Ксения стояла у плиты, рассеянно помешивая борщ, когда в замке повернулся ключ.
По тяжелым шагам она безошибочно определила — вернулся Алексей. И судя по тому, как громко он бросил ботинки в прихожей, день выдался неудачный.
Три комнаты их сталинской квартиры были залиты мягким вечерним светом. В гостиной неярко горела старая люстра с потускневшей бронзой, купленная еще родителями Алексея.
Массивные створки окон, выкрашенные белой краской, пропускали последние лучи заходящего солнца.
— Опять эта кислятина? — недовольно буркнул муж, заглядывая на кухню. — Сколько раз говорил — не люблю борщ.
У Ксении внутри все сжалось. При слабом, болезненном сложении и невысоком росте, Алексей обладал удивительной способностью заполнять собой все пространство.
Когда он был не в духе, это ощущалось особенно остро.
— Мама просила сварить, — тихо ответила Ксения. — Говорит, витамины нужны.
Лариса Михайловна появилась в кухонном проеме, словно материализовавшись из воздуха.
Статная, прямая, с аккуратно уложенными седыми волосами, она окинула сына внимательным взглядом.
— Что случилось, Алеша? Опять на работе неприятности?
Алексей раздраженно дернул плечом:
— А то не знаешь! Эти иди…о ты… Представляешь, хотят, чтобы я за семьдесят девять тысяч пахал как проклятый!
Я им говорю — либо повышайте зарплату, либо ищите другого.
— И что они? — осторожно спросила Ксения, хотя уже знала ответ.
— Что-что! Сказали — незаменимых нет. Ну и пусть ищут себе другого ра..ба!
Лариса Михайловна тяжело вздохнула:
— Сынок, может не стоит горячиться? Пятая работа за год…
— Мам, ну ты-то хоть не начинай! — взорвался Алексей. — Я что, многого прошу? Нормальную зарплату, уважительное отношение! А они…
Он махнул рукой и вышел из кухни. Через минуту хлопнула дверь их с Ксенией спальни.
Ксения почувствовала, как предательски защипало в глазах.
Последнее время такие сцены повторялись все чаще. Алексей менял одну работу за другой, считая, что его недооценивают. А она не знала, как ему помочь.
— Не плачь, девочка, — Лариса Михайловна ласково погладила невестку по плечу. — Он успокоится. Характер у него непростой, весь в отца.
Ксения благодарно прильнула к свекрови. За пять лет совместной жизни эта женщина стала ей почти матерью.
— Лариса Михайловна, я так боюсь… — прошептала она. — Все не так, как должно быть. Дети не получаются, Алеша злится постоянно…
— Ну-ну, — свекровь приобняла ее за плечи. — Будут у вас детки, вот увидишь. А насчет Алеши не переживай — перебесится. Он же любит тебя.
Но Ксения уже не была в этом так уверена. Что-то неуловимо изменилось в их отношениях.
Муж стал раздражительным, часто задерживался после работы. А когда приходил домой — словно не замечал ни ее забот, ни попыток поддержать.
Вечером, лежа в постели рядом с уже спящим мужем, Ксения думала о том, как все изменилось за эти пять лет.
Когда они только поженились, Алексей был другим — веселым, внимательным.
Лариса Михайловна не могла нарадоваться на невестку, называла ее «хозяюшкой», «умницей».
Ксения старалась соответствовать — вела дом, готовила, экономила, при этом продолжая работать.
Их быт был налажен до мелочей: Ксения закупала продукты на свою зарплату, Алексей должен был оплачивать коммунальные платежи.
Лариса Михайловна, получая доход от сдаваемой однокомнатной квартиры плюс пенсию, вносила свою лепту в семейный бюджет.
Но постепенно все начало рушиться. Сначала — бесконечные проблемы с работой. Потом — растущее раздражение мужа.
И самое стра.шное — отсутствие детей. Ксения исправно ходила по врачам, пила прописанные лекарства, но результата не было.
