— Да из какого ж места у тебя руки растут, Вадим?! — раздался резкий, словно выстрел, голос Ольги Петровны. — С утра возишься с этой дурацкой отверткой, а толку никакого!
— Мам, не кипятись, — вмешалась Лена, но её голос звучал неуверенно.
— Не кипятиться?! — Ольга Петровна поджала губы и развернулась к дочери. — Ты видишь, что он натворил? Зеркало криво висит, шкафчик все ещё наполовину разобран, а он сидит и что-то там бормочет! Это разве муж? Это… — она буквально давилась негодованием, — это какое-то недоразумение!
Вадим, стоя у стены, молча опустил глаза. В комнате стало душно: напряжение разлилось, словно густая невидимая краска. Все замолкли — но видно, что рядом с ними уже что-то буквально закипает, готовое выплеснуться наружу.
— Да что вы на меня орёте-то? — выкрикнул Вадим наконец. — С утра пытаюсь починить, вы дёргаете меня каждую минуту, и в итоге всё летит кувырком! Может, хватит уже?!
— О, смотри, разошёлся, — Ольга Петровна высокомерно приподняла бровь. — А я-то думала, язык у него застрял где-то там же, где и руки.
Лена заметила, как у Вадима начинает подрагивать левая рука — верный знак, что он на взводе. Тишина накапливалась, как перед грозой.
— Мама… — снова попыталась остановить этот нарастающий скандал Лена, — давай ты лучше пойдёшь на кухню, остынешь.
— Я остыну, а кто его учить будет? — язвительно вскинулась Ольга Петровна. — Бестолковый… Ни денег нормальных не принесёт, ни по дому как следует не поможет. У соседок вон мужики всё могут: ремонт, машины, работу нормальную. А он что? Лодырь!
— Да всё! — вдруг громко закричал Вадим, лицо его залило красным. — Довели вы меня, Ольга Петровна! Вот как жить, когда днём и ночью в уши льётся, что я никчёмный?! Надоело!
Он резко бросил отвёртку, схватил куртку и, не оборачиваясь, вышел. Лязг входной двери гулко разнесся по квартире.
Так случилось, что жизнь Вадима в доме Ольги Петровны никогда не была спокойной. Когда он женился на Лене, они ещё радовались скромной, но милой свадьбе: белое платье взяли напрокат, чтобы не влезать в долги, отмечали в маленьком кафе.
Лена тогда была на седьмом небе, а Вадим смотрел на неё сияющими глазами, обещая сделать всё, чтобы она была счастлива. с жильем повезло — у Лены была двухкомнатная квартира, доставшаяся ей от бабушки.
Но вскоре Ольга Петровна переехала к ним из своего старого загородного дома — пожить, пока тот не продастся. И осталась. И даже привезла старый буфет и коллекцию фарфоровых статуэток, чтобы «украшать интерьер».
— Мама, может, не стоит тащить ко мне весь этот хлам? — осторожно говорила Лена.
— Какой хлам? — возмущалась Ольга Петровна. — Это память! Я тут пока поживу, посмотрю, как всё наладится. А то у вас дома ни порядка, ни организации.
Вадим старался быть вежливым, помнил, что Ольга Петровна в одиночку растила Лену после смерти отца. Лишний раз спорить не хотел, но день за днем мать жены постоянно находила поводы поддеть его.
Сначала незаметно, вскользь:
— Что это за завтрак? Почему не пожарил себе яичницу? Лене ж некогда, она на работу торопится…
— Ты опять дома сидишь? Почему не работаешь вахтой, как нормальные мужики?
Позднее нападки стали систематическими, а упрёки перешли в ругательства. Лена то оправдывала мужа, то робко намекала матери, что она перегибает, но та только отмахивалась:
— Не мешай, дочь, я его воспитываю. Поймёт потом, поблагодарил ещё.
