Жена не накормила гостей!

— Ну? Чего молчишь? Объясни, наконец, что сегодня такое было?! Почему мои родственники сегодня остались голодные в моем же доме?! — кричал на супругу Виталий, когда его родственники уже разъехались по домам.

Ольга Ивановна молча сидела за кухонным столом и, как ни в чем не бывало, допивала чашечку растворимого кофе, в которой была растворена для вкуса и сладости чайная ложечка сгущенки.

Ольге Ивановне было уже 55, полноватая, с отекшим лицом и уставшими глазами, — она с глубокой обидой посмотрела на своего мужа Виталия.

— Как ты мог, отдать им мою кофе-машину?! Ты же знаешь, что вкусный кофе для меня — моя слабость, а может быть и радость в жизни, а ты на кой черт тогда отдал им мой подарок, причем не ты мне эту кофе-машину подарил…, — упрекала Виталия Ольга Ивановна.

История с кофе-машиной была весьма занимательной, и автор, непременно, должен ее поведать своему верному и преданному читателю, дабы раскрыть полноту всей картины и предысторию назревшего конфликта между мужем и женой, которые, некогда любили друг-друга, точнее Ольга Виталия.

Впрочем, Ольга Ивановна до сих пор любила своего мужа, может именно её глупая, слепая и бескорыстная любовь не позволила ей послать этого неотесанного мужлана на всем известные три буквы, и не подать на развод.

Ольге Ивановне жизнь готовила другую судьбу, другую жизненную участь. Еще с 18 лет она встречалась с Иваном — соседским пареньком.

Иван был тихим, спокойным, а главное — любящим до беспамятства некогда молодую и обворожительную Ольгу.

Ольга была тогда высокой, стройной, с живыми чертами лица, по которому можно было в раз срисовать то, что творилось у нее на душе. Возможно, это свойственно только юным особам с открытым характером, коей и была Ольга.

Иван любил свою «Олечку», как нежно называл парень ее, дарил ей подарки, на которые был способен в юном возрасте, носил ей букетики к окну ее деревенского дома, где она жила вместе с матерью.

После Ивана призвали, и Ольга стала ждать своего, казалось бы, будущего мужа.

Ждала Ольга Ивана преданно, писала ему письма на службу, пока в один прекрасный майский погожий денек она не повстречалась с Виталием. Виталий был известен хотя бы тем, что имел известного на всю округу влиятельного и авторитетного отца, и уже к своему двадцатилетию рассекал по пыльным проселочным дорогам на собственном автомобиле.

Вот и в этот раз Виталий по работе (или Бог его знает зачем) решил из райцентра съездить в село, где и жила Ольга, которая к тому времени возвращалась с торжественного шествия в райцентре, организованного в честь Первомая.

Нет, Виталий не проявлял решительно никаких действий, чтобы познакомиться с двумя симпатичными девушками, хотя подруга у Ольги явно уступала ей и в росте, и в красоте. Ольга привыкла, что молодые парни, ну если не клеятся, то хотя бы заводят разговор, пытаются познакомиться, а тут…

Виталий лишь молча остановил свою машину, когда Ольгина подруга на удачу проголосовала рукой с целью быть подброшенными попуткой до дома. Словно недовольный таксист, Виталий медленно нажал на тормоза, проехав еще порядка 10-15 метров дальше от того места, где стояли две девушки.

— Берег тормоза, чтобы не сточились раньше времени! — лишь потом поведал Виталя Ольге Ивановне спустя много лет, будучи уже на ней женатым.

Дальше ехали молча, Виталя делал вид (или ему на самом деле было начхать), что едет совершенно один. Парень тщательно объезжал неровности проселочной дороги и пытался поймать хотя бы одну сносную радиоволну в своём авто-приемнике.

— Нам сейчас на повороте на право и еще порядка километра по Передовой улицы, там мы живем! — заранее сказала подруга Ольги, чтобы Виталий довез их до дома.

— Нам не по пути, мне дальше надо ехать! — Виталий опять медленно нажал на тормоз, проехав еще порядочный десяток метров после перекрестка, так и не повернув на заветную улицу и с лицом, говорящим: «Дальше сами дойдете» надменно обернулся к двум девушкам.