Засыпая, она привычно прислушивалась к ровному дыханию мужа и думала о том, что, может быть, завтра все изменится.
Должно же когда-нибудь прийти их семейное счастье.
А утром Ксения не поверила своим глазам. Тест показывал две отчетливые полоски.
— Господи… — прошептала она, чувствуя, как подкашиваются ноги. — Неужели…
В висках стучало, руки дрожали. Она опустилась на край ванны, прижимая к груди заветную пластинку.
Пять лет ожидания, надежд, разочарований — и вот оно, счастье!
Первым порывом было — броситься к телефону, позвонить Алексею. Но что-то остановило.
«Нет, — подумала она, — скажу вечером. Лично. А сначала — Ларисе Михайловне».
Свекровь хлопотала на кухне, когда Ксения влетела туда с сияющими глазами.
— Мамочка… — голос срывался от волнения. — Поздравьте меня…
Лариса Михайловна обернулась, замерла с половником в руке. По лицу невестки все поняла без слов.
— Ксюшенька! — она всплеснула руками, роняя половник. — Неужто?..
Они обнялись, плача и смеясь одновременно.
Лариса Михайловна целовала невестку в мокрые от слез щеки, приговаривая:
— Наконец-то! Дождались! Внучка мне подаришь!
— Или внучку, — счастливо улыбалась Ксения.
— Да хоть кого! Главное — дождались! — свекровь вдруг посерьезнела. — Только ты теперь береги себя. Никаких нервов, поняла?
Весь день Ксения порхала как на крыльях. К приходу мужа приготовила его любимые котлеты, накрыла праздничный стол.
Но Алексей пришел поздно, какой-то взъерошенный, нервный. На радостное известие отреагировал странно — словно через силу выдавил улыбку.
— Это… хорошо, — пробормотал он, избегая смотреть жене в глаза. — Только мне надо с тобой поговорить. Наедине.
У Ксении екнуло сердце. Таким тоном хорошие новости не сообщают.
В спальне Алексей долго мялся, теребил пуговицу на рубашке.
Потом выпалил:
— Я встретил другую. Прости. Так получилось…
Ксения смотрела на мужа, не понимая, не веря своим ушам.
В голове стучало: «Не может быть… Не сейчас… Только не сейчас!»
— Как… другую? — чужим голосом спросила она.
— Ну что ты как маленькая! — вспылил вдруг Алексей. — Да, другую! Я люблю ее! И… мы будем жить вместе.
— А ребенок? — только и смогла выдавить Ксения.
— Ребенок… — он запнулся. — Я буду помогать, конечно. Но жить вместе мы больше не можем. Прости.
Все последующее Ксения помнила плохо.
Крик Ларисы Михайловны, ворвавшейся на шум в спальню. Ее побелевшее от гнева лицо, когда она узнала новость.
— Вон! — гремел голос свекрови. — Вон из моего дома, под…ец! Чтоб духу твоего здесь не было!
— Мама, да ты что! Это мой дом тоже! — попытался возразить Алексей.
— Был твой! А теперь — вон! Чтобы завтра же забрал вещи и убирался к своей… — Лариса Михайловна задохнулась от возмущения. — Квартиру однокомнатную забирай и катись!
А здесь Ксюша останется, с моим внуком!
Ксения сидела на кровати, обхватив себя руками. В ушах звенело, к горлу подкатывала тошнота. «Нельзя волноваться, — стучало в висках. — Ребенку вредно…»
Лариса Михайловна, выпроводив сына, кинулась к невестке:
— Девочка моя, золотко… Не плачь, умоляю! Все будет хорошо, вот увидишь! Я тебя не брошу!
Она обнимала Ксению, гладила по голове, приговаривая что-то ласковое, успокаивающее.
А та все никак не могла поверить, что еще утром была абсолютно счастлива, а теперь ее мир рухнул в одночасье.
