В фильмах 1920-х годов можно увидеть реальный быт эпохи – вот это сочетание старого и нового. Вот говорят: эра конструктивизма! Культ машин, домов-коммун и фабрик-кухонь. Да, безусловно.
И рядом было совсем иное – кустари на телегах, мужики в лаптях, бабы в сарафанах и никакого конструктивизма. Я представляю себе, каким шоком были те дома-коммуны для вчерашних выходцев из сёл и небольших городов…
Кинокомедия «Закройщик из Торжка» (1925) режиссёра Якова Протазанова – ярчайший пример тогдашнего кино. Эксцентрика, динамика, злободневность, натурные съёмки.
То отряд пионеров пройдёт со знаменем, то девчата в платках и длинных юбках проплывут павами, а то и франт в канотье проскачет по ухабам. Здесь и ветхие домишки, и вывески, и гуси…
Торжок – не столица, но и не медвежий угол. Всего хватает – и футбольная команда есть, и промкооперация, и автомобили. Эра НЭПа! Cтолкновение смыслов и ритмов!
А нэпманы в Торжке выглядят не джентльменами в тесных клетчатых пиджаках да лаковых штиблетах, а …дореволюционными купцами – в кафтанах, с бородищами.
Итак, закройщик Петя Петелькин (Игорь Ильинский) работает в ателье мадам Ширинкиной (Лидия Дейкун). Вдова томится, глядя на молодого мужчину и хочет выйти за него замуж.
Опять-таки, есть хозяйственный резон – если Петя будет её супругом, он перестанет быть наёмным работником. Тут и любовь, и бесплатный труд умелого портного.
Отвлекусь на типаж! Пышную вдову Грицацуеву обычно рисуют, как нэпманшу, одетую в стиле 1920-х – шляпка фасона «клош», короткая стрижка, платье с заниженной талией.
Однако скорее всего, провинциальная негоциантка выглядела, как та Ширинкина. Да, вернёмся к фабуле! Сам Петя влюблён в домработницу Катю (Вера Марецкая), симпатичную, но забитую девушку.
Она служит у торговца Семижилова, который выдаёт её за свою родственницу. Зачем? Чтобы не отчитываться перед органами власти – у домработниц были специальные расчётные книжечки и даже свой профсоюз.
И вот случается нечто – Петя покупает у красивой незнакомки (Ольга Жизнева) облигацию государственного займа, причём именно затем, чтобы помочь этой странной даме, оставшейся без средств.
И потом начинается тема той самой облигации. В 1920-х годах реклама госзайма была настолько популярной, что её высмеяли всё те же Илья Ильф и Евгений Петров – помните Сеятеля, разбрасывавшего облигации?
Был снят и ещё один примечательный фильм – «Девушка с коробкой» (1927), где также обыгрывалась коллизия с облигацией и выигрышем. Да, провинциал-закройщик сбегает от своей нанимательницы в Ленинград!
На шумных улицах встречает ту самую незнакомку, что продала ему чудо-облигацию, и она (та бумага) по законам жанра оказывается выигрышной. И нелепый Петя тут же становится лакомой добычей!
За ним бегают, его угощают, у него пытаются выманить ценное приобретение. Роскошные дамы, одетые, как парижские небожительницы, буквально осаждают Петелькина!
Финал – оптимистический. Рекламный. Весёлый и ожидаемый тогдашней публикой. Никакой скучной дидактики из серии «не в деньгах счастье». Облигация остаётся у Пети.
Красавчик Петелькин обналичивает свои 100 тысяч – а это громадные по тем временам деньги! – и женится на своей Кате, потому что любит её — она ему ровня, с ней легко.
Они покупают дорогую одежду и, красуясь, идут в направлении светлого будущего. В эти годы такой сюжет могли бы создать и в Голливуде с той же целью – отрекламировать некое явление или товар.
Вообще в 1920-х наше кино развивалось с некоторой оглядкой на Америку. В синематографах крутили западные хиты, а Дуглас Фербэнкс и Мэри Пикфорд гостили в Стране Советов… Но это уже совсем другая история, и тоже с участием Игоря Ильинского.
