— Ваня, счастье-то какое! Мы с папой купили дачу! — голос матери в телефонной трубке звучал торжественно. — Двенадцать соток, домик, правда, старенький, но участок — загляденье! Сад запущен, но там столько всего растёт!
Иван перевёл взгляд на жену, укачивающую на руках сына. Марина что-то напевала шестимесячному Мише, который никак не хотел засыпать. Она улыбнулась мужу.
— Это… здорово, мам, — протянул Иван, не зная, как реагировать на новость. — Поздравляю.
— В эти выходные приедешь посмотреть? Папа уже начал расчищать участок. Дел невпроворот!
Иван закусил губу. Выходные они с Мариной собирались провести вместе. Первые спокойные выходные за долгое время.
— Мам, я…
— Ванечка, это же не просто наша дача — это наследство для вашей семьи, — в голосе Нины Александровны появились особые нотки, которые Иван знал с детства. — Неужели ты не можешь уделить несколько часов родителям?
Иван вздохнул, глядя на жену и сына.
— Хорошо, мам. В субботу заеду.
— Вот и славно! — обрадовалась мать. — Возьми старые джинсы и рубашку. Да, и перчатки не забудь!
Иван положил трубку и встретился взглядом с Мариной.
— Что случилось? — спросила она, прижимая к себе уснувшего малыша.
— Родители купили дачу.
— И?
— Зовут на выходных помочь.
Марина вздохнула, но ничего не сказала. Только крепче прижала к себе Мишу и отвела взгляд.
На дачу Иван приехал рано утром. Отец уже возился с какими-то досками, а мать стояла на крыльце маленького, покосившегося домика с чашкой чая.
— Наконец-то! — воскликнула Нина Александровна, когда Иван вылез из машины. — Мы уж заждались!
Виктор Сергеевич выпрямился, кряхтя, и махнул сыну рукой.
— Ваня! Бросай вещи в дом и давай ко мне. Надо крыльцо подлатать, того и гляди развалится.
Иван кивнул, поцеловал мать в щёку и направился к отцу. Следующие восемь часов он таскал доски, вкручивал шурупы, выдёргивал гвозди, подпиливал, прибивал. К вечеру у него гудела спина, а руки, несмотря на перчатки, были все в царапинах и заноз. Одежда пропахла сыростью и древесиной.
— Ну вот, теперь хоть на крыльцо можно вставать без страха, — сказал отец, довольно осматривая результат работы. — В следующий раз займёмся забором. Он совсем прогнил с северной стороны.
— В следующий раз? — переспросил Иван, вытирая лоб грязным рукавом.
— Конечно! — вмешалась мать, выходя из дома с тарелкой картошки и котлет. — Ты ведь будешь приезжать помогать?
Иван смотрел на родителей и не знал, что сказать. Он думал, что это разовый визит.
— У меня Марина с Мишей… Им нужна помощь.
— Ой, брось, — отмахнулась Нина Александровна. — У неё мать в соседнем подъезде. Если что — прибежит на помощь. А нам кто поможет? Отец уже немолод, ему тяжело одному всё делать.
— Ты же знаешь, что её мать работает, — тихо возразил Иван.
— А мы не работаем? — Нина Александровна поджала губы. — Ты наш единственный сын, Ваня. Неужели тебе жалко выходных для родителей? Мы же не просто так эту дачу покупали. Мы о вашем будущем думаем!
Иван смотрел на грязный пол крыльца, на свои испачканные руки и чувствовал, как внутри нарастает ощущение бессилия.
— Ладно, я постараюсь приезжать, — наконец сказал он.
Первый месяц дачных выходных казался бесконечным. Каждую субботу Иван просыпался в шесть утра, чтобы успеть на электричку и приехать к родителям пораньше. Каждую субботу возвращался домой за полночь — уставший, с ноющими мышцами и кислым настроением.
Марина ничего не говорила, только смотрела грустными глазами.
В этот субботний вечер, вернувшись с дачи, Иван сидел на кухне и пил чай. Марина вышла из комнаты и тихо опустилась на стул напротив.
— Уложила? — спросил Иван.
— Да, наконец-то уснул. Ваня, нам нужно поговорить.
Он знал, что этот разговор рано или поздно состоится. Только не думал, что так скоро.
— О чём?
— О твоих родителях. О даче. О нас.
Иван отвёл глаза. Руки сами потянулись к кружке с остывающим чаем.
— Мы почти не видимся, — продолжила Марина, не дождавшись ответа мужа. — Ты приезжаешь домой поздно, уставший и раздражённый. Когда ты последний раз играл с Мишей? Да он тебя скоро бояться начнёт!
