Не хочу тебя расстраивать, Наташ, но, кажется, твой Павел бывает в нашем районе не только по вторникам и четвергам.
Наталья замерла с чашкой чая в руке, не донеся её до рта. Анжела, её соседка по лестничной клетке, сказала это буднично, словно сообщала прогноз погоды. Сидела напротив за кухонным столом, покрытым цветастой клеёнкой, и неторопливо помешивала сахар в своей чашке.
— Что ты имеешь в виду? — голос Натальи прозвучал хрипло.
— Ну как, — Анжела пожала плечами, — в субботу видела его машину у дома напротив. Ту самую, серебристую «Тойоту». Часа в два дня стояла.
— Мало ли похожих машин, — Наталья отставила чашку. — Павел был на работе в субботу.
— На двери эта твоя наклейка, орёл какой-то. И номер я запомнила, первые две цифры — день рождения моей дочки.
Наталья почувствовала, как к горлу подкатил ком. Серебристая «Тойота» с наклейкой в виде орла на задней двери — это точно машина Павла. Он купил её год назад и очень гордился этим приобретением. А наклейку прилепил сын — маленький Никита обожал орлов.
— У тебя есть дети, Анжел?
— Нет, — соседка покачала головой, — не сложилось.
— А муж?
— Бывший, — она невесело усмехнулась. — Давно разошлись.
— Вот и не лезь тогда в чужую жизнь, — Наталья встала из-за стола. — Спасибо за чай.
— Как знаешь, — Анжела развела руками. — Я просто по-соседски…
Хлопнув дверью квартиры, Наталья прислонилась к стене в прихожей. Сердце колотилось. Павел никогда не давал повода для ревности. За пятнадцать лет брака ни разу. Работа-дом-работа-дом. Иногда выезды на природу всей семьёй. Рыбалка с друзьями дважды в год. Никаких сомнительных звонков, никаких женских духов на рубашках, никаких задержек допоздна без причины.
Телефон в кармане халата завибрировал.
«Буду поздно. Совещание затягивается. Не жди с ужином».
Наталья перечитала сообщение от мужа несколько раз. Стандартное, как десятки других за последние месяцы. Раньше такие сообщения не вызывали никаких эмоций, кроме лёгкого разочарования от того, что придётся ужинать одной. Теперь же каждое слово казалось фальшивым.
Вечером, когда Никита уже спал, она села в гостиной с ноутбуком. На экране — список входящих звонков на их домашний телефон. За последние три месяца. Никаких подозрительных номеров. Затем она открыла общую семейную почту. Обычные письма: счета, рассылки, сообщения от школы Никиты, поздравления с праздниками от родственников.
Мысль о том, что нужно проверить телефон мужа, вызвала приступ тошноты. Пятнадцать лет доверия — и вот она готова перешагнуть эту черту из-за слов соседки, которую едва знает.
Павел вернулся в начале одиннадцатого. От него пахло сигаретами и усталостью. Поцеловал её в щёку и ушёл в душ.
— Как совещание? — спросила Наталья, когда он вышел из ванной.
— Как обычно, — он потянулся. — Начальство требует невозможного в нереальные сроки.
— В субботу тоже было совещание?
Она сама не ожидала, что задаст этот вопрос. Слова вырвались сами собой.
Павел замер на секунду, но его лицо осталось невозмутимым.
— В прошлую субботу? Нет. Я был с Серёгой, помогал ему с переездом. А что?
— Ничего, — Наталья улыбнулась. — Просто вспомнила, что ты говорил про аврал на работе.
Сергей был лучшим другом Павла со студенческих времён. Они действительно часто помогали друг другу. Вот только Наталья не помнила, чтобы муж говорил о переезде Сергея.
Утром, когда Павел уехал на работу, а Никита был в школе, Наталья позвонила Сергею.
— Привет, это Наташа. Прости, что беспокою, — она старалась, чтобы голос звучал обыденно. — Павел забыл у тебя свою синюю папку с документами. Он очень переживает. Не мог бы ты проверить?
— Какую папку? — удивился Сергей. — Я Пашку не видел уже недели две.
— А в субботу? Он помогал тебе с переездом.
— С каким переездом? — в голосе Сергея звучало искреннее недоумение. — Я никуда не переезжал. Мы с женой были у её родителей в Коломне все выходные.
