— А может, я не хочу жениться? Может, мне не нужна ваша квартира? И вы не нужны, – заплетающимся языком мямлил Андрей.
— Андрюшенька, что с тобой? Зачем ты так с нами? Мы же с отцом счастья тебе желаем… — плакала мать. Она всю жизнь старалась угождать любимому сыну, но, видимо, перестаралась.
Родители Андрея жили далеко не богато. Отец Александр Уварович, военный пенсионер, не работал, но старался немного «подхалтурить» дома – чинил соседям все, что ломалось, от велосипедов до телевизоров. Мать, Марина Захаровна, работала уборщицей, а по ночам иногда сторожем в детском саду. У них было трое детей: старшая Люба, средняя Валя, и младший Андрей.
Люба всегда была помощницей матери. На ней была забота о младших и порядок в доме. Она изо всех сил старалась быть хорошей дочерью и отлично училась. Валя, хоть и была на несколько лет младше, тоже старалась помогать, хоть ей больше нравилось бегать по двору и гонять соседского кота. Родители очень любили дочерей, но в сыне мать просто души не чаяла. Он для нее всегда был любимым малышом, которому все должны угождать. Она даже не заметила, как с годами малыш превратился в ленивого и капризного мужика, который еле закончил школу и жил за счет родителей. «Как в такой порядочной семье мог вырасти такой увалень?» — удивлялись соседи. Но самим Мироновым, разумеется, никто сказать об этом не решался.
Отличница Люба хотела поступить в институт, но мать решила иначе.
— Любаша, мы с отцом уже не можем вас всех кормить, поэтому придется тебе устроиться на работу и самой себя обеспечивать. Ты уже взрослая.
— Хорошо, мама. Соседке в магазин нужен продавец, я спрошу, может, возьмут меня.
Старательную и работящую девушку с удовольствием взяли на работу, а вскоре Люба сняла комнату и стала жить своим умом, и даже умудрялась помогать деньгами родителям. Валя, едва дождавшись совершеннолетия, выскочила замуж за одноклассника и съехала от родителей. Дома остался только сын.
Друзья Андрея никогда не нравились его родителям. Мать считала, что они плохо влияют на сына, но убедить сына сменить круг общения не получилось. Сначала они просто лазили по стройкам, заброшкам и курили в густых зарослях за поселком. Там было их логово. Позже в этом логове появилось спиртное и чужие кошельки, которые подростки «заимствовали» в автобусах и электричках из карманов незадачливых пассажиров. Участковый стал частым гостем в доме Мироновых.
— Евгений Васильевич, я вас уверяю, мой мальчик не мог такого сделать! Это все его приятели! Он же сам даже мухи не обидит, и чужого не возьмет никогда! Вот Макар из двадцатого дома вообще матерится в школе, а Синицын по ночам из дома сбегает, шляется где попало. Наш Андрюшенька домашний мальчик, хоть и недоразвитый немного. Он, когда маленький был, я сильно болела, и уронила его нечаянно, и он об пол головой приложился. Всю жизнь себе этого простить не могу.
— Марина Захаровна, причем здесь недоразвитие? Они позавчера в квартиру вашей соседки чуть не залезли, их дворник на пожарной лестнице заметил и спугнул. И сын ваш первым лез, так сказать, воодушевлял остальных на подвиги. Если так дальше пойдет, он окажется в колонии, понимаете вы это? Или вы судье будете рассказывать, что это друзья его с праведного пути сбили?
Марина Захаровна хваталась за сердце, но все равно не верила, что ее сын по доброй воле мог сделать что-то противозаконное. Отец в разговорах не участвовал, только хмурился и уходил к себе в комнату.
— Андрюша, сынок, признайся, тебе угрожали? Евгений Васильевич приходил, сказал, что ты… Они тебя заставили, да? Я всегда знала, что эти приятели не доведут до добра. Мой мальчик, ты только скажи, мы напишем в полицию заявление и их всех накажут!
— Не надо, мам. Все путем. Это мои друзья. Мы теперь с ними банда, — Андрей еле стоял на ногах и от него сильно пахло перегаром.
— Какая банда, что ты говоришь? Саша, иди сюда, наш мальчик не в себе. Они тебя опять напоили? Когда же это кончится! Андрюша, папа нашел тебе работу у дяди Вити в автосервисе. Зарплата неплохая, потом до автомеханика можно дорасти. Мы тебе квартиру оставим, девушку найдешь хорошую…
— Не хочу я ни в какой автосервис идти. У меня все нормально. И хата мне ваша не нужна. Не пропаду, не боись.
— Сын… — видно было, как трудно отцу подобрать нужные слова. – Мы хотели воспитать тебя хорошим человеком, порядочным, работящим. Похоже, не получилось у нас, где-то проглядели. Ты с этой вашей бандой всю жизнь себе загубишь, а потом уже поздно будет. Подумай, Андрей, прежде чем путь такой выбирать.
