— Ба, сказку расскажешь? – спросил шестилетний Илья.
— Только короткую. Тебе давно пора спать. Завтра не встанешь в садик. – Анна поправила на внуке одеяло.
— Встану, — пообещал Илья.
Анна выключила верхний свет, оставила включенным только бра над кроватью, взяла с полки книгу, надела очки и снова присела на кроватку внука.
— Не так, ложись ко мне, — попросил Илья и отодвинулся, уступая бабушке место.
— Я так усну. – Но внук смотрел так умоляюще, что Анна вздохнула и прилегла рядом с ним.
Илья тут же плотнее придвинулся к ней и зевнул.
Анна начала читать, то и дело, прислушиваясь к сопению внука. Когда она убедилась, что он спит, осторожно встала с кровати и вышла из детской комнаты, прикрыв за собой дверь.
На кухне она потрогала бок чайника. Показалось, что горячий ещё. Налила в чашку чай и села за стол. «Где же Ася? Уже одиннадцать, а она обещала приехать к девяти. Может, ночевать у подруги осталась? Так позвонила бы. Самой позвонить? А вдруг в дороге? Отвлеку, так и в аварию попасть можно. Не дай бог. – Она перекрестилась на иконку на шкафу. — Подожду ещё немного».
Отпила из чашки и скривилась. Чай остыл, пить расхотелось. Анна вылила чай в раковину, подошла к окну, за которым стояла густая тревожная темнота.
Вдруг позади бодрой мелодией взорвался телефон. Анна от неожиданности подпрыгнула, бросилась к столу, чтобы прервать громкую мелодию и не разбудить внука. Замерла с телефоном в руке. На экране высветился неизвестный номер, а не лицо дочери.
Мошенники? Для них слишком поздно. А вдруг зарядка у Аси села? И Анна ответила.
— Здравствуйте. Майор Ермолин. Анастасия Романова вам кем приходится?
— Дочерью. А что случилось? Почему… – начала Анна.
— Как к вам обращаться? — оборвал её мужской бесстрастный голос.
— Анна Ивановна.
— Анна Ивановна, вы только не волнуйтесь…
— Да как не волноваться? Полиция ночью просто так не звонит. А может, вы мошенник? Деньги сейчас будете у меня просить? Так нет у меня, и были бы, не дала. Что вы молчите?
— Анастасия Николаевна Романова попала в аварию на шоссе….
После известия про аварию Анна уже не понимала ни слова. Она прижала руку к груди, пытаясь унять сильно и неровно бьющееся сердце. А майор всё говорил и говорил. Она сделала глубокий вдох и закашлялась. На глазах выступили слёзы.
— Вы мне скажите… — севшим голосом промолвила Анна, — она жива?
— Жива, но в коме. Состояние тяжёлое.
— В какой больнице? — Анна с трудом выталкивала из горла слова.
— В четвёртой, но ехать сейчас не надо. Вы с её сыном? Вот и будьте с ним. Она всё равно в операционной. Завтра приезжайте, доктор вам всё объяснит. Как она оказалась на шоссе? – без перехода спросил майор.
— Постойте, откуда вы знаете про сына?
— Оттуда, откуда узнал её номер, из её телефона. Как она оказалась вечером на шоссе?- повторил вопрос майор Ефимов…Егоров?.. Анна пыталась вспомнить его фамилию, словно это было для неё важнее всего сейчас.
— Не зна… — автоматически начала отвечать она и осеклась. — Она к подруге поехала, на день рождения. Как я отговаривала её… — Анна покачала головой, будто майор мог её видеть. — Наверное, задержалась в гостях. Обещала к девяти вернуться. Её сын ждёт… Господи, что ему скажу, когда проснётся? — запричитала она горестно.
— Значит, поехала на день рождения… Могла выпить?
— Что вы такое говори? Она женщина правильная, знала, что её сын ждёт, что ехать нужно назад, не стала бы она пить, — горячо запротестовала Анна. «Хотя, кто знает?» — про себя подумала она. — Может, решила заночевать, потом передумала…
— Извините, что побеспокоил. – Майор отключился.