— Что ты предлагаешь? — глухо спросил Иван. — Бросить родителей? Они рассчитывают на меня.
— А мы с Мишей — нет? — в голосе Марины появились слёзы. — Знаешь, я всё понимаю. Помочь родителям — это нормально. Но не так же! Не каждые выходные, не с утра до ночи!
Иван молчал. Внутри всё сжималось от невозможности выбора. От непонимания, как быть хорошим сыном и одновременно хорошим мужем и отцом.
— Завтра я останусь дома, — наконец сказал он. — Проведу день с вами.
Марина кивнула, но в её глазах Иван прочитал сомнение. Она не верила, что что-то изменится.
На работе у Ивана появился новый коллега — Андрей. Невысокий, полноватый мужчина с цепким взглядом и привычкой постоянно щёлкать ручкой. Они быстро разговорились, и однажды в обед Андрей спросил:
— Слушай, ты в последнее время какой-то зелёный. Проблемы?
Иван поколебался, но потом рассказал о ситуации с родителями, дачей и семьёй.
Андрей слушал, кивая и хмурясь. А потом сказал фразу, которая заставила Ивана задуматься:
— Знаешь, я был на твоём месте пару лет назад. Только не дача была, а ремонт в квартире моей матери. Каждые выходные — шпаклёвка, краска, плитка… Жена чуть не ушла.
— И что ты сделал? — спросил Иван, подаваясь вперёд.
— Научился говорить «нет».
Слова Андрея запали Ивану в душу. Но одно дело — слушать чужие истории, и совсем другое — применить совет к собственной жизни.
В пятницу вечером, когда Иван уже собирался ложиться спать, чтобы рано утром ехать на электричку, зазвонил телефон жены.
— Алло? Здравствуйте, Нина Александровна, — услышал он голос Марины из коридора.
Иван напрягся. Мать редко звонила жене.
— Что? Нет, Иван мне ничего не говорил… Да, конечно, я понимаю… Но мы ещё не обсуждали… Хорошо, я передам.
Марина вернулась в спальню, и Иван сразу понял – что-то случилось. Лицо побелевшее, губы сжаты, взгляд растерянный.
— Что такое? — он приподнялся на локте, хотя в груди уже заворочалось тревожное предчувствие.
— Твоя мама только что звонила, — Марина присела на край кровати, смотрела прямо, но руки дрожали. — Представляешь, она сказала… что вы уже всё решили насчёт лета. Что мы… — она запнулась, — что мы всей семьёй переедем на дачу. На всё лето. Говорит, они комнату нам готовят, для Миши специальный уголок, манеж какой-то покупают…
— Что?! — Иван вскочил с кровати. — Я ничего такого…
— Вот и я удивилась, — Марина скрестила руки на груди. — Потому что муж со мной такие вещи не обсуждал. Почему, интересно?
Иван опустился обратно на кровать. Он действительно ничего такого матери не обещал. Но досада была сильнее удивления — он знал, как мать умела переиначивать разговоры и додумывать за других.
— Я не говорил ей ничего про всё лето, — Иван потер лоб и выпрямился. — Она как-то спросила, привезу ли я вас с Мишкой хоть разок на дачу. Я ответил — может быть, на пару дней приедем… То есть на выходные. И всё.
— Выходные и целое лето! — Марина всплеснула руками, голос сорвался. — Это же разные вещи! Как она вообще… — она замолчала, собираясь с мыслями. — Ваня, что вообще творится? Почему твоя мать за нас решает, где мы будем жить?
И почему, — она посмотрела мужу прямо в глаза, — почему ты не можешь просто сказать ей, что у нас есть свои планы? Что мы не собираемся торчать всё лето на твоей родительской даче?
Иван не знал, что ответить. Внутри все сжималось от мысли о предстоящем разговоре с матерью. Он понимал, что разговор нужен — давно нужен. Но сама мысль об этом вызывала тревогу и страх.
— Я поговорю с ней, — наконец сказал он. — Завтра.
— Правда? — в голосе Марины было недоверие.
— Правда, — кивнул Иван. — Хватит. Андрей прав, пора учиться говорить «нет».
Утро выдалось пасмурным. Низкие тучи обещали дождь. Иван проснулся раньше обычного и долго смотрел в потолок. На кухне Марина готовила завтрак — он слышал, как стучит ложка о сковородку.
Из детской комнаты раздался плач. Иван встал и подошёл к кроватке сына. Миша смотрел на него большими глазами и тянул ручки.
— Привет, малыш, — тихо сказал Иван, беря сына на руки. От тепла маленького тельца что-то сжалось в груди.
