Валентина Петровна стояла у окна, наблюдая, как её невестка Анна развешивает бельё на балконе. Опять не так. Простыни должны висеть по краям, а мелкие вещи — посередине. Элементарные правила ведения хозяйства, которым её саму учила ещё покойная свекровь. Но попробуй объясни это современной молодёжи.
— Андрей! — позвала она сына, который читал в гостиной новости в телефоне. — Посмотри на свою жену. Опять всё через одно место делает.
Андрей устало поднял глаза от газеты. Эти разговоры повторялись каждый день с тех пор, как они с Анной переехали к матери после свадьбы три месяца назад. Квартира была большая, трёхкомнатная, в самом центре города — наследство от покойного отца. Снимать жильё молодой семье было не по карману, а покупать собственную квартиру — и подавно.
— Мам, какая разница, как она бельё вешает? Главное, что стирает и гладит.
— Как какая разница? — возмутилась Валентина Петровна. — В моём доме должен быть порядок. Мой порядок. А она… она меня вообще не слушает. Вчера я ей говорю — картошку чисти тонко, а она как срезала толстый слой! Продукты переводит.
Андрей вздохнул. Анна действительно была своенравной. Она никогда не спорила со свекровью в открытую, но делала по-своему. Готовила те блюда, которые нравились ей самой. Убирала тогда, когда считала нужным. Покупала продукты, исходя из собственных предпочтений.
— Она хорошо готовит, мам. И убирается нормально.
— Готовит-то готовит, — согласилась Валентина Петровна, — но без души. Суп вчера был кислый. Я же говорила — не клади много томатной пасты.
На кухне послышались шаги. Анна вошла в комнату, улыбнулась мужу и свекрови.
— Валентина Петровна, я в магазин схожу. Что-нибудь нужно?
— Творог купи, — коротко ответила свекровь. — И смотри, чтобы свежий был.
— Конечно, — кивнула Анна и, поцеловав мужа в щёку, направилась к выходу.
Когда за невесткой закрылась дверь, Валентина Петровна подсела к сыну.
— Андрюша, ты мужчина или нет? Почему не можешь жену в рамки поставить?
— Какие рамки, мам?
— Чтобы старших уважала! Чтобы советы слушала! Я же не дурное ей говорю. Жизненный опыт передаю. А она — в одно ухо влетело, в другое вылетело.
Андрей отложил телефон. Этот разговор явно затянется.
— Мам, времена изменились. Сейчас все равны в семье.
— Равны! — фыркнула Валентина Петровна. — А кто эту квартиру покупал? Кто всю жизнь работал, чтобы этот дом был? Я! И я имею право сказать, как здесь жить.
— Анна тебя уважает. Просто она привыкла делать по-своему.
— Привыкла! Ну так пусть отвыкает. Или пусть съезжает.
Андрей почувствовал, как в груди всё сжалось.
— Мам, мы не можем съехать. У нас денег нет на аренду.
— А я что, виновата? Работайте больше, зарабатывайте. Или пусть твоя жена научится жить по правилам.
В течение следующих недель ситуация только ухудшалась. Валентина Петровна придиралась к каждой мелочи. То суп пересолен, то полы помыты не той тряпкой, то посуда расставлена не на свои места. Анна молчала, но Андрей видел, как напрягается её лицо каждый раз, когда свекровь начинала свои замечания.
Однажды вечером, когда Анна мыла посуду, Валентина Петровна не выдержала:
— Тарелки моешь как попало! Сначала стаканы надо мыть, потом тарелки, потом кастрюли. Элементарно!
Анна выпрямилась, вытерла руки полотенцем.
— Валентина Петровна, а можно я по-своему буду мыть? Мне так удобнее.
— Нет, нельзя! В моём доме — мои правила!
— Хорошо, — тихо сказала Анна и продолжила мыть посуду в том же порядке.
Вечером Валентина Петровна устроила сыну настоящий разнос.
— Ты видел? Видел, что твоя жена делает? Я ей говорю одно, а она делает другое! Специально! Назло мне!
— Мам, она просто…
— Просто не уважает! Меня, хозяйку дома! Андрей, я последний раз тебе говорю — поставь её на место, или…
— Или что?
Валентина Петровна помолчала, а потом произнесла медленно:
— Или я пересмотрю завещание.
Андрей почувствовал, как кровь отливает от лица.
— Мам, ты что говоришь?
— То, что думаю. У меня есть племянница Оля. Хорошая девочка, воспитанная. Она умеет старших уважать. Может быть, ей эта квартира больше подойдёт. За то, что оставила тебя без наследства, скажи спасибо своей жене! — бросила мать
— Мам…
— Не мамкай мне! Я всю жизнь работала на эту квартиру. И не отдам её тому, кто меня не уважает.