— Извини, перепутала, — выдавила Наталья. — Он говорил про другого Серёжу, с работы.
Она положила трубку и опустилась на стул. В груди разливался холод. Павел солгал. Впервые за пятнадцать лет.
Дом напротив был обычной девятиэтажкой, таких в их районе были десятки. Наталья стояла у окна своей кухни и вглядывалась в окна дома через дорогу. Какая из этих квартир? На каком этаже? Кто эта женщина?
Наблюдение за домом напротив стало её новым распорядком дня. После того как она отводила Никиту в школу, возвращалась домой и садилась у окна с чашкой чая и книгой, которую не читала. Смотрела на подъезд, на парковку перед домом, на окна.
Через неделю она заметила закономерность. По вторникам и четвергам, именно в те дни, когда Павел говорил, что задерживается на работе, примерно в шесть вечера к дому подъезжала его машина. А в субботу — в районе двух часов дня, когда Павел якобы был на работе.
В то утро, когда Наталья решилась, шёл мелкий дождь. Она надела тёмно-синий плащ с капюшоном и взяла большой зонт. Дождалась, когда серебристая «Тойота» скрылась за углом, и пересекла дорогу.
Подъезд был обычным, с домофоном. Наталья встала в сторонке и стала ждать. Через несколько минут к двери подошла молодая женщина с коляской. Наталья быстро шагнула вперёд:
— Давайте помогу!
Придержала дверь, пока женщина маневрировала с коляской, и проскользнула в подъезд следом.
— Спасибо! — улыбнулась молодая мама.
— Не за что, — Наталья натянуто улыбнулась в ответ.
Теперь самое сложное — узнать квартиру. Наталья поднялась на второй этаж и стала методично обходить лестничные площадки. На третьем этаже она услышала мужской голос — голос Павла, доносившийся из-за двери квартиры №38. Сердце пропустило удар.
Она прислонилась к стене возле мусоропровода, чувствуя, как подкашиваются ноги. Голос Павла, его смех… И женский голос, мелодичный, с лёгким акцентом.
Наталья медленно спустилась по лестнице. На улице она вдохнула влажный воздух и пошла домой, механически переставляя ноги.
Дома она села за компьютер и открыла социальные сети. Начала поиск по адресу дома. Просматривала профили, отмечая тех, кто мог жить в той самой квартире. И в какой-то момент наткнулась на неё.
Диана Аскерова. На фотографии — молодая женщина лет тридцати с длинными чёрными волосами и яркими зелёными глазами. Восточная красота. В графе «Место жительства» — их район. А в друзьях — Павел Воронцов, её муж.
Наталья просматривала фотографии этой женщины, отмечая детали. Дорогая одежда. Изысканные рестораны. Поездки за границу. Одна из фотографий была сделана в их городе, в парке, где они с Павлом часто гуляли в молодости. Дата — три года назад.
Три года. Не просто интрижка, не сиюминутная слабость. Три года лжи.
Когда Павел вернулся домой, Наталья сидела в кухне в темноте. Только свет от уличных фонарей проникал в окно.
— Наташ, ты чего в темноте? — он щёлкнул выключателем. — Что случилось?
— Ничего, — она посмотрела на него. — Как дела у Дианы?
Он замер, лицо его окаменело. Потом медленно опустился на стул напротив.
— Как ты узнала?
— Это важно?
— Наташа, я могу объяснить…
— Правда? — она усмехнулась. — Будешь объяснять, почему три года врал мне? Почему предал нас с Никитой?
— Я никого не предавал, — его голос стал жёстким. — Я всегда заботился о вас, всегда обеспечивал семью.
— Да, материально, — Наталья кивнула. — А эмоционально ты был с ней. Три года, Паша. Три года ты живёшь двойной жизнью.
— Это сложно, — он потёр лицо руками. — Я не хотел делать тебе больно.
— Поэтому решил изменять мне за спиной? Очень заботливо с твоей стороны.
— Ты не понимаешь, — он покачал головой. — Мы с тобой… мы давно стали просто соседями. Ты это знаешь.
— А что я ещё знаю? — Наталья почувствовала, как внутри поднимается волна гнева. — Я знаю, что пятнадцать лет создавала для тебя дом, растила твоего сына, поддерживала тебя во всём. А ты всё это время…
— Не всё время, — он перебил её. — Только последние три года.
