— Сережа! — ахнула Елена. — Как тебе только в голову пришла идея продать долю в нашем доме?!
— Не пойму, чему ты удивляешься? — проворчал Сергей. — В завещании же черным по белому написано, что отец разделил дом на пять равных частей.
— Но не для продажи ведь! — уверенно сказала Елена.
— А для чего еще, Лена? — саркастично хмыкнул Сергей.
— Сергей, ты меня удивляешь…
Сергей устремил на нее тяжелый взгляд, и Елена продолжила:
— Вот смотри, Сереж. Если ты продашь свою долю, здесь будут жить чужие люди!
— И что из того? — он пожал плечами и снова хмыкнул.
— Но как мы тогда сохраним наше фамильное гнездо? Отец завещал ведь нам хранить его как зеницу ока, чтобы передать другому поколению.
— Дался тебе этот дом! — раздраженно воскликнул Сергей, вскакивая с дивана.
— Да, Сережа, дался. Нетрудно представить, как папа сейчас там в гробу переворачивается от этой твоей дикой идеи…
— Да зачем ты хочешь его сохранить?
— Сергей, прекрати кривляться! — одернула брата Елена.
— И кто бы говорил о других поколениях… — Сергей насмешливо фыркнул. — У тебя ни семьи, ни детей. Никогда не было, уже и не будет.
— А как же Вася? Как с Кирой и Валей быть? — не обратив внимания на колкость брата, продолжила Елена. — Ты с ними вообще говорил? Спрашивал их мнение?
Сергей нервно прошелся по комнате. Он уже опаздывал на встречу с клиентом и не подозревал, что разговор с сестрой так затянется. Он думал, что мягкая, «блаженная», как в шутку называли ее в семье, Елена будет куда сговорчивее.
— А что тут спрашивать? Дом поделен на равные части. Стоит он немало. Никто после продажи не будет в обиде. Вот ты, например, — остановившись, Сергей ткнул в нее пальцем. — Ты живешь тут одна. Зачем тебе одной такой огромный дом? Не лучше ли на вырученные деньги купить хорошую квартиру?
— Ты меня не слышишь… — вздохнув, Елена укоризненно покачала головой.
— Это ты не хочешь меня слышать, — холодно отозвался Сергей. — Мне очень срочно нужны деньги на расширение бизнеса. Я уже клиентов нашел, они готовы купить мою долю хоть сегодня.
Елена молчала, и он, резко выдохнув, закончил:
— Ладно, мне нужно бежать. Созвонимся. Подумай пока. Только думай, Лена, недолго. И без лишних там философствований! Чем быстрее вы продадите свои доли, тем быстрее покончим с этим делом. Кстати, мои клиенты готовы даже приобрести дом целиком.
Прикрыв за собой дверь, он выскочил на крыльцо, сел в машину и уехал.
Дом, о котором шла речь, был настоящим фамильным гнездом. Еще до революции здесь жила семья деда, потом дом перешел по наследству отцу.
Когда к власти пришли большевики, дом отобрали. Только после ВОВ отец, уважаемый ученый и врач, широко известный не только в России, но и за ее пределами, смог вернуть его. Здесь выросло новое поколение — Сергей, Елена, Василий, Кира и Валентина.
Все они, кроме Елены, вскоре выпорхнули из гнезда и разлетелись по стране. Любимица отца осталась жить в этом старом двухэтажном, дорогом ее сердцу особняке. Она мечтала однажды открыть в нем посвященный отцу музей и даже помыслить не могла о том, чтобы пустить сюда чужих людей.
Разговор с Сергеем сильно взволновал ее. Поняв, что брат настроен серьезно, она решила действовать немедленно.
Помочь ей мог только старинный друг отца, замечательный адвокат Мойша Гершевич. Именно он принимал участие в оформлении завещания о наследстве.
***
Несмотря на занятость, адвокат принял ее в этот же день.
