— Людмила Викторовна, почему Вы меня отдали обратно? – спросила Рита при встрече эту женщину, которую язык не повернулся назвать мамой: это мучило ее долги годы. – Дядя Вася был против?
— И это тоже! – спокойно ответила та. – А еще – слишком ты оказалась самостоятельная. А мне бы — что-нибудь попроще да поспокойнее…
Как же у некоторых все легко…
Когда ты попадаешь в детдом – это предательство и трагедия. А когда дважды попадаешь – это что? Есть этому какое-нибудь разумное название?
Мамы не стало, когда Ритке было пять. Кто-то скажет, что в таком возрасте ребенок ничего не понимает и его очень легко можно отвлечь игрой: дай игрушку, заговори и все.
Ритку отвлечь не удалось: она будто заледенела.
Да, практически перестала говорить – только да и нет — и не очень реагировала на окружающее.
Папа и раньше любовью девочку не баловал: все мама, да мама. А она сгорела очень быстро: агрессивный лейкоз.
Отец после ухода жены стал пить интенсивнее, объясняя это стрессом: дескать, скорблю по безвременно ушедшей любимой супруге и не могу остановиться. Хотя при жизни ее даже поколачивал.
Первое время их страховала баба Оля — папина мама. А потом она заболела, а папа пропал.
И маленькая Ритка оказалась никому не нужна: она же — чисто змееныш! Ни слова не вытянешь! Вот пусть теперь государство с ней и тетешкается!
Поэтому, девочку быстренько определили в детский дом: мама улетела на небо, папа смылся, а бабушка болеет.
— Так что, девочка, поживи пока здесь!
«А пока – это сколько?» – думала маленькая Ритка, которой очень хотелось полететь к мамочке: ей на прошлый Новый год подарили «фейные» крылышки.
И там они будут вместе летать между облаков. Там-то ей точно будет хорошо!
А в детдоме было плохо: галдящие круглые и не очень сироты старались напакостить молчаливой новенькой. Ведь обиженные люди могут быть очень жестокими. А других здесь просто не было.
И часто люди, которым плохо, постараются сделать, чтобы и другим было не очень хорошо. Да, такие, конечно, не все. Но неожиданно оказалось, что таких — очень много.
Ситуация была сходна с армией, где были деды и новобранцы со всеми вытекающими отсюда последствиями.
И тут ей несказанно повезло: молчаливая Рита очень понравилась одной даме, пришедшей для усыновления.
Красивая тридцативосьмилетняя Людмила Викторовна, разочаровавшаяся в мужском поле, решила взять из детского дома девочку и обратила внимание на тихую Ритку, сидящую в одиночестве на подоконнике: то, что надо!
— Счастье тебе выпало, девочка! – говорила воспитательница Анна Ивановна. – Многие-то у нас по нескольку лет торчат и – ничего! А тебе – все и сразу!
Людмила Викторовна оказалась одинокой и небедной женщиной, врачом — терапевтом, работающей завотделением в поликлинике.
И в, принципе, неплохой теткой: Рите понравилось то, что она не настаивала, чтобы девочка называла ее мамой.
Да, женщина была строгой, но справедливой, как говорится. Хотя и требовала безоговорочного подчинения.
Но, в принципе, все требования были адекватными: закидонов у новой мамы не оказалось, и жизнь в семье шла относительно неплохо и спокойно — раньше-то у них все время буянил папа.
А у Люды мужа не было: так оказалось даже лучше! И девочка потихоньку стала оттаивать.
После детского сада Ритка пошла в школу. И к окончанию начальных классов превратилась в симпатичную и живую девчонку, умную и смешливую. Да, и с хорошими отметками!
А потом мама Люда познакомилась с дядей Васей. И, через месяц после этой роковой встречи, Рита неожиданно вернулась…
И тут началось по новой – многие прежние обидчики еще находились в детдоме: смотрите на это не понять что!
Да, ей счастье привалило, а она не смогла ужиться с приемной мамочкой! Это что же нужно такого натворить, чтобы тебя вернули обратно?
И девочка опять замолчала: да и что можно было сказать в свое оправдание? Наверное, она действительно, мягко говоря, непривлекательная…
Но дети потихоньку отстали: чего травить, если на все отвечают молчанием – так не интересно! Вот если бы плакала, жаловалась, огрызалась – тогда другое дело!
Время шло. Рита повзрослела и превратилась в симпатичную девушку.
А так как все закладывается в детстве, то мама Люда успела привить ей основы нормальной жизни: ведь шесть лет девочка провела в семье.
Да, в неполной, но в нормальной.
Поэтому, Маргарита выгодно отличалась от своих сверстников и умела, в отличие от них, делать многое.
К моменту выпуска девушка получила от государства однокомнатную квартиру.
В двадцать два года закончила колледж и успешно вышла замуж. А к двадцати трем успела стать мамой: в семье подрастал сын.
Но почему же ее, все-таки, вернули обратно? Это вопрос мучил Риту долгое время. Ведь у них с мамой Людой было все хорошо!
Она уже победила на школьной олимпиаде по математике и даже получила приз: ей можно было гордиться!
И на физкультуре она быстрее всех пробегала шестьдесят метров: тогда еще занятия шли не онлайн – напиши реферат и все.
Да и педагог по танцам ее хвалил. А как она делала на льду пистолетик! — Людмила Викторовна денег на дочь не жалела.
И вдруг все это оборвалось, и мама Люда отвела ее обратно. А она уже стала ее называть мамой…
Воспитатели удивились:
— Как? Почему? И, главное, за что?
Ведь привести усыновленного ребенка обратно можно только за что-то очень серьезное!