— За что, мама? — прошептала она. — Почему именно сейчас?
— Потому что под…ец он, — жестко ответила Лариса Михайловна. — Ничего, дочка. Теперь главное — малыша выносить. А остальное наладится.
Ксения прижалась к плечу свекрови, чувствуя, как по щекам катятся слезы. Как жить дальше?
Но рядом была эта удивительная женщина, готовая поддержать в самую трудную минуту.
И где-то под сердцем уже билась новая жизнь — такая желанная, долгожданная.
Прошло полтора года.
Ксения открыла глаза, разбуженная детским плачем. По старому паркету заскрипели легкие шаги — Лариса Михайловна уже спешила к внуку.
— Тише, тише, мой хороший, — донесся из детской ласковый голос свекрови. — Бабушка здесь, маму не будем тревожить…
Ксения улыбнулась и провалилась в сон.
За последний год свекровь стала для нее настоящим ангелом-хранителем.
Сколько ночей они вместе не спали, когда маленький Андрюша болел! Сколько тревог и радостей разделили!
Часы в гостиной мелодично пробили девять. Пора вставать — через час начнется рабочий день.
После декрета Ксения вернулась в свою компанию, благо начальство пошло навстречу, разрешив работать из дома 3 раза в неделю.
На кухне уже вовсю хозяйничала Лариса Михайловна. Андрюша сидел в своем высоком стульчике, сосредоточенно размазывая кашу по тарелке.
— Мам, что же вы меня не разбудили? — укоризненно спросила Ксения, целуя сына в макушку.
— Тебе отдыхать надо, — отрезала свекровь. — На работе намаешься, а дома я справлюсь.
Ксения благодарно обняла Ларису Михайловну. Что бы она делала без этой женщины?
После ухода Алексея именно свекровь стала ее главной опорой. Не дала впасть в депрессию, помогла пережить развод, поддерживала во время беременности и родов.
— Кстати, Ксюш, — как бы между прочим заметила Лариса Михайловна, разливая чай. — Я тут подумала…
Она замолчала, внимательно изучая чаинки на дне чашки. Ксения насторожилась — такой тон не предвещал ничего хорошего.
— О чем, мама?
— Да вот… Может, пора тебе снова на людей посмотреть? Андрюше скоро годик, ты молодая, красивая…
— Мама! — Ксения чуть не поперхнулась чаем.
— А что такого? — невозмутимо продолжала свекровь. — Жизнь-то не кончилась.
Ксения растерянно смотрела на свекровь. В голове не укладывалось — как можно говорить о новых отношениях, когда рана еще так свежа?
— Мам, вы же сами все видите, — тихо проговорила она. — Какие там мужчины? У меня Андрюшка, работа…
— А я на что? — возмутилась Лариса Михайловна. — Не для того я с вами живу, чтобы ты молодость свою загубила!
Мальчику отец нужен — настоящий, а не этот… — она махнула рукой.
Андрюша, словно почувствовав, что речь о нем, радостно загулил.
Ксения смотрела на сына — кудрявого, голубоглазого, так похожего на отца, — и чувствовала, как к горлу подступают слезы.
— Не плачь, глу..пая, — Лариса Михайловна погладила невестку по руке. — Я же не гоню тебя замуж прямо сейчас.
Просто… не закрывайся от жизни, ладно? Счастье еще придет, вот увидишь.
Ксения молча обняла свекровь. В груди разливалось странное чувство — словно где-то впереди забрезжил свет надежды.
За окном мягко светила луна, где-то вдалеке лаяли собаки.
В детской кроватке посапывал Андрюша — ее маленькое чудо, ее смысл жизни. А рядом стояла удивительная женщина, заменившая ей мать.
И Ксения подумала, что, наверное, счастье не всегда выглядит так, как мы его себе представляем.
Иногда оно приходит в другом обличье — нужно только уметь его разглядеть.
