Телефон завибрировал на столе. Потом ещё раз. И снова. Ольга подняла голову от журнала и посмотрела на экран. Сергеев телефон лежал у неё перед глазами, подсвеченный уведомлениями. Она не брала его специально, не искала улики, не рылась в переписках. Он сам оставил его на кухне, когда ушёл в душ.
Первое сообщение:
«Серёж, завтра в семь успеешь? Я освобожусь после работы».
Второе:
«Кстати, ты же сказал, что скоро решишь вопрос с женой. Мне уже надоело прятаться».
Третье:
«Вчера было классно. Может, на этот раз останешься до утра?»
Ольга медленно отложила журнал. Не было ни желания кричать, ни паники, ни той истерики, которую обычно показывают в фильмах. Просто тишина. И странное облегчение — значит, она не сходила с ума последние два месяца, когда замечала странности в его поведении. Постоянные задержки на работе, неожиданные командировки, телефон всегда при нём, даже когда он шёл в туалет.
Она не стала читать дальше. Не стала листать переписку, искать подробности, выяснять, как давно это началось. Не нужно было. Хватило и этих трёх сообщений.
Сергей вышел из ванной, вытирая волосы полотенцем. Увидел телефон на столе, замер на секунду, потом подошёл и взял его.
— Что-то случилось? — спросил он, глядя на экран.
— Тебе пришли сообщения, — спокойно ответила Ольга. — Я не читала специально. Они просто высветились на экране.
Сергей разблокировал телефон, пробежал глазами по тексту. Лицо не изменилось, но пальцы сжались крепче. Он положил телефон обратно на стол и сел напротив жены.
— Ольга, давай поговорим, — начал он ровным, будто репетированным голосом.
— Давай, — кивнула она.
— Я не хотел, чтобы ты узнала вот так. Но раз уж вышло… Я встречаюсь с другой женщиной. Уже несколько месяцев. И я понял, что не могу больше жить в ситуации, когда всё строится на обмане.
Ольга не прерывала. Просто смотрела на него, не меняя выражения лица.
— Мне нужно время разобраться в себе, — продолжил Сергей. — Понять, что я хочу. И будет честнее для всех, если ты с детьми на время съедешь. Пока я не решу.
Ольга, пыталась осмыслить услышанное.
— На время, — повторила она.
— Да. Ну, понимаешь, мне нужно побыть одному. Подумать. Нельзя же принимать решения, когда ты здесь, дети…
— И куда мы должны съехать? — уточнила Ольга.
— Ну, к твоим родителям, например. Или снять что-нибудь. Не переживай, я помогу с деньгами. Естественно. Я же не бросаю вас, я просто хочу разобраться.
Сергей говорил так уверенно, будто предлагал не выселение из собственного дома, а какую-то разумную временную меру. Будто это было правильное решение, которое он продумал заранее.
— Помощь с деньгами, — медленно произнесла Ольга. — То есть ты хочешь, чтобы я с детьми ушла из нашей квартиры, а ты остался тут и «разобрался в себе»?
— Ну да, в общем, так, — Сергей откинулся на спинку стула. — Я понимаю, что это неприятно. Но по-другому не получится.
Ольга медленно подняла на него взгляд. В глазах появилось что-то жёсткое, непривычное ему. Она не кричала, не плакала, не бросалась с упрёками. Просто смотрела так, будто впервые увидела перед собой совершенно постороннего человека.
— Сергей, — начала она очень спокойно, — эта квартира оформлена на меня.
— Ну и что? Мы же в браке. Это общая собственность.
— Нет. Я купила эту квартиру до нашего брака. На свои деньги. Ты здесь даже не прописан. Дети прописаны с рождения. Так что это не общая собственность. Это моя квартира.
Сергей замолчал. Нахмурился. Отвёл взгляд в сторону.
— Ольг, ну… Формально, может быть. Но мы же семья. Столько лет вместе…
— Были семья, — поправила она.
Ольга встала из-за стола. Прошлась по комнате, остановилась у стены, где стояли детские рюкзаки. Проверила, ровно ли они стоят, поправила лямку на одном из них. Это движение было спокойным, собранным, и именно оно выдало её уверенность лучше любых слов.
— Я никуда не уйду, — сказала она, не оборачиваясь. — Дети тоже никуда не уйдут. Это наш дом.
— Что?! — Сергей резко встал. — Ты серьёзно?
— Абсолютно, — Ольга повернулась к нему. — Если ты хочешь разбираться в себе, пожалуйста. Но делай это в другом месте. Здесь твоего места больше нет.
