Всё как будто по справедливости
— Ужин готов, — негромко позвала мужа Женя, расставляя приборы.
Она достала из кастрюли макароны, стряхнула их над раковиной и распределила по двум блюдцам. Суп в стеклянной миске отправился в микроволновку. Прибор загудел, наполняя кухню монотонным жужжанием и запахом вчерашнего борща.
Из гостиной доносились приглушённые голоса — Павел смотрел на планшете очередной ролик про путешествия. Последние полгода он только этим и занимался по вечерам. Планшет — подарок Жени на прошлый день рождения, купленный в рассрочку.
— Паша, иди ужинать, — уже громче повторила Женя.
Муж вошёл на кухню, не отрываясь от экрана. Прокручивал что-то пальцем, лицо подсвечивалось голубым светом. Седеющие виски и морщинки в уголках глаз выдавали возраст, но сейчас он напоминал подростка, погружённого в гаджет.
— Пора и тебе вкладываться в продукты и коммуналку, — буднично сказал он, наконец отложив планшет и взяв вилку.
Женя замерла с половником в руке. Суп капнул на столешницу.
— Ты о чём? Я же не работаю, веду дом. Я и так экономлю как могу.
Павел пожал плечами и подцепил вилкой макароны.
— Ну так пойди поработай. Я вклад в бюджет делаю, а ты просто сидишь.
Обыденность, с которой он это произнёс, словно говорил о погоде, ударила сильнее самих слов. Микроволновка пискнула, возвещая о готовности, но Женя не шевельнулась. В горле встал ком.
Павел говорил так, будто это не обсуждается. Будто объявлял давно принятое решение.
Когда-то она была его музой
Женя убирала со стола после ужина в тишине. Слова Павла всё ещё звенели в ушах, как монеты, брошенные на дно пустой металлической кастрюли. «Просто сидишь». Как будто последние семнадцать лет её жизни были пустым местом.
Она вымыла посуду, механически вытирая каждую тарелку полотенцем в голубую клетку — подарок Маши на прошлое Восьмое марта. Полотенце уже выцвело от стирок, как выцвела и их семейная жизнь.
Женя помнила себя другой. В сорок восемь память иногда становится острее, прошлое кажется отчётливее настоящего. Она часто ловила себя на том, что перебирает воспоминания, как старые фотографии.
До рождения Маши у неё была небольшая студия дизайна интерьеров. Всего три сотрудника, включая её саму, но они делали интересные проекты — квартиры, небольшие офисы, однажды даже загородный ресторан. Когда она рассказывала Павлу о новых идеях, он смотрел на неё с восхищением, называл своей музой. Говорил, что в ней сочетаются талант художника и практичность инженера.
Косте было пять, когда она забере менела Машей. Бере менность оказалась сложной — токси коз до седьмого месяца, угроза преждевременных ро дов. Павел настоял, чтобы она приостановила работу. «Здоровье важнее», «Мы справимся», «Это временно». Временное растянулось на годы.
— Знаешь, тебе повезло с нашим Павлом, — говорила её мать, приезжая в гости. — Не мотаешься по пробкам, не трясёшься перед начальством. Дом, дети, муж — чего ещё женщине надо?
Женя кивала. Действительно, чего ещё? Павел хорошо зарабатывал, место финансового директора в строительной компании обеспечивало стабильность. Он не пил, не гулял, все деньги приносил в семью. Дети росли здоровыми. Женя постепенно втянулась в домашние хлопоты, отодвинув мысли о карьере на второй план.
Теперь дети выросли. Костя, закончив магистратуру по компьютерным наукам, уехал работать в Канаду— устроился в международную IT-компанию. Маша в этом году поступила в архитектурный в Петербурге. Их комнаты опустели, и дом вдруг стал казаться просторнее. И тише.
— Ты как бесплатное приложение, понимаешь? — сказал вчера Павел, просматривая счета. — Все мои коллеги имеют работающих жён. А моя жена устроила себе бесконечный отпуск за мой счёт.
Каждое такое замечание, брошенное мимоходом — о лишних расходах, о её «сибаритстве», о том, как она «молодец, что научилась наконец экономить» — падало, как капля яда, разъедая то, что осталось от их отношений.
А ведь Женя мечтала, что с отъездом детей начнётся их вторая молодость. Путешествия, долгие разговоры, снова взаимный интерес друг к другу. Вместо этого она получила молчаливые вечера и упрёки в паразитизме.
Сегодняшний разговор был всего лишь новой вариацией старой песни. Но почему-то именно сегодня что-то сломалось окончательно.
Невидимая работа
Прошла неделя после того разговора на кухне. Утро понедельника встретило Женю привычной суетой — надо было оплатить счета за квартиру, заказать доставку продуктов, забрать рубашку Павла из химчистки. Обычный день. Как всегда.
