– Катюша, любимая, когда уже тебя с сыном выпишут? – доносился из динамика смартфона мужской голос. – Я ужасно соскучился, солнышко.
Катя, слушая мужа, млела от счастья. Сбылась их общая мечта! Они с нетерпением ждали рождения первенца, и, даже зная, что впереди с ребёнком много волнений, тревог и забот, женщина находилась в радостной эйфории. Одна мамочка, соседка по палате, сказала, что все эти ощущения – всего лишь влияние гормональной бури, назвала какие-то термины и названия, но Катя ей не верила. Это – просто счастье, а не результат биохимических процессов или чего-то такого, о чём вещала эта умница.
– Никита! Ещё и 2 суток не прошло, как мы с тобой расстались, – улыбалась слегка потрескавшимися губами Катя.
– А мне кажется, что уже вечность прошла! – звучало из смартфона, – и сына уже хочется не только на экране увидеть, но и на руках подержать нашего Егора Никитича.
– Никита, врач сказала, что если всё будет складываться благополучно, то завтра-послезавтра после обеда нас выпишут из роддома, и начнётся новая жизнь!
– Чудесно! Тогда я, наверное, уже сегодня за кроваткой съезжу. Мама и Оксана обещали помочь. Они только от меня отмашку ждут, чтобы взять на работе отгулы и заняться уборкой и приготовлением праздничного обеда.
Катя ещё долго могла бы ворковать со своим ненаглядным мужем, но в палату вошла неонатолог, и разговор пришлось завершить.
Врача моментально «взяла в оборот» самая знающая мамочка, и долго общалась с ней по поводу своего малыша, у которого оказалась какая-то не очень страшная, но всё-таки патология. В итоге, когда неонатолог, наконец, подошла к Кате, ей было не до дипломатии. На вопросы она отвечала с заметной усталостью и подытожила:
– Мамочка, у вашего сына немного повышен билирубин. Значение не критичное, но лучше бы его посветить под лампочкой. Не торопитесь выписываться.
Заметив задрожавшие губы молодой мамочки, врач смягчила тон и успокаивающе сказала:
– Да не переживайте вы так. Неонатальная желтушка – вполне рядовое явление. Практически вариант нормы. В отделении интенсивной терапии у нас созданы все условия для лечения малышей. Как на курорте позагорает ваш сынок, и выпишетесь.
Хотя маму и маленького сына разделяло совсем небольшое расстояние: Катя лежала на 3 этаже в правом крыле, а Егорчик – на 2 и в левой части здания, женщина невероятно волновалась.
Умная соседка, малыш которой тоже находился в отделении интенсивной терапии, старалась отвлечь её разговорами и кидала ссылки про желтуху новорожденных, чтобы убедить в бессмысленности переживаний. Однако обеспокоенная мама не воспринимала никакую информацию. В голову приходили самые жуткие мысли. Вычитав, что незначительное превышение уровня билирубина для жизни ребёнка не опасно, Катя лишь немного успокоилась.
Похоже, её соседка по палате была права: гормоны бушевали в организме, заставляя испытывать нереальные эмоциональные перегрузки.
Ещё недавно Катя готова была обнять весь мир, настолько её переполняло счастье, а теперь – чувствовала ужас. Ей хотелось схватить ребёнка и убежать, спрятаться вместе с ним дома, чтобы защитить от всех мыслимых и немыслимых опасностей. Пусть это было не слишком логично и, может быть, даже неправильно, но женщине отчаянно хотелось прочь из казённых стен. Она нашла, где купить коврик для фототерапии и специальную лампу, сбросила ссылки мужу, а затем перезвонила и попросила:
– Никита, я завтра с Егором постараюсь отсюда выйти, но надо, чтобы у нас дома были эти приборы.
– Ну, ладно, солнышко. Раз надо – будут! – успокоил мужчина взволнованную жену. – Хорошо, что ты позвонила. Сейчас я маме и Оксане перезвоню, чтобы они на завтра отпрашивались. Надо отличный праздник устроить!
Женщина, вымотанная почти бессонной ночью, проведённой в виртуальных дебрях Интернета, попросила:
– Ой, Никита, а, может, отложим праздник немного? Я не думаю, что у меня сейчас силы найдутся, чтобы принимать гостей. Вот отдохну, и тогда всех позовём, за столом посидим. Может, и моя мама прилететь сможет. А вообще, мне сейчас больше всего хочется в родной душ забраться и спокойно помыться, пока ты за Егорчиком посмотришь.
