Серое небо нависало над городом, как будто придавливая пятиэтажки к земле. Аня стояла у подъезда, прямая как струна, сжимая в побелевших пальцах ключи от квартиры. Напротив — понурая фигура, когда-то статный мужчина, теперь — желтый, с запавшими щеками и потухшим взглядом.
— Ты меня оставил одну с тремя детьми, не помогал, а теперь ждешь, что я приму назад, когда заболел? – с недоумением смотрела Аня на бывшего мужа, не веря собственным глазам.
Виталий переминался с ноги на ногу, опираясь на трость. От былой самоуверенности не осталось и следа.
— Анют, послушай… — голос хриплый, сорванный, с нотками отчаяния.
— Нет, это ты послушай, — Аня вскинула подбородок. — Шесть лет, Виталий. Шесть лет я одна поднимала твоих детей. Тех самых, которых ты так хотел. Которых упрашивал родить!
Ветер трепал выбившиеся из хвоста пряди, но Аня даже не пыталась их поправить. Настолько абсурдной казалась вся эта ситуация.
История их семьи началась так банально, что даже вспоминать было неловко. Познакомились в институте, встречались три года, поженились на последнем курсе. Виталий — душа компании, перспективный инженер, красавец, о котором вздыхали все девчонки факультета. Аня — тихая отличница с острым язычком и большими амбициями.
— Давай родим ребенка, — предложил Виталий через год после свадьбы. — Представляешь, какой у нас будет пацан? Мои мозги, твоя красота!
— А если девочка? — хмыкнула Аня, хотя идея ей нравилась.
— Тогда твои мозги и моя красота, — расхохотался он. — Давай, Анют, ну чего ты? Маленький такой, пухленький, в ванночке плескается…
Аня забеременела почти сразу. Виталий носился с ней как с хрустальной вазой — готовил завтраки, массировал ноги, читал вслух книги для будущих отцов. Когда родилась Алиса, он плакал у дверей роддома, а потом упал на колени прямо на крыльце.
— Анечка, спасибо тебе! Я буду самым лучшим отцом на свете, клянусь!
И правда, первые полгода после рождения дочери Виталий полностью оправдывал свое обещание. Вставал по ночам к малышке, менял подгузники, купал — словом, делал все, чтобы Аня могла отдохнуть и восстановиться. Тем неожиданнее оказалось его заявление:
— Мне предложили работу вахтовым методом. Платят в три раза больше, но придется на полгода уехать.
— Полгода? — Аня в шоке уставилась на мужа. — А как же мы с Алисой?
— Вы справитесь, — заверил Виталий, целуя ее в лоб. — Это хорошие деньги, Анют. Мы сможем даже на квартиру накопить.
Он уехал, обещая звонить каждый день и присылать деньги. Первый месяц все шло по плану — звонки, сообщения, даже небольшие переводы на карту. Потом звонки стали реже, деньги — меньше, а к концу третьего месяца связь и вовсе прервалась. Аня металась между паникой и яростью, пыталась дозвониться до компании, где работал муж, но там лишь разводили руками: «Уволился по собственному».
Через полгода, когда Аня уже начала привыкать к мысли, что осталась одна с ребенком, Виталий вернулся. Загорелый, с новым дорогим телефоном, но без обещанных денег.
— Ань, прости, — он выглядел действительно виноватым. — Там такая история вышла… Короче, кинули меня с зарплатой. Пришлось судиться, потом искать новую работу… В общем, еле на обратный билет наскреб.
Аня хотела высказать ему все, что накопилось за эти полгода. Но Алиса, увидев отца, вдруг заулыбалась и потянула к нему ручки, хотя практически не помнила его. И Аня промолчала.
Три месяца они жили относительно мирно. Виталий устроился на местный завод, приносил зарплату, играл с дочерью. А потом Аня узнала, что снова беременна.
— Сын! — выдохнул Виталий, когда на УЗИ им сказали о поле будущего ребенка. — Я так и знал! Чувствовал! Чёрт, Анют, у меня будет сын!
