Виктор Мережко отправил свой первый большой киносценарий на «Ленфильм», даже не надеясь, что его заметят. До этого по его сценариям были сняты только три короткометражки. Отправил он его в так называемый общий отдел, в который присылали свои творческие опусы сценаристы со всей страны. Редакторы часто называли все эти кипы папок макулатурой, но читали, потому как именно за это им, собственно, и платили.
В один из холодных январских дней 1972 года сотрудник этого «макулатурного отдела» по фамилии Бессмертный со скукой на лице открыл очередную папочку, на которой было написано «Здравствуй и прощай». В. Мережко.
А потом он и не заметил, как пролетело время, — читая сценарий, он хохотал, причмокивал, вскидывал руки. В это время к нему в кабинет по каким-то своим делам случайно заглянул режиссер «Ленфильма» Виталий Мельников.
Летом 1971 года на экраны вышел его фильм «Семь невест ефрейтора Збруева», и режиссер искал материал для своей новой картины. «Вот подкинули мне, — пояснил Бессмертный, — вроде смешно, может, почитаешь?»
Кто такой этот Мережко, Мельников знать не знал. Но сценарий прочитал, и он ему понравился. Он сразу решил снимать по нему свой новый фильм. Зацепила его история бойкой Шурки с тремя детьми, которая так устала от непутевого мужа и так хочет любви…
Не было в этом сценарии всякого «соцреализма», а был реализм жизненный. И смешной, и грустный. Уже позже Виталий Мельников познакомился с ростовским бородачом Виктором Мережко. Забавно, но тогда почему-то борода Мережко многих смутила на киностудии. Мол, если бородач, то диссидент… Хотя многие геологи тогда бороды отращивали. Ладно, это не так важно.
Важно, что Мельников и Мережко быстро нашли общий язык и стали решать, где будут снимать кино, кто будет играть главные роли. Снимать решили в двух казачьих станицах, что недалеко от Ростова-на-Дону, в родных краях Виктора Мережко. Маленькие хатки, плетеные заборы, подсолнухи, огороды, «в которых так всё и прет». А какие там местные жители, говорящие на местном суржике! Труженики, добрые, щедрые. Могут вкалывать от зари до зари, а вечером собрать прямо на улице скатерти-самобранки и под домашнее вино ТАК(!) распевать народные песни, что душу выворачивает и слезы устанешь украдкой вытирать.
А как обрадовались многие станичники, когда им предложили играть в массовке и во вторых ролях. Да еще рядом с такими артистами, которых они раньше только по телевизору или на экране видели.
В этой лирической комедии снялись — Людмила Зайцева и Михаил Кононов, Олег Ефремов и Наталья Гундарева, Виктор Павлов, Александр Демьяненко, Борислав Брондуков. Целый букет блестящих актеров!
Актрису на роль Шуры искали долго. Конкурс был большой. В числе прочих была и Людмила Максакова. Но Мережко и Мельникова смутили ее длинные ногти и шикарная прическа. Она была вся такая модная и дорогая. Ну какая из нее сельская Шура?
Несмотря на то, что Людмиле Зайцевой в ту пору было всего 26 лет, Виталий Мельников доверил роль Шуры, матери троих детей, именно ей. Запомнилась она ему по фильму «А зори здесь тихие». На пробы Зайцева пришла очень скромно одетой. И не потому, что ее ассистентка предупредила, а просто не было денег на новое платье или кофточку.
Вот как об этом вспоминает Людмила Зайцева.
— В Москву с «Ленфильма» приехала ассистентка, дала мне почитать сценарий. Он мне понравился. Потом меня позвали в гостиницу на знакомство с режиссером Виталием Мельниковым. Это было очень давно, весной 1972 года. Но я до сих пор помню, как была одета, — в клетчатую юбку и кофточку, которую мне подарила Ира Купченко. Уже не новая кофточка, с потертыми рукавами, которые я приспособилась подкатывать, чтобы никто не заметил. Зато вырез модный, и вообще симпатичная кофточка.
