— А вот это уже наглость! — Яна хлопнула ладонью по столу так, что подпрыгнули чашки. — Я не собираюсь платить за чужую квартиру!
— Ну почему сразу чужую? — Маргарита Семеновна покачала головой с таким видом, словно разговаривала с неразумным ребенком. — Это же наша семейная недвижимость. Когда-нибудь она достанется Жене.
— Вот именно! — Яна подчеркнула это «вот именно» особенно громко. — Жене, а не мне. Так почему я должна платить? Я должна отдавать деньги за квартиру, на которую не буду иметь никаких прав?
— Потому что вы семья, — отрезала свекровь, поджимая губы. — И странно, что я должна объяснять это взрослой женщине. Теперь это ваша ипотека. Всё равно квартира вам достанется, — добавила она.
Женя сидел между ними, опустив голову, и, казалось, мечтал провалиться сквозь землю. Семейный ужин, который должен был стать приятным вечером, превратился в настоящее поле битвы.
Все началось полчаса назад, когда Маргарита Семеновна небрежно, словно между прочим, объявила, что взяла ипотеку на новую трехкомнатную квартиру в хорошем районе. А потом как бы между делом добавила, что ежемесячный платеж довольно высокий, и хорошо бы дети помогли.
— Я никого не принуждаю, — продолжала Маргарита Семеновна, разливая по чашкам чай. — Просто это выгодное вложение для всех нас. Евгений, скажи хоть ты что-нибудь!
Женя поднял глаза, переводя растерянный взгляд с матери на жену.
— Мам, но ты же не советовалась с нами перед покупкой. Мы с Яной сами копим на жилье.
— Вот как ты заговорил! — Маргарита Семеновна театрально откинулась на спинку стула. — Я всю жизнь для тебя жила, отказывала себе во всем, а теперь мне нельзя даже на старости лет иметь нормальную квартиру?
— Маргарита Семеновна, — Яна старалась говорить спокойно, хотя внутри все кипело, — никто не против вашей новой квартиры. Но мы с Женей не можем взять на себя ваши платежи. У нас свои планы.
— Какие планы? Снимать вечно свою конуру? — фыркнула свекровь. — А тут трехкомнатная, в кирпичном доме. Пересылайте мне на карту деньги каждый месяц, я ведь ради вас стараюсь. Вам же потом и достанется!
— Через сколько лет? Двадцать? Тридцать? — Яна не выдержала. — И что нам все это время ютиться в съемной квартире, отдавая деньги на вашу ипотеку?
— А ты, я смотрю, расчетливая, — глаза Маргариты Семеновны сузились. — Только о своей выгоде думаешь.
— О нашей, — поправила ее Яна. — О моей и Жениной.
На следующее утро, когда эмоции немного улеглись, Яна и Женя обсуждали вчерашний конфликт в своей маленькой съемной квартире.
— Она всегда такая? — спросила Яна, глядя на мужа. — Ставит всех перед фактом и ожидает безоговорочного подчинения?
Женя тяжело вздохнул.
— Ты же знаешь мою маму. Она… привыкла все контролировать.
— Одно дело контролировать, другое — ждать, что мы будем платить за ее хотелки. Мы пять лет копим на свое жилье, Жень. Пять лет! И вот теперь должны все отдать ей?
— Я поговорю с ней, — пообещал Женя. — Объясню, что мы не можем этого сделать.
Но разговора не получилось. Вместо этого Маргарита Семеновна позвонила сыну на работу и долго, со слезами в голосе, рассказывала, как тяжело ей одной, как она никогда ничего не просила, как всю жизнь посвятила детям…
Через неделю Яна заметила странное: с их совместного счета, куда они откладывали деньги на первоначальный взнос по ипотеке, исчезла крупная сумма.
— Женя, — позвала она мужа, глядя на выписку из банка, — ты снимал деньги с нашего счета?
Он замер у двери, уже готовый уйти на работу, и по его лицу Яна поняла ответ раньше, чем он успел что-то сказать.
— Жень?
— Маме нужно было внести первый платеж, — он говорил тихо, не глядя ей в глаза. — Я одолжил совсем немного. Верну со следующей зарплаты.