— Побеспокоил он. Как же. Убил просто. Что же делать?
Анна рванула бы сейчас же в больницу, но вспомнила про Илью. Она тяжело поднялась с табурета, на который села от услышанной новости. Открыла холодильник и достала пузырёк с успокоительными каплями. Стала капать в чашку, считая капли, сбилась, пару раз тряхнула хорошенько флакон и из него струйкой брызнула жидкость с резким запахом.
— Чтобы наверняка, — вслух сказала Анна, налила в чашку воды из чайника и залпом выпила, не поморщившись.
Села на табурет, держа в руке флакон.
— Господи, спаси и верни нам Анастасию, рабу твою. Сын у неё, не оставь мальчика сиротой. – Анна истово осенила себя размашистым крестным знамением на маленькую иконку на шкафу.
Она молилась долго, пока без сил не прикрыла глаза.
— Ба, проснись! Ба. Мама не приехала?
Внук тряс её за плечо. Анна долго выныривала из вязкого сна. В мозгу всплыло воспоминание о вчерашнем звонке, и Анна окончательно проснулась.
— Не приехала. Звонила, сказала, что осталась ночевать там, — соврала Анна, хотя понимала, что придётся сказать правду. И лучше бы сделать это сразу. Всё рано узнает.
— Ты врёшь. Я слышал, как ты разговаривала с кем-то. Но это была не мама.
— Илюша, мама в больнице, — покаянно сказала Анна и прижала внука к себе, чтобы он не видел набежавших на глаза слёз.
— Она заболела? – всполошился Илья, вырываясь из её рук.
— Да. Ей операцию сделали. Мне… Может, ты посидишь пока с тётей Ирой, с моей соседкой? А я быстро съезжу в больницу и всё узнаю?
Мальчик энергично замотал головой.
— Я с тобой!
— Ну хорошо. Тогда иди, умойся, а я пока чайник согрею. – Анна подтолкнула Илью к двери. Сама встала и пошатнулась. «Этого ещё не хватало», — она поставила чайник на плиту, и пошла в комнату, измерить давление. Так и есть, подскочило. Нужно скорее принять таблетку. Но в коробке с лекарствами не нашла нужную упаковку.
Засвистел чайник и она бросилась на кухню.
— Состояние тяжелое. Операция прошла успешно, но она в коме, — сообщил врач, когда они с Ильёй приехали в больницу.
-Мама умрёт? – испугано воскликнул Илья.
— Мы делам всё, чтобы этого не случилось. Поверьте, мы стараемся, — сказал доктор.
— Господи… — Анна подняла руку, сложив щепоткой пальцы, но не перекрестилась. — А можно нам к ней? Она очень любит сына. Если услышит его голос. Говорят, что пациенты в коме слышат родных. Может, это поможет ей проснуться? – торопливо заговорила она.
Доктор с сомнением посмотрел на Анну, на испуганного Илью.
— Хорошо, давайте попробуем. Только недолго и никаких слёз, поняли? – Он посмотрел на Илью.
Тот кивнул, но глаза его уже были на мокром месте.
— Я отговаривала её ехать, как чувствовала… — прерывисто, с одышкой говорила Анна, пытаясь не отстать от идущего впереди широким шагом врача. Илью она крепко держала за руку. Тот морщился от боли, но не вырывался.
Перед дверью в палату интенсивной терапии врач остановился и напомнил, что нельзя шуметь, кричать и плакать.
Они оба слушали, но не слышали его, нетерпеливо ожидая, когда можно будет войти в палату.
Даже приблизившись к кровати, Анна не узнала дочь. Голова забинтована, лицо всё в кровоподтёках и царапинах.
— Асенька, мы тут, рядом. И Илья со мной. Просыпайся, мы ждём тебя, — сдерживая слёзы, заговорила Анна.
Илья лишь смотрел на мать широко раскрытыми глазами.
— Взрослые никогда не говорят правду. А я знаю, что не слышит она нас. Если бы слышала, то проснулась бы. А если мама умрёт? Ты сдашь меня в детский дом? Ты же стара, — рассуждал Илья по дороге на остановку автобуса.