— Ну, что тут у нас? — спросил он, когда они обменялись теплыми приветствиями.
Елена протянула ему полученные от Сергея документы об оценке дома и разделении наследства на пять равных частей и чуть слышно прошептала:
— Кроме вас, Мойша Гершевич, нам никто не сможет помочь спасти дом.
— Давай-ка гляну, Леночка, — нацепив очки на нос, сказал адвокат.
Мгновенно погрузившись в бумаги, он шумно засопел.
— Значит, так…
Минут пять спустя, взглянув на Елену из-под очков, Мойша Гершевич тихо произнес:
— Надеюсь, ты не возражаешь, если я оставлю эти подлинники пока себе?
Не дожидаясь ответа, он положил документы в свой потрепанный портфель, стоявший рядом с его столом на полу. Словно спохватившись, он уточнил:
— Торопил, говоришь, тебя?
— Да…
— М-м-м…
Проницательно взглянув на нее, адвокат произнес:
— В общем, так, Елена Прекрасная. Для начала мне следует кое-что кое с кем выяснить. Пока младшим ничего не говори. И моли бога, чтобы мои встречи с нужными людьми состоялись как можно быстрее.
На обратном пути Елена вспомнила, как восторженно и с какой теплотой о Мойше Гершевиче отзывались отец с матерью. В их доме он был частым гостем, и все воспринимали его как члена семьи.
Вопреки ожиданиям Елены, адвокат позвонил уже через три с небольшим часа. Его голос звучал взволнованно и серьезно. Сказав, что разговор им предстоит нетелефонный, он попросил ее приехать к нему в контору завтра к восьми часам утра.
***
— Привет, привет! — улыбнулся Мойша Гершевич, когда Елена появилась на пороге. — Присаживайся, красавица.
— Спасибо… — Елена села на предложенный стул и едва ли не умоляюще посмотрела на адвоката. — Ну как, есть надежда на спасение дома?
Адвокат серьезно посмотрел на нее.
— Итак, слушай меня внимательно, — начал он. — Этот, с позволения сказать, твой брат… Я бы его по-другому, конечно, назвал… Потому что так поступают, мягко говоря, отпетые мерзавцы и мошенники.
Елена смотрела на него во все глаза. Переведя дыхание, он продолжил:
— Буду краток. Наш Сергей умудрился найти оценщика, который согласился дать ему документы как на фактическую стоимость дома, так и на фиктивную.
Елена ахнула.
— Слушай дальше. Затем он оформил эти вот документы о разделе на пять равных частей всей суммы, указанной в липовом оценочном акте. И, подсунув их тебе, распорядился о срочной продаже оставшихся долей. Сумма, отраженная в акте о фактической стоимости дома, почти в четыре раза превышает цену, указанную в липовом, — глаза адвоката блестели от волнения. — Теперь ферштейн, Леночка? Вот негодяй!
— Так вот почему он так меня торопит… — пробормотала Елена. — Он боится, что его разоблачат, пока он все это обстряпает. Мойша Гершевич, что же нам теперь делать?
— Успокойся, крошка, — мягко произнес адвокат. — И слушай меня внимательно. Первое. Ты ни в коем случае не проболтаешься, что была у меня.
— Но как?! Он же сразу догадается!
— Не перебивай, пожалуйста. Все гораздо серьезнее, чем даже я ожидал, — попросил Мойша Гершевич. — Мне твой отец говорил, что у Сергея из вас всех самый сложный характер. Да и сам я тоже догадывался, не слепой.
— Да, Мойша Гершевич… Незадолго до ухода папы они с ним серьезно повздорили… — согласно кивнула Елена.
— Итак, позволь мне продолжить. Второе. Тебе нужно будет связаться с тремя младшими. Сначала скажешь им все точь-в-точь, как поведал тебе Сергей. От их реакции, Лена, будет зависеть все последующее. Только не откладывай, не расслабляйся, нам нужно сработать на опережение.
На том и порешили.