— И это должно меня утешить? — она горько рассмеялась. — Кто она? Что она значит для тебя?
Павел молчал, глядя в стол.
— Она младше меня, да? Красивее? — Наталья чувствовала, как слёзы подступают к глазам, но не давала им пролиться. — Она делает то, что я не делаю? Она лучше готовит? Лучше в постели?
— Прекрати, — он поморщился. — Не унижай себя этими сравнениями. Дело не в этом.
— А в чём?
— С ней я чувствую себя … По-другому, — просто сказал он. — С ней я могу быть собой, а не функцией, не добытчиком, не опорой семьи. Просто человеком со своими желаниями, мечтами, слабостями.
Каждое его слово било как пощёчина.
— А со мной ты кто? Робот? Раб? — голос Натальи дрожал от обиды. — Когда это началось? Когда я стала для тебя просто функцией?
— Не знаю, — он пожал плечами. — Может, когда Никита пошёл в школу, и ты полностью ушла в материнство? Может, когда мы перестали разговаривать обо всём, кроме бытовых вопросов? Может, когда ты последний раз спрашивала меня не о том, заплатил ли я за квартиру или забрал ли вещи из химчистки, а о том, что я чувствую, о чём думаю?
— То есть это я виновата в том, что ты изменяешь?
— Нет, — он покачал головой. — Виноват я. Я должен был найти в себе силы поговорить с тобой честно. Или уйти. Но я… струсил.
Они сидели в тишине несколько минут. Наталья смотрела на мужа и не узнавала его. Человек, с которым она прожила полжизни, вдруг стал чужим.
— Что теперь? — наконец спросила она. — Ты уйдёшь к ней?
— Я не знаю, — он поднял на неё глаза. — Я запутался, Наташ. Я и ее люблю, и тебя.
— Запутался? — она невесело усмехнулась. — Три года водишь меня за нос, а теперь говоришь, что запутался?
— Я люблю Никиту, — сказал он тихо. — Он не должен страдать из-за моих ошибок.
— А я? Я должна страдать?
— Я не хочу, чтобы кто-то страдал. Но я не могу так больше жить, в этой лжи.
— Тогда выбирай, — жёстко сказала Наталья. — Сейчас. Либо ты прекращаешь все отношения с этой женщиной и мы пытаемся всё исправить, либо ты собираешь вещи и уходишь. К ней или куда хочешь.
— Всё не так просто…
— Нет, Паша, — она перебила его. — Именно так просто. Выбирай.
Он долго молчал, глядя в одну точку. Потом поднялся из-за стола.
— Мне нужно подумать. Я поживу пока у мамы.
Наталья смотрела, как он собирает вещи, как неловко обнимает проснувшегося Никиту, обещая скоро вернуться, как закрывает за собой дверь. И только когда стихли его шаги на лестнице, она позволила себе заплакать.
Анжела поставила перед ней чашку чая и села напротив.
— Как ты?
— Нормально, — Наталья пожала плечами. — Живу дальше.
Прошёл месяц с тех пор, как Павел ушёл из дома. Он регулярно виделся с Никитой, забирал его на выходные, исправно переводил деньги. Но с Натальей они почти не разговаривали.
— Он вернётся, — уверенно сказала Анжела. — Такие всегда возвращаются, когда нагуляются.
— А я не уверена, что хочу его возвращения, — тихо ответила Наталья.
Анжела удивлённо посмотрела на неё.
— Но ведь пятнадцать лет брака! Сын! Как можно всё это перечеркнуть?
— Не я перечеркнула, — Наталья грустно улыбнулась. — Знаешь, после того, как он ушёл, я много думала. О нас, о нашей жизни. И поняла, что он был прав в чём-то. Мы действительно стали как соседи. Я действительно видела в нём только функцию — добытчик, отец Никиты, решатель бытовых проблем. А он видел во мне мать своего ребёнка и хранительницу очага. И мы оба были несчастны, но молчали об этом.
— Это не оправдывает измену.
— Не оправдывает, — согласилась Наталья. — Но объясняет её.
Она отпила чай. Горячий, сладкий, с лимоном — именно такой, как она любила.
— У меня появилась работа, — сказала она. — Я устроилась в издательство корректором. Можно работать из дома, график свободный.