Как будто Алиса не была его ребенком. Но Аня не стала заострять на этом внимание, радуясь, что муж доволен.
Беременность протекала тяжело. Токсикоз, угроза выкидыша, постельный режим. С двухлетней Алисой помогала свекровь, Надежда Васильевна, но Виталий… Виталий начал «гулять».
Сначала это были задержки на работе. Потом — корпоративы. Потом — какие-то «встречи с друзьями». Он приходил за полночь, от него пахло алкоголем и чужими духами. На вопросы Ани огрызался:
— Не начинай! Имею право расслабиться. Я устал, целый день на работе пашу.
— А я, значит, не устаю? — Аня с трудом поднялась с дивана, поддерживая огромный живот. — Мне ещё рожать скоро, а ты только о себе думаешь.
Родился Максим. Первое время Виталий не мог нарадоваться на сына, но когда у малыша появились колики, и он стал плакать ночами, отцовский энтузиазм быстро иссяк:
— Не могу я с ним, орёт постоянно! И вообще, мне на работу рано вставать. Буду на диване спать.
И Аня снова осталась один на один с двумя детьми и бессонными ночами.
Когда Максиму исполнилось семь месяцев, Аня почувствовала неладное. Тест на беременность показал две полоски. Она плакала всю ночь. Куда ещё одного? Алисе три, Максиму нет и года, денег не хватает, муж вечно где-то пропадает…
— Виталий, нам нужно серьёзно поговорить, — сказала она за завтраком, когда он собирался на работу.
— Что такое? — он нервничал, поглядывал на часы.
— Я беременна. Снова.
Он замер с чашкой кофе в руке.
— Точно?
— Абсолютно.
— И что ты думаешь?
Аня вздохнула.
— Я думаю… может, не стоит? Нам и так тяжело, ты сам видишь. Максим только недавно спать начал по ночам, Алиса ревнует, денег…
— Нет! — он вдруг опустился перед ней на колени, совсем как тогда, у роддома. — Анечка, милая, не делай этого! Я знаю, я вел себя как скотина. Но я исправлюсь, клянусь! Буду помогать, буду с детьми сидеть. Найду подработку. Только оставь ребенка, пожалуйста!
Он театрально заламывал руки, в глазах стояли слезы. Аня смотрела на него с недоумением — откуда такая страсть?
— Зачем тебе еще один ребенок, если с двумя не справляешься?
— Справлюсь! — он схватил ее за руки. — Анют, я клянусь, я буду самым лучшим отцом. Я стану другим человеком! Представь, если будет еще одна девочка — копия тебя? Или мальчик — братик для Максимки?
И Аня, вопреки логике, вопреки голосу разума, поверила. Снова.
В этот раз Виталий действительно старался. Первые месяцы беременности помогал с детьми, делал уборку, даже готовил иногда. Но чем больше рос живот Ани, тем чаще он возвращался к своим «встречам с друзьями». А за месяц до родов и вовсе поставил вопрос ребром:
— Мне предложили повышение. Начальник цеха! Но придется ездить в командировки.
— Сейчас? — Аня с трудом поднялась с дивана. — Когда я вот-вот рожу?
— А когда еще? — он смотрел с вызовом. — Такой шанс раз в жизни бывает. Не волнуйся, твой отец поможет, мама моя тоже…
И снова исчез из её жизни. На этот раз звонил почти каждый день, но о деньгах речи не шло — «все в будущее вкладываю, Анют, потерпи».
Родился Кирилл — спокойный, улыбчивый, совсем не похожий на беспокойного Максима. Аня вернулась из роддома в пустую квартиру — Виталий был в «командировке», детей забрала свекровь.
А потом настал тот самый день.
Кириллу исполнилось девять месяцев. На выходные Аня с детьми гостила у отца за городом — Иван Петрович настоял, видя, как измотана дочь. Виталий должен был быть на шабашке — подрабатывал где-то на стройке, так он сказал.
В воскресенье днем Аня вспомнила, что закончилась детская смесь для Кирилла. Отец предложил съездить в город — заодно и продуктов на неделю купят. Аня оставила спящих младших с отцом, взяла только Алису и отправилась домой за смесью.
