— Люда, ты записалась? Сегодня же запись на летние путевки в лагерь заканчивается, — Мила подняла голову от стопки тетрадей и посмотрела на коллегу Ирину Павловну, которая заглянула в класс.
— Ой, совсем забыла, — Мила схватилась за телефон. — Столько всего навалилось в последнее время. Спасибо, что напомнили!
Когда за Ириной Павловной закрылась дверь, Мила тяжело вздохнула. Тридцать две тетради второклашек ждали проверки, а времени оставалось катастрофически мало. В шесть нужно ехать к свекрови, которая снова попросила помочь с уборкой. Вернее, не попросила, а поставила перед фактом через Женю.
Телефон завибрировал входящим сообщением от мужа: «Не забудь купить маме средство для мытья плитки. И молоко, она говорит, у нее закончилось».
Мила отложила красную ручку в сторону и откинулась на спинку стула. Ее рабочий день в школе заканчивался в четыре, значит, у нее будет час на магазин и дорогу. А потом снова пылесос, швабра и кухня. Уже третий раз за последние две недели.
«А когда же я буду проверять тетради?» — подумала она, но набрала короткое: «Хорошо».
— Милочка, вот здесь я хочу перевесить полки, поможешь? — Марина Андреевна стояла посреди кухни с рулеткой в руках, командуя невесткой, которая только переступила порог квартиры. — А то Женечка все никак не соберется заехать. И плитку нужно отчистить, посмотри, какой налет…
Мила молча сняла пальто, переобулась в тапочки, которые свекровь всегда держала специально для нее («чтобы не царапали паркет»), и прошла на кухню. Пакеты с продуктами она поставила на стол.
— Здравствуйте, Марина Андреевна. Я купила все, что вы просили.
— Спасибо, дорогая, — рассеянно ответила свекровь, даже не взглянув на покупки. — Слушай, я тут подумала, может быть, в субботу ты бы пришла пораньше? У меня подруги соберутся на чай, надо бы напечь что-нибудь вкусненькое. Ты же умеешь эти… как их… эклеры делать?
Мила замерла. Суббота — ее единственный выходной на этой неделе, когда она планировала наконец выспаться и провести время с мужем.
— Марина Андреевна, я в субботу не смогу. У меня планы.
— Какие еще планы? — свекровь нахмурилась. — Что может быть важнее, чем помочь семье?
— У меня проверка тетрадей, подготовка к контрольной и…
— Ну это же не срочно, — перебила ее Марина Андреевна. — Женечка! — крикнула она в сторону комнаты, где Евгений что-то смотрел в телефоне. — Скажи своей жене, что в субботу мне нужна ее помощь!
Евгений появился в дверном проеме, с недоумением глядя на напряженное лицо жены.
— Мам, что случилось?
— Да вот, Милочка отказывается помочь в субботу. У меня Валентина Сергеевна с Ниной придут, хотела угостить их чем-нибудь вкусным. А твоя жена, видите ли, занята.
Женя перевел взгляд с матери на жену:
— Мил, ну что тебе стоит? Сделай маме приятное.
Мила стиснула зубы. Последние три месяца она только и делала, что пыталась угодить свекрови: убирала, готовила, бегала по магазинам. С тех пор как Марина Андреевна растянула связки и две недели пролежала дома, она словно решила, что невестка теперь ее личная помощница.
— Хорошо, — тихо произнесла Мила. — Я приеду.
Школьный звонок пронзительно зазвенел, возвещая об окончании последнего урока. Второклассники с шумом стали собирать рюкзаки, радуясь наступившим выходным.
— Не забудьте повторить таблицу умножения! — напомнила Мила, но ее голос потонул в детском гомоне.
Проводив учеников, она устало опустилась за стол. Суббота, которую она планировала посвятить себе, превратилась в день службы у свекрови. И это после рабочей недели, когда она буквально валилась с ног от усталости.