Когда Марина вошла в комнату, она увидела мужа, сидящего на полу и строящего для сына башню из кубиков. Миша с удовольствием разрушал её, заливаясь смехом.
— Завтрак готов, — сказала она, и Иван заметил тень улыбки на её лице.
После завтрака он набрал номер родителей. Трубку взяла мать.
— Ванечка! Ты уже выезжаешь? Отец тебя заждался, он там уже забор разбирает.
Иван сделал глубокий вдох.
— Мам, я сегодня не приеду, — сказал он, глядя на Марину, которая замерла у кухонного стола.
Пауза на том конце была короткой.
— Как это — не приедешь? — голос матери изменился. — Мы же договаривались! Отец специально взял инструменты у соседа!
— Я не могу приезжать каждые выходные, мам, — продолжил Иван, стараясь, чтобы голос звучал спокойно и твёрдо. — У меня семья, маленький ребёнок. Мы с Мариной давно не проводили время вместе.
— Так привози их с собой! — воскликнула Нина Александровна. — Мы для вас комнату готовим, я вчера твоей жене звонила. Всё лето проведёте на свежем воздухе!
— Мам, мы не будем жить на даче всё лето, — Иван почувствовал, как вспотели ладони. — Я не знаю, откуда у тебя эта идея, но мы такого не планировали.
Голос матери стал холодным:
— Значит, не приедешь? Отец один будет забором заниматься? В его годы?
Иван прикрыл глаза. Знакомый приём — чувство вины за отца, которому тяжело. Но он вспомнил Андрея и его слова.
— Папа справится, — твёрдо сказал он. — Или вы можете нанять работников. Я буду приезжать, но не каждые выходные. Может, раз в месяц или…
— Раз в месяц?! — голос матери сорвался на крик. — Ты совсем от рук отбился! Да это всё твоя жена! Настраивает тебя против родителей!
— Мама, — Иван повысил голос, чувствуя, как внутри закипает раздражение. — Марина тут ни при чём. Это моё решение. Сегодня я остаюсь дома с семьёй.
— Ну смотри, — после паузы сказала мать неожиданно спокойно. — Выбирай. Но только не прибегай потом, когда припечёт.
Она бросила трубку.
Иван поднял глаза на жену. Марина замерла у кухонного стола — руки прижаты к груди, взгляд испуганный и удивленный одновременно.
— Ну вот, — выдавил он из себя кривую улыбку. Голос дрогнул. — Вроде только разговор закончил, а уже паршивой овцой себя чувствую. Плохой сын, называется.
Марина молча подошла и обняла его.
Родители не звонили всю следующую неделю. На работе Иван старался не отвлекаться, но разговор с матерью прокручивался в голове снова и снова. По ночам он плохо спал, а днем ловил себя на том, что невидяще смотрит в монитор. Старое детское чувство, что подвел родителей, не отпускало, хотя разумом он понимал свою правоту.
— Ты как? — спросил Андрей в четверг, когда они сидели в кафе за обедом.
— Не знаю, — честно ответил Иван. — Вроде правильно сделал, а на душе кошки скребут.
— Нормальная реакция, — кивнул Андрей. — Поставить границы — не значит разорвать отношения. Просто теперь вы будете общаться по новым правилам. Дай им время остыть.
— А если не остынут? — спросил Иван, вертя в руках вилку. — Мать у меня… упрямая.
— Остынут, — уверенно сказал Андрей. — Им деваться некуда — ты же их единственный сын. Просто не сдавайся после первой же попытки давления.
Выходные без дачи оказались настоящим открытием. Иван поймал себя на мысли, что давно так не отдыхал. Первый час казалось, что вот-вот зазвонит телефон, но постепенно он отпустил это ожидание. Они вытащили коляску с Мишкой в парк, где малыш с интересом разглядывал качели и голубей. Марина съела два шарика мороженого и перемазала нос кремом, а он смеялся, вытирая салфеткой.
Набережная пахла речной водой и жареными каштанами с лотка. Домой вернулись уставшие, с горящими от ветра щеками. Вечером устроились на диване, закутавшись в плед — она под боком, теплая, притихшая. Фильм шел фоном, а Иван все думал, что надо было раньше остановиться и просто побыть так — вместе, без суеты.
В воскресенье Иван читал Мише сказки. Марина наблюдала за ним с улыбкой.
— Что? — спросил он, заметив её взгляд.
— Ничего, — она покачала головой. — Просто рада, что ты дома.
В пятницу, когда Иван уже собирался уходить с работы, на мобильный позвонила тётя — сестра отца.