Открыв дверь своим ключом, она замерла на пороге. Из спальни доносились недвусмысленные звуки. Аня медленно прошла по коридору, попросив Алису подождать в прихожей.
В дверях спальни она застыла. Виталий и какая-то блондинка в коротком платье даже не заметили её появления.
— Вот как, — тихо сказала Аня.
Они отпрянули друг от друга. Блондинка покраснела и начала одергивать платье. А Виталий… Виталий посмотрел на жену без тени смущения или раскаяния и пожал плечами:
— Ну а что ты хотела? Я мужик, мне надо.
Аня молча прошла на кухню, открыла ящик и достала пакет с его вещами, который собрала еще два месяца назад, когда нашла в его телефоне сообщения.
— Держи. И пошел вон.
— Эй, ты чего? — он даже улыбнулся, этот наглец. — Ань, ну подумаешь, погулял немного…
— Вон! — она вдруг закричала так, что испугалась Алиса в прихожей. — Чтобы ноги твоей в этом доме не было! Ты мне обещал, клялся, на коленях ползал — «я исправлюсь, я буду отцом»! А сам… Убирайся! И эту свою… забирай!
Блондинка, кстати, уже успела улизнуть. А Виталий скривился:
— Да пожалуйста! Нашла чем пугать. Сама тут сиди со своими орущими в.ы.р.о.д.к.а.м.и, а я на свободу!
Через секунду за ним захлопнулась дверь. Аня осела на пол, обхватив голову руками. Алиса стояла в дверях кухни, смотрела испуганно:
— Мама, почему ты кричала?
— Всё хорошо, зайка, — Аня вытерла слезы. — Просто папа… папа больше с нами жить не будет.
Дальше была бесконечная череда дней, похожих один на другой. Алиса пошла в детский сад, потом в школу. Максим рос шумным и непоседливым. Кирилл оказался самым спокойным из троих. Аня крутилась как белка в колесе — устроилась работать в ателье, но основной доход приносило надомное шитье игрушек.
По ночам, когда дети спали, она кроила, сшивала, набивала, вышивала мордочки. Интернет-магазин внезапно «выстрелил» — её авторские игрушки полюбили за океаном, и заказы посыпались один за другим.
С детьми помогали отец Ани и свекровь. Иван Петрович — молчаливый, суровый мужчина с золотыми руками — чинил все, что ломалось в доме, забирал внуков на рыбалку, учил Максима и Кирилла мужским премудростям. Надежда Васильевна сидела с малышами, пока Аня работала, готовила, стирала, помогала с уроками. О сыне говорила неохотно:
— Ищет себя, Анечка. Молодой еще, перебесится.
Аня подала на алименты и содержание, но Виталий как сквозь землю провалился. Ни по одному известному адресу его не находили, на работе он давно не числился, счетов на его имя не было.
Она подала заявление на развод в одностороннем порядке, и через полгода получила штамп в паспорте.
Жизнь постепенно налаживалась. Аня открыла небольшую мастерскую, наняла двух помощниц. Алиса росла серьёзной и ответственной девочкой, настоящей помощницей. Максим доставлял больше хлопот — драки в школе, двойки, вызовы к директору. Но в нём чувствовался стержень, характер. Кирилл был тихим мечтателем, любил рисовать и читать.
Они справлялись. Без Виталия, без его денег, без его помощи.
И вот теперь, спустя шесть лет, он стоял перед ней — желтый, изможденный, с трясущимися руками.
— Что тебе нужно, Виталий? — Аня скрестила руки на груди. — Денег? Не дам.
— Анют, послушай, — он облизнул потрескавшиеся губы. — Я… я серьезно болен. Печень. Последняя стадия.
— И?
— Мне негде жить. Негде лечиться. Я все просрал, Анют, — он впервые посмотрел ей в глаза. — Работу, деньги, здоровье. Последние два года бомжевал почти.
— Сочувствую, — в её голосе не было ни капли сочувствия. — Но это не мои проблемы. Иди к своей матери.