— Людмила Сергеевна, вы идете? — в дверях снова появилась Ирина Павловна. — Мы с девочками собираемся в кафе, отметить начало выходных.
— Не могу, Ирина Павловна, — вздохнула Мила. — Еду к свекрови помогать с готовкой.
— Опять? — удивилась коллега. — Ты же была у нее в среду.
— И в прошлую субботу, — добавила Мила. — И в позапрошлое воскресенье.
— А муж что говорит?
— Поддерживает маму, — Мила начала собирать сумку. — Говорит, что это нормально — помогать родителям.
— Помогать — да, — Ирина Павловна присела на краешек парты. — А становиться бесплатной домработницей — нет. У нее что, своих рук нет?
— Есть, но… — Мила замялась, не зная, как объяснить ситуацию. — После того случая с ногой она как-то… привыкла, что я все делаю.
— А ты не пробовала отказать?
— Один раз только намекнула, что у меня свои дела. Так Женя три дня дулся, говорил, что я не уважаю его мать.
Ирина Павловна покачала головой:
— Девочка моя, так и будешь всю жизнь между свекровью и школой метаться? Ты же молодая совсем, когда для себя жить будешь?
Этот вопрос звучал в голове Милы всю дорогу до дома Марины Андреевны. «Когда я буду жить для себя?»
Три часа на кухне, замешивая тесто и взбивая крем для эклеров, Мила думала о своей жизни. Пять лет назад, когда она выходила замуж за Евгения, все казалось таким простым и радужным. Они снимали небольшую квартиру, мечтали о собственном жилье, строили планы. Марина Андреевна тогда держалась отстраненно, лишь изредка делая замечания о том, что «девочка из простой семьи» не пара ее сыну.
Позже, когда Женя получил повышение, а Мила устроилась в хорошую школу, отношения со свекровью стали теплее. Казалось, Марина Андреевна приняла выбор сына. Но после той истории с ногой что-то изменилось. Свекровь словно решила, что невестка теперь обязана ей прислуживать.
— Милочка, ты там скоро? — Марина Андреевна заглянула на кухню. — Девочки через полчаса будут.
— Почти готово, — ответила Мила, вынимая последний противень из духовки.
— Чудесно! И еще кофе не забудь приготовить. Знаешь, как я люблю — с пенкой.
Мила кивнула, чувствуя, как внутри нарастает раздражение. Свекровь не сказала ни «спасибо», ни «как ты сама». Только команды и указания.
Когда прибыли гости — две пожилые дамы с идеальными прическами и жемчужными нитками на шеях — Мила продолжала хлопотать на кухне, накрывая на стол и разливая кофе.
— Какая у тебя замечательная невестка, Мариночка, — произнесла одна из гостий, наблюдая за суетящейся Милой. — Настоящая помощница! Моя вот носа не кажет, только на дни рождения приезжает.
— Да, мне повезло, — с гордостью ответила Марина Андреевна. — Людмила знает, как важно поддерживать семейные отношения.
Мила замерла с кофейником в руках. Семейные отношения? Это так теперь называется?
— А еще она прекрасно готовит, — продолжала расхваливать свекровь. — В прошлые выходные генеральную уборку сделала, а в воскресенье обещала окна помыть. Правда, Милочка?
Мила медленно повернулась к свекрови:
— Простите?
— Ну, мы же договорились, что ты в воскресенье приедешь окна помыть, — как ни в чем не бывало продолжила Марина Андреевна. — После зимы они такие грязные.
— Мы не договаривались, — тихо ответила Мила.
— Как не договаривались? — свекровь сделала удивленное лицо. — Я же Жене говорила, он обещал, что вы приедете.
— Мне Женя ничего не говорил, — Мила почувствовала, как к щекам приливает жар.
— Ну, значит, забыл, — отмахнулась Марина Андреевна. — Ничего страшного, теперь знаешь. Заодно и цветы мои польешь, я в воскресенье с Валечкой в театр собралась.
