— На каком основании твоя мать ведет себя на моей даче как хозяйка? — резко спросила Таня мужа, сжимая в руках ключи от машины.
Кирилл застыл в дверях кухни, глядя на жену широко раскрытыми глазами.
— Танечка, что случилось? Почему ты так взволнована?
— Почему я взволнована? — голос Тани дрожал от возмущения. — Может быть, потому что твоя мамочка решила выкорчевать мои яблони без разрешения?
Всё началось три месяца назад, когда Таня впервые привезла Кирилла смотреть дачу в поселке Солнечный. Участок в шесть соток с небольшим домиком достался недорого — прежние хозяева спешили продать перед переездом за границу. Таня копила на эту покупку два года, откладывая с каждой зарплаты, отказывая себе в отпуске на море.
— Представляешь, какая красота здесь будет! — восторженно говорила она тогда, показывая мужу заросший участок. — Вон там посажу яблони, а здесь разобью клумбы. А какой воздух!
Кирилл кивал, рассеянно оглядывая покосившийся сарай и старую теплицу.
— Конечно, дорогая. Очень хорошее место.
Но Таня видела, что муж не разделяет её энтузиазма. Кирилл вообще был человеком домашним, предпочитал проводить выходные на диване перед телевизором, а не копаться в земле.
Когда они оформляли покупку, нотариус предупредил:
— Поскольку вы в браке, имущество будет считаться совместно нажитым, несмотря на то, что деньги внесены вами лично.
Таня тогда не придала этому особого значения. Кирилл её муж, они одна семья. Какая разница, кто формально является собственником?
Первые выходные на даче прошли замечательно. Таня с упоением убирала участок, сажала цветы, планировала будущие посадки. Кирилл помогал неохотно, но помогал. Соседи оказались приветливыми людьми.
— Хорошее приобретение сделали, — одобрительно сказал Виктор Петрович, сосед справа, высокий мужчина лет шестидесяти в выцветшей кепке. — Участок удачный, земля хорошая.
Соседка слева, Валентина, женщина средних лет с курчавыми волосами, тоже радушно встретила новых дачников.
— Если что нужно будет, обращайтесь. Здесь все друг другу помогают.
О существовании Алины Олеговны Таня, конечно, знала. Свекровь жила в другом районе города, работала завучем в школе до пенсии. Женщина строгая, принципиальная, привыкшая к тому, что её слово — закон. На семейных праздниках она держалась немного отстраненно, особого тепла к невестке не проявляла, но и открытой неприязни Таня не чувствовала.
— Мама очень занятой человек, — оправдывал Кирилл редкие визиты матери. — У неё много дел, общественная работа.
Алина Олеговна действительно состояла в нескольких советах ветеранов, организовывала мероприятия, считалась активисткой. Таня относилась к этому с пониманием — не у всех свекровей есть время на семейные посиделки.
Первый звоночек прозвенел в мае, когда Таня с Кириллом приехали на дачу готовить участок к сезону. У калитки стояла незнакомая красная машина.
— Странно, — пробормотала Таня, открывая замок. — Кто бы это мог быть?
Во дворе они увидели двух женщин, копающихся в земле возле забора. Одну Таня сразу узнала — Алина Олеговна в старом спортивном костюме, с повязанной на голове косынкой. Вторая, пожилая дама в цветастом халате, была ей незнакома.
— Мам, привет! — удивленно окликнул Кирилл. — А ты что здесь делаешь?
Алина Олеговна выпрямилась, отряхивая руки.
— Решила помочь вам с участком. Видишь, какие сорняки разрослись? А это моя подруга Раиса Ивановна, она специалист по огородам.
Раиса Ивановна приветливо помахала лопатой.
— Такая хорошая земля пропадает! Я уже наметила, где лучше грядки разбить.
У Тани ёкнуло сердце. Никто её не спросил, нужна ли помощь. Никто не поинтересовался её планами на участок.
— Спасибо, конечно. Но я уже продумала, что где будет расти, — осторожно сказала она.
— Ну что ты понимаешь в огородничестве? — снисходительно улыбнулась Алина Олеговна. — Раиса Ивановна сорок лет дачу ведет. Она лучше знает.
Кирилл молчал, переминаясь с ноги на ногу. Таня поняла, что поддержки от мужа не дождется.
— Хорошо, — сдалась она. — Давайте посмотрим, что вы предлагаете.
Этот день превратился в кошмар. Раиса Ивановна с энтузиазмом объясняла, как правильно планировать посадки, где сделать компостную яму, как ориентировать грядки по сторонам света. Алина Олеговна поддакивала и добавляла свои замечания. Таня чувствовала себя лишней на собственном участке.