Задумавшись, Анна услышала лишь последние слова внука.
— Я не старая, а пожилая. И кто сказал тебе такое? Никуда тебя не отдам. Мама проснётся, расскажу ей, о чём ты думал. Тебе стыдно будет, — пригрозила она.
Каждый день Анна ездила в больницу и рассказывала дочери, как они ждут её, что всё у них хорошо.
Первые дни Илья рвался ехать с ней, а потом пошёл в сад. Но с детьми не играл, сидел в уголочке и рисовал. Анна предупредила воспитательницу, чтобы не дёргала его.
С каждым днём и у неё самой гасла надежда, что Ася проснётся. Анна старалась не думать об этом, но страшные опасные мысли лезли в голову.
А тут нарисовался бывший муж Аси, отец Ильи. И откуда только узнал? К ребёнку приходил он редко, и не к нему, а к Асе. Жаловался ей на жизнь, надеясь, что она простит его примет обратно. Денег у него вечно не было. Приходил с пустыми руками или покупал по дороге в «Магните» какую-нибудь дешёвую игрушку. Оброс, выглядел плохо. Видно было, что пьёт. У Анны глаз намётанный, сразу поняла.
— В какой она больнице лежит? Может, помочь чем? – спросил бывший зять.
— И чем же ты поможешь? Ускоришь её уход? Это ты можешь, — поджав губы, ответила Анна.
— Как вам не стыдно, Анна Ивановна, такое говорить? Я, можно сказать, пришёл с благими намерениями, а вы… – Бывший зять сделал вид, что возмущён.
— Это, с какими же такими благими намерениями ты пришёл? – в свою очередь спросила Анна.
— Я сына хочу забрать, пока Ася в больнице. Я же отец. А вы, извините, больной и… пожилой человек. Не дай бог, с вами что случится. С кем Илья останется?
— И не думай, и не надейся. Ничего со мной не случится. И Илью тебе не отдам. Ты никогда им не интересовался, не воспитывал, гулял только. Чем кормить будешь? Пиццей? Хорошая еда для ребёнка. Из сада не забудешь забрать? Сказку на ночь почитаешь?
— Справлюсь, — глядя Анне в глаза, невозмутимо ответил он. — Вы бледная. Давление скачет? Вам нервничать нельзя. Я дело предлагаю. Не имеете права не отдавать мне моего сына. Я в суд подам, а там уж примут правильное решение, поверьте мне. Вам не оставят. Я, в отличие от вас, молодой.
— Ты хоть работаешь? Молодой он… Что, бабы кончились? Тебе сорок скоро, а ты баловством занимаешься. Не отдам. Подавай хоть в сто судов. Я родная бабушка, у меня тоже права есть. Не знает Илья тебя. Приходишь к нему раз в полгода.
— Я исправлюсь.
— Вот исправишься, тогда и приходи. А сейчас иди домой, мне за Ильёй надо в сад идти. Иди, иди. – И Анна пошла на бывшего зятя, оттесняя его в прихожую.
— Выгоняете? Это мы ещё посмотрим, кто кого. Думаете, я шучу? Вот прямо сейчас и пойду…
— Скатертью дорога. Как стервятник налетел. Ася вот- вот проснётся. И в суде люди сидят, у них тоже, поди, дети есть.
— Зря вы так, Анна Ивановна. Не любили вы меня никогда, а я к вам всей душой…
— Иди, некогда мне с тобой, — Анна махнула рукой, мол, прощай, и захлопнула дверь.
«А ну, как, и правда, в суд пойдёт? Да никакой суд ему ребёнка не отдаст, — успокаивала себя Анна. — Пока я живая, этого не будет. — Но уверенности она в себе не чувствовала. — Может, конечно, блефует. Не нужен ему ребёнок. Отомстить хочет. Он не будет о нём заботиться, а вот к своей матери отвезти может. Та давно намекала, что хочет внука увидеть. Как вырос, закончились памперсы, так о внуке вспомнила. Что же делать?
