Вечер наполнился ароматом свежезаваренного чая. Таня расставила чашки на столе, ожидая возвращения мужа с работы. День выдался тяжелым — в школе, где она преподавала литературу, проходили итоговые контрольные, и проверка тетрадей заняла больше времени, чем предполагалось. Часы показывали половину восьмого, когда хлопнула входная дверь.
— Я дома, — раздался голос Игоря из прихожей.
Таня вышла встретить мужа, но что-то в его взгляде остановило привычные слова приветствия. Он выглядел… решительным. Это выражение лица она знала — так Игорь смотрел, когда принимал важное решение.
— Что случилось? — спросила она, помогая ему снять пальто.
— Ничего страшного, — ответил он, избегая прямого взгляда. — Давай поужинаем сначала.
За ужином Игорь был необычно молчалив, отвечал односложно, но Таня чувствовала, что он собирается с мыслями. Наконец, когда они перешли к чаю, он отложил ложку и посмотрел ей прямо в глаза.
— Я сегодня разговаривал с бабушкой по телефону, — начал он. — Ей становится все труднее справляться с домом. Два дня назад она поскользнулась во дворе, когда шла за водой. Не упала, но испугалась.
Таня слушала, чувствуя, как внутри нарастает непонятная тревога.
— Я решил забрать её к нам, — продолжил Игорь. — Бабушке уже семьдесят восемь, она не может больше жить одна в деревне. Особенно зимой.
Таня застыла с чашкой в руках. В их двухкомнатной квартире на окраине города и так было тесно. Игорь, сама Таня, а теперь ещё и бабушка. Где разместить пожилого человека? И как менять привычный уклад жизни?
— Ты собрался бабушку забрать из деревни и поселить у нас? А у меня спросить не хочешь? — Таня смотрела на мужа, не скрывая возмущения.
— Тань, — Игорь вздохнул, — я знал, что ты так отреагируешь. Но пойми, речь идёт о человеке, который заменил мне родителей. Бабушка воспитала меня одна, когда мама с папой погибли. Она отдала мне всё — любовь, заботу, образование. Она работала на двух работах, чтобы отправить меня в университет. И теперь, когда она нуждается в помощи, ты предлагаешь мне что? Оставить её одну?
Таня поджала губы. Конечно, она знала историю семьи мужа. Знала, что после того, как не стало его родителей именно бабушка Вера взяла пятилетнего внука к себе. Но одно дело слышать рассказы о деревенской жизни и редкие встречи на праздники, и совсем другое — ежедневно делить крохотное пространство квартиры.
— Ты даже не обсудил это со мной, — в голосе Тани звучала обида. — Просто поставил перед фактом. А что, если я против?
Игорь посмотрел на неё долгим взглядом, затем медленно отставил чашку.
— Тогда мне очень жаль, но я всё равно её заберу. Я не могу поступить иначе. Бабушка Вера — это моя семья, моя кровь. И если тебе нужно выбирать…
Он не закончил фразу, но Таня поняла. И это понимание ошеломило её. За пять лет брака они ни разу серьёзно не ссорились. Игорь всегда был мягким, уступчивым. Но сейчас перед ней сидел совершенно другой человек — твёрдый, непреклонный.
— Значит, ты уже всё решил, — тихо сказала она.
— Да, — кивнул он. — В эти выходные я поеду за ней. Освободим кабинет, перенесём туда диван. А мой рабочий стол можно поставить в спальне, места хватит.
— Прекрасно! — Таня резко встала из-за стола. — Ты всё распланировал. Может, уже и меня выселил куда-нибудь в своих планах?
Игорь протянул руку, пытаясь взять её ладонь, но она отстранилась.
— Тань, ну что ты… Я просто знаю, что ты добрый человек. Ты поймёшь. Познакомишься с бабушкой поближе и поймёшь, что она замечательная.
— Ты даже не представляешь, сколько всего изменится, — Таня покачала головой. — Наша личная жизнь, наше пространство… Мы больше не сможем ужинать на кухне вдвоём или говорить о чём хотим, не задумываясь о присутствии постороннего человека.
