Лада стояла на кухне и наблюдала, как за окном медленно темнеет. Квартира в центре города досталась ей ещё до замужества — небольшая двушка с видом на парк, уютная и светлая. Антон переехал к ней сразу после свадьбы, даже не раздумывая. У мужа тоже была двушка, правда на окраине, в спальном районе — наследство от бабушки. Квартира была неплохая, но находилась далеко от работы обоих.
— Давай сдадим мою квартиру, — предложил как-то вечером Антон, листая объявления на телефоне. — Всё равно пустует, а могли бы получать дополнительный доход.
Лада согласилась без раздумий. Деньги лишними не бывают, а квартира действительно простаивала зря. Нашли быстро приличных квартирантов — молодую пару без детей и животных. Те исправно платили, не жаловались, не докучали по пустякам. Первые полгода всё шло гладко.
А потом позвонила Галина Петровна.
Антон долго разговаривал с матерью в коридоре, голос его становился всё тише и напряжённее. Лада сначала не придала этому значения, но когда муж вернулся на кухню, лицо его было серым.
— Мама осталась без квартиры, — выдохнул Антон, опускаясь на стул. — Мошенники какие-то. Обманули её, оформили кучу бумаг. Теперь жильё не её.
Лада замерла с чашкой в руках. Галина Петровна жила одна в трёшке на другом конце города. Женщина была осторожной, недоверчивой, как вообще такое могло произойти?
— Как это случилось? — тихо спросила Лада.
— Не знаю всех деталей, — Антон провёл рукой по лицу. — Мама говорит, что подписывала какие-то документы для перерасчёта коммуналки. А оказалось, что это договор купли-продажи. Теперь квартира уже продана третьим лицам.
— Господи, — Лада присела рядом с мужем. — А полиция? Суд?
— Мама подала заявление, но адвокат сказал, что дело тёмное. Документы вроде как оформлены правильно, подпись её. Могут возиться месяцами, а могут и ничего не вернуть.
Повисла тяжёлая пауза. Лада понимала, к чему идёт разговор, но не хотела произносить это вслух.
— Я не могу оставить мать на улице, — Антон посмотрел на жену умоляюще. — Хотя бы временно. Пока не разберутся с квартирой или она не найдёт что-то другое.
— Ты хочешь поселить её здесь? — Лада нахмурилась.
— Нет, — Антон покачал головой. — В моей квартире. Я выселю квартирантов, расторгну договор. Там же две комнаты, мама устроится.
Лада хотела было возразить, напомнить про дополнительный доход, который они уже успели включить в бюджет. Но слова застряли в горле. Галина Петровна действительно осталась без крыши над головой. Пожилая женщина, обманутая мошенниками. Как можно отказать в такой ситуации?
— Хорошо, — тихо согласилась Лада. — Всё-таки это твоя квартира.
Антон благодарно сжал её руку. Через неделю квартиранты съехали, а Галина Петровна переехала в двушку на окраине. Молодые помогли свекрови обустроиться, привезли часть вещей, купили недостающую мебель. Галина Петровна была подавлена и растеряна, постоянно плакала, проклиная мошенников.
— Спасибо вам, дети, — шмыгала носом свекровь. — Я быстро, правда. Найду что-нибудь и съеду.
Прошёл месяц, второй, третий. Галина Петровна обживалась. Появились новые шторы, ковёр в гостиной, комнатные растения на подоконниках. Свекровь перестала плакать, наоборот, стала бодрее и даже жизнерадостнее. Завела подруг среди соседок, ходила в местный клуб по интересам.
Прошёл год. Потом второй.
О поисках нового жилья Галина Петровна больше не упоминала. Квартира стала её домом. Свекровь обросла вещами, заняла все шкафы, повесила свои фотографии на стены. Когда Лада как-то невзначай спросила у Антона, не думает ли мать о переезде, муж только отмахнулся.
— Да куда ей идти? — буркнул Антон. — Пожилая женщина. Пусть живёт.
Лада не стала настаивать. В конце концов, это не её квартира. Хотя потеря дохода от аренды ощущалась чувствительно. Но портить отношения с мужем из-за его матери не хотелось.
Однажды утром, когда Лада собиралась на работу, в дверь позвонил мужчина.
— Дезинсекция через три дня, — сообщил мужчина, протягивая бумагу. — Две недели жить нельзя будет. Травить тараканов будем, сильные препараты.
Лада растерянно уставилась на уведомление. Тараканов в их доме не было, но обработка была плановой для всего подъезда.
— Две недели? — переспросила Лада.
— Ага. Потом проветривать надо будет. Лучше съезжайте куда-нибудь.
Вечером Антон сразу предложил решение:
— Переедем к маме. Там места хватит.
Лада поморщилась. Жить под одной крышей с Галиной Петровной две недели? Но альтернатив не было. Снимать гостиницу накладно, у подруг не хотелось навязываться.
— Ладно, — вздохнула Лада. — Но только на две недели.
Когда молодые приехали с сумками, Галина Петровна встретила их на пороге с кислым лицом.
— Ой, как же тесно станет, — начала причитать свекровь, даже не пропустив внутрь. — Куда вас тут разместить? Я уже привыкла к простору.
Лада сжала челюсти, но промолчала. Антон неловко переступил с ноги на ногу.
— Мама, это всего на две недели. Потом вернёмся в свою квартиру.
— Две недели! — всплеснула руками Галина Петровна. — Да я с ума сойду! У меня тут свой режим, свои привычки. А тут вы будете шуметь, мешать.
Молодые разместились в одной комнате. Лада попыталась устроиться поудобнее, разложила вещи в шкафу. Галина Петровна то и дело заходила, вздыхала, качала головой.
