— Ну что, герой? — произнесла я, когда он мрачно сообщил мне эту новость. — Спас мамочку. Теперь сам тонешь в дерьме.
—————-
Я сидела в офисе, разбирая бесконечные отчеты, когда на телефон пришло сообщение от Антона: » Надо поговорить. Вечером дома».
Сообщение было каким-то…странным. Ощущение надвигающейся бури коснулось меня холодной рукой. Антон никогда не писал так сухо. Обычно он присылал глупые смайлики или ворковал что-нибудь ласковое.
Вечер выдался невероятно душным, даже кондиционер не спасал. Я вывалилась из такси, волоча сумку и уставшее тело, надеясь на прохладный душ и тихий ужин. У порога меня встретила тишина, давящая и напряженная, словно натянутая струна.
Антон сидел в кресле, уставившись в экран телефона. Обычно он бросался ко мне с объятиями, но сегодня лишь коротко кивнул. На его лице читалась какая-то обреченность.
— Привет, — пробормотала я, стараясь скрыть волнение. — Что-то случилось?
Он глубоко вздохнул, не отрывая взгляда от телефона.
— Мама звонила.
Эти слова прозвучали как приговор. Звонки его мамы, Галины Петровны, всегда предвещали что-то неприятное. Она была женщиной властной и любящей контролировать все вокруг, особенно жизнь своего единственного сына.
— Ну и что на этот раз? — спросила я, стараясь сохранить спокойствие в голосе.
Он поднялся, прошел на кухню, нервно теребя в руках телефон.
— Пойдем, расскажу.
Я невольно поежилась. Обычно важные разговоры у нас проходили за ужином, а сейчас, в пустой душной кухне…
Я достала из холодильника йогурт.
— Галина Петровна решила, что пора нам завести внуков? Или что я недостаточно хорошо готовлю ее любимый борщ?
Антон хмуро взглянул на меня.
— Все гораздо хуже, Лен. Мама влипла.
Влипла? Это могло значить что угодно. Я сделала глоток йогурта, ожидая продолжения.
— Она инвестировала деньги в криптовалюту, — выдохнул он, словно выдавливая из себя каждое слово.
Я чуть не поперхнулась йогуртом.
— В криптовалюту? Галина Петровна? Это шутка?
— К сожалению, нет, — он провел рукой по волосам. — Потеряла все свои сбережения, восемьсот тысяч.
— Восемьсот тысяч? — у меня перехватило дыхание. — Откуда у нее такие деньги?!
— Она откладывала всю жизнь, — пробормотал Антон. — Ей обещали золотые горы, быстрый заработок. Повелась на уговоры каких-то мошенников.
Я молчала, переваривая услышанное. Восемьсот тысяч – огромная сумма. Но дальше было еще хуже.
— И это еще не все, — продолжил Антон, глядя в пол. — Она взяла кредит, чтобы увеличить инвестиции. Полтора миллиона.
Полтора миллиона?! В кредит? Галина Петровна? Эта экономная до мозга костей женщина, живущая на скромную пенсию?
— Антон, ты серьезно? Кредит? В ее возрасте?
Он попытался оправдать мать.
— Они ее убедили, Лен. Говорили, что нужно срочно вкладывать, иначе упустит свой шанс.
— И она поверила? — я покачала головой. — Она что, совсем не понимала, во что ввязывается?
В голосе Антона прозвучала какая-то скрытая тревога.
— Лен, дело в том, что банк требует погашения кредита. Мама не справляется, у нее нет таких денег. Она позвонила мне…
Все встало на свои места. Звонок матери был не просто жалобой. Он был криком о помощи.
— И что ты собираешься делать? — спросила я, стараясь говорить как можно спокойнее.
Антон посмотрел на меня с мольбой в глазах.
— Я должен ей помочь, Лен. Мама же…
— Антон, — перебила я его. — Твоя мама – взрослый человек. Она сама приняла решение. Сама должна нести за него ответственность.
— Но я не могу ее бросить! — воскликнул он. — Она же моя мать!