Возвращаясь домой после чаепития у свекрови, Мила чувствовала, что внутри нее что-то надломилось. Все эти месяцы она терпела, улыбалась, делала вид, что ей не трудно и даже приятно помогать матери мужа. Но сегодня чаша терпения переполнилась.
Евгений встретил ее в прихожей:
— Как все прошло? Мама звонила, сказала, что эклеры получились отличные.
— Почему ты не сказал мне, что обещал свекрови, что мы приедем завтра мыть окна? — вместо ответа спросила Мила.
Женя замялся:
— Я… забыл. Мама упомянула, что окна грязные, я сказал, что мы поможем.
— Мы? — Мила сбросила туфли. — Или я? Когда ты в последний раз ездил к ней помогать?
— У меня работа, проекты, дедлайны…
— А у меня нет работы? — голос Милы дрогнул. — У меня нет своих дел? Я, по-твоему, сижу целыми днями и думаю, кому бы услужить?
— Мил, ну что ты завелась? — Евгений попытался обнять жену, но она отстранилась. — Подумаешь, окна помыть. Час работы.
— Не час, а целый день! — Мила прошла в комнату и устало опустилась на диван. — В прошлый раз я провела у твоей мамы восемь часов, убирая квартиру. А позапрошлый раз — шесть часов, готовя еду на неделю. Которую, между прочим, она раздала своим подругам!
— Ну и что? Маме приятно угостить подруг…
— Моей готовкой! Моим трудом! А сегодня она при своих гостях хвасталась, какая у нее замечательная невестка-служанка! — Мила почувствовала, как слезы наворачиваются на глаза, но сдержалась.
— Не преувеличивай, — поморщился Женя. — Мама просто гордится тобой.
— Она не гордится, Женя. Она пользуется мной. И ты ей в этом потакаешь.
Евгений сел рядом и взял жену за руку:
— Мил, ну что тебе стоит? Мама немолодая уже, ей тяжело одной справляться.
— Твоей маме пятьдесят восемь лет, она работает заведующей в поликлинике и прекрасно играет в теннис по выходным, — напомнила Мила. — Она не больная старушка, которая не может сама о себе позаботиться.
— Но она же моя мама…
— А я твоя жена! — Мила вырвала руку. — И я не нанималась быть домработницей у твоей мамы!
— Да что с тобой такое сегодня? — Евгений повысил голос. — Никогда такой не была!
— Потому что я всегда молчала! — Мила вскочила с дивана. — Все эти месяцы я ездила к твоей маме, делала все, что она просит, жертвовала своим временем, здоровьем, отдыхом. А в ответ ни слова благодарности, только новые требования!
— Ты преувеличиваешь…
— Нет, Женя. Я больше не могу так. Я к твоей маме больше не поеду, я не ее домработница, — резко сказала Мила. — Если хочешь помочь — езжай сам. Мой окна, готовь, убирай. Или найми ей помощницу по хозяйству. Но я больше не буду этого делать.
Евгений вскочил:
— То есть ты отказываешься помогать моей семье?
— Твоя семья — это я! — воскликнула Мила. — А еще у твоей мамы есть дочь, между прочим. Где Вера? Почему она не помогает матери?
— У нее дети, она в другом городе…
— А у меня работа! У меня тридцать два ученика, которым я должна проверить тетради к понедельнику. У меня планы на подготовку к классному часу. У меня, в конце концов, своя жизнь!
Евгений покраснел от злости:
— Значит, тебе плевать на мою маму?
— Нет, Женя. Мне не плевать. Но я не позволю ей и дальше использовать меня как прислугу. И тебе не позволю меня в это втягивать.
Следующее утро выдалось напряженным. Евгений молча собирался, избегая смотреть на жену. Мила тоже молчала, решив не нарушать тишину первой. Вчерашний разговор оставил тяжелый осадок, но она не собиралась отступать.
Когда за мужем закрылась дверь, Мила наконец выдохнула. Впереди был целый день без обязательств перед свекровью — впервые за долгое время она могла провести выходной так, как хотела сама.