— Здорово! — искренне обрадовалась Анжела. — Давно пора было выбраться из четырёх стен.
— И ещё я записалась на курсы испанского, — продолжила Наталья. — Всегда мечтала выучить испанский, но всё откладывала на потом. А сейчас подумала — почему бы и нет? Жизнь продолжается.
— Правильно, — Анжела кивнула. — Нельзя зацикливаться на прошлом.
— А ты? Что у тебя нового?
— Да ничего особенного, — Анжела отмахнулась. — Всё как всегда. Работа-дом-работа.
— Может, тоже займёшься чем-нибудь для души?
— В моём возрасте? — Анжела усмехнулась. — Поздно уже.
— Ерунда, — Наталья покачала головой. — Тебе сколько? Сорок? Впереди ещё полжизни.
— Сорок два, — поправила Анжела. — И я уже привыкла к своей рутине.
— А что бы ты хотела делать, если бы могла всё изменить?
Анжела задумалась.
— Путешествовать, наверное. Я никогда не была за границей. Даже в Турции, куда все ездят.
— Так в чём проблема? Бери путёвку и езжай.
— Одной? — Анжела скептически подняла бровь. — Грустно как-то.
— Почему грустно? Наоборот, полная свобода. Делаешь что хочешь, идёшь куда хочешь, ни от кого не зависишь.
— Может, ты и права, — Анжела неуверенно улыбнулась. — Надо подумать.
Когда Наталья вернулась домой, её встретил Никита, вернувшийся из школы. Он молча обнял её, уткнувшись лицом в живот. В последнее время он стал более замкнутым, меньше разговаривал, хотя учителя не жаловались на его поведение или успеваемость.
— Как дела в школе? — спросила она, гладя его по голове.
— Нормально, — он пожал плечами. — Пап звонил, сказал, что заберёт меня в субботу.
— Хорошо, — она улыбнулась. — Куда пойдёте?
— Не знаю, — он опустил глаза. — Мам, а папа к нам вернётся?
Наталья опустилась на корточки, чтобы быть на одном уровне с сыном.
— Я не знаю, милый. Это сложно.
— Из-за той тёти? — неожиданно спросил он.
Наталья вздрогнула.
— Какой тёти?
— Ну, той, с которой папа встречается. Я видел их вместе, когда мы с Мишкой гуляли во дворе. Они в машине сидели, целовались.
Наталья почувствовала, как к горлу подкатывает ком. Одно дело — знать самой, и совсем другое — узнать, что твой сын всё видел.
— Никита, послушай, — она взяла его за плечи. — Взрослые иногда совершают ошибки. Папа тоже человек, и он может ошибаться. Но он всё равно любит тебя очень сильно, ты же знаешь.
— А тебя? — глаза мальчика наполнились слезами. — Он тебя любит?
— Он любил меня много лет, — осторожно сказала Наталья. — Но иногда чувства меняются. Это грустно, но так бывает.
— А если я буду очень-очень хорошо себя вести, он вернётся?
Сердце Натальи сжалось от боли.
— Милый, это не зависит от твоего поведения. Ты ни в чём не виноват, слышишь? Что бы ни случилось между мной и папой, это наши взрослые проблемы. Ты самый лучший сын на свете, и мы оба тебя очень любим.
Она крепко обняла сына, чувствуя, как его маленькое тело вздрагивает от сдерживаемых рыданий.
В тот вечер, уложив Никиту спать, Наталья написала Павлу сообщение: «Нам нужно поговорить. Завтра в 19:00 у меня».
Он пришёл точно в назначенное время. Осунувшийся, с кругами под глазами, но в дорогой новой рубашке. От него пахло незнакомым парфюмом.
— Никита знает о твоей женщине, — без предисловий сказала Наталья, когда они сели на кухне. — Видел вас вместе.
Павел побледнел.
— Чёрт… Я не думал, что…
— Что ребёнок может увидеть, как его отец целуется с другой женщиной? — жёстко спросила она. — Ты вообще думаешь о последствиях?
— Прости, — он опустил голову. — Я поговорю с ним.
— И что ты ему скажешь? «Прости, сынок, что разрушил нашу семью из-за молоденькой любовницы»?
— Не надо так, — он поморщился. — Диана не причина, а следствие. Наши проблемы начались задолго до неё.