— Бабушка не посторонний человек, — голос Игоря стал жёстче. — И я не могу поверить, что ты думаешь только о собственном комфорте, когда речь идёт о жизни пожилого человека.
— А я не могу поверить, что ты принимаешь такое решение, не посоветовавшись со мной, — парировала Таня. — Это наш общий дом, Игорь. Наш.
Остаток вечера они провели в напряжённом молчании. Игорь ушёл в кабинет, разбирать книги и готовить комнату для бабушки. Таня осталась на кухне, обхватив руками чашку с остывшим чаем. Внутри клубился ком обиды и страха. Она представляла, как их жизнь перевернётся с появлением пожилого человека. Чужие привычки, чужой распорядок дня, постоянная необходимость подстраиваться. И самое главное — муж, который впервые за их брак поставил кого-то другого выше её мнения.
В эту ночь они легли спать, не сказав друг другу ни слова.
Суббота началась рано.
Игорь проснулся в шесть утра, тихо собрался и вышел из квартиры. Таня лежала с закрытыми глазами, притворяясь спящей, но сна не было ни в одном глазу. Она слышала, как муж осторожно закрыл дверь, и позволила себе несколько минут жалости к собственной судьбе. Затем резко встала. Раз уж решение принято без неё, она хотя бы подготовит дом к приезду новой жительницы.
День прошёл в хлопотах. Таня вымыла полы, протёрла пыль в кабинете, который теперь должен был стать комнатой для бабушки Веры. Перестелила бельё на диване, который Игорь ещё вчера перенёс из гостиной. Достала дополнительные подушки и одеяло. Перебрала содержимое холодильника, мысленно составляя список покупок, и вдруг остановилась, осознав, что понятия не имеет, что любит есть пожилая женщина. Какие у неё вкусы? Что она не переносит? Есть ли аллергия?
К вечеру Таня почувствовала себя вымотанной не столько физически, сколько эмоционально. Звонок в дверь прозвучал как приговор.
На пороге стоял Игорь с двумя объёмными сумками. За его спиной виднелась невысокая сухощавая фигура.
— Ну вот, мы и дома, — произнёс Игорь с натянутой улыбкой. — Бабушка, проходи. Таня, мы приехали!
Бабушка Вера сделала шаг вперёд, и Таня увидела её вблизи. Тонкое лицо, обрамлённое редкими седыми волосами, собранными в тугой пучок. Неожиданно яркие, живые глаза цвета осеннего неба. И руки — маленькие, но с заметно выступающими венами и узловатыми пальцами, покрытыми мозолями от многолетней работы.
— Здравствуй, девонька, — голос у бабушки оказался неожиданно звонким для её возраста. — Вот, нагрянула я к вам. Игорёша настоял, а я и сопротивляться не стала, что уж там. Хоть посмотрю, как мой внучек живёт.
Она протянула руку и легонько коснулась щеки Тани. Этот жест был таким неожиданным и трогательным, что Таня на мгновение растерялась.
— Здравствуйте… проходите, пожалуйста, — пробормотала она. — Я приготовила комнату.
— Ой, да не хлопочи ты так, — махнула рукой бабушка Вера. — Я не привередливая. Мне бы угол, где прикорнуть, да блюдце для Мурзика.
— Для кого? — Таня перевела взгляд на Игоря.
Тот виновато улыбнулся и достал из-за пазухи небольшую плетёную корзинку. В ней, свернувшись клубком, спал маленький серый котёнок.
— Бабушка не хотела его оставлять, — объяснил Игорь. — Мурзик совсем малыш, его мать загнали соседские собаки. Бабуля его выкормила из пипетки.
Таня почувствовала, как внутри всё сжалось. Только этого не хватало — ещё и животное в их маленькой квартире! Но вместо того, чтобы высказать своё возмущение, она молча показала гостье в сторону кухни.
— Давайте сначала поужинаем. Вы, наверное, устали с дороги.