– Ну, ты чего, Катя! Мама с Оксаной уже настроились на малыша посмотреть и понянчить его немного.
– Мне кажется, что это – не очень удачная идея, Никита. Он ещё такой маленький! Я даже свою маму попросила не срываться с места и приехать дней через 10, хотя она тоже хотела примчаться уже завтра. Будет не очень красиво, если она узнает, что у нас была вечеринка по поводу рождения Егора.
– Ну, не будь такой букой, Катя, тебе это не идёт. К тому же, вряд ли мама пригласит оркестр или что-то в этом роде. Так, комнату вместе с Оксаной украсит. Немножко вкусной еды и тортик организует, а когда твоя мама приедет – ещё раз отпразднуем. Всего и делов.
Не слишком горя желанием встречать гостей, Катя всё-таки согласилась с Никитой, но она даже не подозревала, что стремление скорее «вырваться» из «больничного плена» и оказаться дома поставит её семью под угрозу.
***
На выписку Никита пришёл с букетом цветов для жены и пакетами с подарками для медперсонала, и тихо похвастался жене:
– Дома всё уже готово для нашего сына, а мама с Оксаной такой стол накрыли, что, наверное, на пару недель хватит.
Мечтая о том, чтобы скорее принять душ, Катя вошла в квартиру, украшенную шариками, и попросила золовку:
– Оксана, на всякий случай из детской этот декор убери. Вдруг какой-нибудь шарик лопнет, и Егор напугается.
Оксана скривилась и проворчала:
– Ой, ну и имечко моему племяннику придумали! Неблагозвучное, а уж с сочетании с отчеством – вообще полный треш. Егор Никитич. Ерунда!
Никита прервал ворчание сестры:
– Ксан, ну, чего ты? Будет у тебя ребёнок – назовёшь его так, как сама пожелаешь, а нашего сына мы с Катей давно решили Егором назвать. В честь её дедушки.
– Ну и глупо! Имя должно быть красивое, а это – как-то с горем ассоциируется, – не сдавалась Оксана. – Зачем приманивать к мальчишке несчастья?
– Чего ты каркаешь?
– А вы чего даже не посоветовались? Или, может, хотя бы сейчас ещё меня послушаете и поменяете своё решение?
– Да с какой стати-то? Кого ты из себя возомнила? Ты – всего лишь моя младшая сестра! Мелкая, а указания как крупная раздаёшь!
Свекровь, выйдя из кухни, остановила спор сына и дочери:
– Так, всё, хватит лясы точить. Катюша, давай-ка внука мне, а сама приводи себя в порядок. Небось, не терпится в человеческих условиях смыть с себя все переживания. Я вот, хотя уже и Никитушке почти четверть века, до сих пор с содроганием вспоминаю бытовые ужасы роддома. Ладно, воспоминаниями я потом поделюсь. Катюша, ты не волнуйся, давай мне Егорушку, а сама иди, освежайся, а потом приходи на кухню. Мы там стол накрыли, чтобы маленькому нашему не мешать!
– Ой, сюси, пуси, масюси – передразнила маму Оксана, за что незамедлительно получила от неё укоризненный взгляд.
Катя, не вступая с золовкой в полемику по поводу имени сына, незамедлительно воспользовалась предложением свекрови и отправилась в душ.
Наслаждаясь тёплой водой и спокойствием, которое дарят домашние стены, совсем недавно ставшая мамой женщина думала о том, что ей очень повезло и с мужем, и с его роднёй.
Однако к тому моменту, когда Катя, успевшая уложить волосы в подобие причёски и нанести немного макияжа на лицо, вошла на кухню, она моментально заметила, что атмосфера в квартире резко поменялась, и далеко не в лучшую сторону.
***
Свекровь сидела с таким видом, как будто стол накрывала по очень печальному поводу, а не ради встречи невестки с внуком-первенцем из роддома. Оксана не слишком воспитанно крутила пальцем у виска, глядя на брата, а у него щёки полыхали красным цветом.
– Что случилось? – тихо выдохнула Катя, и замерла, испугавшись, что пока она нежилась в ванной комнате, что-то стряслось с ё малышом: – Где Егор? Что с ним?
Никита словно сквозь зубы ответил:
– Всё нормально. Уснул. Мама его в кроватку отнесла.
