Звонок в дверь застал Алину за завтраком. Она доедала овсянку, листая в телефоне рабочие чаты. На кухне всё ещё стояли коробки с посудой — переехали только неделю назад.
В дверь звонили настойчиво, не переставая. Алина посмотрела в глазок — свекровь. Валентина Ивановна стояла в чёрном пальто, держала в руках клетчатую сумку.
— Пора и вам отплатить добром за добро, — заявила она с порога, не здороваясь.
— Что? — Алина отступила, пропуская её в прихожую.
— Вы должны помочь Мише. Ему негде жить, — отчеканила Валентина Ивановна, глядя на невестку так, будто та уже была в чём-то виновата.
Валентина Ивановна прошла в кухню, не разуваясь. Села на табурет, сумку поставила на колени.
— Валентина Ивановна, я не понимаю, о чём речь.
— О том, что вам помогли купить квартиру. Теперь ваша очередь помогать.
Алина опустилась на стул напротив. . В голове не укладывалось услышанное. Именно её родители продали бабушкину квартиру, чтобы помочь им со Станиславом купить это жильё. При чём здесь Михаил?
Три года назад, после свадьбы, они со Станиславом снимали комнату у пенсионерки на Кантемировской. Восемнадцать квадратов, продавленный диван, шкаф с чужими вещами на антресолях. Хозяйка, Раиса Степановна, смотрела телевизор до полуночи на полной громкости.
Станислав тогда только устроился инженером на завод. Получал двадцать пять тысяч. Алина вела бухгалтерию у индивидуального предпринимателя — тридцать тысяч, но не всегда вовремя.
— Потерпим, — говорил Станислав, когда в очередной раз приходилось слушать сериалы за стенкой. — Накопим на первый взнос.
Его мать, Валентина Ивановна, жила в двухкомнатной квартире со старшим сыном Михаилом, его женой Оксаной и их дочкой. Когда Станислав сказал, что женится и ему нужно где-то жить, мать ответила:
— У Миши ребёнок. Куда я их дену? Ты молодой, справишься.
Станислав не стал спорить. Нашёл объявление о комнате, созвонился с хозяйкой, через неделю переехал.
Родители Алины жили в Подольске, в трёхкомнатной квартире. Отец работал на складе, мать — медсестрой в поликлинике. По выходным звали на обед.
— Откладывайте понемногу, — советовал Сергей Петрович, накладывая картошку. — Мы в своё время по пятьсот рублей в месяц откладывали, кооператив оплатили.
Два года они складывали в конверт всё, что удавалось сэкономить. Отказались от отпуска, от похода в кино, покупали одежду в секонд-хенде. К концу второго года набралось четыреста тысяч.
А потом бабушка Алины, Вера Павловна, решила продать квартиру в Туле и переехать к дочери. Двушка в центре ушла за три миллиона. Сергей Петрович торжественно вручил дочери конверт:
— Это вам на квартиру. Бабушка настояла — говорит, молодым нужнее.
В первое утро в новой квартире Алина проснулась от тишины. Никакого телевизора за стенкой, никаких чужих шагов в коридоре. Станислав спал рядом, раскинув руку поперёк её подушки.
Квартира была пустая — только матрас на полу да два стула на кухне. Но своя.
Следующие недели пролетели в счастливой суете. Выбирали обои, спорили про ламинат, долго не могли решить, какой диван брать.
— Давай красный, — предлагал Станислав.
— С ума сошёл? Давай лучше серый, практичнее.
В итоге купили бежевый — компромисс.
На новоселье позвали родственников. Родители Алины привезли торт и шампанское. Пришла и родня Станислава — Валентина Ивановна с Михаилом и Оксаной. Жена старшего брата сразу начала причитать:
— Повезло вам, конечно… Хорошая квартирка. Мы бы тоже купили, да всё дети, кредиты… И цены какие стали, ужас просто.
Алина заметила, как Валентина Ивановна молча обходила комнаты, трогала стены, заглядывала в кладовку. На её лице не было ни радости, ни гордости за сына — только странное, оценивающее выражение, будто она что-то подсчитывала в уме.
Прошло всего несколько дней после новоселья, когда раздался тот самый звонок. Валентина Ивановна села на край нового дивана, держа спину прямо, как на экзамене.
— В доме стало тесно, — начала она издалека. — Миша с Оксаной ругаются. Маша уже большая, ей своё пространство нужно.
— Мам, они могут снять квартиру, — предложил Станислав.
— На какие деньги? У них кредит за машину.
— Машину можно продать.
— Это ты так рассуждаешь, потому что у тебя теперь квартира есть, — перебила мать. — А им где жить? Вам помогли — теперь вы помогите.
В комнате повисла тишина. Алина почувствовала, как внутри поднимается волна возмущения.
— Нам помогли родители Алины, — спокойно сказал Станислав. — Это их деньги, не ваши.
— Какая разница, чьи родители? — голос Валентины Ивановны стал резче. — Главное — помогли! Семья должна делиться. Всё равно должны помочь брату.
— Должны? — Алина не выдержала. — Мы три года копили каждую копейку! Снимали комнату, отказывали себе во всём! А ваш старший сын что делал? Сидел у вас на шее?