Лене, конечно, Вадим говорил, что мать перебарщивает, но она лишь пожимала плечами:
— Вадик, ну ты же знаешь, какая она. Раздражается быстро, потом успокаивается. Давай потерпим немного, она дом продаст и купит себе квартиру. Скоро всё будет…
И «всё было» — да только в худшую сторону. Вадим подрабатывал то на мелком ремонте квартир, то веб-дизайном, брал разные временные заказы. Мечтал открыть собственную мастерскую, делать мебель из дерева. Любил он это дело, еще со школы, когда в столярном кружке вырезал фигурки птиц.
Но слова «открыть свою мастерскую» в присутствии тёщи звучали как крамола. Ей нужен был «надёжный мужик», приносящий стабильный доход. И хотя Лена хорошо зарабатывала в медцентре, всё время матери были неугодны то расписание, то зарплата, то сам Вадим.
Так незаметно и подкрался большой скандал. Пружина скручивалась: обида копилась долго. И вот она выплеснулось внезапно.
После ухода Вадима в тот день Ольга Петровна продолжила кричать, хотя зять уже хлопнул дверью. Лена растерянно смотрела на мать.
— Ну и пусть уходит! — взмахнула рукой Ольга Петровна. — Не выдержал? Значит, грош ему цена.
— Мам, ты думаешь, он вернётся? — тихо спросила Лена.
— А зачем он нам, этот лодырь? Денег с гулькин нос, руки кривые. Видела, что он с зеркалом натворил? Не мужик, а пятно на обоях. Сам сбежал, и слава богу. Не прошёл проверку. Бракованный.
Лена молчала, чувствуя тяжесть в груди. Вспомнила, как они когда-то ходили с Вадимом по вечернему парку, целовались на лавочке за памятником, пили чай поздними вечерами, и она никогда не сомневалась в его доброте. Но сейчас всё смешалось. Слёзы выступили на глазах, но мать добавила сурово:
— Протрёшь слёзы — и хватит. Я ведь тебе добра хочу.
В тот вечер Лена долго ждала, что Вадим вернётся. Но он не вернулся ни на следующий день, ни через неделю. Они говорили один раз — по телефону. Он попросил собрать его вещи. Она сложила их молча, не находя сил сказать слова, которые бы удержали его.
— Лена, да пусть катится, — подгоняла Ольга Петровна. — Зачем тебе такой бездельник? Живи дальше. Найдёшь себе нормального парня, чтобы у вас всё было, как у людей.
Вскоре оформили развод. Лене было больно. Но она выбрала сторону матери — или ей казалось, что выбора нет.
Прошло два года. За это время Лена как-то успокоилась, хотя иногда перед сном думала о том, что стало с Вадимом. Ольга Петровна не переставала брюзжать: то заговаривала о его лени, то вспоминала, как «выгнала бесполезного зятя» и очень этим гордилась. Лена работала, иногда встречалась с подругами, думала, может, сойтись с кем-то ещё, но как-то всё не складывалось.
И вот однажды в субботу Лена пришла в кинотеатр с подругой Таней. Они взяли билеты на вечерний сеанс, собирались поболтать в фойе, выпить кофе.
Вдруг к входу подъехал тёмный внедорожник, из него вышел мужчина в плаще. Лене не сразу узнала его, но потом сердце сжалось: Вадим.
Только рядом с ним шагала уверенно стройная девушка, держа его за руку. Они смеялись, разговаривали. Вадим выглядел совершенно другим — аккуратная стрижка, твёрдая осанка, в глазах какое-то новое спокойствие. Лена почувствовала, как краснеют её уши, кровь приливает к щекам.
— Ты чего такая? — наклонилась к ней Таня. — Узнала кого-то?
Лена отвела взгляд и тихо прошептала:
— Это… мой бывший муж.
Внутри всё смешалось: стыд, обида и какая-то горькая ревность. «Откуда у него такая машина? — мелькнуло в голове. — Может, разбогател?» Она старалась не смотреть в его сторону, но краем глаза заметила, как пара зашла в кинотеатр, взяла билеты и ушла по лестнице в зал. Вадим её не заметил.