— Теперь мне интересно услышать, в чём конкретно заключались наши проблемы, — Наталья скрестила руки на груди. — Потому что я вспоминаю эти пятнадцать лет, и не помню ни одной серьёзной ссоры, ни одного кризиса.
— В том-то и дело, — он горько усмехнулся. — Мы не ссорились, потому что перестали по-настоящему общаться. Мы жили параллельными жизнями под одной крышей. Ты была полностью погружена в Никиту, в быт, в свои дела. А я… я чувствовал себя банкоматом. Прихожу домой — ты говоришь о счетах, о том, что сломалось, что нужно купить. Никаких «как прошёл день», никаких разговоров по душам, никакого интереса к моим мыслям, чувствам, мечтам.
— Это неправда, — возразила Наталья. — Я всегда спрашивала, как твои дела.
— Спрашивала формально, — он покачал головой. — А когда я начинал рассказывать о работе, о своих проблемах, ты через минуту переводила разговор на что-то бытовое. Я перестал чувствовать себя нужным тебе как человек. Только как источник дохода и отец Никиты.
Наталья хотела возразить, но слова застряли в горле. Была ли в его словах правда? Может быть. Она действительно часто думала о бытовых проблемах, о нуждах Никиты, о том, как всё организовать и успеть. И да, возможно, она не всегда внимательно слушала рассказы мужа о работе, потому что была уставшей, загруженной своими заботами.
— Почему ты никогда не говорил об этом? — тихо спросила она. — Почему не пытался что-то изменить?
— Пытался, — он пожал плечами. — Помнишь, три года назад я предлагал поехать вдвоём на выходные в Питер? Ты отказалась, сказала, что не с кем оставить Никиту. Помнишь, как я пытался затащить тебя в театр? Ты всегда находила причины остаться дома. Помнишь, как я предлагал заняться чем-то вместе — йогой, танцами, изучением языка? Ты всегда говорила, что устала, что нет времени, что это глупости.
Наталья молчала. Она помнила эти ситуации, но тогда они казались незначительными. Просто бытовые мелочи, не стоящие внимания.
— И вместо того, чтобы поговорить со мной прямо, ты нашёл другую женщину?
— Я слабый человек, Наташ, — он развёл руками. — Я встретил человека, который смотрел на меня горящими глазами, который интересовался моими мыслями, моими чувствами. Который видел во мне не только кошелёк и отца семейства, но прежде всего — мужчину. И я… не устоял.
— А теперь что? — спросила Наталья. — Ты счастлив с ней?
Павел молчал, глядя в стол.
— Я не знаю, — наконец сказал он. — Иногда мне кажется, что да. А иногда я просыпаюсь среди ночи и понимаю, что всё разрушил, и ненавижу себя за это.
— Она моложе меня, да? — Наталья не могла не спросить.
— На восемь лет, — нехотя ответил Павел. — Но дело не в возрасте.
— А в чём?
— В энергетике, в отношении к жизни. Она… она как будто светится изнутри. У неё всегда тысяча идей, планов. С ней никогда не бывает скучно или уныло.
Каждое его слово било по самолюбию Натальи, но она не подавала вида.
— То есть, я — унылая, скучная домохозяйка? — в её голосе не было злости, только усталость.
— Я не это хотел сказать, — он поморщился. — Просто мы с тобой… застыли. А с ней я чувствую движение.
— Тогда зачем ты здесь? — прямо спросила Наталья. — Зачем этот разговор? Живи с ней, светись её светом, двигайся в её ритме.
Павел поднял на неё глаза.
— Никита, — просто сказал он. — Я не могу потерять сына.
— Ты не потеряешь его, если мы разведёмся. Ты будешь видеться с ним, сколько захочешь.
— Это не то же самое, — он покачал головой. — Я не хочу быть воскресным папой.
— Тогда чего ты хочешь, Паша? — Наталья подалась вперёд. — Чтобы я приняла эту ситуацию? Чтобы я позволила тебе жить на два дома? Чтобы делала вид, что ничего не происходит?
— Я не знаю, — он запустил пальцы в волосы. — Я запутался, Наташ. Я не хочу терять ни тебя, ни Никиту, ни…
— Ни Диану, — закончила она за него. — Ты хочешь всё и сразу. Но так не бывает, Паша. Нельзя сидеть на двух стульях вечно.