За ужином бабушка Вера оказалась на удивление молчаливой. Она ела мало, медленно, аккуратно, часто поглядывая по сторонам, словно боясь что-то нарушить. Таня, наблюдая за ней, вдруг поймала себя на мысли, что эта женщина, должно быть, чувствует себя здесь чужой не меньше, чем она сама.
— Вкусный борщ, — наконец произнесла бабушка Вера. — Только соли маловато. Но это ничего, у каждой хозяйки своя рука.
— Я не знала, какой вы предпочитаете, — ответила Таня. — В следующий раз сделаю солонее.
Бабушка Вера улыбнулась, и Таня заметила, как разгладились морщинки вокруг её глаз.
— Девонька, ты не бери в голову. Я не за тем приехала, чтобы тебя учить. Ты в своём доме хозяйка, а я так, гостья.
— Бабуль, какая же ты гостья? — вмешался Игорь. — Ты теперь с нами живёшь.
— Поживу, пока не надоем, — бабушка Вера потрепала его по руке. — А там видно будет…
После ужина Игорь помог бабушке устроиться в её новой комнате. Таня слышала, как они о чём-то негромко разговаривают, и её снова накрыло волной обиды. Эти двое были семьёй — настоящей, кровной. А она, Таня, оставалась в стороне, чужой для их общего прошлого и воспоминаний.
Перед сном Таня долго стояла под душем, позволяя горячей воде смыть напряжение дня. Когда она вернулась в спальню, Игорь уже лежал, уткнувшись в книгу.
— Как ты? — спросил он, не поднимая глаз.
— Нормально, — ответила Таня, забираясь под одеяло. — А как бабушка?
— Немного растеряна, но держится, — Игорь отложил книгу. — Спасибо тебе.
— За что?
— За то, что не устроила сцену. За то, что приняла её. Я знаю, для тебя это непросто.
Таня повернулась к нему.
— Я всё ещё считаю, что ты должен был обсудить это со мной заранее. Но что сделано, то сделано. Теперь нам нужно как-то жить дальше.
Игорь протянул руку и погладил её по щеке.
— Она не будет мешать нам, вот увидишь. Бабушка Вера — удивительный человек. Ты ещё полюбишь её.
— Поживём — увидим, — ответила Таня и выключила ночник.
Первые дни совместной жизни оказались непростыми. Таня, привыкшая к определённому порядку в доме, постоянно натыкалась на мелкие изменения. То кухонные полотенца висели не там, где обычно. То на подоконнике появлялись странные травы, которые бабушка Вера сушила для чая. То Мурзик устраивал погром, сбрасывая вещи с полок.
Но постепенно Таня начала замечать и другое. Бабушка Вера вставала раньше всех и к моменту, когда Таня выходила на кухню, там уже пыхтел чайник и стоял свежезаваренный чай. Котёнок, вопреки опасениям, оказался чистоплотным и быстро приучился к лотку. А однажды, вернувшись с работы раньше обычного, Таня застала бабушку за странным занятием — та стояла на коленях перед диваном и водила руками над полом.
— Бабушка Вера, что вы делаете? — удивилась Таня.
Пожилая женщина вздрогнула и неловко поднялась, опираясь на край дивана.
— Ох, напугала ты меня, девонька. Да вот, сережку твою искала. Игорёша сказал, что ты вчера её потеряла и расстроилась.
Таня замерла. Действительно, вчера она не могла найти любимую серёжку — подарок мужа на годовщину свадьбы. Но она не помнила, чтобы говорила об этом Игорю.
— Нашли? — только и смогла спросить она.
Бабушка Вера улыбнулась и протянула ладонь. На морщинистой коже лежала маленькая серебряная серёжка в форме полумесяца.
— Вот она, шалунья. Под диваном притаилась.
Таня взяла серёжку, чувствуя, как к горлу подкатывает ком.
— Спасибо, бабушка. Я… я даже не знала, где искать.
— Это я должна благодарить тебя, девонька, — бабушка неожиданно взяла её за руку. — За то, что терпишь старуху в своём доме. Знаю ведь, что не по своей воле ты меня принимаешь.