— Она не пускает. Говорит, ты бросил семью, вот и живи как хочешь.
— Она права, — Аня кивнула. — Впервые полностью согласна с Надеждой Васильевной.
— Анют, я… я хотел увидеть детей, — его голос дрогнул. — Перед смертью.
— Перед смертью? — Аня расхохоталась. — Серьезно? Шесть лет тебя не было, ни копейки алиментов, ни одного звонка, а теперь ты хочешь увидеть детей? Знаешь что, проваливай, пока я полицию не вызвала. И не приближайся к ним.
Она повернулась, чтобы уйти, но он вдруг схватил её за руку. Хватка была слабой, как у старика.
— Я умираю, Аня, — прошептал он. — Правда умираю. Мне страшно. Я не прошу многого — просто дай увидеть их хоть раз.
— А когда им было страшно без отца? Когда Алиса пошла в первый класс, а рядом не было папы, который бы нёс её на плечах? Когда Максиму делали операцию на аденоидах, а держать его за руку пришлось мне? Когда Кирилл спрашивал, почему у всех есть папы, а у него нет? Где ты был тогда, Виталий? — Аня чувствовала, как к горлу подкатывает ком ярости. — Ты нам не нужен. Ни мне, ни детям.
— Я… я следил за вами, — вдруг признался он. — Издалека. Видел, как Алиса в школу ходит. Красивая такая, на тебя похожа… И мальчишки… Подрастают…
— Следил? — Аня отшатнулась. — И при этом даже денег не прислал? Ни разу?
— Мне нечего было посылать, — он опустил глаза. — Я… я пил. Много. Работу терял одну за другой. Потом совсем плохо стало.
Аня смотрела на него с недоумением. Этот жалкий человек когда-то казался ей героем. Сильным, уверенным, надежным. Тем, с кем можно пойти в разведку. Как она могла так ошибаться?
— Уходи, — устало сказала она. — Правда, уходи. У меня своих забот полно.
— Я не прошу многого, — отчаянно продолжал он. — Только увидеть их. И… может, угол какой-нибудь. На пару дней. Я на полу могу, или на балконе…
— На полу? — Аня невесело рассмеялась. — Ты себя видел? Ты же еле стоишь. Тебе в больницу надо.
— Меня выписали. Сказали, что уже ничем не помогут, только симптомы снимать.
— И ты сразу ко мне, да? А все эти годы гордость не позволяла?
— Анют…
— Нет, Виталий. Нет. Я не впущу тебя в дом. И к детям не подпущу. Они только-только стали забывать, что у них был отец, который их бросил.
— Пожалуйста, — он вдруг упал на колени, прямо как тогда, когда просил оставить третью беременность. — Я тебя умоляю! Дай мне шанс попрощаться с ними!
Аня смотрела на него, и в ее сердце не было ни капли жалости. Только усталость. Бесконечная усталость.
— А ты дал мне шанс вернуться к нормальной жизни после твоего ухода? Дал детям шанс иметь отца? — она покачала головой. — Знаешь, что самое смешное? Я ведь справилась. Без тебя. Построила бизнес, вырастила детей, купила машину. А ты… ты просто спился. Потому что ты слабак, Виталий. Всегда им был.
С этими словами она развернулась и зашагала к подъезду. За спиной слышалось сдавленное:
— Аня! Анечка! Подожди!
Она не обернулась. Только у самой двери подъезда вдруг остановилась и бросила через плечо:
— Я не знала, что проблемы с печенью дают еще и усыхание мозга. Вон пошел. И больше ни ко мне, ни к детям не приближайся.
Дверь подъезда захлопнулась за ней, отрезая от прошлой жизни. Аня медленно поднялась на свой этаж. Из квартиры доносился смех Алисы, Максим о чем-то спорил с дедом, Кирилл наигрывал что-то на пианино. Ее маленький мир, который она создала сама, без помощи того, кто сейчас стоял на коленях у подъезда.
Она вставила ключ в замок и улыбнулась.
«Мы справились. И дальше справимся».