Андрей пытался уговорить мать, объяснить, что Анна не со зла так себя ведёт, что она просто другая. Но Валентина Петровна была непреклонна.
На следующий день она действительно поехала к нотариусу.
— Всё, — сказала она сыну вечером, показывая новое завещание. — Теперь квартира достанется Оле. А ты можешь сказать спасибо своей упрямой жене.
Андрей рассказал Анне о происходящем. Он ожидал, что жена расстроится, будет плакать или злиться. Но Анна лишь молча кивнула.
— Понятно, — сказала она. — Значит, будем снимать квартиру.
— Аня, мы не можем себе это позволить…
— Найдём способ. Не волнуйся.
Когда Валентина Петровна простудилась Анна стала заботиться о свекрови. Чтобы её порадовать, она готовила её любимые блюда, интересовалась самочувствием, покупала лекарства. Анна не отходила от неё, заваривала травяные чаи, делала ингаляции.
— Не нужно, — отмахивалась свекровь. — Сама справлюсь.
Но Анна, как обычно, делала по-своему. Она продолжала заботиться, как будто ничего не произошло.
Валентина Петровна недоумевала. Она ожидала, что невестка устроит скандал, будет требовать от мужа принятия каких-то мер. А та вела себя так, словно угроза лишения наследства её вовсе не касается.
Прошёл месяц. Простуда у Валентины Петровны прошла, но появились другие проблемы. Давление стало скакать, сердце периодически покалывало. Врач сказал, что это от нервов, прописал успокоительные.
Анна каждое утро измеряла свекрови давление, следила за приёмом лекарств, готовила диетические блюда. Она отвозила Валентину Петровну к врачам, сидела в очередях, записывала назначения.
— Зачем ты это делаешь? — однажды спросила свекровь.
— Как зачем? Вы же болеете, — удивилась Анна.
— Но я же… я же тебя…
— Что — вы?
Валентина Петровна не смогла договорить. Как объяснить, что лишила невестку наследства в надежде на то, что та станет покорнее?
А Анна продолжала заботиться. Она вставала по ночам, когда свекрови становилось плохо, вызывала скорую, ездила в аптеки за лекарствами. Она помнила все назначения и анализы.
Постепенно Валентина Петровна начала замечать, что невестка делает это не из вежливости или расчёта. В её действиях была настоящая забота, искреннее беспокойство. Когда врач сказал, что нужна операция, Анна побледнела больше самой пациентки.
— Не волнуйтесь, — говорила она Андрею. — Всё будет хорошо. Мы найдём лучших врачей.
И действительно нашла. Через знакомых, через друзей друзей. Она обзвонила десятки клиник, изучила отзывы о хирургах, узнала о новых методах лечения.
Операция прошла успешно. Во время реабилитации Анна не отходила от свекрови. Она освоила основы медицинского ухода, научилась делать уколы, следила за диетой, организовала курс физиотерапии.
— Аня, — позвала однажды Валентина Петровна невестку. — Садись, поговорим.
Анна села рядом с кроватью.
— Я хочу извиниться, — медленно произнесла свекровь. — Я была не права. Ты… ты хороший человек. Лучше, чем я думала.
— Валентина Петровна, о чём вы?
— Я пересмотрела завещание. Квартира достанется вам с Андреем. Как и должно быть.
Анна удивлённо посмотрела на неё.
— Какое завещание?
— Ты разве не знаешь? Андрей не рассказывал?
— О чём?
Валентина Петровна поняла, что муж не сказал жене о лишении наследства. А значит, вся эта забота была бескорыстной.
— Неважно, — пробормотала она. — Неважно уже.
Когда вечером пришёл Андрей, мать позвала его к себе.
— Аня мне глаза открыла. Показала, что такое настоящая доброта.
Андрей растерянно посмотрел на мать.
— Мам, о чём ты?
— О том, что я дура старая была. Твоя Анна — золото. А я к ней придиралась. Теперь вижу — она не упрямая, она принципиальная. И это хорошо. Такие люди не предают.
— Мам, про наследство рано думать. Ты ещё долго будешь с нами.
— Буду, — улыбнулась Валентина Петровна. — Обязательно буду. У меня теперь есть настоящая дочь.
В комнату вошла Анна с подносом.
— Валентина Петровна, время принимать лекарства.
— Аня, — остановила её свекровь, — можно я буду звать тебя дочкой?
Анна удивилась, но улыбнулась:
— Конечно.
И впервые за долгие месяцы в квартире воцарился мир.