Таня смутилась.
— Что вы такое говорите…
— Правду говорю, — бабушка Вера смотрела ей прямо в глаза. — Я ведь не слепая. Вижу, как ты напрягаешься, когда я рядом. Как следишь, чтобы я ничего не трогала без спросу. Не обижаюсь я, пойми. На твоём месте я бы, может, так же себя вела.
Таня почувствовала, как краска заливает лицо.
— Бабушка Вера, я не хотела…
— Да что ты, милая. Я к чему это говорю — знаю я, что навязалась вам. Но не от хорошей жизни. Ноги совсем плохо слушаются, того и гляди, упаду где-нибудь в огороде, и никто не хватится. А Игорёша, он у меня такой — если решил что, то всё, камня на камне не оставит, а своего добьётся. Весь в деда своего, царствие ему небесное.
Она замолчала, глядя куда-то мимо Тани, и та вдруг увидела в её глазах такую глубину прожитых лет, такую мудрость, что ей стало стыдно за свои мелочные переживания.
— Бабушка Вера, — Таня сжала её руку. — Я рада, что вы с нами. Правда. Просто мне нужно немного времени, чтобы привыкнуть.
Бабушка улыбнулась и погладила её по щеке, совсем как в первый день.
— Время у нас есть, девонька. Целая жизнь впереди…
В тот вечер они впервые сели втроём за чаем не просто из вежливости, а по-настоящему. Бабушка Вера рассказывала истории из детства Игоря — о том, как он в пять лет решил построить скворечник и едва не отрубил себе палец, о его первой влюблённости в соседскую девочку, о том, как он плакал, когда его кролик убежал в лес. Таня слушала, и перед ней открывался совершенно новый Игорь — не тот уверенный в себе мужчина, за которого она вышла замуж, а мальчишка с содранными коленками и мечтами о далёких странах.
А потом бабушка Вера достала из своей комнаты потрёпанный фотоальбом.
— Вот, хотела тебе показать, — она осторожно перелистывала страницы. — Это Игорёша в первом классе. А вот тут — на рыбалке с дедом. А это… это его родители. Мои сын и невестка.
Таня впервые увидела родителей мужа. Молодая пара на фоне цветущего сада. Высокий темноволосый мужчина, так похожий на Игоря, и хрупкая светловолосая женщина с мягкой улыбкой.
— Они были счастливы, — тихо сказала бабушка Вера. — Недолго, но счастливы. Игорьку было пять, когда их не стало. Он долго не понимал, что они не вернутся. Всё ждал, смотрел в окно. А потом перестал. И никогда больше о них не спрашивал.
— Он и мне почти ничего не рассказывал, я фото просила показать, а он ни в какую — призналась Таня.
— И не расскажет, — кивнула бабушка. — Он такой — всё внутри держит. Но ты не думай, что он не помнит или не любит. Просто по-своему горюет. А мне вот хочется иногда вспомнить, поговорить о них. Чтобы живыми оставались, пока мы помним.
В ту ночь Таня долго не могла уснуть.
Она лежала рядом с мирно спящим Игорем и думала о том, как мало на самом деле знала о жизни своего мужа до их встречи. О его потерях, о его детстве, проведённом в деревенском доме с бабушкой вместо родителей. И о том, что бабушка Вера — это не просто пожилая родственница, а последняя ниточка, связывающая Игоря с его прошлым, с его корнями.
Прошёл месяц.
Таня сама не заметила, как начала ждать вечерних разговоров с бабушкой Верой. Пожилая женщина оказалась кладезем житейской мудрости и невероятных историй. Она знала сотни рецептов, умела лечить травами простуду и головную боль, могла предсказать погоду по поведению Мурзика и никогда не повышала голос, даже когда была недовольна.
— Бабушка Вера, как вы это делаете? — спросила однажды Таня, наблюдая, как ловко пожилая женщина управляется с тестом для пирогов.
— Что именно, девонька?
— Всё, — Таня развела руками. — Вы никогда не злитесь, всегда знаете, что сказать. Даже Игорь при вас становится другим — спокойным, мягким. Как будто… как будто лучшей версией себя.