— Как ты смеешь! — вскочила свекровь.
— А как вы смеете приходить и требовать? — Алина тоже поднялась. — Мы ничего вам не должны! Пусть Михаил сам решает свои проблемы, ему тридцать пять лет!
Валентина Ивановна побагровела, схватила сумку и направилась к двери. На пороге обернулась:
— Я не думала, что мой сын женится на такой жадной женщине. И что он позволит так со мной разговаривать.
Она вышла, хлопнув дверью. На лестничной площадке долго не могла найти кнопку лифта — Алина слышала, как она ругается сквозь дверь.
После ссоры квартира погрузилась в тягучую тишину. Станислав сидел на балконе, курил одну сигарету за другой — привычка, к которой возвращался только в моменты сильного стресса. Алина украдкой наблюдала за ним из-за шторы, боясь подойти. В груди теснился холодный страх: а вдруг он передумает?
Она легла спать одна, долго ворочалась, прислушиваясь к звукам за дверью. Станислав вернулся только под утро, осторожно лёг рядом, стараясь не разбудить. Но Алина не спала.
— Прости, — прошептал он в темноту.
— За что? — так же тихо откликнулась она.
— За то, что столько лет позволял это. Мать всегда так делала. Помню, когда я поступил в институт, она сказала: «Мише учёба не даётся, так хоть ты выучись«. А когда Миша женился — «У него семья, а ты пока один, потерпишь».
Алина повернулась к нему, нашла в темноте его руку.
— Может, позвонить ей?
— Нет. Хватит. Я устал оправдываться за то, что живу своей жизнью.
Утром Станислав встал раньше обычного, сварил кофе. Алина нашла его на кухне — он читал новости в телефоне.
— Я не хочу жить по чужим правилам, — сказал он, не поднимая глаз. — Мы заработали эту квартиру. Твои родители помогли от души, а не в долг. Мы никому ничего не должны.
В выходные они разбирали коробки, которые всё ещё стояли в углах. Станислав прикручивал полки, Алина раскладывала книги. Обычная жизнь, обычные дела. Только теперь без оглядки на то, что скажут родственники.
Через месяц Алина купила тест на беременность. Руки дрожали, когда открывала упаковку. Две полоски проявились почти сразу. Села прямо на пол в ванной, прижала ладони к животу.
Станислав нашёл её там через час.
— Что случилось? Алин?
Она протянула ему тест. Он смотрел на полоски, потом на неё, снова на полоски.
— Это… это точно?
— Кажется, да.
Он сел рядом с ней на холодный кафель, обнял.
— Вот теперь у нас своя семья, — сказала Алина. — Настоящая.
Валентина Ивановна больше не звонила. Станислав иногда открывал их со старшим братом переписку — Михаил жаловался на тесноту, на то, что Оксана пилит его, что мать достаёт советами. Станислав не отвечал.
— Может, всё-таки написать? — спрашивала Алина.
— Зачем? Чтобы снова услышать, что я плохой сын? Пусть живут, как хотят.
В магазине у дома Алина столкнулась со свекровью. Валентина Ивановна стояла у полки с крупами, разглядывая этикетки. Увидев невестку, резко отвернулась, сделала вид, что выбирает рис. Алина прошла мимо, только сердце кольнуло жалостью — не к себе, к этой женщине, которая своими руками разрушила отношения с сыном. Алина смотрела ей вслед и думала: как же глупо. Могла бы уже стать бабушкой, нянчить внука. Но гордость дороже.
Родители Алины приезжали каждые выходные — привозили домашнюю еду, помогали с ремонтом детской.
— Не слишком часто мы вас нагружаем? — спросил как-то Станислав у тестя.
— Ты что, сынок. Мы сами рады. Внука ждём.
Станислав отвернулся к окну. Сергей Петрович положил руку ему на плечо:
— Не все родители одинаковые. Это не твоя вина.
Прошёл год. Февраль выдался снежным — во дворе по пояс сугробы, но в квартире было тепло и уютно. Стены детской выкрашены в мягкий фисташковый цвет, на полке — семейное фото: Алина держит на руках маленького Артёма, Станислав обнимает их обоих.
В гостиной Вера Павловна вязала очередной плед — на этот раз для правнука. Надежда Андреевна колдовала на кухне над компотом из сухофруктов. Алина нарезала овощи для салата.
— Алиночка, ты присядь, отдохни, — сказал мама. — Я сама доделаю.
Алина присела у окна у окна и посмотрела на заснеженную детскую площадку. Она думала о том, что настоящая семья — это не те, кто требует расплаты за каждый жест. А те, кто просто рядом.
Зазвонил телефон.
— Я тут раньше освободился, — голос Станислава. — Что купить?
— Хлеба. И творога, если будет нормальный.
— Твои родители у нас?
— Да, обе бабушки тут.
— Хорошо, что приехали. Скоро буду.
Алина положила трубку, пошла на кухню помогать маме. За окном валил снег, в детской спал сын, в духовке готовился обед. Обычный зимний день обычной семьи. Их семьи.