Телефон зазвонил, когда она закончила проверять десятую тетрадь. На экране высветилось имя свекрови.
Сердце Милы сжалось. Отвечать не хотелось, но игнорировать звонок казалось неправильным.
— Алло, — Мила старалась, чтобы голос звучал спокойно.
— Милочка, ты когда приедешь? — без приветствия спросила Марина Андреевна. — Я все приготовила: и тряпки, и моющие средства. Жду тебя к обеду.
Мила глубоко вдохнула:
— Марина Андреевна, я сегодня не приеду.
На другом конце провода воцарилась тишина.
— Как это — не приедешь? — наконец произнесла свекровь. — Мы же договаривались. Окна сами себя не помоют!
— Мы не договаривались, — твердо ответила Мила. — Женя знает, что я не приеду. У меня сегодня много работы.
— Работы? В выходной? — в голосе Марины Андреевны зазвучало возмущение. — Что за работа такая важная, что нельзя матери помочь?
— Я учитель, Марина Андреевна. У меня тетради, подготовка к урокам…
— Это можно и потом сделать! А окна надо сейчас мыть, пока погода хорошая!
— Извините, но я не смогу приехать, — Мила старалась говорить спокойно. — Может быть, вы попросите Веру помочь? Она все-таки ваша дочь.
— Вера? — свекровь фыркнула. — У нее дети, ей некогда. А ты что, такая занятая стала? Раньше не отказывалась помогать, а теперь, значит, не можешь?
— Раньше я тоже не хотела, — честно призналась Мила. — Но молчала, потому что не хотела обижать вас и расстраивать Женю.
— Ах, вот как! — голос Марины Андреевны задрожал от негодования. — Теперь понятно, какая ты на самом деле. А я-то думала, что у сына хорошая, добрая жена. А ты, оказывается…
— Марина Андреевна, — перебила ее Мила, — я не отказываюсь общаться с вами или навещать вас. Но быть вашей домработницей я больше не согласна.
— Домработницей? — свекровь повысила голос. — Да как ты смеешь! Я к тебе как к дочери отношусь, а ты…
— Нет, не как к дочери, — снова прервала ее Мила. — Если бы как к дочери, вы бы не заставляли меня делать всю работу по дому и не говорили бы своим подругам, какая я удобная невестка, которую можно эксплуатировать.
— Что ты несешь? Я никогда…
— Марина Андреевна, давайте не будем спорить. Я свое решение приняла. Если вам нужна помощь с домашними делами, наймите помощницу или договоритесь с Женей, чтобы он вам помогал.
Мила услышала, как свекровь резко вдохнула, словно собираясь разразиться гневной тирадой, но вместо этого раздались короткие гудки. Марина Андреевна бросила трубку.
Через минуту телефон зазвонил снова — на этот раз звонил Евгений.
— Ты что наговорила маме? — с порога начал он. — Она в слезах!
— Я всего лишь сказала, что не приеду сегодня мыть окна, — спокойно ответила Мила. — И что я не собираюсь больше быть у нее на побегушках.
— Мила, ты понимаешь, что ты делаешь? — в голосе мужа слышалось отчаяние. — Ты разрушаешь отношения с моей семьей!
— Нет, Женя. Эти отношения разрушаются из-за того, что твоя мама не уважает меня и мое время. И из-за того, что ты ей в этом потакаешь.
— Я еду к ней, — заявил Евгений. — Кто-то же должен помочь.
— Правильно, — согласилась Мила. — Кто-то должен. Ты — ее сын. Вот и помоги.
Евгений вернулся домой поздно вечером, уставший и молчаливый. Мила сидела в кресле с книгой, которую давно хотела прочитать, но всё никак не находила времени.
— Ну что, помыл окна? — спросила она, не отрываясь от книги.
— Помыл, — буркнул Женя, проходя на кухню. — И полы тоже. И на неделю наготовил.
