру.
— Простите за неожиданный визит, — Тамара прошла на кухню, словно бывала здесь много раз. — Но разговор серьезный.
— Что с Еленой Григорьевной? — спросила Катя, следуя за ней.
— А ты как думаешь? — Тамара села без приглашения. — Сын, которого она растила одна, отнимает у нее ключи от своего дома по прихоти жены.
— Я не… — начала Катя, но Тамара подняла руку, останавливая ее.
— Игорь — единственный сын моей сестры. Она всю жизнь положила на то, чтобы вырастить его достойным человеком. После того, как его отец ушел от них, она одна тянула семью. Подрабатывала репетиторством, чтобы мальчик ни в чем не нуждался.
— Я все это знаю, — кивнула Катя. — И уважаю вашу сестру за это.
— Странный способ проявлять уважение, — усмехнулась Тамара. — Лена мне все рассказала. О том, как ты запрещаешь ей приходить, как постоянно напоминаешь, что квартира твоя.
— Это не совсем так, — Катя попыталась объяснить. — Я просто просила звонить перед приходом и не использовать ключи без нашего ведома.
— В нашей семье не было принято просить разрешения, чтобы повидаться с близкими, — отрезала Тамара. — Мы всегда поддерживали друг друга.
— Я ничего не имею против поддержки, — Катя начинала терять терпение. — Но есть разница между поддержкой и контролем.
Тамара покачала головой:
— Какая же ты неблагодарная. Лена рассказывала, как помогала вам с ремонтом, как приносила еду, чтобы вы не тратились на кафе.
— Мы благодарны за помощь, — Катя старалась говорить спокойно. — Но это не дает права входить в нашу квартиру без спроса и переставлять наши вещи.
— А, так вот в чем дело, — Тамара прищурилась. — Боишься, что свекровь найдет что-то, чего не должна видеть?
Катя почувствовала, как краснеет от возмущения:
— Что вы имеете в виду?
— Сама знаешь, — Тамара поднялась. — Я пришла сказать одно: прекрати свои игры. Лена очень расстроена. Если с ней что-то случится, это будет на твоей совести.
— Это шантаж, — тихо произнесла Катя.
— Это правда жизни, — Тамара направилась к выходу. — Подумай о том, что ты делаешь с семьей своего мужа.
После ухода Тамары Катя долго сидела неподвижно, пытаясь понять, как ситуация могла зайти так далеко.
Катя вернулась домой после тяжелого рабочего дня и замерла в прихожей. В квартире звучали голоса — Игоря и… Елены Григорьевны. Она глубоко вдохнула и прошла на кухню.
— Добрый вечер, — она попыталась улыбнуться.
Елена Григорьевна кивнула, не глядя на невестку. Игорь поднялся ей навстречу:
— Мама приехала поговорить. Я думаю, нам всем нужно прояснить ситуацию.
— Согласна, — Катя села напротив свекрови. — Как вы себя чувствуете, Елена Григорьевна?
— Лучше, спасибо, — сухо ответила та. — Врачи сказали, что нужно избегать нервных потрясений.
— Я рада, что вам лучше, — искренне сказала Катя.
— Давайте перейдем к делу, — Елена Григорьевна выпрямилась. — Игорь рассказал, что вы считаете мои визиты вмешательством в вашу жизнь.
— Не визиты, а то, что они происходят без предупреждения, — уточнила Катя. — И то, что вы переставляете наши вещи.
— Я просто навожу порядок, — возразила свекровь. — В шкафах был беспорядок, документы разбросаны.
— Это был не беспорядок, а моя система, — Катя старалась говорить спокойно. — После вашей «уборки» я не могла ничего найти.
— Ну конечно, — Елена Григорьевна закатила глаза. — Молодежь всегда так говорит.
— Мама, — предупреждающе сказал Игорь.
— А что «мама»? — она повернулась к сыну. — Я говорю как есть. Твоя жена считает, что может указывать мне, как себя вести. Она забыла о уважении к старшим.