— А обо мне ты подумал? — мой голос задрожал. — Мы копим на первоначальный взнос за квартиру. Ты помнишь об этом? Помнишь наши планы?
Он опустил глаза.
— Я знаю, но…
— Никаких ‘но’, — я отставила йогурт. — Мы два года отказывали себе во всем, чтобы собрать эту сумму. И ты хочешь просто так отдать ее на погашение чужих долгов?
— Я возьму кредит, — заявил Антон. — Покрою долг мамы.
У меня все похолодело внутри.
— Ты что, с ума сошел? Кредит? Мы же только начали выползать из долгов после свадьбы!
— И что мне делать? — огрызнулся он. — Смотреть, как она страдает?
— Нет, но ты не должен расплачиваться за ее ошибки! — я повысила голос. — Это не наша ответственность! И потом, я уверена, что она могла бы подумать головой, прежде чем вкладывать деньги во всякую чушь!
— Лена, ты не понимаешь! Это моя семья! Мы должны помогать друг другу!
— Семья – это когда советуются, а не ставят перед фактом! — я чувствовала, как гнев закипает во мне. — Ты даже не обсудил это со мной! Просто решил все за нас обоих!
— Я завтра же подам заявку на кредит, — заявил Антон, глядя мне прямо в глаза.
— Тогда знай, — мой голос дрожал от обиды и злости. — Я не собираюсь участвовать в этом цирке. Это твои проблемы, и ты будешь решать их сам.
— Наши деньги – общие, — попытался возразить он.
— Мои деньги – это мои деньги, — отрезала я. — И они пойдут на квартиру. Понял? На нашу будущую квартиру. А не на то, чтобы засыпать яму, которую вы с твоей мамой себе накопали.
Разговор закончился ссорой. Антон хлопнул дверью и ушел в комнату. Я осталась одна на кухне, чувствуя, как рушится мой мир.
Неделю мы почти не разговаривали. Он приходил с работы, утыкался в телефон, я делала вид, что все в порядке, но внутри все кипело. Однажды вечером он торжественно объявил:
— Кредит одобрили. Два с половиной миллиона под двадцать процентов годовых. Я все уладил, долг мамы закрыт.
Галина Петровна позвонила, рассыпаясь в благодарностях. Я молча наблюдала за этим фарсом, не произнеся ни слова.
Первый месяц выплаты по кредиту дались Антону с трудом. Ему приходилось экономить на всем. Я продолжала работать и откладывать деньги на свой отдельный счет. Отношения между нами стали просто невыносимыми. Мы словно жили в разных мирах.
На второй месяц Антона уволили с работы. Сокращение штата. Ему выплатили небольшое выходное пособие, которого хватило на три месяца выплат по кредиту.
— Ну что, герой? — произнесла я, когда он мрачно сообщил мне эту новость. — Спас мамочку. Теперь сам тонешь в дерьме.
Он промолчал.
— Ищи работу, — посоветовала я. — И срочно.
Он начал искать. Безрезультатно.
Выходное пособие заканчивалось. Однажды вечером Антон вернулся домой бледный, как полотно.
— Нечем платить по кредиту, — прошептал он. — Лена, помоги. Я не знаю, что делать.
— А я тебя предупреждала, — сказала я. — Предупреждала, что это безумие. Но ты меня не слушал. Ты слушал мамочку.
— Но что теперь делать? — он схватился за голову. — Штрафы, суды…
— Кредит на тебе. Вот ты и разбирайся. При чем тут я?
— Лена, но ведь…
— Никаких ‘но’, — перебила я его. — Это твой крест. Ты его и неси. Обратись к своей любимой мамочке. Пусть она поможет. Или ищи подработку. Разгружай вагоны, мой полы. Делай что угодно. Но мои деньги ты не получишь.
— Ты… ты эгоистка! — выпалил он, глядя на меня с ненавистью. — Как ты можешь так говорить? В трудную минуту бросаешь меня на произвол судьбы!