Бабушка Вера улыбнулась, не прекращая месить тесто.
— Годы, милая. Годы учат тому, что злость — самое бесполезное чувство на свете. Оно только силы отнимает, а толку никакого. А насчёт Игорёши… — она задумалась. — Знаешь, когда человек чувствует, что его любят просто так, не за что-то, а вопреки всему, он и сам учится любить. Мой внук знает, что для меня он — самое дорогое на свете. И для тебя тоже, правда ведь?
Таня кивнула, чувствуя, как к глазам подступают непрошеные слёзы.
— Правда. Но иногда мне кажется, что я не умею любить так, как вы. Безусловно.
— Глупости, — бабушка Вера покачала головой. — Любовь — она разная бывает. У тебя своя, у меня своя. Но если ты готова ради любимого человека потерпеть даже старую ворчливую бабку в своём доме, то это уже о многом говорит.
Они рассмеялись, и Таня почувствовала, как последние остатки напряжения уходят. Бабушка Вера стала не просто родственницей мужа, а членом их маленькой семьи. Близким человеком, с которым можно было поделиться секретами, попросить совета, просто помолчать рядом.
А потом случилось то, чего Таня боялась с самого начала — Игоря отправили в длительную командировку. На три месяца в Сибирь, где его фирма начинала новый проект.
— Я могу отказаться, — говорил он, глядя то на жену, то на бабушку. — Найдут кого-нибудь другого.
— И не думай, — отрезала бабушка Вера. — Такой шанс раз в жизни выпадает. Поезжай. Мы с Танюшей тут вдвоём отлично справимся, правда ведь?
Таня заметила, что бабушка впервые назвала её уменьшительным именем, и это неожиданно согрело душу.
— Конечно, — она обняла мужа. — Поезжай спокойно. Мы будем ждать тебя.
И вот они остались вдвоём — молодая женщина и пожилая. Две хозяйки на одной кухне, две женщины, любящие одного мужчину, но по-разному.
Первые дни прошли в привычных заботах — работа, дом, ужин, разговоры перед сном. А потом Таня почувствовала себя плохо. Её начало тошнить по утрам, она стала быстро утомляться и засыпать прямо за книгой вечерами.
— Ты бы к врачу сходила, девонька, — заметила как-то бабушка Вера, наблюдая, как Таня отодвигает тарелку с едва тронутым ужином.
— Это просто усталость, — отмахнулась Таня. — Конец четверти, много работы в школе.
Но бабушка Вера только загадочно улыбнулась и ничего не сказала.
Через неделю Таня всё же решилась сдать анализы. А ещё через день, вернувшись из поликлиники, она застыла в прихожей, не в силах сделать шаг. Беременна. Восемь недель. Первый ребёнок. И Игорь даже не знает. Он будет счастлив, она не сомневалась. Но как сказать ему такую новость по телефону, когда он в тысячах километров от дома?
Бабушка Вера, как всегда, всё поняла без слов. Она просто подошла и обняла Таню, а потом тихо произнесла:
— Поздравляю, мамочка. Жизнь продолжается.
В тот вечер они долго разговаривали. Бабушка рассказывала о своей беременности, о том, как рожала сына — отца Игоря — в деревенской больнице во время страшной метели. О первых месяцах материнства, о страхах и радостях. А Таня слушала и чувствовала, как внутри растёт уверенность — она справится. С бабушкой Верой рядом она точно справится.
— Надо Игорю сказать, — наконец произнесла она. — Но как? По телефону такие новости не сообщают.
— А ты напиши ему письмо, — предложила бабушка. — Настоящее, на бумаге. Он получит его и сразу поймёт, что случилось что-то важное.
Так Таня и сделала. Она написала длинное письмо, вложив в конверт маленькую черно-белую фотографию УЗИ. Запечатала, отправила самым срочным тарифом и стала ждать.
Игорь позвонил через три дня — взволнованный, счастливый, говорящий сбивчиво и торопливо:
— Танюша, это правда? Мы правда… У нас будет ребенок?