— И Вы позволите себе будучи на машине, что две хрупкие девушки с тяжелыми сумками еще километр будут идти на каблучках по пыльной проселочной дороге? У Вас же машина? Вам ничего не стоит доехать в проулок? — лишь возмутилась Ольгина подруга.

— Дойдете, не развалитесь, буркнул Виталий, и больше не оборачивался, будто не видел, как обе девушки пытались вытащить из узкого проема заднего сиденья внушительных размеров чемодан, который был явно тяжелым.

Как только девушки закрыли дверь машины, шестерка Виталия с прокруткой дала по газам, обдав двух девушек дорожной пылью и мелкими камушками из под задних колес.

— Вот ведь зануда! — пробурчала подруга Ольги, — ведь просто катается без дела, какая разница, куда ему ехать? Ведь он из вредности нас не довез!

— Перестань, может у человека и вправду срочное дело, и у него нет времени, чтобы довозить нас прямо до дома? Тем более он всё же нас довез, остановился! — Ольге понравился серьезный Виталий, который не как все парни, не польстился на ее хорошенькое личико и упругие изгибы ее облегающего платья.

— Чурбан недоделанный, — еще долго возмущалась подруга, а Ольга тащила тяжелый чемодан и невольно улыбалась, вспоминая серьезное лицо незнакомого водителя.

Это потом она узнала, что это Виталий, сын Нестора Петровича — известного в районе человека. Судьба их свела в райцентре, куда Ольга устроилась бухгалтером в ту же контору, где под руководством отца трудился и сам Виталий.

И вот уже спустя пару месяцев совместной работы, Ольга позабыла своего Ивана и те букетики, которые он ей рано утром буквально каждый день приносил на подоконник ее материного дома, а еще — примерно через год после их первого знакомства — была сыграна свадьба.

Нет, Виталя не был так любезен, как бывший ухажер, не подмечал перемены в настроении Ольги, а, наоборот, был холоден в отношениях.

Но тут справедливо выражение классика: «Чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей».

Перед свадьбой Ольга так волновалась, что, считай, за два дня до торжества подчистую слегла, и не могла подняться с кровати: от волнения и беспокойства, что свадьба может расстроиться, у бедной девушки подкосило ноги. Но в день торжества, побледневшая и исхудавшая Ольга, как ни в чем не бывало, встала с постели, одела свадебное платье и направилась навстречу новой жизни.

Стоит ли говорить, что в семейном сожительстве больше бегала за мужем Ольга, чем Виталий за Ольгой. У Виталия были дела важнее молодой жены. Даже когда усаживались в машину во время свадьбы, чтобы доехать в ЗАГС, было понятно, кто в будущей семье будет главным, и это был даже не муж.

— Запрыгивай назад, а я спереди сяду, уж больно тяжко выбираться с заднего ряда! — повелительно буркнула невестке мама Виталия — Ираида Олеговна.

— А может всё же я поближе к Витале присяду? — Ольге хотелось сесть всё же поближе к без пяти минут супругу, но Ираида Олеговна бесцеремонно взяла хрупкую Ольгу за плечи и собственноручно усадила девушку на заднее сиденье, прищемив дверью ее платье, на что Виталик даже не повел взглядом, хотя прекрасно видел, как его мать чуть ли не насильно усадила невесту в день свадьбы, словно мешок картошки, на заднее (пыльное, его давно никто не убирал) сиденье Виталиного тарантаса.

Но Ольга послушно проглотила эту оплеуху от Ираиды, и даже не стала обижаться на Виталия, что тот даже не сделал матери замечания по сему поводу.

На что после этого надеялась молодая женщина? Непонятно… Естественно, главной в семье Виталия была Ираида Олеговна, в доме которой и поселились молодые после свадьбы.

Ираида Олеговна — была властной женщиной, дай бы ей образование и честолюбие, она бы могла держать в кулаке уже если не целый район, то уж точно какой-нибудь колхоз или строительный трест.

Но уже возрастная и наполовину немощная и полноватая женщина уже порядком устала от жизни, вырастив троих детей, и держа в кулаке главного распорядителя в районе — своего мужа, который то и дело норовил укатить от малоподвижной женщины и устроить гулянку.