— И как ощущения?
Евгений вернулся в комнату с чашкой чая:
— Устал, если честно. Не думал, что это так… выматывает.
— А я каждые выходные это делала, — заметила Мила, закрывая книгу. — И после работы тоже.
Евгений тяжело опустился в кресло напротив жены:
— Мама очень расстроена. Говорит, что ты ее предала.
— Предала? — Мила горько усмехнулась. — Тем, что отказалась быть ее служанкой?
— Она не так это видит. Для нее это… проявление уважения.
— А мое время, мои силы, моя работа — это не достойно уважения?
Евгений потер виски:
— Я не знаю, Мила. Мама всегда была… требовательной. Но раньше ты никогда не жаловалась.
— Потому что я терпела, Женя! — Мила подалась вперед. — Я не хотела ссор, не хотела расстраивать тебя. Но так больше не может продолжаться. Я не домработница, я твоя жена и учитель начальных классов. У меня своя жизнь.
— Я понимаю, — неожиданно согласился Евгений. — Сегодня, когда я весь день провел, занимаясь домом мамы… я понял, каково тебе было все это время.
Мила не поверила своим ушам:
— Правда?
— Да, — Женя поставил чашку на столик. — Но что теперь делать? Мама считает, что ты ее бросила, оскорбила…
— А я считаю, что она годами пользовалась моей добротой, — парировала Мила. — И даже не поблагодарила ни разу.
— Она звонила Вере, — продолжил Евгений. — Жаловалась на тебя. Вера обещала приехать на следующих выходных.
— Вот видишь? — Мила улыбнулась. — Оказывается, Вера тоже может помогать. А до этого почему-то я одна должна была все тащить на себе.
— Мама хочет, чтобы мы тоже приехали, — Женя смотрел на жену вопросительно. — В следующую субботу.
Мила покачала головой:
— Женя, я не поеду туда убираться. Если ты хочешь просто навестить маму — пожалуйста. Но я не буду больше играть роль служанки.
— А если просто в гости? Посидеть, поговорить?
— В гости — с удовольствием, — кивнула Мила. — Но только как гость, а не как рабочая сила. И я не буду готовить, убирать, мыть посуду. Мы придем, поговорим и уйдем. Как нормальные люди ходят в гости к родственникам.
Евгений задумался:
— Не уверен, что мама на это согласится…
— Это ее проблемы, — твердо сказала Мила. — Я свое решение приняла.
Неделя прошла в напряженном ожидании. Марина Андреевна не звонила, но Евгений несколько раз разговаривал с ней и с сестрой. Вера приехала в пятницу вечером и остановилась у матери.
В субботу Мила и Евгений отправились в гости к свекрови. Мила чувствовала нервозность, но была полна решимости не отступать от своих принципов.
Марина Андреевна открыла дверь с напускной приветливостью:
— А, молодежь пришла! Проходите, проходите. Верочка уже здесь, готовит обед.
Мила с удивлением заметила, что в квартире идеальный порядок. На кухне хлопотала Вера — высокая, похожая на мать женщина.
— Привет! — улыбнулась она. — Давно не виделись.
Мила кивнула. Действительно, с золовкой они встречались редко — Вера жила в другом городе и последний раз приезжала больше года назад.
Они сели за стол, и некоторое время разговор шел об общих знакомых, о детях Веры, о работе. Марина Андреевна была подчеркнуто вежлива, но Мила замечала, как напряженно сжимаются ее губы каждый раз, когда они встречались взглядами.
— Людмила, — наконец произнесла свекровь, когда обед подходил к концу, — я слышала, у тебя какие-то претензии ко мне?
Мила поставила вилку на стол:
— Не претензии, Марина Андреевна. Просто я устала быть вашей бесплатной домработницей.
— Домработницей? — свекровь выпрямилась. — Я никогда не относилась к тебе как к домработнице!