— Я вас уважаю, — возразила Катя. — Но уважение должно быть взаимным.
— Какое уважение? — Елена Григорьевна повысила голос. — Ты выгоняешь меня из дома моего сына!
— Никто вас не выгоняет, — Катя начинала терять терпение. — Мы просто просим звонить перед приходом. Это элементарная вежливость.
— В моё время, — начала свекровь, но Катя перебила:
— В ваше время, Елена Григорьевна, люди тоже не входили в чужие дома без стука.
Лицо свекрови побагровело:
— Ты называешь дом моего сына чужим?
— Это наш общий дом, — вмешался Игорь. — Мой и Кати.
— Вот как? — Елена Григорьевна посмотрела на сына с разочарованием. — А ты забыл, кто помогал тебе с первым взносом по ипотеке на твою предыдущую квартиру? Кто сидел с тобой ночами, когда у тебя была высокая температура в детстве? Кто отказывался от отпуска, чтобы купить тебе компьютер для учебы?
— Мама, это нечестно, — Игорь покачал головой. — То, что ты делала для меня, не дает тебе права контролировать мою жизнь сейчас.
— Контролировать? — Елена Григорьевна вскочила. — Я просто хочу быть частью твоей жизни! А твоя жена делает все, чтобы оттолкнуть меня!
— Неправда, — Катя тоже поднялась. — Я хочу, чтобы вы были частью нашей жизни, но на основе взаимного уважения.
— Лицемерие! — выкрикнула свекровь. — Ты просто боишься, что я увижу, какой беспорядок творится в вашем доме! Что найду что-то, чего не должна видеть!
Катя замерла:
— Что вы имеете в виду?
— А то сама не понимаешь, — Елена Григорьевна прищурилась. — Почему ты так не хочешь, чтобы я приходила, когда вас нет дома? Что ты скрываешь?
— Мама! — Игорь встал между женщинами. — Это уже слишком.
— Нет, Игорь, пусть договорит, — Катя скрестила руки на груди. — Мне интересно, что, по мнению вашей мамы, я могу скрывать.
Елена Григорьевна отвернулась:
— Я не обязана объясняться. Просто знай, сын, что твоя жена что-то недоговаривает.
— Мама, — голос Игоря стал жестче, — либо ты говоришь прямо, либо прекращаешь намеки.
Свекровь молчала, сжав губы.
— Хорошо, — Игорь вздохнул. — Думаю, на сегодня разговор окончен. Я отвезу тебя домой.
— Не нужно, — Елена Григорьевна направилась к выходу. — Я сама доберусь. Не хочу быть обузой.
Когда за ней закрылась дверь, Игорь повернулся к Кате:
— Это было… непросто.
— Мягко сказано, — Катя опустилась на стул. — Она действительно думает, что я что-то скрываю?
— Не знаю, — Игорь покачал головой. — Мама всегда была мнительной, а после развода с отцом стала еще и очень подозрительной.
— Игорь, — Катя подняла глаза на мужа, — я ничего не скрываю. Просто хочу, чтобы наш дом был нашей территорией, где мы сами устанавливаем правила.
Игорь сел рядом и взял ее за руку:
— Я знаю. Прости, что не сразу встал на твою сторону. Просто для меня это непросто — быть между двух огней.
— Понимаю, — Катя сжала его ладонь. — Но ты должен понять: это не война против твоей мамы. Это просто установление границ.
Игорь кивнул, но Катя видела сомнение в его глазах.
Утро следующего дня началось со звонка. Игорь, уже одетый для работы, ответил и долго слушал, не говоря ни слова. Затем медленно положил трубку.
— Что случилось? — спросила Катя.
— Это была соседка мамы, Нина Михайловна, — Игорь потер лоб. — Мама рассказала ей и еще половине подъезда, что ты выгнала ее из нашего дома и запретила с нами видеться.
— Что? — Катя не поверила своим ушам. — Но это же неправда!