— Одолжил? — Яна почувствовала, как внутри все холодеет. — Женя, это наши общие деньги. Наш первый взнос на квартиру. Ты не имел права решать это в одиночку!
— Я знаю, — он выглядел виноватым. — Прости. Но она плакала, говорила, что банк отберет квартиру, что она на улице окажется…
— У твоей мамы есть своя квартира, — напомнила Яна. — Она ее не продавала перед покупкой новой?
— Нет, говорит, хочет сдавать старую.
— То есть у нее будет пассивный доход, но платить по ипотеке должны мы? — Яна покачала головой. — Женя, ты не видишь, что она манипулирует тобой?
Так начался первый серьезный кризис в их отношениях. Яна чувствовала себя преданной, а Женя разрывался между любовью к жене и чувством долга перед матерью.
В субботу Яна встретилась со своей подругой Еленой в кафе.
— Она нарочно это делает, — говорила Елена, выслушав историю Яны. — Хочет проверить, насколько крепкий ваш брак. Свекрови часто так поступают.
— Но зачем? Мы с Женей счастливы вместе.
— Вот это ее и беспокоит, — Елена отпила кофе. — Ты отняла у нее сына, понимаешь? В ее понимании, конечно. И теперь она хочет убедиться, что в случае выбора «мама или жена» он выберет ее.
— Что мне делать?
— Поставь жесткие границы. И мужу тоже. Скажи, что если он хочет помогать матери — пусть, но не из ваших общих денег.
Вечером того же дня они с Женей серьезно поговорили. Яна была тверда — никаких общих денег на ипотеку свекрови. Женя, к ее удивлению, быстро согласился, но выглядел подавленным.
— Ты прав, что хочешь помогать матери, — сказала Яна мягче. — Это нормально. Но мы должны сначала позаботиться о себе. Нельзя строить свой дом, разрушая фундамент.
Казалось, конфликт исчерпан. Но через несколько дней Яне позвонил незнакомый мужчина.
— Яна? Это Виктор, брат Жени.
Яна удивилась. О существовании деверя она знала, но никогда не встречалась с ним. Он жил в другом городе и с матерью общался редко.
— Мне Женя рассказал о ситуации с мамой и ипотекой, — сказал Виктор. — И я подумал, что тебе стоит кое-что знать.
Они встретились в том же кафе, где недавно Яна виделась с Еленой. Виктор оказался ниже своего брата, с залысинами и усталым взглядом человека, много повидавшего в жизни.
— Мама всегда была мастером манипуляций, — начал он без предисловий. — С детства. Нас с Женей она стравливала постоянно. Кто больше маму любит, кто лучше учится, кто больше для нее делает.
— Я замечала, что она любит драматизировать, — осторожно заметила Яна.
— Это не просто драматизация. Это стиль жизни, — Виктор невесело усмехнулся. — Женьку она всегда больше любила, он ее «солнышко». А я — неблагодарный сын, потому что в восемнадцать ушел из дома и стал жить отдельно.
— Но сейчас вы общаетесь?
— По минимуму. Последний раз, когда она пыталась заставить меня платить за ее прихоти, я сказал, что это неприемлемо. С тех пор я для нее плохой сын, — он помолчал. — Тебе надо знать главное: у мамы есть деньги. Немалые.
— Что? — Яна не поверила своим ушам.
— Отец оставил хорошую сумму, когда уходил от нее. Плюс она неплохо зарабатывала, а тратила всегда экономно. Прибедняться — ее любимая тактика. Чтобы вызвать жалость, почувствовать власть.
Эта новость перевернула все в голове Яны. Получается, свекровь намеренно изображает бедствующую женщину, чтобы ими манипулировать?
Вечером она рассказала Жене о встрече с его братом.
— Виктор преувеличивает, — покачал головой Женя. — Да, отец оставил какие-то деньги, но это было давно. Вряд ли что-то осталось.
— А ты проверял? — спросила Яна. — Женя, что, если твоя мама вполне способна сама платить по ипотеке?
— Зачем ей тогда просить нас о помощи?