Они сидели в тишине, глядя друг на друга как чужие люди.
— Я подала на развод, — наконец сказала Наталья. — Документы будут готовы через месяц.
Павел вздрогнул, но не стал возражать.
— Как ты хочешь поступить с квартирой, с имуществом? — спросил он после паузы.
— Квартира останется мне и Никите. Ты будешь платить алименты. Если хочешь, мы составим график твоих встреч с сыном. Ты сможешь забирать его на выходные, на каникулы.
— А если я не согласен? — в его голосе мелькнула нотка вызова.
— Тогда будем решать через суд, — спокойно ответила она. — Но я не думаю, что тебе это нужно. Суды, скандалы, грязь… Диана оценит такую публичность?
Он посмотрел на неё с удивлением.
— Ты изменилась, — сказал он наконец. — Раньше ты никогда не говорила так… жёстко.
— Раньше у меня не было повода, — она пожала плечами. — Ты прав, я изменилась. И уже не вернусь к прежней себе — той, которая жила только мужем и сыном, забыв о собственных желаниях.
— И какие у тебя желания? — неожиданно спросил он с искренним интересом.
— Много разных, — она слабо улыбнулась. — Выучить испанский. Найти работу, которая будет приносить не только деньги, но и удовольствие. Может быть, путешествовать. Не знаю. Буду узнавать себя заново.
Они посмотрели друг на друга, и Наталья вдруг с удивлением поняла, что не чувствует к нему ненависти. Только грусть и странную отстранённость, словно смотрит на старую фотографию.
— Я согласен с твоими условиями, — сказал Павел. — Квартира тебе, алименты буду платить исправно, график встреч с Никитой обсудим. Только… не настраивай его против меня, ладно?
— Никогда этого не сделаю, — твёрдо сказала Наталья. — Что бы ни случилось между нами, ты останешься его отцом. И я сделаю всё, чтобы он уважал тебя и любил.
— Спасибо, — он кивнул. — Мне пора.
Он встал из-за стола, и Наталья проводила его до двери. На пороге он обернулся.
— Знаешь, я думаю, ты будешь счастлива, — сказал он тихо. — Ты сильная. Всегда была сильнее меня.
Когда дверь за ним закрылась, Наталья прислонилась к стене и закрыла глаза. Странное ощущение пустоты и одновременно — освобождения разливалось в груди. Пятнадцать лет брака закончились. Впереди — неизвестность. Страшно? Да. Но почему-то не так страшно, как она думала.
Два года спустя
Наталья сидела в уличном кафе в центре Валенсии и потягивала прохладный оранжад. Солнце клонилось к закату, окрашивая старинные здания в золотистый цвет. На площади играли уличные музыканты, их гитары вплетались в гул толпы, создавая неповторимую мелодию южного города.
Телефон на столике завибрировал. Сообщение от Никиты: «Мам, мы с папой и Дианой приехали в отель. Завтра встретимся в аквапарке, как договаривались?»
Наталья улыбнулась и быстро набрала ответ: «Конечно, милый. Жду вас в 11:00 у входа. Передавай привет папе».
Она отложила телефон и обвела взглядом площадь. Бурлящая жизнь испанского города захватывала её каждый раз, когда она приезжала сюда. А приезжала она теперь часто — минимум раз в два месяца. Работа переводчика позволяла ей находиться где угодно, был бы интернет. А Никита… Никита проводил с ней две недели, а потом летел к отцу на две недели. Такой график они установили после развода, и он всех устраивал.
Первое время было тяжело. Никита скучал по отцу, капризничал, обвинял её в том, что она «выгнала папу». Но постепенно всё наладилось. Павел действительно оказался хорошим отцом — заботливым, внимательным. Он проводил с сыном много времени, возил его в путешествия, помогал с учёбой. Диана, к удивлению Натальи, тоже нашла подход к мальчику. Никита сначала держался с ней настороженно, но потом оттаял — особенно после того, как она научила его кататься на сноуборде.
Наталья не испытывала к Диане ненависти. Странно, но со временем она поняла, что эта женщина не «украла» её мужа — он сам сделал выбор. И дело было не в молодости или красоте Дианы, а в том, что они с Павлом действительно перестали быть настоящей парой задолго до её появления.