— Правда, — ответила она, чувствуя, как слезы счастья текут по щекам. — Врач сказал, что всё хорошо. Срок уже почти три месяца.
— Я прилечу, — решительно сказал Игорь. — Возьму отпуск на неделю и прилечу.
— Не нужно, — мягко возразила Таня. — У тебя важный проект. Мы с бабушкой Верой прекрасно справляемся. Она так помогает мне… Ты не представляешь.
— Передай ей трубку, — попросил Игорь.
Таня протянула телефон бабушке Вере. Та взяла его обеими руками, словно драгоценность.
— Игорёша, внучек мой, — голос её звучал особенно тепло. — Не волнуйся ты так. Береги себя там, работай спокойно. А мы тут с Танюшей за двоих твою кровиночку бережём. Будет у вас красавица дочка, вот увидишь.
Таня удивлённо подняла брови:
— Бабушка Вера, откуда вы знаете, что будет девочка? УЗИ ещё не показало.
Бабушка загадочно улыбнулась:
— Старые люди многое чувствуют, девонька. Сердце подсказывает.
Беременность протекала легко. Таня продолжала работать в школе, а бабушка Вера превратила их маленькую квартиру в настоящее гнёздышко. Она вязала крошечные пинетки и шапочки, шила пелёнки, готовила особые отвары для будущей мамы и делилась бесконечными историями о том, как растила своего сына и потом — внука.
Но Таня стала замечать, что бабушка Вера всё чаще присаживается отдохнуть, всё дольше спит по утрам. Иногда, проснувшись ночью, она видела свет из-под двери бабушкиной комнаты — та сидела в кресле у окна и смотрела на звёзды, словно ища там ответы на какие-то свои вопросы.
— Бабушка, вам нехорошо? — спросила однажды Таня, заметив, как дрожат руки пожилой женщины.
— Что ты, милая, — улыбнулась бабушка Вера. — Просто годы берут своё. Не тревожься понапрасну, тебе сейчас волноваться нельзя.
Но Таня всё же настояла на визите врача. Пожилой доктор долго слушал сердце бабушки Веры, качал головой и что-то записывал в карточку. А потом отвёл Таню в сторону и тихо сказал:
— Сердце изношено. В её возрасте это естественно. Кардиостимулятор мог бы помочь, но…
— Мы согласны на любое лечение, — перебила его Таня. — Деньги найдём.
— Дело не в деньгах, — покачал головой врач. — Такие операции в её возрасте и состоянии… большой риск. И она отказывается.
Таня замерла:
— Как — отказывается?
— Я не буду ничего делать, — твёрдо сказала бабушка Вера, когда Таня, вернувшись домой, попыталась заговорить с ней о лечении. — Не для того я к вам приехала, чтобы по больницам валяться. Мне вот-вот восемьдесят лет, девонька. Я своё пожила.
— Но бабушка…
— Никаких «но», — пожилая женщина взяла её за руку. — Я хочу дождаться правнучку. Увидеть её. А потом… потом будь что будет.
Таня расплакалась. За эти месяцы бабушка Вера стала ей по-настоящему родной. Мысль о том, что её может не стать, вызывала острую боль.
— Не плачь, — бабушка гладила её по голове, как маленькую. — Все мы когда-нибудь уходим. Главное — что остаётся после нас. А после меня останется Игорёша. И ты. И ваша дочка.
В тот вечер Таня позвонила мужу. Рассказала всё. Игорь долго молчал, а потом глухо произнёс:
— Я прилечу. Плевать на проект. Прилечу через два дня.
Но судьба распорядилась иначе. Снежный буран задержал все рейсы, и Игорь смог вылететь только через неделю. А у Тани в это время случилась угроза прерывания.
Скорая приехала быстро. Врачи были внимательны и профессиональны. Всё обошлось — ребёнка удалось сохранить. Но Таня провела в больнице три дня, и всё это время бабушка Вера сидела рядом с её кроватью, держа за руку и рассказывая истории из своей жизни — теперь уже не столько о прошлом, сколько о будущем.
