— Ты что наделала?! — голос Кати в трубке дрожал от слез и ярости. — Степан ушел! Собрал вещи и ушел! Как ты могла?
В горле стоял ком, но слова нашлись сами:
— А как ты могла отказать мне в помощи? Двадцать лет дружбы, Катя. Двадцать лет!
— Это разные вещи! Я доверила тебе самое сокровенное, а ты…
— А я доверила тебе свою жизнь. Просила помочь с работой. И что услышала? «Извини, но должность сложная, я не могу рисковать». Не могла рисковать! За подругу детства!
Карина отключила телефон и бросила его на диван. Руки дрожали. В груди было пусто и горько одновременно. Что она наделала? Господи, что она наделала?
Всего три часа назад все было иначе. Она сидела в баре «Красный дракон», потягивала третий бокал вина и пыталась забыться. Две недели без работы. Четырнадцать дней унизительных собеседований, отказов и фальшивых улыбок HR-менеджеров.
— Карина? Это ты?
Она подняла голову. Степан. Муж Кати. Высокий, слегка полноватый, с добродушным лицом.
— Привет, Степа.
— Можно подсесть? Один пить как-то грустно.
Она кивнула. Почему нет? Компания не помешает.
Степан заказал виски, устроился напротив. Выглядел он неважно — помятая рубашка, тени под глазами, щетина.
— Как дела? — спросил он, явно пытаясь завязать разговор.
— Прекрасно, — Карина криво усмехнулась. — Работы нет, денег тоже, зато времени полно. Сиди в баре среди недели, напивайся.
— Работы нет? А что случилось? Ты же в «Мегасофте» была?
— Была. Сократили отдел. Кризис, оптимизация, все дела.
Степан покачал головой.
— Паршиво. А Катя не может помочь? У них же вечно людей не хватает.
Карина залпом допила вино, поморщилась.
— Катя считает, что я не потяну. Слишком сложная должность, слишком большая ответственность. Короче, я недостаточно хороша для ее компании.
— Да ладно, не может быть. Вы же с детства дружите.
— Думала, дружим.
Официант принес новый бокал вина. Карина сделала большой глоток. Алкоголь приятно растекался по венам, притупляя боль.
— Знаешь, что обидно? Я для нее всегда все делала. Помнишь, когда вы только начинали встречаться? Кто прикрывал ее перед родителями? Кто придумывал, почему она ночует не дома? Я! А когда ей нужно было готовиться к экзаменам, кто сидел с ней ночами? Опять я!
— Карин, ты пьяна, — мягко сказал Степан.
— И что? Имею право! Знаешь, сколько раз я выручала твою жену? Сколько ее секретов храню?
Слово «секреты» повисло в воздухе. Карина прикусила язык, но было поздно. Степан напрягся, подался вперед.
— Какие секреты?
— Забудь. Я лишнего сказала.
— Нет, подожди. Какие секреты, Карина?
Она покачала головой, потянулась за сумкой. Надо уходить, пока не наговорила лишнего. Но Степан поймал ее за руку.
— Карина, пожалуйста. Если это касается моей семьи, я должен знать.
— Отпусти.
— Она изменяет мне?
Вопрос прозвучал тихо, но в нем было столько боли, что Карина вздрогнула. Она посмотрела в его глаза — усталые, полные тревоги.
— Степа…
— Просто скажи. Да или нет?
И тут что-то сломалось внутри. Вся обида, вся боль, весь гнев последних недель вырвались наружу.
— Один раз. На корпоративе. Полгода назад.
Степан побледнел, откинулся на спинку стула.
— С кем?
— Не знаю. Какой-то менеджер из филиала. Они напились, и… Она потом плакала, говорила, что это ошибка. Просила никому не рассказывать.
— И ты молчала полгода?
— Она моя подруга! Была подругой.
Степан молчал, глядя в свой стакан. Потом залпом выпил виски, поморщился.
— Спасибо, что сказала.
— Степа, я… Прости. Я не должна была.
— Нет, все правильно. Я давно чувствовал, что что-то не так. Она стала другой после того корпоратива. Отстраненной, холодной. Я думал, проблемы на работе.
Он встал, бросил на стол купюру.
— Еще раз спасибо, Карина. Береги себя.
И ушел. А Карина осталась сидеть, глядя на его прямую спину. Что она наделала? Зачем? Из-за обиды? Из-за злости?
Она заказала еще вина, потом еще. Пила и думала о том, как двадцать лет дружбы рассыпались в прах за один вечер. Вспоминала, как они с Катей в детстве клялись быть подругами навсегда. Как делились секретами, мечтами, первыми поцелуями.
Домой Карина добралась только к полуночи. Голова гудела, ноги заплетались. Она рухнула на диван, не раздеваясь, и провалилась в тяжелый пьяный сон.
Разбудил телефонный звонок. Катя. Карина знала, что будет дальше, но все равно ответила.
И вот теперь, после криков и обвинений, она сидела на том же диване и пыталась понять, что чувствует. Удовлетворение? Нет. Радость мести? Тоже нет. Только пустота и горечь.
Телефон снова зазвонил. Неизвестный номер. Карина не стала отвечать. Потом пришло сообщение:
«Это Степан. Спасибо еще раз. Я знаю, тебе было тяжело это сказать. Катя призналась во всем. Мы разводимся. Береги себя».
Карина уставилась на экран. Развод. Из-за нее. Из-за минутной слабости, из-за обиды и выпитого вина.
Она вспомнила свадьбу Кати и Степана. Как была свидетельницей, как держала подол платья невесты. Как Катя светилась от счастья, как Степан смотрел на нее влюбленными глазами. Как они танцевали первый танец, и все гости умилялись.
