Оксана стояла у окна, пытаясь скрыть дрожь в руках.
— Ты слышишь меня?! — голос Давида, холодный и безразличный, разрезал тишину. — Или ты думаешь, что у тебя есть право на мнение?
Она обернулась, стараясь держать себя в руках.
— Давид, я просто хотела сказать, что эта няня… — начала она, но он перебил:
— Замолчи, — он поднял вверх руку, не повышая голоса. Но от его жеста холод прошёл по спине. — Ты живёшь за мой счёт. Няня будет, как я решил.
Оксана молчала, стискивая руки под столом, чтобы не выдать, как сильно её задели эти слова. Её идеалы о семейной жизни рушились с каждым днём брака, а мечты о счастье давно сменились страхом перед повторением ошибок.
Ее муж Давид красиво ухаживал. Настоял, чтобы после свадьбы они жили с его родителями. У родителей хороший большой двухэтажный особняк, единственный сын Давид — наследник.
Татьяна Николаевна, мать Давида, встретила сноху с натянутой улыбкой, провела её в выделенные для них комнаты. И с тщательно сдерживаемым превосходством показала дом. Сразу стала называть Оксану доченькой.
— Мы теперь ведь одна семья, ближе и роднее у нас никого нет.
Татьяна Николаевна постоянно делала замечания снохе, та прислушивалась и старалась делать все так, как необходимо свекрови. Но замечания не исчезали, а лишь появлялись новые требования.
Каждый день Оксана возвращалась с работы и сразу приступала к делам: стирка, уборка, готовка. Она проверяла, чтобы Давид был всегда в порядке — его рубашка должна была быть идеально отглажена, костюм без пылинки.
Утро начиналось с подготовки, и она всегда проводила его до двери, даже если устала. Оксана верила, что именно от её усилий зависит уют в доме, но с каждым днём это становилось всё более утомительным.
«Посмотри на это, Оксана,» — говорила Татьяны Николаевны, указывая на едва заметную пыль. — «Разве так ухаживают за домом?»
Оксана тоже хорошо зарабатывала, но ее работа воспринималась как развлечение. Все семейные расходы нес Давид. И уже по умолчанию было ясно, что с рождением ребенка она будет заниматься только семьей.
Подруги с завистью смотрели на ее удачное замужество, а она все больше сбегала из этого великолепного дома. Она даже однажды предложила Давиду купить или снять свою квартиру и жить отдельно от родителей. И поняла, что сказала глупость. Это так его удивило.
— Тебе чего не хватает? Ты живешь на всем готовом и не о чем не думаешь. Ты в этом доме никто грубых слов не сказал. У тебя все есть. Родится ребенок, мама подберет ему няню.
— Няню? Зачем, я сама буду ухаживать за своим малышом.
С рождением дочери стало еще сложнее. Свекровь нашла няню, сама постоянно навещала внучку, командовала, что и как надо делать.
Оксана почти не была наедине с ребенком. Давид стал приходить поздно, исчезать на выходных из дома, иногда объясняя это одной фразой – «Работа у меня такая».
Свекровь часто напоминала снохе, что ей очень повезло в жизни попасть в такую благородную семью. Эти слова уже давно стали для Оксаны просто фоном, на который она почти не обращала внимания.
Наконец, однажды, когда свекровь снова сделала своё привычное замечание о том, как ей повезло, Оксана не сдержалась.
— Хватит! — её голос звучал резко и уверенно, как никогда. — Я больше так не могу! Я больше не хочу жить, как тень за вами!
Давид, сидящий рядом, был сбит с толку её реакцией.
— Ты что, с ума сошла? — его лицо исказилось от удивления и злости. — Это всё ты! Всё было хорошо, пока ты не начала придумывать себе проблемы.
— Ты никогда не слышишь меня! Ты увлечен другими женщинами, а я сижу тут взаперти! Я хочу уйти! — ответила Оксана, и её глаза наполнились слезами.
Свекровь вмешалась, обострив ситуацию:
— Ты ведь даже не можешь обеспечить свою дочь, что ты ей дашь? Ты об этом подумала? Ты остаешься на улице, без дома и без ребенка. Доченька, ты что?
— Замолчите! Вы мне не мама, Вы мне свекровь! Свекобра!