***
Прежде чем связаться с братом и сестрами, Елена долго сидела молча. Она вдруг поймала себя на мысли, что не может себе представить, какой будет их реакция.
— Неужели я так плохо их знаю? — встревоженно произнесла она вслух.
Они всегда были дружны. Однако повзрослев, они общались не так часто и встречались только по большим праздникам. Одним словом, после неприятного разговора с Сергеем Елена не была уверена в том, что родительский дом дорог им так же, как и ей.
Сначала она решила связаться с младшим братом. Василий довольно спокойно отнесся к новости о том, что Сергей решил продать свою долю.
— Пусть продает. Не вижу никакой проблемы, честно говоря, — улыбнулся он.
— Не видишь проблемы? — Елена укоризненно посмотрела на брата. — А как же папины слова? Помнишь, как он просил, чтобы мы сохранили дом?
Василий пожал плечами:
— Ну я правда не вижу проблемы, Лен. Сергей на моей памяти никогда не принимал неверных решений. Да, жалко с одной стороны родовое гнездо, но я уже, честно говоря, отвык от него. Да и тебе содержать такой дом непросто…
— А помнишь, как мы хотели открыть там музей имени отца? — настойчиво продолжала Елена. — Да и люди просят, столько писем уже пришло…
Василий снова пожал плечами и сказал, что если уж спросили его мнение, то он полностью на стороне брата.
А вот сестры оказались единодушны: дом, по их мнению, обязательно нужно было сохранить. Узнав, что Василий принял сторону Сергея, они стали настаивать на семейном совете. Его решили провести на рождественских каникулах, по традиции в это время они все собирались в фамильном доме.
Сергей позвонил Елене сам. Узнав, что брат на его стороне, он заметно ободрился.
Перед самым Рождеством разыгралась непогода. Поэтому все съехались немного позже, чем планировали. Встреча получилась очень теплой и по-настоящему семейной.
Женщины накрывали на стол, а Сергей, доселе державшийся особняком, поднялся к себе в кабинет.
Елене показалось, что Вася, вышедший из своей комнаты, чем-то опечален.
— Василек, у тебя все в порядке? Мне показалось, что ты грустен?
— Конечно, показалось, сестренка, — ответил он. — Я просто растрогался, войдя в свою комнату… Все так и оставлено… Вплоть до мелочей! И ни пылинки. Будто я только утром оттуда вышел, а не целый год назад. Ностальгия даже началась…Все детство здесь прошло все же…
Раздался звонок в дверь, и на пороге появился Мойша Гершевич.
— А я не с пустыми руками! — прищурился он.
Под одобрительные возгласы собравшихся он торжественно выгрузил на стол свою знаменитую фаршированную рыбу. Так вкусно готовить это блюдо мог на всем белом свете только он один.
— Ну что, самое время за стол! — спохватилась Елена. — А где остальные? Василек, зови всех.
— Да, да, да! — подхватил Мойша Гершевич. — Надо поскорее! Если рыба остынет и будет на градус меньше, чем положено, вкус будет уже не тот!
Праздничный ужин удался на славу. Когда подавали чай, Мойша Гершевич вполголоса обратился к Сергею:
— Сергей, пойдем на пару слов.
— Может, допьем чай? — невольно напрягшись, спросил Сергей.
— Ну давай, допьем, допьем…
Залпом осушив свой стакан с чаем, Сергей встал и направился к лестнице, которая вела на второй этаж в его кабинет.
— Леночка, а можно мы в твоей комнате? — спросил вдруг адвокат. — Мы всего на пару слов. На минутку только.
— Да, конечно, Мойша Гершевич! Пожалуйста.
— Пойдем, Сергей.
Заметив в руках адвоката его знаменитый не менее чем фаршированная рыба потрепанный портфель, Елена почувствовала, что ее сердце пропустило удар.
Кажется, момент истины настал.