Она стояла у зеркала в прихожей, поправляя волосы. Когда она начала стареть? Морщинки у глаз стали заметнее, седые нити в каштановых волосах множились с каждым месяцем. Она вдруг ощутила прозрачность собственного тела — будто постепенно растворялась в воздухе этой квартиры, превращаясь в призрака-домработницу.
— Я в офис, — Павел промелькнул мимо, на ходу застёгивая свежевыглаженную рубашку. — В холодильнике, кстати, пусто. И оплати интернет, вчера тормозил.
Дверь хлопнула, и Женя осталась наедине с утренней тишиной. Вчера она два часа готовила его любимый ужин — запеканку с грибами, но Павел, вернувшись поздно, только буркнул что-то про «уже поел с коллегами». Женя молча убрала остывшую еду в холодильник.
К вечеру, закончив домашние дела, она присела в кресло с чашкой чая. По телевизору шло какое-то ток-шоу. Павел вернулся, сел напротив, уткнувшись в свой планшет.
— Батарейки в пульте сдо хли, — раздражённо бросил он, показывая на пульт. — Ты вообще следишь за такими мелочами?
Женя молча встала, достала из ящика новые батарейки — те самые, что купила три дня назад, предчувствуя, что этот момент не за горами, — и протянула ему.
Павел, не поднимая глаз от планшета, вдруг сказал:
— Слушай, давай как-нибудь прикинем, что именно ты вносишь в наш общий бюджет?
В этот момент что-то щёлкнуло внутри Жени. Тихо, почти неслышно. Как выключатель света.
«Пусть сам попробует», — подумала она, глядя на мужа, который уже снова уткнулся в планшет, явно не рассчитывая на ответ. «Я потребитель? Ну, хорошо. Посмотрим, как ты запоешь без меня».
Пусть будет по-твоему
На следующее утро Женя отправилась в ближайший торговый центр, даже не предупредив мужа. На душе было странно легко. Среди ярких витрин и шумной толпы она чувствовала себя заново родившейся.
В шоуруме итальянской мебели требовался консультант. Собеседование оказалось неожиданно простым. Опыт дизайнера интерьеров, пусть и давний, сыграл свою роль. Уже через три дня она вышла на первую смену, предварительно сообщив Павлу об этом в мессенджере: «Буду поздно. Устроилась на работу».
Стоять на ногах по восемь часов оказалось тяжелее, чем она думала. К вечеру спина гудела, ступни ныли, голова раскалывалась от непривычного шума. Но когда первая клиентка, молодая женщина с двумя детьми, поблагодарила её за помощь с выбором дивана, Женя почувствовала что-то давно забытое — профессиональную гордость.
А дома начался хаос. Сначала незаметный — пустой холодильник, немытая посуда в раковине. Потом — более ощутимый: гора несвежего белья, пыль на полках, закончившийся кофе и туалетная бумага.
Павел сначала подшучивал:
— Ну что, наигралась в карьеристку? Может, закажем хотя бы пиццу?
Потом начал раздражаться:
— Это какое-то ребячество, Жень! Ты о чём думаешь?
К концу второй недели в квартире висело напряжение, плотное, как туман. Они почти не разговаривали, сталкиваясь на кухне или в коридоре, словно малознакомые соседи.
Кризис наступил в четверг. Павел, который обычно уходил на работу раньше Жени, вдруг распахнул дверь спальни именно в тот момент, когда она собиралась на свою смену.
— Где мои носки? — спросил он с раздражением, явно сдерживая досаду. — И почему все рубашки грязные?! У меня встреча с инвесторами через час!
Женя спокойно застегивала блузку, глядя на себя в зеркало шкафа.
— Наверное, где ты их и оставил. Я теперь работаю. Вношу свой вклад в бюджет.
Она поймала его отражение — злое, растерянное лицо, которое вдруг стало беспомощным, почти детским. На секунду ей стало его жаль, но она тут же отогнала это чувство. Сейчас она должна быть твёрдой.
— Стиральный порошок в шкафчике возле ванной, — добавила она, проходя мимо него к выходу. — Удачного дня.
Ты всегда была важной
Павел не мог вспомнить, когда в последний раз гладил рубашку сам. Вероятно, это было ещё до встречи с Женей. Теперь, стоя с утюгом в руке, он чувствовал себя неуклюжим подростком. Отутюженный рукав выглядел хуже, чем мятый. Через полчаса мучений Павел сдался и вызвал такси до ближайшего торгового центра — купить готовую рубашку.
Витрина шоурума итальянской мебели сияла тёплым светом. Проходя мимо, он машинально заглянул внутрь и замер. Женя, его Женя, в строгой блузке и с аккуратно собранными волосами, показывала что-то пожилой паре, разложив на столе каталоги. Её движения были спокойными и уверенными. Она улыбалась, и эта улыбка — искренняя, профессиональная — показалась ему незнакомой
Пара что-то спросила, и Женя начала рисовать в блокноте схему расстановки мебели. Молодой коллега подошёл к ней, о чём-то консультируясь. Она ответила, и парень благодарно кивнул, явно ценя её мнение.