Оксана ехидно добавила:
– Ага, всё с горюшком — Егорушкой нормально, но что-то очень сильно он на какого-то синьора Лимона похож. Прямо-таки, не ребёнок, а персонаж экранизации Чиполлино. Только я там оленя среди персонажей не припоминаю.
– Прекрати, Оксана, – выпалил Никита, покрасневший ещё сильнее. – Это уже не смешно.
– У Егорчика просто желтушка. У новорожденных это бывает, когда повышен уровень билирубина, – пояснила Катя. – Врач сказала, что это легко лечится.
– Избавь нас от никому не нужных подробностей, Екатерина, – строго приказала Анна Дмитриевна. – И сказки рассказывай кому-нибудь другому. Чужих кровей, тут видно сразу. Я, между прочим, двух детей родила и вырастила, и знаю, как выглядит желтушка, а как – ребёнок от смешения двух рас.
Катя с удивлением смотрела на свекровь, не зная, как и ответить на такое оскорбление.
– Зато сосед по лестничной площадке, который помогал Никите собирать кроватку, очень даже такой, как бы мягче выразиться, смуглый! – насмешливо заметила Оксана и, посмеиваясь, добавила: – Может, он и не только с кроваткой помог. Ведь с нашей стороны ни корейцев, ни вообще кого-либо из монголоидной расы в роду не было. Конечно, если вспомнить историю, то, вообще-то, наверное, каждый из нас немножечко метис, но не до такой же степени, как этот твой сын.
Катя перевела взгляд на мужа, ожидая его поддержки, но Никита молчал. Зато снова заговорила Анна Дмитриевна:
– Теперь я понимаю, почему ты не хотела, чтобы я и Оксана тебя сразу после роддома встретили.
Надеялась, что наш простодушный Никитка к ребёночку привыкнуть успеет до того, как мы ему укажем на очевидный факт: мальчонку ты от соседа прижила.
– Ага, поэтому он и ходит такой довольный, улыбается всегда! – поддакнула Оксана. – Наставил рожки соседу, и радуется.
– Да как вы смеете! – возмутилась Катя. – Егор – сын Никиты, а все ваши подозрения – чушь. Не понимаю, зачем вы портите такой хороший день, но требую, чтобы вы немедленно ушли. Терпеть такие гнусные подозрения и оскорбления я не стану. Убирайтесь! И всё, что наготовили, забирайте.
Анна Дмитриевна и Оксана поднялись из-за стола. Золовка недовольно ворчала:
– Только время зря потеряли, готовили тут, старались, убирались. Но не на тех напала! Не будет Никитос чужого отпрыска, да ещё так нагло ему приписанного, воспитывать.
– Вот и убирайтесь! Скатертью дорога! – не выдержала Катя и пригрозила золовке: – И вообще пасть закрой, а то я сама её тебе заткну.
Посмотрев на мужа, женщина спросила:
– Никита, а ты чего молчишь? Или тебе понравилась версия твоей мамы и сестры? Держать не стану! Где дверь – известно!
Вслед за родственницами Никита вышел из кухни, заглянул в спальню, забрал свой ноутбук, зарядку для смартфона, немного одежды, и вскоре троица удалилась.
***
Растерянная Катя пошла в комнату сына и проплакала до тех пор, пока ей не позвонила мама. Узнав о произошедшем, Вероника Егоровна приказала дочери не реветь и пообещала вылететь к ней первым же рейсом:
– Держись! Приеду, со всем тебе помогу, и обдумаем, как дальше быть.
Если бы не поддержка мамы, Кате с младенцем на руках пришлось бы нелегко, но постепенно жизнь налаживалась. Маленький Егорчик, по совету патронажной медсестры и врача «загорал» под специальной лампой, и когда через неделю Никита пришёл за оставшимися вещами, кожа мальчика была уже практически нормального цвета.
Мужчина, которому мама и сестра все уши прожужжали о том, что теперь ему надо доказывать своё «неотцовство», посмотрел на сына, на жену и стал раскаиваться:
– Катя, прости меня! Я как будто не в себе был. Давай, хотя бы ради Егора, попробуем всё начать сначала.
Женщине очень хотелось проявить твёрдость характера, но в глубине души в ней теплились чувства к мужу, и, несмотря на укоризненные взгляды Вероники Егоровны, она разрешила Никите вернуться.
Однако для свекрови и золовки двери Катиной квартиры были закрыты навсегда.