Это были те слова, после которых она почувствовала, как мир вокруг неё рушится.
Через несколько дней она подала на развод. Процесс оказался долгим и мучительным. Давид пытался отговорить её, но в его голосе звучала больше злость, чем сожаление.
Свекровь же, не стесняясь, говорила, что лучше бы Полина осталась с отцом, ведь Оксана не могла предложить ей достойную жизнь. Она даже говорила о лишении родительских прав.
Но к счастью, у Давида появилась любовница, которая не хотела чужого ребенка, и его желание лишить Оксану дочери потеряло смысл.
После развода Оксана не подавала на алименты. У неё было немного денег, которые она накопила до декрета, и она решила, что сможет справиться сама.
Она переехала в квартиру своей бабушки — место, где она когда-то чувствовала себя защищённой. Это стало её новым началом.
Дочери Полине исполнилось три года, и девочка пошла в садик. Это дало Оксане шанс выйти на работу, вернуться в прежнюю жизнь. Она не жалела о своём решении.
Оксана твердо решила, что больше не выйдет замуж. Брак, который когда-то казался ей самым большим счастьем, оказался лишь западней, из которой ей пришлось долго выбираться.
Однажды она встретила своего бывшего однокурсника Михаила. Он раньше ей нравился, но она не устоял перед красивыми ухаживаниями Давида.
Михаил на первый взгляд сильно уступал Давиду — он был небогат и казался зависимым от своей матери. Но обладал тем, чего Оксана не заметила сразу: искренностью, теплотой и готовностью заботиться о других.
Его решение жить с матерью в большой трёхкомнатной квартире всегда вызвало у Оксаны отторжение.
Но сейчас она была рада встрече.
— Оксана, привет! Каким ветром занес тебя в наш район.
— Забрала дочь из сада. – ответила Оксана.
— Дочка у тебя красавица. Ты на машине или тебя подвезли?
— Нет, не надо спасибо!
Они еще обменялись некоторыми фразами и разошлись. Михаил жил в этом же районе, потом они еще несколько раз встретились тоже случайно. Михаил узнал, что она развелась, и стал настойчиво искать встречи. Через год Михаил сделал предложение, но встал вопрос о жилье.
— У меня пожилая мама, и я не могу оставить ее одну.
— А у меня уже была одна свекровь, и с меня хватит! Я не хочу повторять ошибки. Замуж за тебя и твою маму я не выйду!
Поздней холодной осенью Полина заболела. Из-за работы Оксане долго оставаться дома было невозможно — требовалось её личное присутствие. И чувство вины не давало покоя.
Мама Михаила согласилась посидеть с девочкой, но в своей квартире. Выбора не было, и Оксана согласилась.
Она на больничное время переехала к Михаилу. Три комнаты, места всем хватает.
Однажды вечером, когда Оксана укладывала дочь спать, Тамара Федоровна заглянула в комнату с подносом, на котором стояли чайник и чашки. — Оксана, может, чаю? Давно не общались как следует, — предложила она.
Оксана кивнула. Они сели за кухонный стол, и Тамара Федоровна, переминая руки, начала:
— Знаешь, я, наверное, часто бываю резкой. Не обижайся на меня, я ведь просто переживаю за сына… и за вас.
Оксана удивлённо подняла взгляд:
— Вы действительно переживаете? Просто иногда кажется, что я делаю всё не так.
— Наверное, я не привыкла доверять. Но ты молодец, Оксана, и Поля чудесная девочка. Просто дай мне немного времени привыкнуть к тому, что теперь у Михаила есть не только мама, — слабо улыбнулась Тамара Федоровна.
Этот разговор стал началом осторожного примирения между ними.
Полина выздоровела, но Тамара Федоровна уговорила пока не водить ее в сад, чтобы ослабленный ребенок не подцепил новую инфекцию.
Они даже иногда спорили, но получалось без обид, и ссора быстро забывалась. Тамара Федоровна считала, что Оксана резкая и упрямая, но видела, какие теплые отношения у молодых. Это заставило мать смириться с его выбором.
Поля пошла в садик. Оксана так и осталась жить с Михаилом и его мамой в его квартире, они расписались, пышную свадьбу делать не стали. Отметили дома.