Павел отступил от витрины, не желая быть замеченным. Что-то сжалось внутри — не ревность, скорее удивление. Словно встретил старого друга, которого давно считал потерянным.
Вечером, когда Женя вернулась домой, она застала Павла на кухне. Он молча жарил яичницу, на столе стояли два бокала вина.
— Ты правда хочешь жить так — каждый сам по себе? — спросил он, не оборачиваясь.
Женя устало опустилась на стул, сняв туфли. Ноги гудели после смены.
— А ты разве не этого хотел? — в её голосе не было упрёка, только усталость.
Павел выключил плиту и сел напротив неё. Его лицо в мягком свете кухонной лампы казалось постаревшим.
— Я всё испортил, — произнёс он тихо. — Ты была моей поддержкой, моим тылом. А я сделал из тебя домработницу. Прости.
Простота этих слов, без громких фраз и оправданий, поразила Женю больше, чем любые возможные признания. Она смотрела на мужа и видела в нём одновременно чужого человека и того мальчика, с которым когда-то делила мечты.
Слышать друг друга
Следующее утро было субботой. Они проснулись поздно, после ночи разговоров — долгих, местами болезненных, но очищающих, как гроза.
— Знаешь, — начал Павел, осторожно подбирая слова, — я только сейчас понял, что жил с тобой столько лет, но перестал тебя видеть. Я принимал всё как должное.
Женя посмотрела на него — родное и снова такое дорогое лицо, с новыми морщинками в уголках глаз, с проседью на висках.
— Главное, что теперь мы оба видим друг друга, — сказала она, опуская голову ему на плечо.
Через час они сидели за кухонным столом перед чистым листом бумаги. Павел, хмуря брови, выводил ровные столбики — «Хозяйство», «Финансы», «Покупки». Женя наблюдала за ним с невольной улыбкой — в этот момент он напоминал ей того студента с экономического, который когда-то поразил её своей серьезностью и методичностью.
— Что смешного? — поднял он глаза.
— Ничего. Просто ты такой… организованный.
— Будем считать это комплиментом, — он улыбнулся в ответ, и на секунду Жене показалось, что они снова молоды и полны надежд.
Они распределили обязанности. Женя не стала настаивать на идеальном равенстве — её график был плавающим, а Павел работал с девяти до шести. Но на листе появились его обязанности: оплата счетов, покупка продуктов по выходным, готовка ужина три раза в неделю, уборка ванной.
Следующие недели оказались периодом неловких открытий и маленьких побед. Павел обнаружил, что может приготовить вполне съедобную пасту, если четко следовать рецепту. Женя нашла старые эскизы интерьеров и начала по вечерам рисовать снова. Мебельный шоурум оценил её талант — ей поручили разработку нескольких концепций расстановки для каталога.
Однажды в среду Женя вернулась домой позже обычного — у них был наплыв клиентов перед праздниками. Она ожидала увидеть привычный беспорядок, но вместо этого обнаружила накрытый стол и запах чего-то пряного и томящегося.
— Что это? — спросила она, скидывая туфли и потирая уставшие ноги.
— Ризотто, — с видом победителя сообщил Павел, вытирая руки о кухонное полотенце. — Ну, по крайней мере, я надеюсь, что это оно. Правда, выглядит немного не так, как на фото в рецепте.
Она засмеялась и подошла поцеловать его в щеку.
Ризотто оказалось немного переваренным, но вкусным. Они ели, обсуждая события дня, и Женя с удивлением отметила, как внимательно Павел её слушает — не кивает механически, а действительно проявляет интерес.
Не назад, а вперёд
Средиземноморское солнце заливало террасу теплым светом. Внизу переливалось море — лениво и бесконечно. Павел и Женя сидели за столиком в ресторане с видом на бухту. На столике — кофе, круассаны и тарелка с нарезанными персиками.
Женя рассеянно перелистывала путеводитель, планируя сегодняшнюю прогулку. Её кожа приобрела легкий загар, в волосах появились выгоревшие пряди. Павел наблюдал за ней, неторопливо отпивая кофе.
— Тут, смотри, лодочная экскурсия с полудня. А музей, вроде, с десяти открыт, — Женя повернула к нему брошюру. — Успеем и туда, и туда?
— Ну, если не растянем завтрак до обеда — вполне, — сказал Павел и потянулся за ещё одним круассаном. — Ты вообще раньше не любила расписывать день.
— А ты, наоборот, любил, — усмехнулась Женя. — И всё время всех строил. Даже в отпуске.
— Не спорю, — Павел улыбнулся, глядя на чашку. — А сейчас как-то легче… когда мы вместе решаем, куда и зачем.
— Удивительно, правда? — сказала она, налив ещё кофе.
Вдалеке проплывал белый парусник, оставляя за собой серебристую полоску на воде. Не вернуться в прошлое, но создать новое настоящее — иногда это единственный способ двигаться вперёд.