— Затем, что так она может контролировать нас, — предположила Яна. — Мы будем привязаны к ней финансово на годы вперед.
— Это звучит как заговор какой-то, — нахмурился Женя. — Мама не такая.
Яна не стала настаивать. Но червь сомнения был посеян.
Через неделю произошло еще одно неожиданное событие. Яна случайно встретила Валентину Семеновну, сестру Маргариты, в магазине. Раньше они почти не общались, и Яна хотела просто поздороваться и идти дальше, но Валентина Семеновна сама завела разговор.
— Рита взяла ипотеку? — переспросила она, когда Яна вскользь упомянула об этом. — И просит вас платить? Вот хитрюга!
— Вы удивлены? — осторожно спросила Яна.
— Конечно! У нее же есть деньги на первоначальный взнос и еще на несколько лет выплат. Она мне сама хвасталась, что удачно продала мамину дачу в прошлом году. А теперь, значит, прибедняется?
Яна почувствовала, как кровь приливает к лицу.
— Я не знала про дачу.
— Да она никому не рассказывала. Даже Жене, думаю. Рита любит выглядеть жертвой обстоятельств, — Валентина Семеновна вздохнула. — Всегда такой была, с детства. Мы поэтому и не общаемся почти. Устала от ее вечных игр.
Яна вернулась домой в смятении. Рассказать Жене? Но поверит ли он? Или снова заступится за мать, обвинив всех вокруг в наговорах?
Через две недели Маргарита Семеновна пригласила их на свой день рождения. Празднование должно было проходить в ее новой квартире — той самой, за которую они, по мнению свекрови, должны были платить.
Квартира оказалась просторной и светлой, с хорошим ремонтом. И хотя Маргарита Семеновна всем гостям жаловалась на «непосильную ипотеку», Яна заметила новую мебель и технику.
— Откуда это все? — шепнула она мужу. — Если денег едва хватает на взнос?
Женя пожал плечами:
— Возможно, в кредит взяла.
— Еще один кредит? Когда уже есть ипотека?
За столом собрались родственники и друзья Маргариты Семеновны. Из родных, кроме Жени, был только его двоюродный брат Павел с женой Ириной. Виктор, как и ожидалось, не приехал.
После нескольких тостов и поздравлений Маргарита Семеновна постучала вилкой по бокалу, привлекая внимание.
— Дорогие мои, я хочу сделать объявление, — она улыбалась, но в глазах была какая-то холодная решимость. — Как вы знаете, я недавно приобрела эту квартиру. И сегодня я была у нотариуса, где составила завещание.
По комнате пробежал удивленный шепоток. Кто говорит о завещаниях в день рождения?
— Я решила завещать квартиру своему сыну, Евгению, — продолжала Маргарита Семеновна, не сводя глаз с Яны. — Только ему, на случай, если в жизни что-то пойдет не так.
Повисла тяжелая пауза. Все взгляды обратились к Яне.
— Вы имеете в виду, на случай нашего развода с Женей? — спросила она прямо.
— Мало ли что в жизни бывает, — уклончиво ответила свекровь. — Нужно быть готовым ко всему.
— Но при этом вы хотите, чтобы мы оба платили за эту квартиру? — Яна не могла сдержаться. — Я должна отдавать деньги за имущество, на которое не буду иметь никаких прав?
— Не драматизируй, — отмахнулась Маргарита Семеновна. — Пока вы вместе, квартира ваша общая. А завещание — просто формальность.
— Мам, но это несправедливо, — неожиданно вмешался Женя. — Если мы вкладываемся в квартиру вместе, то и права на нее должны быть у обоих.
— Ты хочешь, чтобы твоя мать в случае чего осталась без крыши над головой? — Маргарита Семеновна мгновенно перешла в наступление. — Или чтобы половина нашей семейной квартиры досталась чужому человеку?
— Яна — не чужой человек, — твердо сказал Женя. — Она моя жена.
— Временное явление, — фыркнула свекровь. — Сегодня жена, завтра — бывшая. А я — твоя мать навсегда.
Эти слова стали последней каплей. Яна почувствовала, как внутри что-то обрывается.