Когда вечером они с Кириллом ехали домой, она попыталась заговорить об этом.
— Мне показалось странным, что твоя мама просто приехала сюда с подругой, не предупредив нас.
— Она же хотела помочь, — пожал плечами Кирилл. — Мама всегда была хозяйственной. И потом, формально это же наша общая дача.
— Формально, может, и общая. Но покупала-то я её на свои деньги.
— Тань, не будь эгоисткой. Раз уж мы супруги, то и имущество у нас общее. А мама действительно разбирается в садоводстве лучше тебя.
Таня прикусила язык. Спорить не хотелось, да и может быть, Кирилл прав? Может, она действительно слишком остро реагирует?
Но следующие выходные принесли новые сюрпризы. Приехав на дачу, Таня обнаружила, что грядки уже разбиты точно по плану Раисы Ивановны. Место, где она планировала посадить розы, перекопали под картошку.
— Мама вчера приезжала с Раисой Ивановной, — сообщил Кирилл, как будто речь шла о самой обычной вещи. — Решили не откладывать, пока погода хорошая.
— Но мы же не договаривались об этом!
— Танечка, ну какая разница? Главное, что дело сделано. Тебе же будет легче.
Легче не было. Таня с горечью смотрела на перекопанную клумбу, где должны были расти её любимые цветы. Но что теперь скажешь? Грядки уже готовы, семена посажены.
За следующий месяц визиты Алины Олеговны стали регулярными. Она появлялась на даче в любой день, часто с подругами. Полола, сажала, переставляла садовую мебель по своему вкусу. В доме тоже наводила свои порядки — выбросила занавески, которые выбрала Таня, повесила свои. Переставила мебель, убрала в кладовку половину посуды.
— Зачем столько тарелок в дачном домике? — объясняла она Кириллу. — Лучше освободить место для консервов.
Таня молчала, но внутри всё клокотало. Каждые выходные преподносили новые сюрпризы. То на участке появлялись новые растения, которые она не заказывала. То обнаруживалось, что кто-то разобрал её рассаду и пересадил по-своему.
— Мама говорит, что помидоры лучше растут в другом месте, — объяснял Кирилл, когда Таня возмущалась очередными самовольными переменами.
— А мама спрашивала моё мнение?
— Зачем спрашивать, если она лучше разбирается?
Соседи начали обращаться к Алине Олеговне как к хозяйке участка. Виктор Петрович советовался с ней по поводу общего забора. Валентина приносила излишки рассады.
— Ваша свекровь такая энергичная женщина, — говорила она Тане. — Везде успевает, за всё берется.
— Да, энергичная, — с трудом соглашалась Таня.
Апогеем стал день, когда Таня приехала на дачу одна — Кирилл задержался на работе — и обнаружила во дворе шумную компанию. Алина Олеговна отмечала день рождения своей подруги Раисы Ивановны. Гостей было человек пятнадцать, они сидели за длинными столами, поставленными прямо на газоне.
— А, Танечка, приехала! — радостно встретила её свекровь. — Как раз кстати, помоги нам с угощением.
Таня стояла посреди своего участка и не верила происходящему. Её газон, который она холила и лелеяла, был вытоптан. Молодые саженцы поломаны. На клумбе валялись окурки и пластиковые стаканчики.
— Алина Олеговна, вы же могли предупредить, что планируете праздник.
— А зачем предупреждать? — искренне удивилась свекровь. — Это же дача моего сына. Я имею полное право принимать здесь гостей.
Вечером, когда шумная компания наконец разъехалась, Таня молча убирала мусор и пыталась спасти поломанные растения. Кирилл, приехавший к концу праздника, даже не извинился.
— Ну что ты расстраиваешься из-за ерунды? Газон отрастет, саженцы новые посадим.
— Дело не в газоне! Дело в том, что меня никто не спрашивает!
— Мама не со зла. Она просто привыкла всё организовывать. Это её характер.
Той ночью Таня плохо спала. Чувство несправедливости не давало покоя. Утром она решила поговорить с Алиной Олеговной напрямую.
Свекровь встретила её в своей квартире сдержанно.
— Что-то случилось?
— Алина Олеговна, мне кажется, нам нужно поговорить о даче.
— О чем именно?
— Я была бы благодарна, если бы вы предупреждали о своих планах. Всё-таки это мой участок…
Глаза Алины Олеговны сузились.
— Твой участок? — переспросила она холодно. — Насколько я знаю, вы с Кириллом в браке. А значит, всё имущество общее. Включая дачу.