— Ты не можешь меня выгнать! — голос Сергея сорвался. Плечи напряглись, руки сжались в кулаки.
— Могу, — спокойно ответила Ольга. — Это моя квартира. Ты здесь живёшь только потому, что я разрешила. А теперь не разрешаю.
— Это же абсурд! Я не могу просто взять и уйти!
— Можешь. И уйдёшь.
Ольга подошла к шкафу, достала оттуда папку с документами. Положила её на стол — аккуратно, без резких движений, без демонстративных жестов. Открыла, перелистнула несколько страниц, нашла свидетельство о праве собственности.
— Вот, — сказала она. — Собственник — я. Дата покупки — за два года до нашей свадьбы. Никаких твоих прав на эту квартиру нет. Так что я не выгоняю тебя из твоего дома. Я прошу покинуть мой.
Сергей посмотрел на документ. Потом на жену. Потом снова на документ.
— Ты же не серьёзно, — попытался он улыбнуться, но улыбка вышла кривой. — Оль, ну давай без крайностей. Мы же взрослые люди. Можем всё обсудить спокойно.
— Обсуждать нечего, — ответила Ольга. — Ты изменял. Потом предложил мне с детьми съехать, чтобы тебе было удобнее. Я отказываюсь. И я хочу, чтобы ты ушёл.
— Но куда я пойду?!
— Не знаю. К той женщине, с которой встречаешься. К друзьям. В гостиницу. Мне всё равно. Но здесь ты больше не останешься.
— Ты понимаешь, что делаешь?! Ты разрушаешь нашу семью!
— Нет, — Ольга покачала головой. — Ты разрушил её сам. Я просто не позволю тебе ещё и выгнать нас из дома.
Сергей открыл рот, чтобы что-то сказать, но Ольга подняла руку, останавливая его.
— Если ты не уйдёшь добровольно, я вызову полицию. Зафиксирую конфликт. Объясню ситуацию. И попрошу их помочь мне обеспечить безопасность детей. Потому что я, собственник квартиры, не хочу, чтобы посторонний человек находился в моём жилье.
— Посторонний?! Ты называешь меня посторонним?!
— А кем ты стал после того, как начал встречаться с другой?
Сергей замолчал. Стоял, глядя на жену, и, кажется, только сейчас понял, что она не блефует.
— Значит, так, — сказал он резко. — Хорошо. Я уйду. Но не потому, что ты меня выгоняешь, а потому что не хочу находиться рядом с истеричкой.
— Как скажешь, — равнодушно ответила Ольга.
Она взяла телефон, набрала номер полиции. Сергей смотрел на неё широко раскрытыми глазами.
— Ты что, правда звонишь?!
— Правда.
— Здравствуйте, — сказала Ольга в трубку. — Я хотела бы зафиксировать конфликтную ситуацию. Мой муж отказывается покинуть мою квартиру, хотя я, как собственник, прошу его уйти. Да, дети дома. Нет, угроз нет. Просто хочу, чтобы всё было официально зафиксировано. Адрес…
Она назвала адрес, ответила на несколько вопросов, повесила трубку.
— Сейчас приедут, — сказала она. — Составят протокол. Зафиксируют факт конфликта. Если хочешь избежать лишних разговоров, советую собрать вещи до их приезда.
Сергей стоял, сжав челюсти. Потом резко развернулся и пошёл в комнату. Ольга слышала, как он открывает шкаф, достаёт сумку, бросает туда вещи. Не аккуратно складывает — именно бросает, со злостью.
Через десять минут он вышел с двумя сумками. Дети сидели в своей комнате — Ольга попросила их остаться там. Но дверь была приоткрыта, и они видели всё. Видели, как отец собирает вещи. Видели, как он выходит в коридор с мрачным лицом. Видели, как мама стоит у двери, спокойная и непоколебимая.
— Ключи, — сказала Ольга, протягивая руку.
— Что?
— Ключи от квартиры. Отдай.
Сергей достал связку ключей из кармана, снял с неё два ключа, бросил на стол. Ольга взяла их, не глядя на него, и положила в карман домашнего халата.
— Ты ещё пожалеешь, — сказал Сергей.
— Вряд ли, — ответила Ольга и открыла дверь.
Он вышел. Дверь закрылась. Ольга прислонилась к ней спиной, закрыла глаза. Постояла так несколько секунд. Потом выпрямилась, вытерла руки о халат и пошла к детям.
— Мама, — тихо спросила дочь Вика, — папа больше не вернётся?