И вот я пришла к Мельникову и расстроилась — поняла, что конкурс большой на роль. После меня привели другую актрису, третью… Нас даже не развели по времени… Но мне повезло — меня еще раз вызвали на пробы в Ленинград и уже там утвердили.
Именно Людмила Зайцева потом и предложила на роль буфетчицы Нади Наталью Гундареву, которой вот-вот должно было исполниться только 25 лет.
Правда, Людмила Васильевна предупредила, что актриса Наташа хорошая, а вот задница у нее большая…
Из воспоминаний Виктора Мережко:
«Мы сказали ассистентке: «Найди Гундареву». Зайцева играла несчастную женщину, а Надёжка должна была быть такой сочной, радостной… И вот пришла Наташа. На дворе стояло жаркое лето, и одета Гундарева была простенько: какая-то ситцевая кофточка, юбчонка. Даже не помню, подкрашена Наташа была или нет. Мне кажется, она совсем не красилась. Лицо умытое, сияющее. В конопушках. Волосы рыжие, причесана гладенько… Что-то смешное стала рассказывать, хохотать. Смех у нее был естественный, ненатужный, и вокруг Наташи счастье просто разливалось. Выплескивалось из нее! Конечно, она нас обаяла.
Тут Наташа говорит: — Задница у меня вот только большая. Как с такой сниматься?
А Мельников ей: — Может, даже хорошо, что большая.
— Ну да, хорошо! На экране лица будет не видно, только ее. Бедра у нее действительно были широкие, красивые.
Когда она ушла, мы с Мельниковым переглянулись
: — Ну как тебе? — Десятка.
— По-моему, тоже. Классная.
— А тебя не смущают бедра?
— Тебе что, не нравятся широкие бедра?!
— Нравятся.
— Ну тогда всё.
Да, в фильме Надёжка была влюблена в Виктора Павлова. Интересно, что Гундарева и Павлов дружили с юных лет, вместе ходили в одну театральную студию. И именно Виктор Павлов уговорил ее после учебы отнести документы не в технический институт, как того хотела ее мама, а поступать в театральное училище.
Шура и Надежка были подругами в кадре и за кадром. Позже они вместе снялись еще в фильме «Цемент», а потом как-то их пути разошлись. Но, несмотря на это, Людмила Зайцева до сих пор помнит, как они в гостях у Виктора Мережко впервые спели с Гундаревой. Потом они «Цвете терен» спели уже вместе. И если Людмила Зайцева, уроженка щедрой Кубани, легко пела эту песню, то Гундаревой песня далась с трудом, но все равно спели они хорошо.
Михаил Кононов также блестяще справился с ролью мужа Шуры, Митьки Ярмолюка.
В тот год он был только на пороге своей всесоюзной славы, почти сразу после «Здравствуй и прощай» он стал сниматься в «Большой перемене». И было ему тогда всего 32 года.
Олегу Ефремову тоже понравилась и история про Шурку, и роль участкового Григория Степановича Бурова.
Ефремов прилетал только на свои съемки. Снимался и уезжал обратно в санаторий, где в то лето поправлял здоровье. И хорошо, что так вышло. Олег Николаевич был невероятно популярен. Местные директора колхозов и предприятий, узнав, что сам Ефремов будет в их краях, буквально разрывали его на части.
Каждый хотел пригласить, накрыть щедрый стол. Но никакой звездности у Ефремова никогда не было. Ел за общим столом борщ, жил в такой же гостинице, как и все.
Когда Олег Николаевич снимался в «Здравствуй и прощай», ему было почти 45 лет. По вечерам на завалинке Олег Ефремов спорил с мужиками, обсуждая международное положение. Олег защищал Хрущева и хвалил Фурцеву за театр «Современник», а мужики почему-то называли Фурцеву нехорошим словом и поносили Хрущева за то, что он «Америке весь наш хлебушко продал». На станичной свадьбе, куда пригласили и всех киношников, даже драка один раз чуть не случилась. Бить собирались Олега Ефремова за хорошие слова про «Никитку». Мирились после свадьбы тоже почти неделю, но все закончилось хорошо.
