Разбирая детектив Герберта Раппапорта «Два билета на дневной сеанс» (1966), я, разумеется, вспомнила о второстепенном и вообще не существенном персонаже этой кинокартины – об Инке-эстонке в исполнении Людмилы Чурсиной.
Интересно, что малозначительность героини с точки зрения фабулы не совпало с её запоминаемостью. Многие подзабыли, в чём там дело, но Инка с её нарядами и фразочками тут же возникает в памяти.
В комментариях прозвучало сожаление: дескать, жаль, что яркая, модная и роскошная фемина в конечном итоге превратилась в типовую жену советского инженера (его, кстати, сыграл в эпизоде молоденький Иммануил Виторган, весьма узнаваемый, но даже не отмеченный в титрах).
И вот захотелось порассуждать – а что, собственно, потеряла Инка, став мадам-инженершей? Начну я, правда, с парадоксального утверждения – Инка… не модная. Она одевается так, как ей нравится и в то, что вызывает шок у созерцателя.
Она появляется перед Сашей Алёшиным в сильно обтягивающем платье с крупным цветочным принтом. Настолько обтягивающем, что вырисовывается вся её фигура.
Однако в середине 1960-х годов такой фасон давно перестал быть актуальным – эти русалочьи формы были востребованы в 1950-х. Диоровский New Look с его культом женщины-цветка.
В 1964-1966 годах моден силуэт-«рубашка», но с пояском или же полуприталенность, лёгкое прилегание, свободные проймы. Тогда везде был культ геометризма и минимализма.
А Инка – это как «привет» из прошедшей эпохи с её pin-up-изгибами. Неслучайно себя она сравнивает с Мэрилин Монро, погибшей в 1962 году и являвшей собой эталон предыдущего десятилетия.
В общем-то, именно модные в этой кинокартине совсем другие девушки – например, журналистка Тоня или погибшая Юля Рубцова. Лаконичный силуэт, никакого внимания к бюстам и никаких принтов в виде буйной розы.
Да — для демонстрации чувственного и вульгарного образа …мода 1960-х напрочь не годилась! Нужна была обтяжка. Но вернёмся к самой Инке и её судьбе. Девица давно тяготилась своей ролью подружки жулика.
Да, было много подарков и ресторанов. Так сказать, дольче-виты. Но и столько же унижений. Да и сам парень ей не нравился. Кроме того, у таких бабочек-шоколадниц, как Инка, в СССР был короток век – они быстро старели, скатываясь всё ниже, а там и спиваясь.
Да и ночная жизнь при социализме – так себе, с точки зрения всяких «не товарищей» — ни клубов, ни казино, да и бары – не на каждом шагу. (Вы наверняка заметили, что именно это и появилось в 1990-х в первую очередь, как символ «свободной западной жизни»).
Больше того, у этого круга нет и друзей вне оного – даже подруг не бывало, кроме как из среды таких же мамзелей. Подчеркну – Инка не прости***ка и даже не манекенщица (их в СССР часто приравнивали к первым) – она работница фабрики, где и познакомилась с тем инженером.
И этот человек открыл ей совсем другую жизнь – где можно не жить, не прячась и не вызывая ни у кого осуждения. Вообще, это дорогого стоит – быть частью здорового общества, а для Инки – это шанс не погибнуть в прямом смысле этого слова.
И ей не скучно было сменить вызывающие шмотки на нечто обыденное и скоромное. Скучно – это листать западные журналы на кушетке в норе уголовника. Скучно — быть униженной и битой. И кем? Человеком со дна общества, то есть пoдoнком.