— Теперь я все понимаю, — сказала она, поднимаясь из-за стола. — Вы никогда не считали меня частью семьи. Для вас я — временное явление, которое можно использовать для своей выгоды.
— Не переворачивай мои слова, — Маргарита Семеновна тоже встала. — Я лишь забочусь о будущем сына!
— Нет, вы заботитесь только о себе, — Яна говорила спокойно, но внутри бушевала буря. — Вы хотите, чтобы я платила за квартиру, которую вы мне же в лицо называете «не моей». Вы скрыли, что у вас есть деньги от продажи дачи. Вы манипулируете сыном, изображая бедную несчастную женщину, которой не на что жить!
Маргарита Семеновна побледнела:
— Кто тебе сказал про дачу?
— Какая разница? Важно, что это правда, и вы это подтвердили сейчас своей реакцией.
— Мам, — Женя смотрел на мать с недоумением, — у тебя правда есть деньги, а ты просила нас платить?
— Деньги никогда не бывают лишними, — пробормотала Маргарита Семеновна, заметно теряя уверенность. — Я просто хотела, чтобы квартира быстрее была выплачена… Для вас же старалась.
— Для себя, — поправила ее Яна. — И таким образом вы разрушаете наш брак.
Женя резко встал:
— Мы уходим. И нет, мама, мы не будем помогать тебе с ипотекой. У нас будет своя квартира. А ты со своей справляйся сама, раз уж решила ее купить.
— Ты выбираешь ее, а не родную мать? — в голосе Маргариты Семеновны зазвучали драматические нотки.
— Я выбираю нашу с Яной семью, — твердо ответил Женя. — И не позволю тобой манипулировать.
Когда они вышли на улицу, Женя долго молчал, а потом вдруг обнял Яну:
— Прости меня. Я должен был раньше увидеть, что она делает.
— Ты не виноват, — Яна прижалась к нему. — Это твоя мама, ты любишь ее и хочешь верить в лучшее.
— Виктор пытался меня предупредить еще в юности, — тихо сказал Женя. — Но я считал его предателем, который бросил маму. А он просто спасался…
В последующие недели Маргарита Семеновна пыталась связаться с сыном, но Женя был тверд: никаких манипуляций, никаких денег на ее ипотеку. Свекровь обиделась и начала рассказывать всем родственникам, какой неблагодарный у нее сын и какая расчетливая невестка.
Некоторые родственники принимали ее сторону и звонили Жене, пытаясь усовестить. Но большинство, как оказалось, хорошо знали характер Маргариты Семеновны и не удивлялись случившемуся.
Однажды Яне позвонила Ирина, жена двоюродного брата Жени.
— Я просто хотела сказать, что восхищаюсь тобой, — сказала она. — Ты смогла сделать то, на что у многих не хватает смелости — поставить Маргарите Семеновне границы.
— Спасибо, — растерянно ответила Яна. — Мне казалось, вы с Павлом на ее стороне.
— После того вечера — точно нет, — усмехнулась Ирина. — Мы с Пашей тоже через это прошли. Она и от нас требовала денег, представляешь? На какой-то бизнес, который хотела открыть. А когда мы отказали — обвинила во всех грехах.
— И что было дальше?
— Мы перестали общаться на несколько месяцев. Потом она сделала вид, что ничего не случилось, и снова стала нас приглашать в гости. Но денег больше не просит.
— Не уверена, что с нами будет так же, — вздохнула Яна. — Женя ее сын, а не племянник. Ставки выше.
— Посмотрим. Но если что — мы с вами.
Этот разговор придал Яне уверенности. Они с Женей были не одни в своем противостоянии манипуляциям свекрови.
Вскоре их жизнь стала налаживаться. Они снова начали откладывать деньги на собственное жилье. И через несколько месяцев нашли небольшую, но уютную квартиру в новостройке. Денег хватило только на первоначальный взнос, остальное — ипотека, но это была их собственная ипотека на их собственное жилье.
Женя периодически общался с матерью по телефону, но отношения оставались напряженными. Маргарита Семеновна отказывалась признавать свою неправоту и продолжала считать себя жертвой неблагодарных детей.