— Да, — Игорь выглядел уставшим, хотя день только начинался. — Теперь все ее подруги звонят мне с советами «образумить жену» и «уважать мать».
— Это ужасно, — Катя села, чувствуя слабость в ногах. — Зачем она это делает?
— Не знаю, — Игорь вздохнул. — Может, ей нужно внимание. Может, она правда верит, что ты настраиваешь меня против нее.
— И что нам делать? — Катя посмотрела на мужа.
— Я поговорю с ней еще раз, — решительно сказал Игорь. — Это нужно прекратить.
Весь день Катя не находила себе места. На работе она допустила несколько ошибок, за что получила замечание от начальника. Когда она вернулась домой, там уже был Игорь, и выглядел он не лучшим образом.
— Что случилось? — спросила Катя, снимая пальто.
— Мама пришла ко мне на работу, — Игорь говорил тихо, но Катя слышала в его голосе сдерживаемый гнев. — Устроила сцену в холле. Рассказывала всем, кто готов был слушать, что я «предал родную мать ради женщины».
— О нет, — Катя прижала руку ко рту. — Игорь, мне так жаль.
— Не извиняйся, — он покачал головой. — Это не твоя вина. Но теперь я понимаю, что ты была права. Мама переходит границы.
Он подошел к столу и достал что-то из ящика:
— Смотри, что я нашел сегодня.
Это был второй комплект ключей от их квартиры.
— Но мы же забрали у нее ключи, — удивилась Катя.
— Видимо, она сделала дубликат, — Игорь сжал ключи в кулаке. — И не сказала нам.
— То есть, она все это время могла приходить к нам, когда нас нет? — Катя почувствовала, как по спине пробежал холодок.
— Похоже на то, — мрачно кивнул Игорь. — И, возможно, приходила.
Катя вспомнила случаи, когда ей казалось, что вещи в квартире перемещались, когда их документы оказывались не там, где она их оставляла.
— Нужно сменить замки, — решительно сказала она.
Игорь кивнул:
— Я уже договорился. Мастер придет завтра.
— А твоя мама? — Катя внимательно посмотрела на мужа. — Что будем делать с ней?
— Я поговорю с ней, — Игорь потер висок. — Честно, я даже не знаю, что сказать. Но это должно прекратиться.
Катя подошла и обняла мужа:
— Мы справимся, вместе.
Елена Григорьевна явилась без предупреждения на следующий день, как раз когда мастер закончил менять замки. Она замерла на пороге, увидев незнакомого мужчину с инструментами.
— Что происходит? — ее взгляд метнулся от мастера к Игорю и Кате.
— Мама, нам нужно поговорить, — Игорь расплатился с мастером и проводил его до двери. — Проходи, пожалуйста.
Елена Григорьевна медленно прошла в гостиную, не сводя подозрительного взгляда с новых замков.
— Вы меняете замки? — она повернулась к сыну. — Почему?
— Потому что ты сделала дубликат ключей без нашего разрешения, — прямо ответил Игорь.
Елена Григорьевна на мгновение растерялась, но быстро взяла себя в руки:
— Не понимаю, о чем ты.
— Мама, — Игорь достал из кармана найденные ключи, — я нашел их в твоей сумке, когда ты оставила ее в моей машине вчера.
Лицо свекрови изменилось, став жестким:
— Ты копался в моих вещах?
— Сумка упала, содержимое высыпалось, — пояснил Игорь. — И я увидел ключи от нашей квартиры. Те самые, которые ты якобы вернула.
— И что? — Елена Григорьевна вскинула подбородок. — Я имею право иметь ключи от квартиры сына.
— Нет, мама, не имеешь, — твердо сказал Игорь. — Не без нашего согласия.
— Это все она! — Елена Григорьевна указала на Катю. — Это она настраивает тебя против матери!
— Никто никого не настраивает, — Катя старалась говорить спокойно. — Мы просто хотим жить своей жизнью.