— Ну надо же, до чего дошло, — бормотала свекровь. — Покоя никакого.
На второй день Галина Петровна начала жаловаться открыто. То Лада слишком долго занимала ванную, то готовила не вовремя, то громко разговаривала по телефону.
— Я же здесь хозяйка, — заявила свекровь за ужином. — А вы тут как квартиранты какие-то. Мне вообще-то неудобно.
Лада молча доела суп. Антон смотрел в тарелку, не решаясь вмешаться. Атмосфера в квартире становилась всё более напряжённой.
На третий день Галина Петровна устроила настоящий скандал из-за того, что Лада оставила свою кружку на столе.
— Опять везде ваши вещи разбросаны! — кричала свекровь. — Я тут одна жила, всё было на своих местах, а теперь бардак!
Лада выпрямилась, отложила телефон.
— Галина Петровна, — голос Лады прозвучал на удивление спокойно и холодно. — Если вы сейчас же не успокоитесь и не перестанете истерить, то на улице окажетесь вы, а не мы.
Свекровь замерла на полуслове, хлопая глазами. Антон поднял голову от газеты.
— Что-что? — Галина Петровна вскочила с дивана, лицо её налилось краской. — Повтори-ка!
— Я сказала чётко, — Лада не повысила голос, но каждое слово звучало как удар. — Ещё одна ваша истерика — и чемодан собирать будете вы.
Галина Петровна завизжала:
— Я вас приютила, а вы меня на улицу хотите выставить?!
Свекровь искренне верила в каждое своё слово. Настолько свыклась с этой квартирой, что забыла — жильё принадлежит не ей.
В комнате повисла гнетущая тишина. Галина Петровна повернулась к сыну, ожидая, что тот встанет на её защиту. Как обычно. Как всегда.
Антон медленно отложил газету. Посмотрел на мать долгим, тяжёлым взглядом.
— Мама, — голос сына прозвучал ровно и холодно. — Квартира оформлена на меня. А не на тебя.
Галина Петровна застыла, будто её окатили ледяной водой. Лицо свекрови побледнело, рот приоткрылся. Женщина даже не нашлась, что ответить. Слова сына прозвучали как приговор.
— Антон, я же твоя мать, — пролепетала Галина Петровна.
— Именно поэтому я тебя и приютил, — продолжил Антон жёстко. — Когда ты осталась без жилья. Но это не даёт тебе права хамить моей жене и устраивать скандалы.
Свекровь попыталась возразить, но Антон поднял руку, останавливая её.
— Ты будешь уважать Ладу и прекратишь эти истерики. Иначе тебе действительно придётся искать другое жильё. Я серьёзно, мама.
Голос сына не оставлял сомнений. Галина Петровна опустилась обратно на диван, бессильно сжав руки в замок. Не ожидала такого поворота. Совсем не ожидала.
Оставшиеся дни прошли в напряжённой тишине. Галина Петровна избегала Лады, старалась вообще не попадаться на глаза. Свекровь стала подчёркнуто тихой, почти незаметной. Больше не причитала, не жаловалась, не устраивала сцен.
Лада видела, как свекровь быстро проходит мимо неё на кухню, отводит взгляд, бормочет что-то под нос. Галина Петровна проводила большую часть времени в своей комнате, выходя только поесть или сходить в магазин.
Антон тоже помалкивал. Разговор с матерью дался ему нелегко, это было видно. Но назад не отступил.
Через две недели Лада и Антон вернулись в свою квартиру. Проветренную, чистую, пахнущую химией, но родную. Галина Петровна тогда проводила их до двери, выдавила натянутую улыбку.
— Ну вот и хорошо, — пробормотала свекровь. — Теперь у каждого своё жильё.
С тех пор Галина Петровна больше не звонила с жалобами. Не просила о помощи по мелочам. Не лезла в семейные дела сына и невестки. Когда Лада и Антон приезжали в гости, свекровь встречала их вежливо, но сдержанно. Готовила обед, интересовалась делами, но держала дистанцию.
Однажды вечером, когда молодые уже собирались домой, Галина Петровна остановила Ладу в коридоре. Помялась, потом неловко произнесла:
— Извини за то, что говорила тогда. Я неправа была.
Лада кивнула. Слова прозвучали не слишком искренне, но свекровь хотя бы попыталась. Этого было достаточно.
Галина Петровна усвоила урок. Квартира принадлежала сыну, а не ей. И если свекровь хотела там оставаться, нужно было держать язык за зубами. Больше не вмешиваться в жизнь Антона и Лады. Не качать права, которых у неё не было.
Свекровь поняла, что её положение в этой квартире зависело не от неё самой, а от терпения сына и его жены. От их готовности мириться с её присутствием. И что это терпение не бесконечно.
Лада иногда ловила себя на мысли, что конфликт был неизбежен. Рано или поздно всё вылилось бы наружу. Хорошо, что это случилось быстро, а не растянулось на годы взаимных претензий и недомолвок.
Антон тоже изменился после того случая. Стал внимательнее к словам матери, не пропускал мимо ушей её колкости в адрес Лады. Если Галина Петровна начинала что-то невзначай намекать, муж сразу пресекал разговор.
А свекровь научилась молчать. Держать своё мнение при себе. Не лезть туда, где её не просят. Возможно, это было не самое тёплое семейное перемирие, но зато честное. Без притворства и лицемерия.
Лада стояла у окна своей квартиры и смотрела на парк. Квартира, оформленная на неё. Жильё, в котором никто не мог её выгнать или указывать, как себя вести. Дом, где она была хозяйкой. И это было правильно.