— Не в этот дом, — ответила Ольга. — Но вы будете его видеть. Просто не здесь.
— А мы останемся тут? — уточнил сын Кирилл.
— Да. Это наш дом. Мы никуда не уйдём.
Дети кивнули. Вика обняла маму за талию, Кирилл прижался с другой стороны. Ольга положила руки им на плечи, стояла так, чувствуя их тепло, их доверие.
Полиция приехала через полчаса. Двое сотрудников поднялись, выслушали ситуацию, составили протокол. Ольга показала документы на квартиру, объяснила, что муж добровольно покинул жильё после того, как она попросила его уйти. Сотрудники кивнули, записали, вручили ей копию протокола.
— Если будут проблемы, звоните, — сказал один из них.
— Спасибо, — ответила Ольга.
Когда они ушли, она снова закрыла дверь. Села на диван, взяла телефон. Нашла в контактах номер юриста, с которым работала несколько лет назад при оформлении квартиры. Написала сообщение:
«Здравствуйте, Виктор Павлович. Мне нужна консультация по разводу. Можем встретиться на этой неделе?»
Ответ пришёл через пять минут:
«Конечно. Завтра в десять утра вас устроит?»
«Да, спасибо».
На следующее утро Ольга отвела детей в школу, потом поехала к юристу. Виктор Павлович встретил её приветливо, предложил чай, внимательно выслушал ситуацию.
— Квартира ваша, это хорошо, — сказал он. — Дети с вами, тоже плюс. Подавать на развод будем через суд, потому что есть несовершеннолетние. Определим место жительства детей с вами, установим порядок общения с отцом. Имущества совместного много?
— Немного. Мебель, техника. Ничего существенного.
— Тогда процесс пройдёт относительно быстро. Месяца три, не больше. Подготовим документы, подадим заявление. Вы готовы?
— Да, — твёрдо ответила Ольга.
Через неделю заявление о разводе было подано в суд. Ольга указала, что брак распался, совместная жизнь невозможна, дети будут проживать с ней. Место жительства детей — её квартира, где они прописаны с рождения. Порядок общения с отцом — по договорённости, но без проживания у него.
Сергей звонил несколько раз. Сначала злился, кричал, обвинял. Потом пытался договориться, уговаривал вернуться. Потом просил хотя бы поговорить спокойно. Ольга отвечала коротко:
— Все вопросы через юриста.
Через месяц он перестал звонить. Прислал сообщение:
«Хорошо. Ты выиграла. Надеюсь, тебе будет легче жить с этой победой».
Ольга прочитала, удалила, заблокировала номер. Она не выигрывала. Она просто защищала себя и детей.
Вечером того дня, когда Сергей ушёл, Ольга долго сидела на кухне одна. Дети спали. В квартире было тихо. Так тихо, что она слышала собственное дыхание. Она сидела и думала о том, что всё изменилось за один вечер. Ещё утром она была замужней женщиной с двумя детьми и мужем, который, как она думала, любит её. А теперь она одна. С двумя детьми, с квартирой, с работой, с будущим, которое придётся строить заново.
Но страха не было. Была усталость, да. Разочарование — тоже. Но не страх. Она знала, что справится. Потому что у неё есть крыша над головой, работа, дети, которым нужна сильная мать. И она не позволит никому сломать её.
Сергей предложил помощь на словах. Обещал поддержку, если она уйдёт. Но эта помощь была ложью, манипуляцией, попыткой выгнать её из собственного дома. Ольга отказалась от этой помощи. Потому что настоящая помощь — это не обещания изменника, а способность защитить себя самой.
Когда дверь за Сергеем закрылась в тот вечер, Ольга впервые за долгое время выпрямила плечи. Груз, который она не замечала раньше, исчез. Ей больше не нужно было притворяться, что всё в порядке. Не нужно было закрывать глаза на задержки, странные звонки, отговорки. Не нужно было терпеть человека, который изменял ей и при этом имел наглость предлагать ей уйти.
Она осталась в своей квартире. С детьми, которых защитила. С достоинством, которое отстояла. И с пониманием, что помощь ей больше не требуется — ни от изменника, ни от его пустых обещаний.
Жизнь продолжалась. Ольга водила детей в школу, ходила на работу, готовила ужины, помогала с уроками. Иногда ей было тяжело. Иногда хотелось просто лечь и не вставать. Но она вставала. Каждый день. Потому что у неё была цель — дать детям стабильность, показать им, что можно быть сильным даже тогда, когда всё рушится. И она справлялась. Без помощи изменника. Без его обещаний. Сама.
