Марина вздрогнула, опустив взгляд на черный телефон в в руках. Какое-то неприятное предчувствие уже давно не давало ей покоя. За дверью стоял незнакомец в потрепанном пальто, его лицо выглядело бледным и усталым.
— Вы — Анатолий Лебедев? — спросил мужчина.
Анатолий кивнул, стараясь скрыть нарастающее волнение. Мужчина достал из внутреннего кармана небольшую стопку бумаги и подал её Марине.
— Ваш отец скончался, — произнес незнакомец сухо. — Похороны завтра в деревне на Тайге.
Марина сглотнула и закрыла дверь, тяжело опустившись на стул. Она давно не видела своего отца — лет десять, не меньше. Все эти годы она считала его потерянным, далёким, как будто и не было его никогда в её жизни. С каждым годом чувство утраты и обиды только углублялось, и вот, неожиданно, пришло сообщение, которое требовало от неё как-то реагировать.
— Толя, что происходит? — спросила Марина, его жена, выходя из спальни. Её голос был полон тревоги.
Анатолий глубоко вздохнул и поднял на неё глаза:
— Отец умер. Придётся ехать в деревню на похороны.
Марина прищурилась, её брови на мгновение взлетели вверх:
— В ту самую деревню? Туда, где тебя даже не звали десятилетиями? — она говорила с явной иронией, которую, впрочем, пыталась скрыть. — Ты что, действительно собрался ехать?
Анатолий кивнул, не проронив ни слова. Внутри него бушевала буря: смеси страха, сомнений и какой-то нелепой надежды на возможность восстановления утраченного. Он не знал, чего ожидать от этой поездки, но понимал, что должен поехать. Слова незнакомца всё ещё эхом звучали у него в голове.
Поездка оказалась долгой и изматывающей. Деревня встретила их угрюмым пейзажем: старые покосившиеся дома, серые, словно просоленные дождями, и плотный туман, который укрывал всё вокруг.
Дорога была тяжёлой: пробки, усталость, монотонный шум двигателя — всё это давило на Анатолия и Марину, создавая ощущение, что они ехали не в деревню, а в какое-то место, где время остановилось.
— Приехали, — сухо заметила Марина, оглядевшись. — Местечко — жуть.
Номер дома они нашли с трудом. Перед их глазами возник низкий домик с выцветшей краской и почерневшими от времени бревнами. По ограде ползали вьюны, а ворота вели прямо в густую тайгу, нависающую тёмными фигурами деревьев. Всё вокруг казалось заброшенным, словно здесь давно никто не жил.
Анатолий постучал в дверь. Долгое время никто не открывал, и он уже собирался отступить, но дверь вдруг распахнулась. Перед ним стояла старушка, вся закутанная в шерстяную шаль.
— Пришли, — сказала она, не показывая удивления. — Проходите, ждём вас.
Комната была тускло освещена, в углу стоял гроб, вокруг которого горели свечи. Анатолий на мгновение остановился, чувствуя, как тело пронизывает озноб. Его отец, которого он помнил сильным и могучим, теперь лежал перед ним недвижимо. Рядом сидели две старухи, молча присматривая за гробом.
— Он ждал вас, — сказала хозяйка, жестом пригласив присесть. — Весь последний месяц говорил: «Придёт Анатолий, придёт». А вы всё не ехали.
Марина слегка поёжилась, услышав слова старушки. Её глаза бегали по комнате, задерживаясь на каждом тёмном углу, на каждой треске в стене. Она чувствовала себя здесь не в своей тарелке, словно оказалась в каком-то странном, другом мире, где действовали свои непонятные законы.
— Вы ночуете здесь, — неожиданно приказала старушка. — Нельзя оставлять покойника одного. Это традиция.
Анатолий кивнул, понимая, что возражать здесь бесполезно. Его охватило чувство, что его привели сюда не просто так. Возможно, это был его последний шанс разобраться в своих чувствах к отцу. Он не знал, чего ожидать от этой ночи, но чувствовал, что она станет для него поворотной.
Ночь настала быстро, и мрак укрыл дом, словно плащ. Слабый свет свечей отбрасывал причудливые тени по стенам. Старушки ушли, оставив Анатолия и Марину наедине с покойным.
— Я… боюсь, Толя, — прошептала Марина, присев на край лавки. — Этот дом, эти люди… они такие странные.