— Формально да, но покупала я…
— Мне неважно, кто покупал. Важно то, что по закону это собственность моего сына. А значит, и моя тоже, как члена семьи.
Таня почувствовала, как гнев поднимается в груди.
— Но я хотела бы участвовать в решениях о том, что происходит на участке.
— Участвовать, конечно, можешь. Но окончательные решения принимаю я, поскольку у меня больше опыта.
После этого разговора отношения окончательно испортились. Алина Олеговна больше не скрывала, что считает дачу своей территорией. Она раздавала указания соседям, планировала посадки на следующий год, даже заказала в садовом центре саженцы, не посоветовавшись с Таней.
— Я выбрала сорта яблонь, которые лучше всего подходят для нашего климата, — сообщила она Кириллу. — Эти молодые деревца, которые посадила Таня, никуда не годятся. Их нужно выкорчевать.
— Мам, может, не стоит? Таня к ним привязалась…
— Глупости. В хозяйстве должна быть практичность, а не сентиментальность.
И вот сегодня, приехав на дачу в середине недели, Таня увидела кошмарную картину. Возле её яблонь, которые она собственными руками сажала прошлой осенью, стояли двое мужчин с пилами. Алина Олеговна руководила процессом.
— Стойте! — закричала Таня, выскакивая из машины. — Что вы делаете?
— Освобождаем место для правильных сортов, — спокойно ответила свекровь. — Эти деревца всё равно не приживутся.
— Как вы смели! Кто дал вам право рубить мои деревья?
— Мне не нужно ни у кого спрашивать разрешения. Это участок моей семьи.
Таня едва сдерживала слёзы ярости. Её молодые яблоньки, в которые она вложила столько надежд, лежали на земле с обрубленными корнями.
— Мужчины, остановитесь! — обратилась она к рабочим. — Я запрещаю вам продолжать!
Те растерянно переглянулись.
— Мы не знаем… Эта дама сказала, что она хозяйка…
— Я хозяйка! — выкрикнула Таня. — Это моя дача, на мои деньги купленная!
Алина Олеговна высокомерно усмехнулась.
— Ты здесь никто! Это наша семейная дача. И я имею право принимать решения!
Именно после этого Таня помчалась домой и устроила мужу тот самый разговор.
— На каком основании твоя мать ведет себя на моей даче как хозяйка? — повторила она, глядя на Кирилла горящими глазами.
Муж тяжело вздохнул.
— Танечка, мама не со зла…
— Она срубила мои яблони! Без спроса! Как ты это объяснишь?
— Может, она действительно лучше разбирается в сортах…
— Кирилл! — голос Тани сорвался на крик. — Ты слышишь, что говоришь? Твоя мать самовольно срубила деревья на моем участке, а ты её оправдываешь!
Кирилл опустил голову.
— Я не оправдываю. Но что теперь делать? Деревья уже срублены.
— Сейчас ты поедешь к матери и объяснишь ей, что дача принадлежит мне. И что впредь все решения принимаю только я.
— Но ведь по закону…
— По закону я могу подать на развод и разделить имущество. Тогда дача останется только за мной. Хочешь такого развития событий?
Кирилл побледнел. Он понял, что жена говорит серьёзно.
— Нет, конечно. Я поговорю с мамой.
Но разговор с Алиной Олеговной прошёл не так, как планировала Таня. Свекровь восприняла требования невестки как личное оскорбление.
— Она совсем обнаглела! — возмущалась она в телефонной трубке, разговаривая с подругой Раисой Ивановной, пока Кирилл пытался что-то объяснить. — Забыла своё место! Я столько сил вложила в этот участок, а она мне указывает!
— Мам, ну попробуй понять. Таня тоже хочет участвовать в решениях…
— Пусть участвует! Но под моим руководством! Я же не запрещаю ей помогать!
— Дело не в помощи. Дело в том, что она хочет сама решать, что сажать на своём участке.
— На своём? — глаза Алины Олеговны вспыхнули. — С каких пор участок стал только её? Ты мой сын, и всё, что у тебя есть, принадлежит нашей семье!
Кирилл чувствовал себя растерянным ребёнком, которого заставляют выбирать между родителями.
— Мам, я понимаю твою позицию. Но Таня ведь тоже права…
— Права? В чём она права? В том, что хочет выгнать меня с дачи моего собственного сына?
— Никто никого не выгоняет. Просто нужно договориться…
— Не о чем договариваться! — отрезала Алина Олеговна. — Либо я остаюсь полноправной хозяйкой дачи, либо вообще туда больше не поеду!
Этот ультиматум поставил Кирилла в тупик. Дома его ждала разъярённая жена, требующая решительных действий. У матери он встретил не меньшее сопротивление.
