Вчера по пабликам прокатилась новость о том, что скончалась некогда красивая и шикарная женщина – актриса Ксения Качалина, которая в последние лет десять довела себя зависимостью до полного цугундера.
Лента пестрит заголовками в духе «Она была загадкой, оторвой…». Да бросьте, все мы прекрасно понимаем, что в последние лет 20 она была полностью сломленным человеком и иллюстрацией того, как можно дойти до жизненной точки.
Первая моя мысль, когда я увидела в новостной ленте слова о том, что Качалиной больше нет – теперь дело за Волочковой. В нашем медиа-пространстве лишь две женщины, которые столь самозабвенно и даже с какой-то нездоровой гордостью демонстрируют свою действующую зависимость.
Как будто бравируют этим. Точнее, уже осталась одна. Кстати, по пабликам о светской жизни недавно прокатились новость с фотками якобы анализов Волочковой, там показатели деятельности печени в небесах – на много единиц зашкаливают.
И вторая мысль – всем понятно, почему Качалиной не стало в 54 года (возраст, в сущности, еще молодой). Но все будут молчать, потому что тема женского алкоголизма в обществе если не табуирована, то поднимается с редкой брезгливостью. Или с насмешкой. Многие не считают зависимость болезнью и валят все шишки на саму женщину – мол, сама виновата, сама превратила свою жизнь в невесть что.
И такие комментаторы в чем-то правы. Но факт и в том, что алкоголизм – это болезнь. Та же Дана Борисова вот, к примеру, подлечилась и теперь сверкает на красных ковровых дорожках своими лисьими глазками. Что мешало Ксении Качалиной подлечиться – гордыня, депрессии, отсутствие жизненного ресурса на это? Сейчас уже поздно об этом размышлять.
Психологи твердят, что детство – это колыбель личности. У Качалиной (кстати, её имя при рождении – Оксана) было самое обычное советское детство, как у миллионов сограждан. Она родилась в 1971 году в Саратове в полной семье. Подростковый период ознаменовался ранним созреванием: в 13 лет она стала убегать из дома. Родители сбились с ног в попытках образумить чадо, в итоге отправили Оксану в село в строжайшие условия, за что спустя годы она их благодарила в интервью.
Получается, были предпосылки к асоциальному поведению уже с 13 лет, нужны были ежовые рукавицы.
С 18 лет Качалина проявила недюжинную амбициозность и работоспособность, переехала в Москву, много училась, снималась, общалась с коллегами и педагогами.
Сейчас уже, наверное, мало кто помнит, что в 90-х Качалина, вообще-то, вполне себе снималась у европейских режиссеров, ею восхищались в Германии, приглашали в качестве приглашенной звезды на итальянский кинофестиваль, её приглашали на съемки в различные страны (правда, она выбрала Казахстан, но это уже история умалчивает, почему она сделала такой выбор – работа с казахстанским режиссёром Абаем Карпыковым).
В 90-х она была очень и очень перспективной актрисой. Можно предположить, что на карьере актрисы поставил крест брак с Михаилом Ефремовым и рождение ребенка. Но если вспомнить ту же Добровольскую, которая (по её же воспоминаниям) стала много пить в браке с Ефремовым, но после развода взялась за голову, полностью бросила и прекрасно работала, зарабатывала деньги, раздавала интервью и ни в чем не нуждалась.
Нельзя не вспомнить про единственного ребенка Качалиной – дочь Анну-Марию Ефремову. Девочка родилась в 2000 году, а в 2004 году папа и мама развелись.
Забрав дочь, после развода Качалина уехала на Гоа. Курорт в Индии, который славится не столько мягким климатом, сколько всякими духовными практиками и доступностью всякого рода веществ. Потом вернулись в Москву, но Качалина уже не работала и сидела дома (давал деньги бывший муж).
Дочь вспоминает, что Ксения не воспитывала ее, забывала кормить и частенько поднимала руку. Психика Анны-Марии из-за этого серьезно пострадала. И хотя отец забрал девушку в отдельную квартиру, нанял няню, отпечаток жизни с матерью остался.
В последние годы Анна-Мария и вовсе стала утверждать, что она – Сергей. Свой «гендер» девушка сформулировала пятью сложнопроизносимыми словами.
В последние годы дела обстояли совсем неважно, образ жизни актрисы стал полностью асоциальным.
Людмила Поргина рассказывала, что была в квартире, которую Ксения превратила в непригодное для жизни место. «Когда я попала к ней туда, меня охватил какой-то страх. Как же может человек в этой обстановке жить? Что она ощущает? Какими мыслями она живет?
Ни телевизора нет, ни холодильника… Плита не работает. Что она ест, как она ест? Никто из родственников не может помочь. Ее надо спасать! Восстановить ее. Не все еще потеряно! Она вдруг начинает очень грамотно рассуждать, ставит точки, запятые, все нормально. И вдруг совершенно выключается человек!»
Мать Ксении обвиняла в поведении дочери Михаила Ефремова. Вот её слова из старого телевизионного шоу:
«Они познакомились на съемках. Ксения ему понравилась, и все закрутилось. Расписались, начали жить вместе. Она же до 30 лет вообще не пила, даже шампанское. Миша тогда уже пил. Когда они разошлись, я начала спрашивать, зачем он ей деньги приносит? Пусть идет работает, но нет же! Он деньги приносил, а, может, и наркотики. И вот что стало».
Теперь уже поздно думать, если бы да кабы. Ничего не исправить. Земля пухом.
