– Она же моя мама. Это не кто-то там с улицы.
– Мне плевать, – закричала я. – Для меня это не имеет значения. Я этого не хочу! Я не хочу, чтобы она здесь жила!
Однокомнатная квартира, доставшаяся от бабушки, была моим личным раем. Минимализм, светлые тона, никаких лишних вещей – только уют и порядок. Я менеджер в рекламном агентстве, вполне себя обеспечивала и, честно говоря, наслаждалась своей независимостью. Так было до Данилы.
Данила появился в моей жизни год назад. Программист, немного рассеянный, но очень милый. Он снимал квартиру, а когда наши отношения перешли в серьёзную стадию, я предложила ему переехать ко мне. Расписались мы скромно, без помпы, вдвоём пошли в ЗАГС, а потом отметили в небольшом ресторанчике. Мне нравилась наша тихая, размеренная жизнь.
У Данилы была мать, Людмила Васильевна. Она жила в своей двухкомнатной квартире и навещала нас редко. Активная пенсионерка, работала в каком-то совете ветеранов, постоянно занята. В нашу жизнь не вмешивалась, и я, честно говоря, была ей за это благодарна.
Всё изменилось в один прекрасный день. Людмила Васильевна пришла к нам с радостной новостью: её дочь, Инна, выходит замуж!
— Ой, Поленька, ты бы видела, какое платье она купила! Кружева, шелка, просто загляденье! А ресторан! Мы заказали самый лучший в городе! – щебетала она, попутно доставая из сумки фотографии.
Я вежливо улыбалась, рассматривая фотографии. Платье, конечно, красивое, ресторан тоже вроде ничего. Но, честно говоря, эта свадебная лихорадка меня немного утомила.
Перед свадьбой Инны активность Людмилы Васильевны возросла в геометрической прогрессии. Каждый день звонки: «Полин, как ты думаешь, какой торт лучше заказать?» или «Полин, а ты знаешь, где купить хорошие хлопушки?». На самой свадьбе она была в центре внимания, наслаждалась ролью матери невесты. Я и Данила вернулись домой измученные, мечтая о возвращении к нашей спокойной жизни.
Но мечтам не суждено было сбыться. Ровно через месяц в нашей прихожей появилась Людмила Васильевна… с двумя огромными чемоданами!
— Ну что, дети, принимайте пополнение! – радостно воскликнула она, ставя чемоданы прямо посреди коридора.
– я переезжаю к вам!
Я опешила.
— Людмила Васильевна, простите, я не понимаю… Что значит переезжаете?
— А что тут непонятного, Поленька? – невинно захлопала она глазами. – Я свою квартиру освободила для Инночки и её мужа. Ну не жить же им по съёмным углам! А мне что, я и с вами прекрасно умещусь.
У меня челюсть отвисла. В нашей однокомнатной квартире, где и двоим-то тесно — еще и свекровь поселить?!
— Людмила Васильевна, вы… шутите? – выдавила я, стараясь сохранять спокойствие. — Вы с ума сошли? У нас однокомнатная, а вы к нам переезжать хотите!
— Что ты, Полина, какие тут шутки! – на полном серьезе заверила она меня, ставя чемоданы на пол. – Мы как-нибудь уместимся. Я женщина неприхотливая, мне многого не надо. Да и потом, я же старше, мне комната нужна.
Тут у меня просто всё внутри закипело. Я пыталась держать себя в руках, но не выдержала.
— Людмила Васильевна, это моя квартира! Я здесь жила ещё до того, как Данила появился в моей жизни! И я не собираюсь спать на кухне, уступая вам комнату!
Свекровь нахмурилась, а из комнаты выскочил Данила.
— Полин, что за крики? Что случилось? – спросил он, протирая глаза.
— А вот, спроси у своей мамочки! – вспылила я. – Она тут решила пожить с нами, да еще и комнату мою забрать!
Данила посмотрел на мать, потом на меня и виновато сказал:
— Полин, ну что ты так сразу в штыки? Маме же некуда идти!
— Как некуда? – возмутилась я. – У нее что, своя квартира испарилась?
Тут Людмила Васильевна закатила глаза и начала причитать:
— Ах, Полечка, неужели тебе жалко для старой женщины места? Я же не прошу ничего сверхъестественного, только уголок, чтобы дожить свой век.