— Своровала что-нибудь? Попала в полицию? Стала неуправляемой? Нет? Тогда что?
Но, видимо, серьезная причина была, — решили все: не могла нормальная и адекватная тетка просто так привести обратно сироту!
И не надо тут ля-ля!
Что Людмила Викторовна сказала по этому поводу директрисе, осталось загадкой.
А двенадцатилетняя Ритка стала заново учиться жить в детдоме…
Прошло одиннадцать лет, но Рита ее узнала сразу — Людмила мало изменилась: да, уже немолодая! Но все та же гордая осанка, ухоженное лицо и спокойный взгляд.
Женщина стояла напротив витрины в торговом центре, и откусывая по кусочку, ела мороженое: она всегда любила эскимо.
Сомнений не было: это ее бывшая мама Люда…
— Простите, Вы – Людмила Викторовна?
А «вторая мама» даже не смогла вспомнить ее имя:
— Да, а мы знакомы? Я вас когда-то лечила?
— Можно сказать, что да, знакомы!
А когда узнала, кто перед ней, даже не удивилась:
— Ну, да — Рита. Ну, и что? Сейчас-то что тебе надо, Рита?
И никаких эмоций на ухоженном лице!
— А почему вы отдали меня обратно, Людмила Викторовна? – спросила девушка, у которой язык не повернулся назвать эту тетю мамой: этот вопрос мучил ее долгие годы. – Дядя Вася был против?
— И это тоже! – спокойно произнесла та, откусывая эскимо. – А еще – уж слишком ты оказалась самостоятельная!
А мне бы – что-нибудь попроще и поспокойнее. Ведь тобой-то я бы управлять точно не смогла…
Да, причина была в этом! Просто, девочка уже тогда стала проявлять некоторую твердость в поступках.
Нет, она, конечно же, слушалась маму Люду, но высказывала, по каждому поводу, свое мнение.
И, вполне возможно, речи о подчинении в будущем идти бы не могло. А зачем ей такая непокорная дочь?
Правильно – незачем! А тут и Васька со своим «рацпредложением» подоспел – все, пазл сложился!
И все! Как же все оказалось просто! – оцепенела Рита. — И, ладно бы, что-то было серьезное. Но вернуть привыкшего к тебе ребенка из-за такого пустяка…
— Ну, ладно, мне пора! – сказала девушка: говорить больше было не о чем, и добавила: — Привет дяде Васе.
А Людмила Викторовна, смотря на удаляющуюся Ритку с искривившимся лицом, осталась стоять у витрины: неожиданно девушка ударила по больному – Васька-то ее бросил!
Да, ее — умную, красивую и самодостаточную!
И не посмотрел, что она для него – все! Даже девчонку эту сдала обратно:
— Все, как ты хочешь, любимый котик!
А котик неожиданно ушел. Причем, без объяснений причины: прими, как факт!
Тогда она, не верящая в приметы, подумала, что эта самая карма, все-таки, существует: ведь она так же, без объяснений, отвела Ритку в детдом!
И вот – на тебе!
Но забрать девочку обратно желания не было: пусть все идет, как идет!
Да и эта своевольная малолетняя особа могла бы, скорее всего, отказаться к ней возвращаться: девочка уже тогда стала проявлять свой характер.
А с мужчиной они тогда собирались пожениться — Василий был выбран властной Людой из толпы многочисленных представителей мужского пола: одни слизняки кругом – глаз не на кого положить!
А он сразу зацепил женщину: надежный, с хорошей профессией – мужчина работал в сфере логистики – рукастый и разведенный. Чего еще желать-то?
И тут жених узнал, что Рита – не родная дочь, а удочеренная: Люда посчитала, что у нее от будущего мужа не должно быть секретов.
И неожиданно взбух. Хотя, было непонятно, из-за чего.
— А ты понимаешь, во что ввязываешься? И какая это ответственность?
К тому же, у девчонки может быть дурная наследственность!
Запаришься потом из полиции вызволять!
И зачем тебе это надо?
Да и своего можем родить: ты же у меня – огонь!
Насчет «своего» было чистой воды враньем, ну, или преувеличением, если хотите: в сорок четыре первые роды – это чревато…
Но Люда тогда задумалась: честно говоря, девочка оказалась немного не тем, чего ей хотелось.
Ведь тогда она выбрала молчаливую и кажущуюся забитой девочку только потому, что ей нужна была исключительно покорная дочь.
Потому что женщина хотела, чтобы ей подчинялись безоговорочно и бесповоротно.
А Рита уже начала высказывать свое мнение: что-то рановато!
И зерно сомнения упало на благодатную почву. А Васька каждый день давил. Ну, она и вернула удочеренную девочку обратно в детдом…
Удивительно, но та не плакала, хотя Люда ожидала именно этого. Поэтому, все прошло относительно спокойно.
А директрисе сказала все, как есть: будущий муж против! А что – причина уважительная! Не говорить же, что характер у девочки не тот – не поймут!
Женщина еще немного постояла у витрины. И впервые у нее появилось сомнение: а правильно ли она тогда поступила?
Ведь теперь рядом с ней была бы очень красивая и чем-то даже похожая на нее дочь: какая вы молодая мама! Наверное, вы очень гордитесь дочкой?
А теперь – что? Только и остается, что гулять в одиночестве.
Ну, да ладно: что сделано, то сделано! И, вряд и, эта красивая и гордая девушка ее бы по-настоящему полюбила.
А ей нужно идти: кошки, наверное, уже заждались. Да, ее любимицы – целых три!
И ничего не много!
Вот, кто действительно, ее любит! И, конечно, от нее зависит.
Ну, скажите, чем не счастье?
Ведь об этом можно было только мечтать…