— Своей жизнью? — свекровь усмехнулась. — А кто тебе эту жизнь обеспечил? Кто воспитал для тебя мужа? Кто научил его быть заботливым, ответственным?
— Ты, мама, — Игорь подошел ближе. — И я благодарен тебе за все. Но я взрослый человек, и у меня своя семья теперь.
— Семья? — Елена Григорьевна снова перевела взгляд на Катю. — Это не семья! Это какой-то договор! Вы делите имущество, устанавливаете правила, запрещаете мне приходить!
— Мы не запрещаем тебе приходить, — Игорь начал терять терпение. — Мы просим уважать наши границы!
— Границы, — презрительно повторила Елена Григорьевна. — Еще одно модное словечко. В мое время не было никаких границ между родными людьми.
— Были, мама, — возразил Игорь. — Просто вы их иначе называли. И я помню, как ты возмущалась, когда бабушка приходила без звонка и переставляла твои вещи.
Елена Григорьевна на мгновение замолчала, пораженная.
— Это другое, — наконец сказала она.
— Чем же? — спросил Игорь.
— Тем, что я твоя мать! — она повысила голос. — Я имею право заботиться о тебе!
— Забота — это не контроль, мама, — Игорь покачал головой. — И не слежка за нами.
— Слежка? — Елена Григорьевна возмутилась. — Я просто хотела убедиться, что у вас все в порядке!
— Заглядывая в наши документы? — Катя не выдержала. — Перекладывая вещи в ящиках стола?
— А что там такого секретного? — свекровь прищурилась. — Ты что-то скрываешь, я же говорила!
— Ничего я не скрываю! — Катя повысила голос. — Просто не хочу, чтобы кто-то рылся в моих вещах!
— Хватит! — Игорь встал между ними. — Мама, послушай меня внимательно. Я люблю тебя. Ты моя мать, и никто не сможет изменить этого. Но я также люблю Катю. Она моя жена, мой выбор, моя семья теперь.
— Значит, выбираешь ее вместо матери? — глаза Елены Григорьевны наполнились слезами.
— Это не выбор между вами, — Игорь вздохнул. — Это выбор в пользу здоровых отношений. Мы не отталкиваем тебя. Мы просто просим уважать нашу частную жизнь.
— Частная жизнь, — повторила Елена Григорьевна. — У тебя никогда не было от меня секретов. А теперь появились.
— Мама, — Игорь взял ее за руки, — это естественно. Я вырос. У меня своя семья. Это не значит, что я меньше тебя люблю. Но ты должна это принять.
Елена Григорьевна молча высвободила руки.
— Ты думал, я так просто отдам ключ от своего дома? — Катя внезапно обратилась к Игорю, и он встретился с ней взглядом. — Не только Елена Григорьевна дорожит своей независимостью. Я тоже.
Свекровь посмотрела на невестку, и в ее взгляде что-то мелькнуло — может быть, тень понимания.
— Итак, вы поменяли замки, — она наконец сказала тихо. — Что дальше? Я должна просить разрешения увидеть собственного сына?
— Нет, мама, — мягко ответил Игорь. — Просто звони перед приходом. Это все, о чем мы просим.
Елена Григорьевна долго смотрела на сына, потом на невестку. Затем медленно кивнула.
— Хорошо, — сказала она. — Я буду звонить.
— Спасибо, — Катя улыбнулась с облегчением.
— Не думай, что я согласна с тобой, — быстро добавила свекровь. — Я по-прежнему считаю, что в семье не должно быть секретов и разделений.
— Вы имеете право на свое мнение, — спокойно ответила Катя. — Как и мы на свое.
Елена Григорьевна покачала головой:
— Современная молодежь… Все у вас не как у людей.
— Мама, — Игорь обнял ее за плечи, — времена меняются. Но моя любовь к тебе — нет.
Эти слова, кажется, немного смягчили Елену Григорьевну. Она вздохнула и направилась к выходу.
— Я пойду, — сказала она. — И да, я позвоню перед следующим приходом.
