Это, как с Тосей Кислицыной, что вломилась в общежитие, порылась в тумбочках и начала у сплетать чужие разносолы. Но Кислицыной простительно – всё же детдомовская, а Нина?! Плохо же её воспитала маменька.
У Нины, при всех её плюсах, есть громадный минус – она не осязает границ и постоянно лезет в чужие пространства, полагая их (пространства) общими. Поэтому ей было комфортно …среди цыганского табора.
Общительной и щедрой Соломатиной ничего не стоит пригласить к себе, точнее в съёмную квартиру, кучу народу – плясать до упаду. Мол, а что такого? Она там почти никого не знала, так пару-тройку ребят, но всё равно звала.
И к Жозефине она зашла с такими же мыслями. «Все люди – братья!» — не так ли? Нине даже не приходит в голову мысль, что она может кому-нибудь помешать.
В связи с этим вспомнилась похожая, но вовсе не комедийная фабула – «Дочки – матери» (1974), где в дом столичного профессора и его жены — балетмейстера точно так же вторгается симпатичная Оля с «Уралмаша» — ей пригрезилось, что …балетная мадам – её мать.
Нине, конечно же, не пригрезилось – бонвиван Миша Соломатин её реальный отец. Но при чём же тут Жозефина?! Она ей – кто? Подружка? Вторая мама? Первая учительница? Да и к этим как-то не принято заходить без приглашения.
В реальности люди вовсе не братья, но и не волки. Где-то посредине. Безусловно, отец должен был помочь девушке, и не потому, что на нём висит такая обязанность, ибо Нина уже выросла, а время алиментов закончилось.
Просто он сам вызвался, а потом …равнодушно самоустранился. Завлёк перспективами и слинял. С таких и спрос выше. Полагаю, Жозефина Викторовна уже раскусила своего благоверного и не питает никаких иллюзий.
Однако «ячейка общества» создана, есть общее чадо и – жилплощадь.
С паталогическим вруном Соломатиным у Жозефины слишком многое связано-завязано, а его громкая да громоздкая дочь – она-то куда с её нагловатой открытостью: «Вы мне, где ГУМ скажите, у меня список, девчонкам всем «шпильки» купить, а Галке – сАфари», которое «сафАри»?
Да, конечно, девица Нина – очень-хороший-человек, но её хорошесть довольно часто обращается чем-то явно противоположным.
