Ухажер мамы

— С чего это я буду выгонять родного сына из дома на улицу? – спросила мужчину Зоя Петровна.

— А чтобы не ел много сладкого! – ответил улыбающийся Михаил Тимофеевич, пребывающий в прекрасном расположении духа. – А то зубы заболят!

— А вы о своих зубах волнуйтесь, — ласково посоветовала женщина. – Я вижу, что не лишним кое-что будет уже и вставить!

— А если ты еще раз схомячишь в одно лицо все вкусненькое в доме, мы с мамой тебя просто выгоним на улицу, несмотря на погоду! – весело произнес Михаил Тимофеевич и сам засмеялся такой, по его уразумению, удачной шутке.

А потом обвел взглядом присутствующих: ну, что – как вам моя хохмочка?

Но ни Сашка, ни Зоя Петровна даже не улыбнулись этой развеселой «шутке юмора».

Да и был ли тут юмор, собственно говоря? Скорее нет, чем да.

С юмором у маминого кавалера была явная напряженка.

Вот и сейчас он «удачно пошутил» насчет улицы. Это произошло после того, как дяде Мише захотелось сладенького.

А его не оказалось – все съел сын-подросток его зазнобы. В чем, собственно, и признался!

Да, растущий организм юноши внезапно потребовал нн-ной дозы быстрых углеводов.

А почему бы и нет? Ведь Сашка находился у себя дома. Поэтому мог есть, что угодно: хочет – халву, хочет – пряники.

В принципе, главной для него всегда оставалась мама. А любящая мама сына в количестве не ограничивала: ешь, сколько угодно, милый! Хотя ограничивать было надо: вес подростка явно превышал норму.

И тут появляется какой-то, извините, мужик и начинает качать права и, мало того, устанавливать какие-то свои правила и законы.

А кто Вы, собственно, такой, дядя? Ну, да, встречаетесь Вы с мамой. Просто встречаетесь, без всяких обязательств!

И кормить Вас сладеньким никто не нанимался! Тем более, не Вы же его покупали!

Как там – на чужой каравай… А еще: не тобой положено, не тобой будь взято.
Но, видимо, у Михаила были свои представления о поведении, такте и чувстве юмора: а про это про все мы не ведаем… Какие мудрые слова!

И, нет бы — остановиться, перевести разговор на другое и инцидент был бы исчерпан: ну, пошутил неудачно – с кем не бывает!

Но «Остапа несло» — ухажеру показалось этого мало, и он добавил:

— А что, насчет улицы – отличная идея! Кстати, можно выгонять Сашку еще до того, как он начнет есть – гуляй себе натощак, и сладости целее будут! Да и лишние килограммы у него не нарастут!

И опять заржал, как конь на выпасе. Фу, и еще раз фу!

Сашка дернулся, как от удара – он же был совсем не худеньким! – и стрела попала в цель.

Зою Петровну тоже передернуло: им обоим надавили на больное – ударили точно туда, где постоянно саднило.

И мама, как к луша, кинулась спасать своего цыпленка от мерзкого ястреба, в роли которого неожиданно оказался симпатичный Михаил Тимофеевич.

— С чего это я буду выгонять родного сына из дома на улицу? – спросила мужчину Зоя Петровна.

— А чтобы не ел много сладкого! – ответил улыбающийся Михаил Тимофеевич, пребывающий в прекрасном расположении духа. – А то зубы заболят!

— А вы о своих зубах волнуйтесь, — ласково посоветовала женщина. – Я вижу, что не лишним кое-что будет уже и вставить!

А если будете продолжать шутить в таком же духе, можете еще кое-чего не досчитаться!

И, кстати, если уж кого и выгонять на улицу, так не его…

Михаил Тимофеевич перестал улыбаться и насторожился: Это как же, вашу … , вас прикажешь понимать? Мы ж – не Франция какая… Ну и далее — по тексту.

Он-то пошутил! А вот она… Да, зубов, действительно, не хватало. А это уже был намек. Причем, на физический недостаток. И насчет улицы она тоже не просто так сказала…

То, что до этого он тоже указал на физический недостаток Сашки, Михаил Тимофеевич не заметил! Да и к тому же, он-то – шутейно!

А Зоя о зубах говорила серьезно. Ситуация становилась дискомфортной – в воздухе запахло грозой.

Надо было как-то выходить из положения: ссора в планы Михаила не входила – в этом доме ему было легко и приятно.

— Ну, чего вы раскисли! – радостно начал он. – Это же – шутки!

— Пьяного Мишутки? – ехидно уточнила Зоя Петровна.

Хотя прекрасно знала, что он практически не пьет.

— Знаете что, Зоенька, я, ведь, и обидеться могу. Сначала про зубы, теперь про выпивку. И как я должен реагировать?

— А мы, по-вашему, не можем обидеться?

— Да на что? – совершенно искренне изумился кавалер. – Я же пошутил! Да, для настроения!

— И это вам удалось! – холодно произнесла мама мальчика. – Настроение – просто огонь!

Но, в принципе, ссориться ей не хотелось: какой-никакой, а мужчина рядом.

Да, не очень умный, со странным чувством юмора и двумя детьми, которые после развода почему-то, остались с отцом.

И Зоя Петровна, будучи гораздо мудрей и более гибкой, тут же свернула всю эту ненужную полемику и предложила попить чаю: дескать, еще остались ванильные сухари – так что, не извольте беспокоиться, ваша светлость!