— Эти трудные минуты, а вернее года ты сам себе устроил, когда без моего согласия взял этот проклятый кредит! — закричала я. — Я не позволю себя втянуть в эту яму! Иди и сам разбирайся со своими проблемами!
В порыве злости он выкрикнул еще много гадостей, обвиняя меня в бесчувственности и жадности. Я отвечала тем же, с каждым словом чувствуя, как рушится наш брак.
Несколько дней мы молчали, избегая друг друга. Атмосфера в доме стала невыносимой. Потом Антон снова заговорил о деньгах.
— Давай будем тратить твою зарплату на часть платежа по кредиту, — заявил он. — А недостающую сумму я буду сам искать .
— Вот ты «продуманный», взял кредит для своей мамаши, а мне предлагаешь расплачиваться? Совсем обнаглел! — усмехнулась я, глядя на Антона.
— Ну а что мне делать? — он смотрел на меня с укором. — Ты должна помочь.
— Это не помощь, а эксплуатация! — возразила я. — Я предупреждала тебя! Ты не послушал! И твоя мамочка тоже хороша. Она хоть копейку предлагает?
— Она пенсию отдает, — буркнул Антон. — На коммуналку.
— Великое дело, — усмехнулась я. — Сама себя обеспечивает. А долги должен оплачивать ты?
Конфликт разгорался с новой силой. В конце концов Антон обвинил меня в том, что я его бросаю.
— Я просто не позволю себя использовать, — ответила я.
— То есть, ты просто оставишь меня одного с этим грузом?
— Это твой груз, — отрезала я. — Не мой. Я не являюсь никаким образом стороной кредитного договора.
— Ты бессердечная! — прорычал Антон.
— Бессердечный тот, кто думает только о себе и о своей мамочке, — ответила я, глядя ему прямо в глаза.
На следующий вечер я начала собирать вещи.
Антон застыл в дверях, увидев, как я укладываю одежду в чемодан.
— Что ты делаешь? — спросил он, дрожащим голосом.
— Ухожу, — ответила я, не поднимая глаз.
— Уходишь? Куда?
— Неважно, — я захлопнула чемодан. — Я больше не могу это выносить. Я больше не хочу жить с человеком, который ставит интересы своей мамочки выше моих.
— Но Лена… — он попытался меня обнять.
— Я нашла квартиру, — перебила я его. — Завтра переезжаю.
— Но как же мы? — в его голосе прозвучала паника. — Как же наша семья?
— Ты сделал свой выбор, — ответила я. — В пользу своей мамочки. А я делаю выбор в пользу себя.
Переезд прошел быстро и без осложнений. Я оставила ключи от квартиры на столе и ушла.
Развод был оформлен через месяц. Без каких-либо споров о разделе имущества. Что там было делить? Кредит остался на Антоне. Все мои надежды и мечты в этом доме оставались тут же.
После развода я вернулась к обычной жизни. Работала, встречалась с подругами, откладывала деньги. Я планировала купить небольшую квартиру в будущем. Но уже без мужа и его долгов.
Через некоторое время моя общая знакомая, Лариса, сообщила мне, что Антон находится в тяжелом положении. Не смог найти нормальную работу, перебивается случайными заработками курьера. Не платит по кредиту, банк подал на него в суд. Пришлось съехать со съемной квартиры и вернуться к матери. Галина Петровна отдает всю пенсию на оплату коммунальных услуг, а Антон пытается оплачивать еду и частично погашать кредит. Судебные приставы арестовали его счета.
Мне стало немного жаль его. Буквально на секунду. Но потом я вспомнила все те бессонные ночи, все те слезы и переживания. И поняла, что вовремя приняла решение уйти.
Сейчас я живу спокойно и могу тратить деньги на себя. В будущем я обязательно куплю собственную квартиру. Без кредитов и долгов. Развод стал для меня началом новой, спокойной и безопасной жизни. Я смотрела в будущее с оптимизмом, зная, что теперь сама хозяйка своей судьбы. А как там Антон будет выпутываться из своей финансовой передряги … что ж, как говорится, сам заварил кашу — сам и расхлебывай.