Взгляд Ираиды был пронизывающим и властным, она не терпела возражений, и даже своему «управленцу» мужу могла задать такого стрекача сковородкой, что Виталий помнил, как Нестор Петрович лихо улепетывал даже в свои 60 лет, перепрыгивая сразу несколько ступенек в надежде, что заветная чугунная сковорода помилует его уже поседевшую голову, и проскочит хотя бы в паре сантиметров выше его макушки.

Когда Нестор уже был далеко, укрывшись в дальнем от дома сарае, запыхавшаяся Ираида выходила на крыльцо, отыскивала глазами старшего Виталика (который всегда жил при родителях) и кричала: «Виталя, подай сковородку, она похоже в морковку улетела. Ишь ты, вывел из себя, старый черт!»

Для Ольги светом в оконце был Виталий, а для Виталия — его мама, отец, его две младшие сестры, которые уже, к слову, — были замужем, жили отдельно, но с поразительной частотой наведывались в родительский дом Нестора Петровича.

Когда приезжали сестры со своим семейством (обычно это происходило летом), Ольгу выгоняли ночевать в баню, причем Виталий с ней не ходил, он ночевал на диване в гостиной, но почему-то ей вместе с мужем на диване в гостиной ночевать не позволялось, под предлогом того, что диван слишком тесен, и вдвоем они его проломят.

— Радуйся, дурында, что за такого видного парня как наш Виталий замуж вышла, — лишь высказывала Ираида Олеговна Ольге на ее недовольство.

Позже всё же Виталий получил отдельное жилье, Ольга вздохнула с облегчением, думая, что наконец-то Виталий отделится от матери и заживет своей семейной жизнью, станет больше внимания уделять своей супруге и детям.

Но нет, Виталий остался неизменен, и всё смотрел в сторону родительского дома: не приехали ли туда его родственники, чтобы пригласить всех к себе на ужин.

Сменились лишь декорации, а действующие лица были те же, только теперь Ольга Ивановна должна была в одно лицо обслуживать и угождать родственникам Виталия, которые частенько останавливались погостить у гостеприимного хозяина, да и центр празднования всяких внутрисемейных праздников плавно сместился в совместное жилье Виталия и Ольги.

В последний раз терпение Ольги Ивановны лопнуло. Впервые, спустя 35 лет совместной жизни, женщина взбунтовалась против мужчины и категорически отказалась готовить праздничный ужин для родственников Виталия.

— У Валентины день рождения, мать! Моя сестра со всем семейством специально решила отметить свой праздник у нас в деревне, собрать всех родственников у нас в доме, а ты ей не хочешь в этом помочь?! — наседал на Ольгу Ивановну супруг.

— Интересно, у твоей сестры день рождения, а организовывать торжество должна я?! — впервые за долгие годы жизни возмутилась Ольга Ивановна.

— Что-то раньше тебя это не волновало, а теперь вдруг тебе это показалось странным?! Да, у нас так с испокон веков принято, отмечать семейные праздники вместе, и Валентина не виновата, что живет в городе, ей с города несподручно вести угощения, а тебе их раз-два приготовить! — распоряжался Виталий.

— Не буду, я в этот день, вообще, своих родственников поеду навестить! — не на шутку взбунтовалась Ольга, и действительно, с самого утра собралась, вызвала такси и уехала из дома в неизвестном направлении.

Вернулась женщина утром следующего дня, благоразумно переночевав у родственников, чтобы муж на ночь глядя после застолья не заставил ее мыть посуду, да и, вообще, с подвыпившим Виталием было лучше не спорить, а Ольга Ивановна знала характер своего мужа: пока трезвый — ходит и молчит, а когда выпивши — то начинает не только гневно смотреть, но и руки распускать в горячке.

Ольга Ивановна, довольная собой, вернулась в семейный дом следующим утром, но ее самодовольство быстро улетучилась, когда она увидела, что на кухне отсутствует ее любимая кофе-машина.

Дорогую кофе-машину ей подарил тот самый Иван, который после армии в деревню не вернулся, не хотел мешать счастью Ольги с другим мужчиной, зла на свою невесту он не держал, но и причиной раздора и каких-то слухов, лишних толков быть не хотел.

Служил Иван в Подмосковье, там и остался, нашел девушку, женился, пошел по служебной лестнице, в итоге стал большим человеком в Столице.