— Нет? — Мила посмотрела ей прямо в глаза. — А как называется то, что последние полгода я каждые выходные провожу у вас, убирая, готовя, стирая? Причем по вашему требованию, а не по своей инициативе.
— Я просто просила помочь! — воскликнула Марина Андреевна. — Что в этом такого? В нормальных семьях принято помогать старшим!
— Помогать — да, — согласилась Мила. — Но не становиться прислугой. Вы даже спасибо ни разу не сказали. Только новые и новые требования.
Вера, сидевшая напротив, внимательно слушала, переводя взгляд с матери на невестку.
— Мама, — наконец произнесла она, — Людмила права. Я вчера весь день убиралась и готовила, чтобы сегодня привести квартиру в порядок. Это действительно тяжело.
— Ты моя дочь! — воскликнула Марина Андреевна. — Это твой долг!
—Я твоя дочь, не служанка, — спокойно ответила Вера. — И Людмила — жена твоего сына, а не домработница. Мама, ты правда не замечаешь, что перегибаешь палку?
Марина Андреевна обвела всех недоуменным взглядом:
— Вы сговорились против меня? Я одинокая женщина, мне тяжело всё делать самой!
— Мам, — вмешался Евгений, — тебе пятьдесят восемь, ты работаешь заведующей в поликлинике, три раза в неделю играешь в теннис с подругами. Ты вполне можешь сама вести хозяйство. А если трудно — можно нанять помощницу по дому.
— Что? — лицо Марины Андреевны исказилось от возмущения. — Мне? Нанимать кого-то? Когда у меня есть сын и невестка?
— Мама, — Вера положила руку на плечо матери, — времена изменились. Все работают, у всех свои дела. Невестка — не бесплатная прислуга, которая обязана к тебе бегать по первому зову.
— Я и не требовала ничего особенного! — Марина Андреевна повысила голос. — Обычная помощь по дому! А она, — она кивнула в сторону Милы, — устроила целый скандал! Отказалась помогать свекрови!
— Нет, Марина Андреевна, — Мила покачала головой. — Я не отказываюсь помогать. Я отказываюсь быть эксплуатируемой. Есть разница между помощью и регулярной безвозмездной работой.
— Какие громкие слова! — свекровь всплеснула руками. — Эксплуатация! Да что ты понимаешь в жизни? В мое время невестки почитали свекровей, а сейчас…
— Мама, — твердо сказал Евгений, — я сам видел, сколько работы ты взваливала на Милу. Я сам мыл эти окна в прошлые выходные. Это тяжело и отнимает целый день.
— И ты против меня? — Марина Андреевна выглядела пораженной. — Мой сын?
— Я не против тебя, — ответил Евгений. — Я за справедливость. Мила права — ты чересчур много от нее требовала.
Марина Андреевна поджала губы и отвернулась:
— Прекрасно. Просто прекрасно. Я всю жизнь посвятила сыну, а в старости останусь одна, без помощи.
— Мама, никто не бросает тебя, — вздохнула Вера. — Мы будем навещать тебя, помогать по важным делам. Но не каждые выходные, не с генеральными уборками и не с готовкой еды на неделю вперед.
— Что же мне, самой всё делать?
— Как делают миллионы людей твоего возраста, — кивнула Вера. — Или нанять помощницу, как предложил Женя. У тебя хорошая зарплата, ты можешь себе это позволить.
Марина Андреевна молчала, обиженно глядя в сторону. Было видно, что она не собирается уступать или признавать свою неправоту.
— Понятно, — наконец произнесла она. — Раз так, можете не приезжать вообще. Справлюсь сама.
— Мама, не драматизируй, — Евгений покачал головой. — Мы не говорим, что не будем приезжать. Мы говорим, что не будем больше выполнять роль прислуги.
— Я поняла вашу позицию, — холодно ответила Марина Андреевна. — А теперь, если не возражаете, я хотела бы остаться одна. У меня разболелась голова.