Восемь лет брака. Разрушены за один вечер.
Телефон зазвонил снова. Мама.
— Каринка, ты как? Катя звонила, плакала. Говорит, вы поссорились?
— Мам, не сейчас, пожалуйста.
— Доченька, что случилось? Вы же так дружили.
Дружили. В прошедшем времени.
— Мам, я перезвоню.
Карина отключила телефон совсем. Встала, подошла к окну. На улице шел дождь, редкие прохожие спешили под зонтами. Обычный осенний вечер. Только для нее и Кати уже ничего не будет обычным.
Она вспомнила тот злополучный вечер две недели назад. Как позвонила Кате, радостная и возбужденная.
— Катюш, помнишь, я говорила про сокращение? Так вот, я видела на вашем сайте вакансию. Менеджер по развитию. Это же то, чем я занималась! Можешь замолвить словечко?
Пауза на том конце была долгой.
— Карин, слушай… Эта должность правда очень сложная. У нас там такие требования, такая ответственность. Если что-то пойдет не так, спросят с меня.
— Кать, ты что? Я же не с улицы. У меня опыт, рекомендации. Ты же знаешь, как я работаю.
— Знаю, но… Понимаешь, тут другой уровень. Другие задачи. Я не думаю, что ты потянешь.
Не думаю, что ты потянешь. Эти слова резанули как ножом.
— То есть я для твоей компании недостаточно хороша?
— Я не это имела в виду! Просто… Давай ты попробуешь в другом месте? Я могу дать контакты знакомых.
— Не надо, — отрезала Карина. — Я поняла.
С тех пор они не общались. Катя писала пару раз, Карина не отвечала. Гордость? Обида? И то, и другое.
А потом был тот вечер с вином. Катя сидела напротив, щеки горели от алкоголя, глаза блестели. Третий бокал развязал язык окончательно.
— Карин, я такое натворила, — она всхлипнула. — На корпоративе… Помнишь Андрея из питерского филиала? Мы напились, и… Господи, как я могла! Степа такой хороший, а я…
— Тихо, тихо, — Карина обняла подругу. — Все бывает. Это ошибка.
— Ужасная ошибка! Я люблю мужа, правда люблю. Это просто… Не знаю, что на меня нашло. Наверное, кризис среднего возраста.
— Ты ему скажешь?
— Нет! Ни за что! Это убьет его. И наш брак. Карин, поклянись, что никому не расскажешь. Поклянись!
— Клянусь. Я могила.
Могила. Ага. Какая же она могила оказалась.
Карина отошла от окна, налила себе воды. Во рту было сухо, голова раскалывалась. Похмелье накрывало волнами.
Квартира казалась пустой и чужой. На столе валялись распечатки вакансий, резюме, отказы с собеседований. Вся ее жизнь последних недель. А теперь к профессиональному краху добавился еще и личный.
Она взяла телефон, включила. Десять пропущенных от Кати, пять от мамы, два от неизвестных номеров. И сообщение от их общей подруги Лены:
«Карина, что происходит? Катя рыдает, говорит, ты предала ее. Это правда?»
Предала. Интересно, а Катя не предала, когда отказала в помощи? Когда решила, что Карина недостаточно хороша?
Нет, конечно, это разные вещи. Отказ в работе и разрушенная семья — несопоставимые вещи. Карина понимала это. Понимала, но остановиться уже не могла.
Она набрала ответ Лене:
«Спроси у Кати, почему ее муж ушел. И почему она не помогла мне с работой».
Отправила и тут же пожалела. Зачем втягивать других? Зачем расширять круг разрушений?
Но было поздно. Сообщение ушло.
Карина легла на диван, закрыла глаза. Вспомнила, как они с Катей в школе мечтали о будущем. Как планировали жить в соседних домах, растить детей, встречаться каждый день. Как клялись, что никогда не предадут друг друга.
Никогда — это слишком долго для человеческих обещаний.
Телефон зазвонил снова. Мама.
— Карина, открой дверь. Я под твоей квартирой.
Пришлось встать, пойти открывать. Мама вошла, окинула дочь встревоженным взглядом.
— Боже, как ты выглядишь. Когда ты последний раз нормально ела?
— Мам…
— Молчи. Иди умойся, я приготовлю что-нибудь.
Карина послушно пошла в ванную. В зеркале отражалось бледное лицо с синяками под глазами. Красота.
Когда она вернулась на кухню, мама уже жарила яичницу. Запах еды вызвал тошноту, но Карина заставила себя сесть за стол.
— Рассказывай, — мама поставила перед ней тарелку.
— Что рассказывать? Катя отказалась помочь с работой. Я обиделась. Проболталась ее мужу про измену. Он ушел. Все.
— Не все. Ты дружила с Катей больше двадцати лет.
— Видимо, для нее это ничего не значило.
Мама вздохнула, села напротив.
— Карина, дружба — это не банковский счет. Нельзя требовать возврата инвестиций.
— Я не требовала! Я просто попросила помочь. Один раз за все годы.
— И она отказала. Это больно, я понимаю. Но разрушать чужую семью…
— Я не хотела! — Карина уронила вилку. — Я была пьяна, обижена. Степан спросил, и я… Я просто не смогла промолчать.
— Но ты же обещала хранить секрет.
— А она обещала быть подругой!
Мама покачала головой.
— Детка, месть — это яд. Ты хотела отравить Катю, а отравила себя.
Карина уткнулась лицом в ладони. Мама была права. Чертовски права.
— Что мне теперь делать?
— Жить дальше. Искать работу. И попытаться простить себя.
— А Катя?
— А Катя сама разберется. Это уже не твоя история.