— Ваня? Это тётя Лена. Как ты?
Елена Сергеевна всегда была особенным человеком в жизни Ивана. В детстве она часто защищала его от чрезмерной строгости матери, привозила книги и сладости. Она умела слушать и не осуждать.
— Привет, тёть Лен, — Иван улыбнулся в трубку. — Я в порядке. А что случилось?
— Давай встретимся? Я тут недалеко от твоей работы, в кафе на углу. Поговорим?
Через пятнадцать минут они сидели за маленьким столиком у окна. Тётя выглядела усталой, но улыбалась тепло, как всегда.
— Я знаю про вашу ситуацию, — сказала она, отпивая чай. — Сегодня была у твоих родителей. Мать переживает, хотя вида не показывает.
Иван вздохнул.
— Я не хотел их обидеть. Просто не могу каждые выходные…
— Знаю, — тётя накрыла его руку своей. — Но и их пойми. Они всю жизнь по-другому общались. Для твоего отца помощь сыну и забота о нём всегда выражались через дела — построить, починить, посадить. А твоя мать… ну, ты знаешь, она просто привыкла всё контролировать.
— И что мне делать? — спросил Иван, чувствуя себя снова маленьким мальчиком, который не знает, как разрешить сложную задачу.
— Может, позвони отцу? — предложила тётя. — Он более разумный. И скучает по тебе, хоть и не говорит.
Звонить Иван не стал. Но в субботу утром поехал в строительный магазин за краской для детской и случайно наткнулся там на отца. Виктор Сергеевич выбирал гвозди в отделе метизов и не заметил сына.
Иван мог бы пройти мимо, сделать вид, что не видел. Но вместо этого подошёл и тихо произнёс:
— Привет, пап.
Отец вздрогнул, обернулся. В его глазах промелькнуло что-то, похожее на радость.
— Ваня? Ты чего тут?
— Краску покупаю. Детскую хочу перекрасить.
Они стояли среди банок с гвоздями, неловко переминаясь с ноги на ногу.
— Как дача? — спросил Иван.
— Да потихоньку, — отец махнул рукой. — Забор починил. Сосед помог. Картошку посадили.
— А мама как?
Виктор Сергеевич вздохнул.
— Злится. Говорит, что ты совсем отбился от рук. Но это пройдёт, ты же знаешь мать. Отходчивая она.
Иван не был в этом так уверен, но промолчал.
— Слушай, сынок, — вдруг сказал отец, отводя глаза. — Мы, наверное, переборщили с этой дачей. Много от тебя хотели. Мать, она… ну, ты знаешь. Всегда мечтала, чтобы все вместе.
Иван почувствовал, как что-то тёплое разливается в груди.
— Пап, я не отказываюсь помогать. Просто не каждые выходные. У меня Марина, Мишка… Им тоже внимание нужно.
— Конечно, — кивнул отец. — Я понимаю. Мать тоже поймёт, только ей время нужно.
Они ещё немного постояли, разговаривая о работе, о погоде, о каких-то мелочах. Потом Виктор Сергеевич вдруг сказал:
— Может, заедешь как-нибудь? Не работать, просто так. Шашлыки сделаем. С Маришей, с малым.
— Заеду, — Иван улыбнулся. — Обязательно.
Вечером того же дня Иван рассказал Марине о встрече с отцом. Она слушала, сидя на краю ванны и наблюдая, как он докрашивает кроватку.
— Думаешь, твоя мама правда смирится? — спросила она, когда он закончил рассказ.
— Не знаю, — честно ответил Иван. — Но хотя бы с отцом всё наладилось. Это уже что-то.
— Знаешь, — Марина замялась, — а может, правда съездим к ним? Не на всё лето, конечно. Может, на день? Мише свежий воздух полезен.
Иван отложил кисть и посмотрел на жену. В её глазах не было упрёка или недовольства — только понимание.
— Правда не против?
— Против была, когда ты пропадал там каждые выходные, — она пожала плечами. — А навестить родителей иногда — это нормально. Только без фанатизма.
Иван рассмеялся.
— Без фанатизма — это наш новый девиз.
Он подошёл к телефону и набрал номер родителей. После трёх гудков трубку сняли.
— Алло? — голос матери звучал настороженно.
— Мам, это я, — сказал Иван, переглянувшись с Мариной. — Хотел спросить… может, мы приедем в следующие выходные? Ненадолго. Просто погулять, шашлыки пожарить. С Мишей.
На том конце провода повисла тишина. А потом мать тихо произнесла:
— Конечно, Ванечка. Приезжайте. Я очень буду рада.