Но сын не послушал. Жило в нем то ли упрямство, то ли обида какая, в общем, выбрал он ту дорогу, которая самой простой ему показалась.
Когда Андрюше исполнилось восемнадцать, он решил начать «зарабатывать» самостоятельно. Заработок, который выбрал себе мамин любимый сыночек, у законопослушных граждан называется разбой. Поэтому, «отработав» пару месяцев, Андрюша отправился в колонию.
Мать не дождалась сына и вскоре умерла. А отец, встретив его через пять лет на пороге, молча впустил в квартиру, но руки сыну не подал.
— Твоя мать хотела, чтобы мы оставили тебе квартиру. Я дал ей слово и сдержу его. Надеюсь, что урок ты усвоил и будешь теперь жить по совести. А нет, так Бог тебе судья…
Поначалу казалось, что Андрей действительно взялся за ум. Он устроился грузчиком в тот же самый магазин, где работала Люба. Поначалу отнеслись с подозрением: можно ли доверять товар бывшему преступнику? Но Люба так хотела помочь брату устроиться, так просила хозяев, что они согласились и приняли его на работу. Он даже девушку себе завел, хорошую, симпатичную. Она в больнице медсестрой работала, а он после драки с сотрясением там оказался. Так и познакомились, стали встречаться. Андрей даже пить бросил.
Но потом на его пути повстречались те самые приятели, друзья детства, с которыми они в банду играли. И он взялся за старое. Сначала стало пропадать спиртное со склада в магазине. По паре бутылок, незаметно, для себя. Дальше – больше. Люба даже подумать не могла, что брат ее так подставляет. Потом и деньги из кассы стал прихватывать. Соседка-хозяйка на Любу не думала: девушка хорошая, работящая, честная, всегда готова в свой выходной выйти, если требуется, и везде у нее порядок был: и в кассе, и на полках. Конечно, подозревать стали Андрея. И прошлое само против него говорило. Люба умоляла не заявлять на брата, обещала сама все выплатить, лишь бы он в тюрьму не вернулся. Жаль, что брат этой помощи не оценил.
Отец, и так сильно сдавший после смерти матери, не выдержал нового удара. Но обещание свое сдержал, и квартира действительно досталась Андрею, и он сразу привел туда молодую жену. Казалось бы – есть жилье, жена-красавица, скоро появится ребенок, живи и радуйся! Но все получилось совсем не так.
Когда родился сын, жена Андрея, Лариса, стала требовать от него взяться за ум и начать, наконец, приносить в семью деньги, потому что она работать уже не могла.
— Хватит уже шляться со своими алкашами! У тебя есть семья, сын, нам нужны деньги! Люди вон ипотеки берут, расширяются, дачи строят, а у нас даже на коляску приличную денег нет! Будь мужиком, повзрослей, наконец! Нам скоро есть нечего будет!
— Я понял, Лара, не борщи. Найду деньги.
— Где ты найдешь деньги? Опять за старое возьмешься? Права моя мать была, когда запрещала мне выходить замуж за сидевшего! Ты ведь врал мне, что тебя по ошибке посадили, Валька мне все рассказала! Я из тюрьмы тебя ждать не буду, учти. Моему сыну не нужен отец-уголовник!
Муж действительно пытался найти работу, но нанимать любителя выпить, без образования и с уголовным прошлым, никто не торопился. Сунулся было попросить помощи у сестер – но у них к тому времени тоже были дети, и кормить взрослого увальня они желанием не горели. Андрей, недолго думая, все же взялся за старое. Когда за ним снова приехали люди в форме, Лариса подала на развод и потребовала оставить ей и сыну квартиру. Андрей согласился, к тому же в ближайшие несколько лет ему предстояло жить в другом месте.
В колонии пришлось снова вспомнить о сестрах. Он начал писать им. Сочинял стихи, интересовался жизнью племянников. Сестры поначалу жалели его, отправляли ему посылки по мере возможности. Но со временем письма брата стали больше похожи на списки необходимых вещей, и сестры прикрыли фонд помощи осужденному. После этого письма стали приходить все реже, а потом и вовсе перестали.
Прошло восемь лет. Однажды Люба, как обычно, возвращалась вечером с работы и около подъезда заметила мужчину с сигаретой, смотревшего на нее. Подойдя ближе, она узнала брата, но выглядел он неважно: похудел, осунулся и как будто почернел лицом.
— Андрей, ты?
— Я, — еле слышно ответил мужчина.
— Ты как? Откуда…? Я не знала даже, что ты… здесь… Ты голодный? Пойдем, покормлю хоть тебя.
Он вдруг резко двинулся на нее, Люба в испуге отпрянула, а он зыркнул на нее исподлобья, развернулся и скрылся в подворотне. Больше она его не видела. В поселке говорили, что он недолго пробыл на воле и вскоре отправился обратно. Но ни Люба, ни Валя больше не слышали ничего о брате и не получали от него вестей.