А вот Людмила Зайцева побаивалась сниматься в паре с Олегом Николаевичем. Но Ефремов помог ей справиться с робостью, часто успокаивал и без раздражения, если того требовалось, переснимался в той или иной сцене. Он тогда уже возглавлял МХАТ, был народным артистом СССР. Кстати, Олег Ефремов уже до этого снимался у Мельникова, это была лента «Мама вышла замуж».(О том, как снимали «Мама вышла замуж» ссылка внизу статьи. Почитайте, там были очень забавный случай). Он очень любил этого режиссера, поэтому и сыграть деревенского участкового согласился сразу.
В то лето жара в Ростовской области была просто невыносимая. Поэтому снимать старались с самого утра и до полудня. Днем отдых, а вечером опять были съемки.
Из воспоминаний Виталия Мельникова:
«Летом семьдесят второго года жара на Дону стояла невыносимая. Мы выезжали на съемки чуть свет, чтобы поработать до полудня. Потом жизнь в Приморской замирала, а мы готовились снимать вечерние, режимные сцены.
Станичники к нам привыкли, и жизнь здесь шла как всегда. Домик, в котором жила наша героиня Шурка с детьми, мы арендовали у хозяев вместе со всей мебелью, утварью и прочим реквизитом. Только к семейным фотографиям добавили и казенные, ленфильмовские. Трое детей, которых мы временно отобрали у собственных родителей, тоже поселились у Зайцевой. Все ее соседи, проживавшие рядом со съемочной площадкой, продолжали играть сценарные роли соседей. По мере надобности мы дописывали им тексты. Слияние произошло абсолютное.
Когда в Приморке случилась свадьба, съемки пришлось остановить ровно на неделю. Причем, Зайцеву бабы подключили к подготовке свадебного стола по обязанности соседки – звали ее Шуркой до самого конца съемок. « Москвичка Гундарева тоже совершенно обабилась, но по моей просьбе старалась не загореть – ей необходимо было оставаться бело-розовой и пышной «буфетчицей», в отличие от загорелой трудяги Шурки.
В этом фильме нет мелочей. Правдиво в кадре все. Да, многих до сих пор мучает вопрос: «А как в одном из кадром фильма оказалась пачка стирального порошка Тайд?»
Оказывается, порошок Тайд Советский Союз в те годы закупал в небольших количествах, но не у американцев, а через Иран.
В течение какого времени он продавался, и каковы были объемы продаж, сейчас неизвестно. Торговую марку успели забыть, поэтому Tide запускался как новый брэнд. И пишется сейчас по-другому — латиницей. Сколько времени прошло, наверное мы опять сейчас будем покупать этот стиральный порошок у иранцев.
«Здравствуй и прощай» — одна из лучших картин отечественного кино. В ней есть все: и смех, и слезы, достоверность, прекрасная игра актеров. Нет — зла, фальши, приукрашивания сельской жизни 70-х годов.
А цитаты? Вспомним лишь некоторые из них:
— Не люблю я тебя, Митя, вот что.
— А раньше… раньше вроде бы любила?
— Раньше не знала, что не любила.
— У меня с Василь Тихонычем все хорошо. Только у него, конечно, характер очень вспыльчивый, он, чуть что, сразу мне говорит: «Я тебе в глаз дам, я тебе в глаз дам!»
«А у вас там в кобуре пистолет или, может, огурец, как в том кинофильме?»
«Культуры у нас навалом – в каждой хате телевизор.»
«Сияет солнце в небесах. Цветут красивые ромашки. Поет кукушка там в лесах, а в дом ко мне приходит счастье.»
«Вы не поп, а я не верующий, чтобы перед вами исповедоваться.»
«В рабочего человека имеет право влюбиться любая женщина.» *
«Говори, как на духу, у кого рыло в пуху?»
«Это я снаружи такой, а ты попробуй меня узнать да поинтересоваться.»
«Ты сначала душу узнай, а потом в морду бей!»
