Как-то я уже писала о том, что «Влюблён…» — это лучший фильм о стабильности, как о явлении. Но это – в целом. Теперь – о частностях. Первое, что бросается в глаза – это принципиальная невозможность упасть на самое дно.
Что бы ни случилось, общество, люди, месткомы вытащат – иной раз насильно. И без «собственного желания» утопающего. Брагин, как бы он ни бухал и пропивал свои кубки, никогда не сможет оказаться на улице, в канаве.
К слову, он ещё не алкоголик, но ещё пьяница – там есть шанс, что Силкова, вцепившаяся в него, слепит из Брагина что-нибудь цельное, да и сама эволюционирует. Нам показывают – у Брагина есть неплохая жилплощадь (к слову, как и у Афони!).
Запущенная и полупустая, но – есть. Судя по всему, досталась после раздела-разъезда-развода с супругой. Две небольшие комнатки, перетекающие друг в друга – это, скорее всего, что-то 1960-х годов.
А вот плитка на кухне — отличная. Насчёт окошка из кухни в комнату ничего не скажу – я такое видела только в кино – у Раисы Захаровны и у Брагина. Далее Брагин всегда будет обеспечен работой и, как бы ни «старался», уволить его довольно трудно.
В этом был огромный минус для производств, но с человеческой точки зрения – плюс. Считалось, что рабочего тоже надо воспитывать, а не раз-два и выбрасывать, как бесперспективного.
Иногда всё круто получалось, как в кинокомедии «Неподдающиеся» (1959), а иногда не очень, как в случае с вышеназванным Афоней.
Ещё деталь. Интеллектуалка Вера Силкова зарабатывает очень мало – плюс-минус 100 рублей, но, тем не менее, знает, что 1) этот стольник у неё будет всегда и можно кинуть 45 фарцовщице; 2) за этот мизер она имеет доступ к художественной и другой литературе, что в те годы было модно-престижно-важно.
Вы заметили, какие книжки она таскала Брагину? По аутотренингу и психологии. Это и был самый-самый дефицит, за которым гонялась коллективная Раиса Захаровна. Плюс альбомы по искусству, которые Силкова может листать в своей библиотеке хоть целыми днями.
Девушка интересуется искусством – у неё стена в комнатке вся оклеена древнеегипетскими изображениями, античностью, ренессансом.
Кроме того, в фильме явлен ещё один выпивающий субъект – некий свободный художник, рассуждающий о «индпошиве» и джоттовой Мадонне Оньиссанти.
Он отлично одет, живёт, хоть в коммуналке, но в центровой (как и Вера, кстати!), имеет возможность трындеть и – жить в «параллельной системе». Наверняка, рисует афиши или ценники, а в свободное время витийствует, попивает и водит домой всяких дамочек.
Судя по его реакции, он впервые нарвался на отказ, да ещё столь бурный. И его тоже никто не выгонит из оформителей, а выгонят – пойдёт истопником в котельную, дворником, сторожем, как делали бунтующие интеллигенты.
Мать Веры по возрасту пенсионерка, но подрабатывает ремеслом – делает искусственные цветочки, наверняка, для кладбищенских нужд, а, может, для оформления более весёлых мероприятий.
Все в этом киносюжете спокойно и неторопливо живут – не без мелких трудностей, конечно.
Допустим, в промтоварном магазине отсутствуют модные вещи, а связываться с прожжёнными спекулянтами – себе дороже. Но это Вера такая наивная. Так-то народ знал, что к чему, а многие имели «своих» продавцов, как Сусанночка из «Самой обаятельной…» (1985), к которым ездили на дом и там примеряли-торговались-заказывали.
В общем, комедию можно смотреть, как пособие по изучению позднесоветского modus vivendi. Если резюмировать: социализм не давал человеку легального доступа к очень большим деньгам и сверх-роскоши, но и противостоял соскальзывании в бедность.
Если сделать ещё более смелый вывод, то …советский человек в момент Перестройки …заскучал от стабильности и хорошего среднего уровня. Захотелось жести.