Когда дверь за ней закрылась, Игорь и Катя переглянулись.
— Думаешь, она правда смирится? — спросила Катя.
— Не знаю, — честно ответил Игорь. — Но это начало.
Катя подошла и обняла мужа:
— Спасибо, что встал на мою сторону.
— На нашу сторону, — поправил он, обнимая ее в ответ.
Эпилог
Прошло три месяца. Елена Григорьевна действительно стала звонить перед приходом, хотя каждый раз не упускала возможности вставить фразу: «Звоню, как вы и требовали». Катя научилась не обращать внимания на эти мелкие уколы.
Однажды Игорь вернулся с работы с необычно задумчивым выражением лица.
— Что случилось? — спросила Катя.
— Был у мамы сегодня, — он сел за стол. — Знаешь, что она мне сказала?
— Что?
— Она сказала: «Твоя жена такая же упрямая, как я в молодости». И это прозвучало почти как комплимент.
Катя рассмеялась:
— Это прогресс, определенно.
— Она никогда полностью не примет нашу точку зрения, — Игорь покачал головой. — Она из другого поколения, с другими ценностями. Но, кажется, она начинает нас уважать.
— Этого достаточно, — Катя улыбнулась. — Я не жду, что она полюбит меня как дочь. Просто хочу, чтобы она уважала наш выбор.
В выходные они пригласили Елену Григорьевну на обед. Она пришла точно в назначенное время, с тортом, который купила по дороге. Разговор за столом был немного натянутым, но без открытой враждебности.
— Квартира стала уютнее, — заметила Елена Григорьевна, оглядываясь. — Новые занавески?
— Да, — Катя кивнула, удивленная комплиментом. — Купила на распродаже.
— У тебя хороший вкус, — свекровь сделала паузу, словно эти слова дались ей нелегко. — Хоть и не такой, как у меня.
Игорь подавился чаем, но быстро восстановил дыхание. Катя не смогла сдержать улыбку:
— Спасибо, Елена Григорьевна. У вас тоже отличный вкус. Возможно, мы просто видим красоту по-разному.
Свекровь кивнула, принимая этот дипломатичный ответ.
Когда она собралась уходить, то неожиданно задержалась в дверях:
— Я все еще считаю, что вы неправильно строите семью, — сказала она. — Но… это ваш выбор. И я постараюсь его уважать.
— Спасибо, мама, — Игорь обнял ее. — Для нас это много значит.
Когда дверь за ней закрылась, Катя прислонилась к стене:
— Ну, это уже почти признание.
— Для мамы — это вершина компромисса, — Игорь обнял жену. — Она никогда не скажет «я была неправа», никогда не попросит прощения. Но это ее способ сказать, что она принимает наши правила.
— И я могу с этим жить, — Катя поцеловала мужа. — Главное, что мы вместе.
Спустя еще месяц Елена Григорьевна все-таки попросила запасной ключ — «на всякий пожарный случай». Катя и Игорь переглянулись и вежливо отказали. Свекровь поджала губы, но настаивать не стала.
— Ваше право, — сказала она. — Но когда вам понадобится моя помощь, не говорите, что я не предлагала.
Она по-прежнему считала, что невестка «обнаглела», осмелившись устанавливать свои правила. Она все еще не одобряла то, как молодые строили свои отношения. Но постепенно, день за днем, она училась уважать их выбор — не потому, что изменила свои взгляды, а потому что любила сына достаточно сильно, чтобы принять его решения, даже если не согласна с ними.
А Катя училась находить общий язык со свекровью, не поступаясь своими принципами, но и не превращая каждый разговор в поле битвы. Это было нелегко, но возможно — потому что и она, и Елена Григорьевна любили одного и того же мужчину, просто по-разному.
«Ты думал, я так просто отдам ключ от своего дома?» — эта фраза теперь вызывала у Кати улыбку. Потому что дом оставался ее крепостью, а муж — надежным союзником. И никакие ключи не могли этого изменить.
