На первый взгляд может показаться, что в этом фильме нет положительных персонажей. Ну в целом да, жители заштатного швейцарского городка Гюллена все как на подбор заставляют поморщиться. Кстати говоря, в пьесе это еще более подчеркнуто. В фильме Михаила Козакова все-таки немного сглажено. Но основная идея сохранена — что бургомистр, что начальник станции, что очередной муж-альфонс Клары, что священник. И даже учитель, который вроде поначалу и выступил против, но потом под давлением общественности изменил позицию. Некоторые положительные чувства вызывает Карл, сын Альфреда Илла, единственный, кто нелицемерно жалеет отца. Уточняю — речь о фильме, а не о пьесе. В пьесе сын Илла представлен совсем иначе. Но не он самый порядочный человек во всем этом действе. И конечно, это не Клара.
Я начну издалека. Есть где-то неподалеку от швейцарских Альп маленький городишко под названием Гюллен. Его жители в целом неплохие люди: работают, растят детей, заговоров не устраивают, по воскресеньям бывают на мессе. Все чинно и мирно. Но что такое маленькие городишки близ Альп? Ратуша, церковь, школа, десяток лавок и десяток домов — уже город. В таком городе может жить до тысячи человек, включая младенцев. Жизнь в таком городе, надо сказать, не особо веселая. Периферия она и в Швейцарии периферия. С работой туго, развлечений особо никаких, а перспектив еще меньше, молодежь стремится уехать в Цюрих или хотя бы в Берн. Вот и Гюллен так закис, что у его жителей совсем нет средств к существованию, кроме пособий по безработице. Они живут в долг. Фермер отпускает в долг молоко лавочнику, лавочник отпускает это же молоко в долг сапожнику, сапожник отпускает ботинки в долг священнику, священник в долг отпускает прихожанам свечи в местном соборе. Замкнутый круг, из которого не выбраться. И нет никакого выхода.
Нищета унизительна. Она убивает, уничтожает человеческое достоинство. Какой болью наполнено сердце матери, которая не может купить новое платьице своей дочери. Как тяжело понимать мужчине, что он не в состоянии купить себе новые туфли. Как унизительно бояться лишний раз включить лампочку, потому что у тебя нет денег оплатить электричество. Нищета, словно бетонная плита придавила всех жителей Гюллена. И вот в такой город внезапно приезжает самая богатая женщина в мире. Когда-то благочестивые горожане изгнали ее из Гюллена, потому что она согрешила и зачала вне брака — они не могли потерпеть рядом с собой блудницу. Но вот спустя 30 лет она вернулась. теперь она богата и может позволить себе правосудие. А посему она городу сделку: в обмен на миллиард долларов горожане должны убить Альфреда Илла, отца ее внебрачного ребенка, который не только отрекся от нее, но и опозорил, оговорил, чтобы избежать ответственности.
И вот тут мы наблюдаем эволюцию греха. Человеческой продажности. Предательства.
Первая реакция жителей на это предложение — возмущение. Мы пока что живем в Европе. И мы христиане! Мы не какие-то вам там дикари из племени Мумбо-Юмбо! Как вы посмели?!
Но проходит несколько дней, и оказывается, что ради новых ботинок и нового платья для дочери все-таки можно поступиться и христианскими принципами. Клара била точно в цель — пригнала в забытый Богом городок ярмарку. Ну и как тут удержаться от соблазна?
Если поначалу горожане поддерживают Илла: «Да ты что, да мы никогда, держись, Альфред! Мы тебя защитим, Альфред!», то потом очень быстро эти уверенные фразы начинают меняться на несколько иные. Гюлленцы все еще поддерживают Илла, но уже начинают намекать, что поступил он как-то не очень: «С кем по молодости не бывает! Да мы все не без греха», а спустя пару дней ему уже открыто начинают говорить о его виновности и под конец уже отворачиваются от него, называют его распутником и уже требуют, чтобы он решил вопрос со своим наказанием сам.
Даже жена, которая устроила ему истерику из-за «тряпья», которое она носит «уже пять лет», бросает его. А потом, когда «отцы города» собираются в цирке, ни один из них не проголосовал против расправы. Все они, все до единого продали его за новые платья и туфли. И с каким злорадством Клара восклицает: «Есть кто-нибудь против?.. Ни одного. Ни одного!» Она не ошиблась в своих земляках, в их продажности и лицемерии, в том, что они с удовольствием будут пользоваться благами, оплаченными жизнью их соседа, с которым они вчера здоровались и судачили о погоде.
Впрочем, один человек среди всех повел себя достойно. Не стал лукавить и лицемерить. Он единственный был честен и единственный, кто не попользовался обещанной платой.
Это Альфред Илл.
Если гюлленцы совершили путь вниз по лестнице, то Илл совершил восхождение по ней. Поначалу его естественным желанием было сохранить себе жизнь, он отверг все претензии Клары — за давностью лет. По мере того, как дело начинает разворачиваться против него, он пытается бежать, но неудачно, после чего фактически признает свою вину и говорит, что примет любое решение гюлленцев, прекрасно понимая, какое именно решение примут его погрязшие в долгах земляки.
И он восходит на свою персональную Голгофу подобно тому, как первые мученики на заре христианства шли на смерть. Без истерик, не унижаясь, не моля о пощаде. Как подобает мужчине. Да, когда-то очень давно он совершил преступление и избежал ответственности. Но за все в этой жизни приходится платить. Настал и для него час расплаты. И ему хватило мужества пройти свой путь до конца. И он выглядит самым порядочным на фоне всех остальных, «не таких, как этот грешник».