Дорога домой прошла в молчании. Евгений вел машину, хмуро глядя на дорогу, а Мила смотрела в окно, размышляя о произошедшем.
— Не думал, что всё так обернется, — наконец произнес Женя, когда они подъезжали к дому. — Мама реально обиделась.
— Она не обиделась, Женя, — ответила Мила. — Она разозлилась, что потеряла контроль. Что больше не может манипулировать нами и использовать меня как бесплатную рабочую силу.
— Всё равно неприятно, — вздохнул он. — Она же моя мать.
— И будет ей оставаться, что бы ни случилось, — Мила положила руку на его плечо. — Никто не говорит, что нужно прекратить общение. Просто теперь оно будет на других условиях.
Евгений припарковал машину у подъезда:
— Как думаешь, она смирится?
— Не знаю, — честно ответила Мила. — Но даже если нет — это её выбор. Мы предложили компромисс: мы будем навещать её, помогать в важных делах, но не будем больше быть у неё на побегушках.
Они поднялись в квартиру, и Евгений включил чайник:
— Вера сказала, что поговорит с ней еще раз перед отъездом. Может, её она послушает.
— Сомневаюсь, — Мила достала чашки. — Но это был бы лучший вариант.
— А если нет? — Женя посмотрел на жену. — Если она не изменит своего мнения?
— Тогда будем жить с этим, — Мила пожала плечами. — Я не собираюсь возвращаться к прежней ситуации, Женя. Я слишком долго позволяла использовать себя, и больше этого не будет.
Телефон Евгения зазвонил. Он взглянул на экран:
— Вера.
Разговор был коротким. Евгений больше слушал, чем говорил, лишь изредка вставляя короткие «да» и «понятно». Когда он положил трубку, лицо его было усталым:
— Вера уезжает завтра утром. Говорит, мама наотрез отказывается признавать, что была неправа. Считает, что это мы все против неё сговорились.
— Чего и следовало ожидать, — вздохнула Мила. — И что теперь?
— Вера предлагает дать ей время остыть. Может, через пару недель мама сама позвонит.
— А если нет?
— Тогда мы позвоним, — решительно сказал Евгений. — Она всё-таки моя мать. Я не собираюсь прекращать общение, но и возвращаться к прежней ситуации тоже не хочу. Ты права, Мила — то, как мама с тобой обращалась, было неправильно. Я слишком поздно это понял.
Мила обняла мужа:
— Спасибо, что поддержал меня сегодня. Это много для меня значит.
Евгений крепко обнял её в ответ:
— Я должен был сделать это раньше. Прости, что не замечал, как тебе тяжело.
Прошло три недели. Марина Андреевна не звонила, и Евгений сам набрал её номер. Разговор был холодным и коротким, но матери хотя бы нашел в себе силы узнать, как у него дела. О Миле она не спросила ни слова.
Через месяц Вера снова приехала в город по работе и заглянула к брату. За ужином она рассказала, что мать наняла женщину, которая приходит раз в неделю убирать квартиру.
— Представляете? — усмехнулась Вера. — Мама, которая всегда говорила, что чужих людей в дом пускать нельзя, теперь нахваливает свою помощницу. Говорит, что Зинаида Петровна такая аккуратная, так хорошо готовит…
— А про нас что говорит? — спросил Евгений.
— Ничего особенного, — Вера отвела взгляд. — Считает, что вы её бросили. Особенно на Милу обижается.
— Я так и знала, — вздохнула Мила. — Для неё я теперь враг номер один.
— Дай ей время, — Вера сжала руку невестки. — Мама упрямая, но не глупая. Рано или поздно она поймет, что была неправа.
Но шли месяцы, а Марина Андреевна не меняла своей позиции. Евгений навещал её сам, без жены, и возвращался все более мрачный. Свекровь отказывалась даже слышать о примирении, считая, что это Мила должна прийти и попросить прощения.
— Ни за что, — твердо говорила Мила каждый раз, когда муж заводил этот разговор. — Я не виновата и не буду извиняться за то, что имею чувство собственного достоинства.