Вот как-то он и решил вспомнить про свою малую родину, приехал на могилку к родителям, посмотрел на развалины отчего дома, да не забыл и об Ольге, отыскал ее и сделал ей памятный подарок.

— Помнишь, ты еще в молодости очень грезила о кофе, которого днем с огнем нельзя было сыскать в нашей деревне, да что в деревне — дефицитный товар был и в городе, — лишь сидя за чаем в гостях у Ольги, пока Виталий как всегда ошивался в родительском доме, Иван вспомнил былое.

— Зачем ты приехал, Вань?! Поглумиться надо мной?! Специально один зашел без супруги? Что хочешь показать, что где бы я была, если бы вышла за тебя замуж, а не за Виталия?! — на глаза Ольги Ивановны наворачивались слезы.

— Решил козырнуть этим подарком, мол для тебя купить такую дорогую вещь ничего не стоит?! Помнит он, что я кофе любила… Ишь ты какой памятливый… Кофе-машину мне привез…, — Ольга Ивановна злилась, и сама не понимала на кого, видимо на себя, что в молодости была круглой дурой и сама себе испортила всю жизнь, не дождавшись Ивана со службы.

Да, женщина вела себя с Иваном совершенно по-другому, чем с Виталием: с Иваном она позволяла очень вольно разговаривать, дерзить, нападать на него словесными эпиграммами, троллить, как говорит нынче молодежь современности.

Даже тембр голоса у Ольги Ивановны отличался: если на Ивана женщина наезжала с таким зычным почти мужским басом, то при Виталии она пела высоким тембром, а слова были ее очень мягкими, женщина будто пела песню, а не разговаривала с мужем.

Вот она — загадка женщины, вроде один характер, один человек, а сколько образов, сколько героинь может вмещаться в одном человеке…

— Да ты не подумай так, Оля, у меня к тебе сохранились самые нежные чувства, а тут как-то попалась старая фотография наша в фотоальбоме, я жене и рассказал всё как было, она же должна знать, а она сама эту идею и предложила, мол, съезди, проведай первую любовь…

Подарок сделай… Я ведь тогда еще с армии загадывал тебе турку и мешок с кофе привезти, я даже уже подарок купил, у нас эта турка до сих пор на кухне хранится…, — рассказывал Иван.

— Нет, Оля, ты не подумай, не виню я тебя ни в чем, судьбу ведь не обманешь, значит так было надо… Да и мне не на что жаловаться. Вот кем бы я был в деревне?! Да и не любила ты меня по-настоящему, раз к другому ушла, не дождавшись…

Может спился бы, может бы… даже не знаю…, а судьба распорядилась, что я большим человеком в столице стал, жена у меня — мудрая, дети все — ученые, успешные, семейные… Я не жалуюсь… Так что прими эту кофе-машину как запоздалый подарок из прошлого, только в современной огранке, ну не повезу же я ее теперь обратно! — уговаривал Ольгу Иван.

Иван с молчаливого одобрения Ольги Ивановны установил кофе-машину на законное место на старом, — еще чуть ли не советском, — кухонном гарнитуре хозяйки, подключил ее к розетке, объяснил ей куда надо заливать воду, куда кофейные зерна, как готовить молочную пенку, и уже после пары минут мерного дребезжания агрегата, протягивал Ольге Ивановне чашечку ароматного кофе, которое та действительно обожала, но довольствовалась только его растворимым аналогом.

Иван долго не задержался в гостях, попил кофе и уехал восвояси, а вот Виталий тогда, невзирая уже на немолодые годы, устроил такой разнос своей супруге.

— Да как ты посмела?! Да как он посмел?! В чужой дом, к чужой жене, кофеварку… Что мы, какие дикие что ли? Или я бы не могу купить такой агрегат?! — орал Виталий.

— Ну купи тогда мне такой же агрегат, Виталя, купи!!! Вот я и марку в интернете нашла. Купишь?! Всего лишь 90 тысяч агрегат стоит! Как купишь, так сразу можешь этот подарок обратно Ивану и везти! — подколола над Виталием супруга, понимая, что жадный (да и не особо богатый) муж ни в жизни не позволит потратить на супругу такие деньги.