И они вдвоем – Сашка отказался – сели пить чай. И постепенно, разговаривая о всяком-разном, ушли в сторону от темы, которая чуть не стала яблоком раздора.

Вроде, и ложечки нашлись, и осадочка не осталось. Так, по крайне мере, казалось Зое Петровне.

И она постаралась вычеркнуть досадный инцидент из своей памяти: в принципе, Михаил Петрович был неплохим вариантом спутника жизни.

И хотя они пока только женихались, в будущем просматривалась очень неплохая перспектива: зря кавалеры к барышням не ходят – не те времена.

Они познакомились в магазине детских товаров: оба пришли покупать детям школьную форму.

И Зоя Петровна, ничего не имея в виду, помогла бестолково мечущемуся между рядами с одеждой мужчине.

Это была первая большая покупка после его развода, и Михаил совсем растерялся: видимо, раньше всем занималась его жена.

Они долго выбирали, потом долго меряли – все трое детей оказались приблизительно одного возраста.

И у подростков уже были свои предпочтения и свое представление о моде и чувстве стиля.

Наконец, с покупками было покончено: все пятеро вместе вышли из магазина и просто пошли. Да, куда глаза глядят.

Дети разговаривали о своем – у них нашлись общие темы. А Зоя с Михаилом – о своем: в основном, о детях. И как тяжело их воспитывать одному: оба родителя оказались одинокими.

Причем, после развода, близнецы – мальчик и девочка – остались с отцом.
И Зоя подумала, что, наверное, этот Михаил – неплохой человек, раз дети выбрали не маму, как бывает в большинстве случаев, а папу.

И что он – молодец! Ведь, чтобы обиходить двух детей-подростков, нужно очень сильно крутиться. И не только в материальном плане.

Они пообедали в кафе, а потом дети пошли на аттракционы, а мужчина проводил Зою домой.

И, уходя, попросил номер ее телефона: ему очень приглянулась спокойная, улыбчивая женщина, так не похожая на его первую взбалмошную жену.

И они стали встречаться. Да, пока только встречаться: для остального как-то не хватало времени и места – везде, куда ни кинь, были дети!

Поэтому, не ложиться же в по .. стель при детях! А вопрос о том, чтобы устроить суаре ин..тим в гост и ни це, даже не рассматривался.

И, хотя обоим не было еще и сорока, эти дружеские встречи – прогулки, кино и поход друг к другу в гости по выходным — обоих устраивали.

Они уже начали целоваться, хотя по-прежнему были на вы: видимо дело шло к тому самому, точнее, к женитьбе. А почему бы и нет?

Оба были относительно молоды, здоровы, свободны и совершенно не противны друг другу. Да и дети-погодки вполне себе ладили.

И вот тут выскочила эта чепуха со «сладеньким»: съеденным Сашкой зефиром. И это потянуло за собой цепь совершенно нежелательных разборок и событий.

Но Зоя постаралась забыть об этом: все, нет зефира! И говорить об этом нечего! И даже шутки по этому поводу уже кончились!

Как это говорится: раз я этого не помню, значит, этого не было!

А Михаил Тимофеевич не забыл: просто не получилось! Потому что в голове все время вертелся их недавний разговор — это называется пилить опилки.

Да, а вот тут нужно было ответить по-другому: это же – гораздо умнее! Эх, оплошал ты, батенька!

Но и она какова, а? Дескать, зубы ему нужно вставить! Да, уела она его, уела. Ну, нет у него сбоку зуба, и что? До этого-то все всех устраивало!

Короче, история с неудачной шуткой стала зудеть. И это зудящее место настолько беспокоило мужчину, что он назавтра опять напросился в гости к Зое с целью прояснить ситуацию, которая по его понятиям, оставалась неопределенной.

Умная Зоя, услышав продолжение вчерашней чепухи про то, что она была неправа и что так себя вести не стоило, поднапряглась:

— Миша, но мы же все вчера обсудили? Давайте забудем – не нужно все это ворошить!

Но потенциальный жених, почему-то, пер, как бык на красную тряпку:

— Нет, я хочу, чтобы Вы поняли, что я ничего плохого не имел в виду! И что я и со своими детьми так же могу пошутить!

И тут Зоя, которая до этого молча слушала все эти измышления, не выдержала и вспылила:

— Вот и шутите так со своими детьми, а с моим не нужно! Мы, вообще, ваш юмор не совсем понимаем! Неужели Вы этого не видите?

— Может, я вам тоже не нравлюсь? –разнервничался Михаил. – А не только мои шутки?

— Может! — неосторожно вырвалось у Зои.

Как же она потом себя за это корила…

И он ушел. Видимо, насовсем: а как вы хотели, милые мои?

И это была даже не ссора Ивана Ивановича с Иваном Никифоровичем – там, хотя бы, один обозвал другого гусаком.

А тут концов найти было просто невозможно.

Но к данной ситуации очень подходило выражение — из искры разгорится пламя. И оно разгорелось.

И сожгло все: и неплохие отношения, и надежды на счастливое совместное будущее – а они, конечно же, были.

Как там у Козьмы Пруткова: не шути с женщинами – эти шутки глу..пы и неприличны. И еще: в глубине всякой груди есть своя змея.

Классика… А против классики еще никто не устоял. И Михаил Тимофеевич – не исключение…

Оцените статью