На семейный праздник у общих знакомых они столкнулись лицом к лицу. Марина Андреевна, увидев невестку, демонстративно отвернулась и весь вечер делала вид, что не замечает её. Когда в конце вечера Мила всё же подошла и вежливо поздоровалась, свекровь процедила сквозь зубы:
— Здравствуй. Надеюсь, твоя независимость того стоила. Мой сын теперь постоянно грустный.
— Ваш сын грустный потому, что его мать отказывается принять тот факт, что невестка — не служанка, — тихо ответила Мила. — Я готова наладить отношения, Марина Андреевна, но только на равных условиях.
— На твоих условиях, ты хочешь сказать? — свекровь поджала губы. — Нет уж, спасибо. Я лучше буду платить Зинаиде Петровне, чем терпеть твое высокомерие.
Мила хотела возразить, но поняла, что это бессмысленно. Марина Андреевна не собиралась менять своего мнения или признавать ошибки. В её картине мира она была жертвой, а Мила — неблагодарной невесткой, которая отказалась «помогать семье».
— Как скажете, — Мила повернулась, чтобы уйти, но потом остановилась и добавила: — Знаете, Марина Андреевна, я никогда не хотела быть вам врагом. Я просто хотела уважения. Жаль, что вы этого не понимаете.
Прошел год. Отношения так и не наладились, но Мила научилась жить с этим. Евгений регулярно навещал мать, иногда с сестрой, когда та приезжала в город. Мила больше не ездила к свекрови и не чувствовала себя виноватой за это.
— Может, попробуешь еще раз? — как-то спросил Евгений.
— Зачем? — удивилась Мила. — Чтобы снова услышать, какая я неблагодарная и высокомерная?
— У мамы день рождения скоро… может, сходим вместе?
Мила задумалась:
— Хорошо, я пойду. Но только как гостья, не больше. И если твоя мама снова начнет меня оскорблять, я просто уйду.
День рождения Марины Андреевны прошел напряженно, но без открытых конфликтов. Свекровь была холодно вежлива с невесткой, а Мила держалась с достоинством, не реагируя на колкости.
Когда они уходили, Марина Андреевна неожиданно сказала:
— В следующее воскресенье Зинаида Петровна не сможет прийти. У неё какое-то семейное мероприятие.
Мила внутренне напряглась, ожидая продолжения, но свекровь лишь добавила:
— Евгений, ты не мог бы заехать и помочь мне с тяжелыми сумками из магазина?
— Конечно, мам, — кивнул Евгений. — Заеду.
Когда они вышли из подъезда, Мила с удивлением заметила:
— Она не попросила меня приехать и помочь. Только тебя.
— Прогресс? — улыбнулся Евгений.
— Не знаю, — Мила пожала плечами. — Может быть. По крайней мере, она уже не считает, что я обязана бросить все и бежать к ней по первому зову.
— Это уже что-то, — Евгений обнял жену. — Дай ей время. Может, еще через год она признает, что ты была права.
— Сомневаюсь, — усмехнулась Мила. — Но я научилась жить с тем, что есть. Главное, что мы с тобой разобрались и ты больше не пытаешься сделать из меня домработницу для своей мамы.
— Никогда, — серьезно ответил Евгений. — Я понял свою ошибку и больше её не повторю.
Они шли домой, держась за руки. Мила чувствовала удовлетворение от того, что сумела отстоять свои границы, даже ценой сложных отношений со свекровью. В конце концов, она сделала всё, что могла, чтобы наладить отношения, не жертвуя при этом своим достоинством. А что думает по этому поводу Марина Андреевна — её проблемы. Некоторые люди просто не способны признать свои ошибки и измениться.
Главное, что Мила больше не была чьей-то домработницей. Она была собой — учительницей, женой, человеком с собственной жизнью и достоинством. И это стоило всех трудностей, через которые ей пришлось пройти…