— 90 тысяч за какую-то бесполезную жужжалку на кухне?! Нет, ладно бы она огород мне вспахала, или картошку окучивать умела, а она — кофе делает. Ишь забава: взял ложку кофе залил кипятком, добавил сахара, и готово! — не понимал увлечения Ольги Ивановны Виталий.

Именно в этот момент Ольге Ивановне даже стало тепло на сердце, что хоть кто-то помнит о ее желаниях, слабостях, и старается ей угодить, просто так, не ожидая ничего взамен.

Но торжество Ольги Ивановны длилось недолго. Эта дорогая кофе-машина не на шутку раздражала Виталия. Казалось пар выходил не только из сопла кофеварки, но и из ноздрей и ушей Виталия, когда тот видел, как Ольга Ивановна минимум раз в день с нежностью нажимала кнопочки на дорогом агрегате, а тот баловал ее ароматным кофе.

Вот и решил Виталий таким одним выстрелом убить двух зайцев: проучить супругу, что не подчинилась приказу встречать родственников, а заодно и сбыть ненавистный ему подарок.

Нет, выкинуть дорогущий агрегат, у Виталия Несторовича рука не поднялась, он подарил кофе-машину своей сестре Валентине, а сам сказал супруге, что машина сломалась, и что он отвез ее в ремонтную мастерскую, а там сказали, что мол: «это китайская подделка, что аппарат ремонту не подлежит».

-Эх ты, дуреха, ты думала тебе этот городской прохвост действительно стоящую вещь подарит? 90 тысяч она стоит, ага, развешивай уши! Мастер сказал, что это одноразовая китайская подделка, что снаружи красота, а внутри — один пластик, который месяц отработал, и поминай как звали, — еще и подсмеивался над бедной супругой Виталик, довольный собой, как хитро он всё организовал.

Но Виталий не учел одного момента, что женщины, особенно в порыве ссоры меж собой, да и просто в обычном состоянии очень неумело хранят тайны. Вот и Валентина, не вытерпела и созналась Ольге Ивановне о судьбе кофе-машины.

— Эх ты, дурында, всё не налюбуешься на своего Виталюшу! — в порыве ссоры лишь раскрыла тайну брата Валентина, — этот твой Виталя мне твою кофе-машину подарил, а я потом за ненадобностью ее продала за хорошие деньги. Ах-ха-ха! И ты после всего этого своего супруга защищаешь?! — подзуживала над Ольгой родственница мужа.

-Как ты мог, Виталий?! Как ты посмел?! Может эта кофе-машина была моей отрадой, что не совсем я тут обабилась, что еще кто-то обо мне помнит, меня ценит… Что могла у меня быть совсем другая жизнь, совсем отличная от вот этой «подойди, подай, иди дальше — не мешай», — сквозь слезы говорила Ольга Ивановна.

— Вот поэтому и сбагрил я твой подарок, чтобы к хорошему не привыкала, а то — ишь ты, нашлась тут — городская барыня, кофе она тут захотела с чаями гонять, да еще ей зерновой подавай. Там один пакетик такого кофе знаешь сколько стоит?! — предъявлял претензии супруге прижимистый Виталий.

После этого Ольга окончательно перестала уважать мужа и его родственников.

Но жизнь уже была прожита, идти одинокой и возрастной Ольге Ивановне уж было некуда, да и привыкла она к своему дому, как крепостной мужик до отмены крепостного права может даже был и рад своей участи, главное, чтобы барин не обижал.

Виталий было хотел игнорировать жену и вопреки ее роптанию, как ни в чем не бывало, в очередной раз пригласил своих родичей на очередной чей-то праздник к себе домой и даже под угрозой кулака заставил супругу готовить борщ на всю немалую его семью.

Борщ был готов, салаты нарезаны, спиртное расставлено, а Ольга Ивановна всё хлопотала у плиты.

— Что, Оля, вот я понимаю, что твой удел — это стряпня, на большее ты не способна и большего ты не заслуживаешь. А то кофе ей подавай, ишь ты — городская нашлась… Твоя миссия — какое варево сварить, и хорош с тебя! — выговаривала ей всё таже Валентина, которая особенно не любила свою золовку и каждый раз после ссоры с ней, пыталась очень жестко уколоть Ольгу Ивановну.