Официант принёс тарелку с паэльей, и Наталья с удовольствием принялась за еду. Местная кухня была одной из причин, почему она так полюбила Валенсию. А ещё — море, архитектура, дружелюбные люди и особая атмосфера праздника, которая, казалось, никогда не покидала этот город.
— Perdón, ¿puedo sentarme aquí? Todos los demás lugares están ocupados, — раздался мужской голос.
Наталья подняла глаза. Перед ней стоял высокий мужчина средних лет, с приятным загорелым лицом и внимательными карими глазами.
— Por supuesto, — она кивнула на свободный стул. — No hay problema.
Мужчина с удивлением посмотрел на неё.
— Вы русская? — спросил он по-русски с лёгким акцентом.
— Да, — она улыбнулась. — А вы?
— Наполовину, — он сел напротив. — Мать русская, отец испанец. Алехандро Соколов, — он протянул руку.
— Наталья Воронцова, — она пожала его руку. — Забавное совпадение.
— Не то слово, — он усмехнулся. — Обычно в этой части города русских туристов не встретишь. Все они на пляжах Бенидорма.
— Я не совсем турист, — сказала Наталья. — Я тут работаю. Точнее, живу и работаю… периодически.
— Чем занимаетесь?
— Перевожу техническую документацию. Скучно звучит, но мне нравится.
— Ничего скучного, — он покачал головой. — Я сам инженер, знаю, как важны хорошие переводы документации.
Они разговорились. Алехандро оказался инженером-строителем, работал над проектами по всей Европе. В Валенсию приехал на конференцию и решил остаться на пару дней, чтобы навестить родственников.
— А вы давно здесь? — спросил он.
— В Валенсии? — Наталья задумалась. — Около года. До этого жила в Мадриде, но там слишком шумно для меня. А Валенсия — в самый раз. И море рядом.
— Одна живёте?
— С сыном, — она улыбнулась. — Ему тринадцать. Сейчас он у отца, но завтра приедет.
— Развод? — он спросил это без всякого смущения, просто констатируя факт.
— Да, два года назад.
— Я тоже разведён, — он кивнул. — Пять лет уже. Дочь живёт с матерью в Барселоне, видимся раз в месяц.
Они говорили о работе, о жизни в Испании, о детях, о путешествиях. Разговор тёк легко и непринуждённо, как будто они были знакомы много лет. Когда стемнело, Алехандро предложил проводить её до дома.
— Вы надолго в Валенсии? — спросила Наталья, когда они подошли к её дому — небольшому двухэтажному зданию в старой части города.
— Планировал уехать послезавтра, но, возможно, задержусь, — он улыбнулся. — Могу я пригласить вас завтра на ужин?
— Завтра не получится, — она покачала головой. — Сын приезжает, мы идём в аквапарк.
— А послезавтра?
Наталья посмотрела на него. Высокий, уверенный в себе мужчина с добрыми глазами и лёгкой сединой на висках. Не красавец, но очень приятный. И разговаривать с ним было интересно.
— Послезавтра можно, — она кивнула. — Но с одним условием — возьмём с собой Никиту. Он обожает морепродукты, а я знаю, что вы, испанцы, умеете их готовить.
— Договорились, — Алехандро улыбнулся. — Я знаю отличное место на набережной. Уверен, вашему сыну понравится.
Они обменялись телефонами, и Алехандро, галантно поцеловав ей руку, ушёл. Наталья смотрела ему вслед, чувствуя странное волнение. Нет, это не было началом большой любви или чем-то подобным. Просто… возможность. Дверь, которая приоткрылась в неизвестное будущее.
Она поднялась в свою квартиру — светлую, просторную, с видом на черепичные крыши старого города. На столе лежала недописанная статья для туристического журнала — ещё один подработок, который неожиданно стал приносить не только деньги, но и удовольствие. На стене висела карта мира, утыканная разноцветными флажками — места, где она уже побывала, и те, куда ещё собиралась поехать.
Наталья подошла к окну и распахнула его настежь. Тёплый вечерний воздух ворвался в комнату, принося с собой запахи жасмина, апельсинов и моря. Где-то вдалеке слышался смех, музыка, звон посуды в ресторанчиках.
Жизнь продолжалась. Не такая, какой она себе её представляла когда-то, но, может быть, даже лучше. Её жизнь, в которой она наконец-то стала главной героиней, а не второстепенным персонажем.