Сергей и Мойша Гершевич сидели по обе стороны письменного стола. На столе стоял небольшой портрет отца семейства. На нем он обезоруживающе улыбался и выглядел вполне счастливым.
Пауза затянулась, и Сергей вопросительно посмотрел на адвоката.
— Гм-м… — начал тот, глядя на портрет.
— Не хотел об этом… Но все же придется, — вздохнув, он продолжил — Знаешь, Сережа, что он сказал мне в последний момент?
Сергей покачал головой.
— Он показал мне четыре пальца, а пятый загнул, дав понять, что я должен присмотреть не за всеми вами, а только за четырьмя… И я дал ему слово.
— И что вы хотите этим сказать? — равнодушно спросил Сергей.
— А то, что отец знал, что от «большого пальца» этим четверым можно ожидать чего угодно.
— Вы перебрали немного, да?
— Я за рулем. И меня давно ждут дома. Это во-первых. А во-вторых… Буду краток. Здесь находится все, — адвокат похлопал по портфелю.
Сергей нахмурился и побледнел. Адвокат как ни в чем не бывало продолжил:
— Друг мой, то, что ты сделал, тянет не менее, чем на два, если не на три года. Суд разберется в сроках.
Он замолчал и красноречиво посмотрел на Сергея. Тот неверно истолковал его взгляд.
— И что я должен за это? — выдавил он.
— Ты неправильно понял, сынок, — улыбнулся адвокат. — Я предлагаю тебе выбор. Либо ты вымаливаешь у Лены и у остальных прощение, либо я даю зеленый свет всему тому, что тут находится, и ты мотаешь срок. Да, и еще немаловажная деталь, если выберешь первый вариант, докажи на деле, что ты не вор и не предатель своего знаменитого рода.
— Вот только не надо мне советовать, Мойша Гершевич! — огрызнулся Сергей.
Поднявшись, он направился к двери.
— У тебя три дня! — послышался ему вслед негромкий голос адвоката.
Сославшись на срочные дела, Сергей спешно попрощался с родственниками.
— А как же семейный совет? — в один голос спросили Кира с Валей.
— Семейный совет пока отменяется, — бросил он, уходя.
Спустя два дня Сергей вернулся, и все родственники подумали, что он приехал на семейный совет. Выглядел он неважно, лицо его было бледным как никогда. На вопросы, все ли у него в порядке, он отвечал уклончиво.
Вдруг у него зазвонил телефон. Спросив разрешения у Елены, Сергей уединился в ее комнате. Впрочем, пробыл он там недолго и сказал, что ему опять нужно срочно ехать.
Еще через два дня Елена обнаружила в верхнем ящике стола сверток с огромной суммой денег. Внутри лежала записка:
«Я не знаю, как попросить у тебя прощения, сестра, поэтому оставляю деньги. Распорядись ими по собственному разумению».
Рядом со свертком лежал заверенный нотариально документ об отказе от наследства. Удивленная Лена показала все это родственникам и рассказала им, как все было.
— Похоже, семейный совет все-таки состоится, — улыбнулся Василий.
Они совещались недолго и, в конце концов, решили, что прощают брата.
— Каждый может ошибиться. И каждый заслуживает прощения, — заключила Елена.
С ней были согласны все. А потом каждый из них набрал Сергея и сказал ему, что не держит на него зла. Когда Сергей уступил просьбам родственников и приехал в отчий дом, решено было связаться по видеосвязи с Мойшей Гершевичем.
— Можно считать, что возвращение блудного брата состоялось? — спросил адвокат.
— Да, — ответила с улыбкой Елена.
— Вот и хорошо.
Елена до сих пор живет в родительском доме. Сергей наотрез отказался забирать деньги. На семейном совете было принято решение направить эту сумму на обустройство, открытие и содержание музея, посвященного их отцу. Родные думают, что Сергей раскаялся и исправился, но можно ли ему доверять на самом деле? Никто кроме Елены не знает, что Мойша Гершевич держит в своем портфеле.