Я опешила от такой наглости.
— Людмила Васильевна, я вас очень прошу, соберите свои вещи и уходите. Это моя квартира. Вы здесь незваная гостья.
А Данила, вместо поддержки, набросился на меня:
— Полин, ну как ты можешь так говорить? Она же моя мать! Мы должны ей помочь!
— А что, Данила, я не твоя жена? – спросила я. – Ты мне не должен помогать?
Перепалка была жуткая. Людмила Васильевна не собиралась уступать, считала, что имеет полное право жить с сыном. Данила, как и следовало ожидать, занял сторону матери. В ту минуту я поняла, что попала в какую-то ловушку.
– Ты что, не слышишь меня? – я медленно повернулась к Даниле и с ужасом спросила, слышит ли он все, что тут происходит.
Он избегал моего взгляда.
– Мама сказала, что мы как-нибудь уместимся, – буркнул он.
Волна гнева окатила меня с головы до ног.
– Да ты вообще понимаешь, что это моя собственность? Моя квартира, которую мне бабушка оставила, и я здесь жила задолго до тебя! – голос мой дрожал. – И я не собираюсь спать на кухне!
Данила нахмурился и приказал:
– Полина, не груби матери!
В голове моей помутилось.
– Я констатирую факты! Неужели ты не понимаешь, что происходит? – воскликнула я.
– Конечно, понимаю. Мама осталась на улице, и мы должны ей помочь, – ответил он, избегая смотреть мне в глаза.
– Она сама отдала квартиру дочери, — возразила я.
Людмила Васильевна вмешалась:
— Естественно, я помогаю семье дочери! Теперь ты обязана сделать то же самое для меня!
Я была в полном шоке. Обвела взглядом свекровь, потом взглянула на Данилу. Никто не собирался слушать меня, никто не собирался принимать мое мнение в расчет. Я попыталась говорить так медленно, как только могла, четко артикулируя каждое слово, чтобы передать весь ужас ситуации.
– Вы не можете здесь остаться. – Задыхаясь от злости, я смотрела на свекровь. – Данила, скажи ей!
Данила не посмотрел на меня. Несколько долгих секунд он смотрел в пол, прежде чем, наконец, произнес.
– Мама здесь, и у нее больше нет другого дома. Что мы можем сделать?
Я едва не задохнулась:
— У нее есть деньги. Она может снять квартиру. Или она может пойти пожить с Инной.
Людмила Васильевна скривилась.
– Инна только обустроилась. Я не могу ее выгнать.
— А меня можно?
Данила попытался взять меня за руку, но я отдернула ее.
— Итак, вот как это работает? Теперь я должна спать на кухне, а твоя мать получает мою спальню? И это нормально?
Данила снова попытался меня успокоить, но я сделала шаг назад, прижавшись спиной к стене.
– Да ты предал меня, – прошептала я. — Ты занял ее сторону против меня.
— Не говори чепухи! Я не выбираю чью-либо сторону, я просто пытаюсь найти решение.
Я разразилась истерическим смехом.
– Вот решение. Выгони ее из моей квартиры.
– Меня никто не выгонит, – заявила Людмила Васильевна. – Я просто прошу вас немного потесниться.
– Потесниться в 28 квадратных метрах? – автоматически передразнила я.
Людмила Васильевна кивнула. Как будто это было так просто и логично…
– Мне кажется, вы оба потеряли рассудок.
Данила попытался подойти ко мне.
– Прошу тебя, ты должна попытаться понять ее ситуацию…
— Серьезно? – закричала я. – Я твоя жена! Я здесь живу! Это мой, черт побери, дом!
– Наш дом.
– Нет! Мой! – Я наступала на него. – Бабушка оставила его мне. Ты здесь всего лишь год. Не имеешь права приводить сюда кого-либо без моего разрешения.
– Она же моя мама. Это не кто-то там с улицы.
– Мне плевать, – закричала я. – Для меня это не имеет значения. Я этого не хочу! Я не хочу, чтобы она здесь жила!
Людмила Васильевна жалобно посмотрела на Данилу.
– Ты выгоняешь мать собственного мужа на улицу. Ты чудовище!
Слезы медленно потекли по моим щекам.
– Я просто не хочу жить здесь, втроем, в однокомнатной клетке.