— Что она тебе сказала? — с порога спросила Таня, когда муж вернулся.
— Она… она считает, что имеет право принимать решения о даче.
— И что ты ей ответил?
Кирилл помялся.
— Я пытался объяснить твою позицию…
— Кирилл, я спрашиваю конкретно: что ты сказал матери?
— Я предложил составить график. Чтобы мы с тобой ездили на дачу по выходным, а мама — в будние дни. И чтобы все важные решения принимались совместно.
Таня посмотрела на мужа с недоверием.
— График? Серьёзно? На моей собственной даче нужно составлять график посещений?
— Ну что ещё остаётся делать? Мама не хочет уступать, ты не хочешь уступать.
— Я не должна уступать! Это МОЯ дача!
— Наша, — поправил Кирилл. — По закону наша.
— Хорошо. Наша. Но я в семье старшая по возрасту? Нет. Алина Олеговна в нашем браке участвует? Нет. Тогда почему она принимает решения за нас?
Кирилл не нашёлся что ответить.
А на следующий день ситуация ещё больше обострилась. Алина Олеговна позвонила рано утром.
— Я приняла решение, — холодно сообщила она. — Больше на эту дачу не поеду. Пусть твоя жена хозяйничает сама, раз она такая умная.
— Мам, не надо так. Мы же можем договориться…
— Не о чем договариваться с неблагодарной особой. Я столько сил потратила на этот участок, а она мне указывает! Больше моей ноги там не будет.
Казалось бы, Таня должна была радоваться такому развитию событий. Но радости не было. Вместо неё — тяжёлое чувство вины и сожаления. Семейный мир был разрушен.
— Может, стоит ещё раз поговорить с мамой? — робко предложил Кирилл за ужином.
— О чём говорить? Она же сама сказала, что больше не поедет.
— Но ведь это неправильно. Она же хотела помочь…
— Помочь? — Таня с горечью покачала головой. — Помочь — это когда спрашивают, нужна ли помощь. А когда просто приходят и делают по-своему, это называется захват территории.
Соседи тоже заметили перемены. Валентина осторожно поинтересовалась, не заболела ли Алина Олеговна — давно её не видно.
— Нет, просто у неё появились другие дела, — уклончиво ответила Таня.
Виктор Петрович был более прямолинеен.
— Поссорились с мамашей мужа? — спросил он как-то, встретив Таню у забора.
— Что-то вроде того.
— Правильно сделали. Вначале надо было границы обозначить. А то некоторые люди сразу на шею садятся, если позволить.
Но поддержка соседа не приносила облегчения. Таня понимала, что формально победила, но цена этой победы оказалась слишком высокой.
Осенью, собирая урожай с уцелевших яблонь, она с грустью думала о том, что могло бы быть по-другому. Может быть, стоило проявить больше терпения и дипломатии? Может быть, можно было найти компромисс?
Но каждый раз, вспоминая высокомерное лицо Алины Олеговны и её слова «ты здесь никто», Таня понимала — другого выхода не было. Иногда приходится отстаивать своё право быть хозяином в собственном доме, даже если это разрушает семейные отношения.
Алина Олеговна так и не позвонила с извинениями. Она по-прежнему считала себя правой и рассказывала знакомым, как неблагодарная невестка выгнала её с дачи собственного сына. В её версии событий она выглядела пострадавшей стороной — женщиной, которая хотела помочь молодой семье, а получила в ответ только неблагодарность.
Кирилл мучился, разрываясь между женой и матерью. Он понимал, что Таня была права, но не мог простить матери обиды. Семейные праздники превратились в натянутое испытание, где все делали вид, что ничего не произошло.
А дача жила своей жизнью. Таня ухаживала за участком одна, принимая все решения самостоятельно. Яблони, которые посадила Алина Олеговна, прижились и давали хороший урожай. Но каждый раз, проходя мимо них, Таня вспоминала ту горькую историю, которая разделила семью на два лагеря.
Иногда по вечерам, сидя на веранде дачного домика, она задавалась вопросом — а что, если бы она тогда промолчала? Что, если бы позволила Алине Олеговне хозяйничать на участке? Может быть, семейный мир был дороже права называться хозяйкой собственной дачи?
Но потом она вспоминала чувство бессилия, которое испытывала, когда кто-то другой принимал решения о её собственности без её участия. И понимала — поступить по-другому было нельзя. Каждый человек имеет право на своё пространство, которое никто не должен захватывать, даже из самых добрых побуждений.
История закончилась так, как и начиналась — с вопроса о том, кто имеет право хозяйничать на даче. Только теперь ответ был найден, хотя и дорогой ценой.