Прошел почти год. Яна и Женя закончили ремонт в своей квартире и решили устроить новоселье. Пригласили друзей, коллег, родственников. После долгих колебаний Женя позвонил и матери.
— Ты правда хочешь ее видеть? — спросила Яна, когда муж сообщил, что пригласил Маргариту Семеновну.
— Она все-таки моя мама, — Женя выглядел неуверенно. — И потом, прошел уже год. Может, она изменилась, все переосмыслила.
Яна сомневалась, но не стала спорить. В глубине души она надеялась на примирение, хотя и не верила в него.
В день новоселья их квартира наполнилась гостями, смехом, поздравлениями. Маргарита Семеновна пришла одной из последних. Окинула квартиру оценивающим взглядом и скептически хмыкнула:
— Маленькая у вас квартирка. В моей гостиная больше, чем эта комната.
— Зато своя, — улыбнулась Яна, решив не поддаваться на провокацию. — Проходите, Маргарита Семеновна, чувствуйте себя как дома.
— Ну, еще бы не своя, — свекровь прошла в комнату, продолжая осматриваться. — Хотя, конечно, с ипотекой на двадцать лет — какая же она своя? Банковская, по сути.
— Мама, — Женя подошел к ним, — давай не будем начинать. Сегодня праздник.
— А я что? — Маргарита Семеновна пожала плечами. — Просто констатирую факт. Вот если бы вы мне помогли с моей ипотекой, у вас сейчас была бы квартира побольше, и почти выплаченная. А так…
— А так у нас есть своя квартира, в которой мы сами принимаем решения, — спокойно ответила Яна. — И не отчитываемся никому, кроме друг друга.
— Какая же ты все-таки… — Маргарита Семеновна не договорила и поджала губы.
Вечер продолжался. Все гости, казалось, хорошо проводили время. Только Маргарита Семеновна сидела с недовольным видом, временами громко вздыхая или делая колкие замечания о квартире, районе, ремонте.
Когда большинство гостей разошлось, она задержалась. Яна собирала посуду на кухне, когда услышала, как свекровь говорит Жене в комнате:
— А все-таки зря ты меня не послушал. Сейчас бы жил в хорошей квартире, а не в этой коробке.
— Мама, перестань, — голос Жени звучал устало. — Мы уже обсуждали это.
— Да я только о твоем благе забочусь! — возмутилась Маргарита Семеновна. — Ты бы унаследовал нормальную квартиру! А что будешь с этой делать, когда с женой разойдетесь? Делить пополам?
Яна застыла, сжимая в руках тарелку.
— Мы не собираемся расходиться, — твердо сказал Женя. — И если ты пришла только за тем, чтобы снова посеять раздор между нами, лучше уходи.
— Ах, так?! — голос Маргариты Семеновны стал пронзительным. — Выгоняешь родную мать?
— Нет, просто прошу уважать мою семью и мой выбор.
— Выбор? Эта девица — твой выбор? Да она просто использует тебя! Никогда не любила, только деньги твои нужны!
Яна не выдержала и вышла из кухни.
— Маргарита Семеновна, — сказала она спокойно, — пожалуйста, прекратите. Если вы не можете радоваться нашему счастью, лучше действительно уйдите.
— Вот! — свекровь торжествующе посмотрела на сына. — Видишь? Она даже не отрицает, что не любит тебя!
— Я люблю вашего сына, — Яна чувствовала, как закипает, но старалась говорить ровно. — Но не позволю вам разрушать нашу семью своими манипуляциями.
— Какими еще манипуляциями? Я просто говорю правду! — Маргарита Семеновна повысила голос. — Я старый человек, который хотел помочь сыну получить хорошую квартиру! И что в ответ? Неблагодарность и хамство!
— Мама, — Женя взял ее за руку, — ты действительно хотела нам помочь, когда скрыла деньги от продажи дачи и просила нас выплачивать твою ипотеку?
— Да что вы прицепились к этой даче! — Маргарита Семеновна выдернула руку. — Да, я продала ее! Да, у меня были деньги! Но я хотела проверить, насколько вы готовы помогать близким! И вы провалили эту проверку!
