Но что же это? Лишь «одностороннее движение»? Парень хочет развиваться, а учительница? Так вот, в кинокартине есть момент, когда Татьяна Сергеевна полюбила шалопая Савченко.
Для начала она послушала неумелые стихи одного из учеников, посвящённые её неудачливому «кавалеру». Потом пошла на комбинат Запорожсталь и – увидела, как хорош этот Савченко. Он ей поначалу был откровенно противен…
Для девушки, воспитанной на дворянской литературе, которую она и преподаёт, все эти грубые ухаживания – как удары по её самолюбию. Да как он смеет?! Она-то – из «тургеневских», а не из фабричных.
Перешла в иную касту, хотя, наверняка, её предки были такими же крепостными, как и пращуры Савченко. Но вот – встреча на комбинате. Красота горячего металла. И – повелитель стихии – её «ухажёр». Но и это не всё.
В ту секунду, когда учительница с восхищением смотрит на его работу, Саша отворачивается.
Он устроил ей лёгкий вариант эмоциональных качелей. Сыграл тотальное равнодушие. Это действует, и Танечка смутилась. Зачем авторам был нужен этот фрагмент, удлиняющий и тормозящий динамичное повествование? Там пять с половиной минут «производственного пейзажа» и тема Савченко «в интерьере» цеха.
В советском искусстве присутствовала официальная апологетика рабочего человека. В одной из статей эпохи Оттепели мне довелось прочитать интереснейшую фразу: автор-женщина говорила, что нет ничего красивее рук пролетария.
Это – крупные руки с длинными пальцами — их интересно рисовать. В одной из песен звучало буквально следующее: «Но в мире нет прекрасней красоты / Чем красота горячего металла!»
В кинокартине это – центральный момент. Нам показывают и Сашу, и металл, как высшую эстетическую категорию, а Таня, как носитель гуманитарного образования, вдруг увидела прекрасное действо и привлекательного человека.
Кому, как не ей вспоминать поэтические описания? Таким образом, не только он до неё дорастает, но и она до него. Это — созвучие. Взаимность. Полная. Она — поняла и он — заметил.