– Какая же ты жестокая! – пробормотала Людмила Васильевна, качая головой.
Я просто не могла в это поверить. Она выставляет меня злодейкой истории! А Данила просто стоит там, как пень!
— С меня хватит. Цирк окончен.
Данила нахмурился.
Я посмотрела ему прямо в глаза.
– Собирайте свои вещи и уходите, – потребовала я. – Оба. Сейчас же.
Людмила Васильевна не поверила своим ушам.
– Ты не можешь этого сделать.
– Ты ошибаешься. Я могу. – Мой голос был льдом. – И я это сделаю. Я хочу, чтобы твои вещи исчезли из моего дома. Я хозяйка в этом доме, и я не позволю тебе остаться. Ты меня поняла, или мне вызвать полицию, что бы вас обоих выкинули отсюда как ненужный мусор?
Данила схватил меня за руку, словно пытался остановить. Я вырвалась.
– Она уходит. И ты тоже.
Данила побледнел, не веря услышанному.
– Что?
– Ты выбрал ее. Иди к ней.
– Ты не можешь выгнать меня, – прошептал он. — Я твой муж.
– Да, могу я, могу… – выпалила я. – И делаю это. Ты предал меня. Ты не защитил меня. Ты позволил ей без моего согласия переехать в мой дом.
Данила попытался меня переубедить.
– Прошу, не надо спешить. Давай обдумаем все спокойно…
— Нет, – отрезала я. – Мы увидимся только в суде, на разводе. Я уже завтра подам заявление.
Данила открыл рот, как будто хотел что-то сказать, потом передумал. Обреченно развернулся и вышел с матерью из квартиры. Я захлопнула дверь и заперла ее на ключ. Потом опустилась на пол рядом с дверью, прижавшись к ней спиной.
В квартире воцарилась тишина. Я медленно поднялась на ноги и пошла в спальню, потом бесцеремонно рухнула на кровать. Все тело тряслось, неровное дыхание резало легкие.
Но, несмотря на это, внутри меня не было ни капли сожаления, только какое-то странное чувство свободы.
Следующие несколько дней пролетели как в тумане. Я взяла несколько выходных на работе, чтобы успокоиться и собраться с силами. Разгребла все вещи Данилы и сложила их в картонные коробки. Он пытался дозвониться до меня несколько раз в день и засыпал сообщениями. Ни на один из его телефонных звонков и текстовых сообщений я не ответила, потом я подала на развод.
Примерно через неделю Данила пришел за своими вещами. Он был один, Людмилы Васильевны с ним не было. Мы не обменялись ни словом. Он просто молча забрал коробки и положил их в машину. У выхода из квартиры он обернулся и спросил:
— Есть ли у нас хоть какой-то шанс?
Я отрицательно покачала головой.
— Все кончено.
Он кивнул, ничего не сказал и повернулся, чтобы уйти. Я закрыла за ним дверь, потом повернула ключ в замке. В моей квартире снова воцарилась тишина и покой.
Я получила официальные документы о разводе невероятно быстро. У нас никогда не было совместного счета или имущества, так как квартира принадлежала мне задолго до того, как мы поженились. Данила ни на что не претендовал, просто подписал все бумаги.
После этого я продолжила заниматься своей жизнью. Все вернулось на круги своя. Я работала, встречалась с друзьями, иногда оставалась дома, чтобы почитать книгу на диване. Моя квартира снова стала моим тихим местом, моим личным убежищем. Никто не вторгался в мою жизнь, никто не диктовал мне, что делать, и никто не пересекал мои границы.
Иногда я думала о Даниле и задавалась вопросом, поселил ли он свою маму обратно в свой дом, или он снял квартиру для себя и её, или, может быть, даже понял, в чем он ошибся. Но эти мысли никогда не затягивались надолго, и они никогда не причиняли мне особой боли или сожаления. Я выучила урок. Никто, даже муж, даже мать, не имеет права нарушать мои границы. И я должна набраться смелости и пресекать это в корне.
Однажды вечером я смотрела в окно, как солнце медленно опускалось за горизонт, окрашивая небо в невероятные оттенки розового и оранжевого. В моей квартире было тихо и спокойно. Я улыбнулась, осознав, что впервые за долгое время чувствовала себя по-настоящему дома.