Яна и Женя переглянулись. Признание прозвучало.
— Проверку? — Женя покачал головой с горечью. — Мам, ты решила проверить нашу любовь к тебе тем, что заставила нас платить за твою квартиру? Это не проверка, это манипуляция.
— Называй как хочешь! — Маргарита Семеновна сложила руки на груди. — Но настоящие дети должны заботиться о родителях без всяких условий!
— А настоящие родители должны радоваться счастью своих детей, а не пытаться им управлять, — тихо сказала Яна.
Свекровь окинула ее пренебрежительным взглядом.
— Не тебе меня учить, как быть матерью. Я вырастила двоих сыновей, а ты кто такая?
— Я жена вашего сына, — Яна выпрямилась. — И мы с Женей создаем свою семью, со своими правилами. Без манипуляций, без проверок, без лжи.
Маргарита Семеновна резко встала.
— Значит, так? Выбираешь ее окончательно? — она смотрела на сына, игнорируя Яну.
Женя вздохнул и тоже поднялся.
— Я выбираю нас, мама. Нашу с Яной семью. И я все еще надеюсь, что когда-нибудь ты поймешь и примешь этот выбор. Без обид, без условий, просто потому что любишь меня и хочешь, чтобы я был счастлив.
— С ней? — Маргарита Семеновна фыркнула.
— Да, с ней. Я люблю Яну. И мне жаль, что ты не можешь этого принять.
— Ясно, — Маргарита Семеновна поджала губы. — Что ж, не буду вам мешать наслаждаться вашей… независимостью.
Она решительно направилась к двери, но остановилась на пороге и обернулась:
— И не ждите, что я оставлю вам свою квартиру. Завещаю ее лучше приюту для животных!
Дверь за ней захлопнулась. Яна и Женя остались одни в тишине их новой квартиры.
— Ты как? — тихо спросила Яна, глядя на мужа.
Он медленно опустился на диван и провел рукой по лицу.
— Не знаю. Грустно. Но одновременно… легко. Как будто наконец-то перестал нести непосильный груз.
Яна села рядом и взяла его за руку.
— Мне жаль, что так вышло. Я никогда не хотела встать между тобой и твоей мамой.
— Ты не встала между нами, — покачал головой Женя. — Это она пыталась встать между нами. Сегодня я окончательно это понял.
За окном медленно темнело. Их первый день в новой квартире подходил к концу — не совсем такой, как они планировали, но все же их собственный, настоящий.
— Думаешь, она когда-нибудь изменится? — спросила Яна.
— Не знаю, — честно ответил Женя. — Но теперь я понимаю, что не могу жить ради ее одобрения. У нас своя жизнь, свои планы. И свой дом.
Он обвел взглядом комнату — небольшую, но уютную, с расставленными повсюду коробками, которые еще предстояло разобрать, с новыми обоями и светильниками, которые они выбирали вместе.
— А насчет квартиры свекрови, — Яна улыбнулась, — пусть хоть дельфинам ее завещает. Нам не нужно чужое. Мы сами все построим.
Женя обнял ее и впервые за весь день искренне рассмеялся:
— Точно. Своими руками. По своим правилам.
Они еще долго сидели в полутьме, обсуждая планы на будущее — какую мебель купят, как обустроят балкон, куда поедут в отпуск. Два человека, создающие свою маленькую вселенную, где нет места токсичным отношениям и манипуляциям.
А где-то в другом конце города Маргарита Семеновна сидела в своей просторной трехкомнатной квартире, одна, с телефоном в руке, ожидая звонка с извинениями, который так и не раздался. Ни в тот вечер, ни на следующий день, ни через неделю. Постепенно она начала понимать, что на этот раз зашла слишком далеко, но признать свою неправоту так и не смогла. Гордость не позволяла.
Иногда она проезжала мимо дома сына, иногда даже видела их с Яной — счастливых, занятых своими делами. Но контакт был потерян. И в этой истории не было победителей — только урок о том, что нельзя строить отношения на манипуляциях и контроле, даже если ты делаешь это из лучших, как тебе кажется, побуждений.