— Я тоже боюсь, — ответил Анатолий, подходя ближе к гробу. Он не знал, что сказать отцу. Боль утраты, обида за все эти годы, проведённые в разлуке, смешивались с сожалением и какой-то детской надеждой на то, что всё ещё можно исправить.
Вдруг раздался глухой стук в окно. Марина вздрогнула, схватила Анатолия за руку.
— Это Серёга, — внезапно произнесла хозяйка дома, неожиданно появившись в дверях. Её силуэт казался призрачным на фоне темноты. — Он приходит каждую ночь. Ждёт своего сменщика.
— Кого? — удивилась Марина.
— Смена, — старушка грустно улыбнулась. — Здесь так принято. Мёртвые не уходят до тех пор, пока не придёт кто-то на смену. А Серёга ждал долго. Будьте осторожны.
Марина содрогнулась, её взгляд метался между старушкой и окном, за которым кто-то продолжал стучать. Анатолий почувствовал холод, будто кто-то прошёлся ледяной рукой по его спине. Всё, что он слышал, казалось ему абсурдным, нереальным, но что-то в словах старушки заставило его задуматься. Может, отец тоже ждал его, чтобы передать что-то важное?
Стук продолжался. Анатолий взглянул на окно, но никого там не увидел. Он медленно подошёл к двери и открыл её. В воздухе чувствовался запах сырой земли и прелой листвы. Тишина была такой густой, что казалось, её можно было потрогать руками.
— Серёга? — позвал он в темноту.
Ответа не было. Но ему показалось, что где-то вдалеке послышались шаги, шуршание листьев. Может быть, это был всего лишь ветер, но что-то подсказывало ему, что здесь происходило нечто большее, чем просто похороны. В какой-то момент ему даже показалось, что он видит силуэт, но он тут же исчез, как мираж.
Вернувшись в дом, Анатолий сел на стул рядом с гробом. Он чувствовал, что не может уйти, пока не сделает того, что должен. Слова старушки о том, что его отец ждал его, всё ещё звучали у него в ушах.
— Папа… — начал он тихо, почти шепотом. — Я не понимаю, зачем всё это было. Почему ты ушёл? Почему оставил меня, как будто ничего и не было?
Тишина в ответ была глухой и осязаемой. Но внутри себя Анатолий чувствовал, как что-то меняется. Будто где-то глубоко в душе открывалась дверь, ведущая к тому, что он так долго пытался забыть.
— Ты хотел, чтобы я понял? Чтобы простил тебя? — Анатолий почувствовал, как слёзы подступают к глазам. Он не стеснялся этого.
Он хотел, чтобы отец услышал его, даже если тот уже не мог ответить. Он говорил о детских воспоминаниях, о том, как они вместе рыбачили, как отец учил его строить домики из веток, как они смеялись вместе. Он вспоминал всё хорошее, что было, и всё, что так и не произошло.
Ночь прошла в разговорах с тем, кого уже не было. Марина, сжавшись в уголке лавки, слушала, не вмешиваясь. Она впервые видела своего мужа таким — открытым, ранимым. Утром старушка вернулась, и Анатолий с Мариной помогли подготовить отца к похоронам. Вся деревня собралась на прощание, и Анатолий наконец почувствовал, что сделал то, что должен был сделать много лет назад.
Когда похороны закончились, они прощались с людьми, которые пришли проводить его отца. Старушка подошла к Анатолию и положила руку ему на плечо:
— Ты теперь свободен. Помни это.
Анатолий кивнул, ощущая странное облегчение. Он понимал, что его отец тоже наконец обрёл покой. Ему казалось, что он наконец освободился от груза, который носил все эти годы. Слова старушки прозвучали, как окончательное прощание, как возможность начать новую жизнь.
Они с Мариной отправились обратно, молча глядя на уходящую вдаль деревню. Где-то в глубине тайги туман всё ещё укрывал землю, и Анатолий чувствовал, что оставил там что-то важное. Но одновременно с этим он обрёл то, чего так долго не мог найти — прощение и покой.
Тайга, окутанная туманом, стала для него местом, где он оставил свою боль и обиду, где он смог попрощаться с прошлым и открыть новую страницу своей жизни. Он понял, что возвращаться туда больше не придётся — ни в мыслях, ни в реальности. Как то так.