Ладно, не сейчас же он побежит в суд. К маме своей пойдёт за поддержкой. Да и до суда ещё дожить надо. Ася к тому времени обязательно проснётся. А как же иначе? Нельзя было её отпускать. Отговорить нужно было, притвориться, что мне плохо. Она бы осталась. Вот не догадалась я. – Анна покачала головой. – Господи, помоги. Не оставь… — она рьяно зашептала молитву, осеняя себя крестным знамением, но спокойнее на душе не стало.
— Ой, что же я? За Ильёй же пора бежать. – Анна спохватилась, посмотрела на часы, и потрусила в прихожую одеваться.
— Мама не проснулась? – сразу спросил Илья, как вышел к ней из группы.
— Нет. Но она обязательно проснётся. Я хотела спросить тебя…. — Анна помолчала, подбирая слова. — Твой отец приходил. Просил отдать тебя ему. Ты как, пойдёшь к нему?
— Не хочу.
— Вот и хорошо. Он тебя не знает, доверять ему нельзя. Если придёт к тебе в сад, не ходи с ним, понял? Воспитательницу я предупрежу. Хорошо?
Илья кивнул.
— А к маме поедем? Она как услышит, что я пришёл, так сразу и проснётся.
— Ну что ж. Поехали. Вдруг твоя интуиция тебя не подведёт?
— Кто не подведёт? – переспросил Илья.
— Поехали, говорю.
Но в больнице всё оставалось по-прежнему. Синяки и ссадины начали проходить, но Ася лежала в коме.
— Только не кричи громко, напугать её можешь, — напомнила она Илье в палате.
Илья подошёл, вложил в безвольную ладонь матери свою руку.
— Мамочка, я здесь. Ты слышишь меня? У меня всё хорошо. Бабушка сказала, что приходил папа, хотел забрать меня. Бабушка его прогнала. Я не пойду к нему, пусть хоть дорогую игрушку купит. Он судом грозился, что отберёт меня. Просыпайся… — Тут Илье показалось, что мамины пальцы дрогнули. Он уставился на её руку. Но ничего не увидел, но мамины пальцы… — Ты слышишь меня! Ба, она слышит! – закричал он и повернулся к Анне.
— Тихо ты…
В палату на крик вошла медсестра. Увидела мигающие показатели на мониторе и убежала.
— Выйдите, — сказал вошедший доктор и склонился над Асей.
— Пойдём, не будем мешать, — Анна за плечи потянула внука к двери.
— Не пойду. Мама сейчас проснётся… — Илья вырвался, но увидев строгий взгляд доктора, дал себя увести из палаты.
— Бабушка, я не вру, мамина рука шевельнулась. Я чувствовал.
Анне тоже много раз казалось, что чувствует что-то, но это пульсировала в сосудах её собственная кровь.
Прошла вечность, прежде чем дверь открылась, и доктор позвал их в палату.
— Только тихо, иначе не пущу больше, — пригрозил он.
Ася лежала с приоткрытыми глазами.
— Асенька, доченька… — Анна не могла говорить. Сдерживая рвавшиеся наружу слёзы, она подошла к кровати и взяла дочь за руку. – Слава Богу, очнулась. Илья чувствовал, что ты сегодня проснёшься. Ты нужна нам.
— Мам, ты слышала меня, правда? Я знал, что ты слышишь меня. Я тебя очень сильно люблю, — дрожавшим голосом сказал Илья, не сводя глаз с лица матери.
Ася медленно перевела на них взгляд, из уголка её глаза выкатилась слезинка, скрылась в бинтах.
— Не плачь, всё хорошо. Слава Богу, — запричитала Анна.
Ася медленно шла на поправку. Говорила она тихо. Но с каждым днём ей становилось лучше. Она рассказала, что на неё вылетел грузовик и ослепил её фарами. Она закрыла лицо рукой…
Бывший муж не приходил ни в больницу к Асе, ни к Анне. И откуда узнал, что вышла из комы? Илья не отходил от мамы. Анна даже думать боялась, что могло быть иначе. Она верила, что её молитвы спасли дочь. А Илья утверждал, что именно он разбудил маму.
Что тут скажешь? Все правы, все старались…