— Вот родится твоя дочка, — говорила она, поправляя Тане одеяло, — вырастет красавицей. Умницей будет, вся в маму. И характер твой возьмёт — добрый, но с твёрдостью внутри. Ты ведь добрая, Танюша. Ты меня, старуху, в свой дом пустила, хоть и не хотела сперва. А теперь вот… теперь мы семья.
Таня сжимала её руку и думала о том, как сильно изменилась её жизнь за эти месяцы. Как чужой человек стал родным. И как страшно терять родных.
Игорь примчался в больницу прямо из аэропорта — встревоженный, осунувшийся от переживаний. Обнял жену, потрогал её живот, словно не веря, что всё в порядке.
— Теперь я никуда не уеду, — сказал он решительно. — Хватит командировок. Моё место здесь, с вами.
В тот же день Таню выписали, и они втроём вернулись домой. Бабушка Вера, несмотря на слабость, приготовила праздничный ужин. Они сидели за столом до поздней ночи — говорили, смеялись, вспоминали. А потом бабушка вдруг сказала:
— Ну вот, теперь все вместе. Теперь я спокойна.
Этой ночью она ушла тихо, во сне…
Просто не проснулась утром. Игорь нашел её, когда принёс чай — бабушка лежала, подложив ладонь под щёку, с умиротворённым выражением на лице, словно видела что-то прекрасное в своих последних снах.
Таня плакала, уткнувшись в плечо мужа. А потом вдруг почувствовала, как шевельнулся ребёнок внутри — сильно, настойчиво, будто напоминая: жизнь продолжается.
На похоронах было много людей — соседи из деревни приехали проводить бабушку Веру в последний путь. Они рассказывали, какой она была — всегда готовой помочь, мудрой, никогда не унывающей, несмотря на все испытания, выпавшие на её долю.
— Она до последнего дня сохранила ясность ума и доброту сердца, — сказал седой старик, которого Игорь представил как своего первого учителя. — Такие люди не уходят бесследно. Они остаются в нас, в наших поступках, в нашей памяти.
После похорон Игорь долго сидел у окна, глядя на закат. Таня подошла, обняла его за плечи.
— Знаешь, — тихо сказал он, — я всегда боялся, что когда бабушки не станет, я останусь совсем один. Что оборвётся последняя ниточка, связывающая меня с прошлым, с моими корнями. Но теперь я понимаю — она не уходила насовсем. Она просто передала эту нить тебе. И нашему ребёнку.
Таня прижалась щекой к его волосам:
— Она знала, что будет девочка. Сказала мне об этом ещё до УЗИ. И ещё… она сказала, что спокойна, потому что мы все вместе. Думаю, она ждала твоего возвращения, чтобы…
— Чтобы попрощаться, — закончил Игорь и сжал её руку.
Морозным февральским днём на свет появилась их дочь — крепкая, здоровая, с пронзительно-голубыми глазами.
— Как назовём? — спросил Игорь, осторожно держа крошечный свёрток.
Таня улыбнулась:
— Вера. Назовём её Верой.
Игорь поднял на неё удивлённые глаза:
— Ты уверена? Я думал, ты захочешь назвать её в честь своей мамы или…
— Я абсолютно уверена, — твёрдо сказала Таня. — Твоя бабушка подарила мне самое важное — веру в то, что любовь может преодолеть любые преграды. Веру в семью. Веру в то, что настоящие связи между людьми не обрываются даже со смертью. Пусть наша дочь несёт это имя и эту мудрость дальше.
Игорь осторожно поцеловал крошечный лобик дочери:
— Вера Игоревна. Звучит хорошо.
Маленькая Вера словно в ответ причмокнула губами и крепче ухватилась за палец отца своей крошечной ручкой.
А где-то далеко, за пределами их понимания, бабушка Вера улыбалась, глядя на свою семью — на внука, ставшего отцом, на невестку, открывшую своё сердце, и на правнучку, несущую её имя и частичку её души. Круг жизни замкнулся, чтобы начать новый виток…