Автор не знает, что нашло на Ольгу Ивановну, видимо сказался так называемый накопительный эффект, но, у «шайтан-машины сорвало крепежные болты».

— Да, Оля, чего там копошишься и с моей сестрой переговариваешься, давай, разливай борщ! — скомандовал Виталий.

— Разлить? Это я сейчас, это я мигом!!! А вы думаете, мне жалко? Нет, мне не жалко, тем более борщ какой наваристый получился, вкусный. Кушай, Валентина, хоть весь его съешь! — Ольга Ивановна сняла крышку с еще не успевшей остыть кастрюли и вылила на свою всё её содержимое на обидчицу с неимоверным удовольствием.

Валентина, ошпаренная таким неожиданным угощением, бегала по кухне дома, голосила, пытаясь смахнуть с себя наваристый горячий борщ.

— Ты что творишь?! — уже приближался к супруге взъерошенный Виталий, сжимая кулаки, но Ольга Ивановна уже давно приготовила на этот случай пару скалок и чугунную сковородку.

Нет, Ивановна никогда не практиковала древний японский вид единоборств, где мужчины со всего размаха пытаются вдарить друг-друга деревянным мечом по черепушке, но в отношении Виталия супруга не промахнулась своей увесистой деревянной скалкой, и здоровенный Виталий не устоял под эмоциональным напором своей супруги.

— Так, родственнички, кому еще добавки? — уже осматривалась вокруг Ольга Ивановна, и увидела, что престарелая Ираида Олеговна пытается на нее кричать благим матом.

— Что ты творишь, баба?! А я всегда знала, что ты — ненормальная! Я всегда говорила Виталику, что не та ему жена попалась, неблагодарная… Мы ей такое доверие оказали, а она…, — шамкала беззубым ртом Ираида Олеговна.

— А, мамуля-красотуля, про тебя-то я и забыла! Не изволите ли тортика? — Ольга Ивановна одним движением сняла упаковку с заботливо купленного Виталием торта, на котором еще и муха не сидела, и смачно зарядила этим тортом в опротивевшую физиономию своей вечно недовольной свекрови.

Потом дело дошло и до свекра, на которого была опрокинута мятая картошка. Две табуретки были запущены в двух свояков Виталия (мужей его сестер), которые пытались было остановить разбушевавшуюся домохозяйку.

Лишь спустя 20 минут, когда на кухне не осталось ни одного живого места, а в шкафах ни одной целой тарелки, Ольга Ивановна успокоилась.

Виталик сидел на полу и задумчиво почесывал огромный шишкарь на своем толстом лбу, его сестра Валентина, раскрасневшаяся от не кипяточного, но всё же — еще вполне горячего борща, пыталась отстираться в ванной комнате. Возрастная Ираида шамкала беззубым ртом и протирала глаза от вкусного сливочного тортика, а лысый Нестор Петрович пробовал пюре на вкус со своей сморщенной лысины.

Всё вокруг притихло, будто еще пару минут назад не было гула гостей, звяканья стаканов и нападок всей семьи на Ольгу Ивановну. Кто молча сидел, кто растирал ушибы от увесистых табуреток и шишки на лбу от добротных скалок.

Ольга Ивановна так и осталась непобежденной, никто так и не смог ее утихомирить, так как всё что она швыряла в кого-либо, всё достигало своей цели.

-Вот это праздник, вот это застолье!!! Вот это отметили так отметили, на всю жизнь запомнится! — Ольга Ивановна, немного успокоившись, взяла со стола чудом уцелевшую бутылку кагора, откупорила ее и плеснула себе стопочку, усевшись, на единственную нетронутую и неподъемную лавку из массива дерева.

— Оля, что это было?! — голос Виталия звучал уже не так повелительно, и тот, пошатываясь, пытался попасть своей пятой точкой на единственную уцелевшую лавку.

— Чтобы завтра же у меня была такая же кофе-машина как раньше. А насчет твоих родственников у себя дома, я даже не против… Ну а что, весело получилось? Да, Виталя? Давно я так не развлекалась! Можно еще повторить! Прям груз с души ушел куда-то… Так мне полегчало, ты не представляешь! — Ольга Ивановна держала рюмку с вином в левой руке, а в правой — не отпускала скалку.