Таня осторожно спросила:
— Ну ты как?
— Нормально, — Лена сглотнула комок в горле, хотя чувствовала, что ничего нормального нет. — Сама видела.
— Видела. Может, поговоришь с ним?
— С какой стати? — грубо выдала Лена, и внутри у неё всё сжалось. — Он ведь сбежал.
Вернувшись домой, Лена никак не могла успокоиться, всю ночь ворочалась, вспоминая Вадима. Под утро не выдержала, зашла в соцсети и нашла его там. Ни разу за эти два года ей не приходило в голову заглянуть на страницу бывшего мужа. Как много фотографий!
Вот он на каком-то производстве с сотрудниками. Вот новый офис. Вот он стоит у станка, рядом прекрасный стол из дерева. Лена судорожно листает дальше: фото с выставки, много лайков, везде рядом с Вадимом улыбается та красавица.
«Оказывается, он осуществил свою мечту», — с горечью подумала Лена и вдруг испугалась, насколько он выглядит счастливым. «Выходит, не такой он был лентяй, не такой бездарь… Это мы… Мама… мы не дали ему раскрыться». И слёзы потекло, она сама не поняла, от чего больше: от ревности, обиды или сожаления.
Наутро Лена, всё ещё под впечатлением, села за стол напротив Ольги Петровны, которая по обыкновению была чем-то недовольна.
— Мам, я вчера Вадима видела…
Ольга Петровна от удивления чуть не выронила чашку:
— Он к тебе приставал?
— Нет, — Лена посмотрела прямо на мать. — Не приставал. Просто подъехал на дорогой машине с девушкой, пошли в кино. Потом я его нашла в соцсетях. У него бизнес, хорошо зарабатывает. И, — тут голос Лены дрогнул, — мне кажется, он счастлив.
Ольга Петровна тихо поставила чашку. Она явно не ожидала такого поворота.
— Ну… это он, видать, удачно женился. Или, может, своровал что… Знаю я этих самодеятельных бизнесменов.
— Не говори так, — горячо перервала её Лена. — Он никогда не был плохим. Мам, может, мы зря его потеряли?
— Как это «мы потеряли»?! — материн голос звучал резко. — Это он, дурак, ушёл!
— Он ушёл, потому что ты каждый день долбила его обвинениями, а я это позволяла, — осмелилась сказать Лена. — И он просто не смог это больше терпеть.
Несколько секунд они смотрели друг на друга. Лена вдруг вспомнила всё то хорошее, что было: их разговоры с Вадимом о будущем бизнесе, о мечтах, о доме с мастерской… С какой нежностью он гладил её по волосам, когда она переживала из-за работы. И как её мама видела всё это время только лентяя?
— Значит, не прошёл он мою проверку, — упрямо выдохнула Ольга Петровна и поджала губы. — Выходит, и не надо было…
Внезапно Лена встала, отодвинула стул и посмотрела на мать взглядом, которого Ольга Петровна никогда у дочери не видела: жёстким, решительным.
— Нет, мам. На этот раз ты не права. Он-то проверку прошёл. А вот мы с тобой — нет.
Она вышла из кухни, чувствуя, как внутри что-то надломилось и одновременно переродилось в новую силу. На душе было горько, но одновременно она ощутила гордость за Вадима. И понимание, что любое счастье может остаться за порогом, если слишком долго слушать чужой голос и не слышать свой.
Так и осталась Ольга Петровна сидеть наедине со своей упрямой логикой и остывающим завтраком. А Лена надела пальто, вышла из квартиры и пошла по улице, не сдерживая слёз, но наконец-то чувствуя, что сейчас ей уже можно плакать: не от обиды, а от осознания, как легко потерять того, кто действительно мог сделать твою жизнь красивой — если всё время называть его ленивцем и несостоятельным.
