Когда в 90-е годы президента РФ Бориса Ельцина спрашивали западные коллеги, что бы он посоветовал посмотреть из советского кино, глава государства всегда советовал именно эту картину Владимира Мотыля.
«Белое солнце пустыни» прокатывали в США, где картину сравнивали с вестернами Серджио Леоне. Режиссеру этот советский фильм дался непросто. С самого начала до самого конца.
Поначалу чиновникам из худсовета не нравился сценарий будущего фильма, потом было много претензий к готовому материалу, который пришлось урезать.
Но главные проблемы у Мотыля начались на съемках в Дагестане. В Махачкале по прибытии выяснилось, что необходимую технику для работы на «Мосфильме» выдали не в полном объеме. Помочь должны были на киностудии «Азербайджанфильм», но из-за отсутствия нужных бумаг, помощь Мотыль не дождался. Пришлось работать с тем, что было. И с бюджетом в 650 тысяч рублей, когда требовался миллион.
Дисциплина на съемках была далека от идеальной – актеры выпивали, съемки приходилось переносить. Режиссер высказывал недовольство, но на его замечания почти не обращали внимание.
На съемки дали три месяца, но съемочная группа не укладывалась в график. Дисциплина продолжала хромать. Так, например, в первую неделю съемок актер Николай Годовиков, игравший Петруху, подрался в ресторане с местными и пришел в гостиницу с большим синяком в сопровождении милиции. Пришлось гримировать.
Через месяц в том же ресторане устроил погром с товарищами Павел Луспекаев, пришлось за счет съемочной группы оплачивать побитую посуду и сломанные стулья. После этого Мотыль провел собрание, на котором с каждого актера взяли слово больше не пить и не кутить.
Но на этом веселые и опасные дела не кончились – через пару недель Луспекаев стал разнимать драку посторонних ему людей и получил ножом в лицо. Удивительно, что за этот эпизод актер получил благодарность от милиции за помощь в наведении общественного порядка.
Правда, режиссеру пришлось придумывать, как снимать дальше Луспекаева. В сцене на баркасе по сюжету пуля попадает в стекло, и Верещагину попадает осколком в бровь. Потом снимали сцену драки с басмачами, где у Луспекаева текла настоящая кровь.
Случилась на съемках фильма «Белое солнце пустыни» и настоящая трагедия. Во время самого сложного трюка погиб кавалерист-каскадер. Оказалось, что самым грубым образом была нарушена техника безопасности. Владимиру Мотылю объявили выговор, его лишили всех премий за съемки фильма. Эпизод с этим трюком в фильм не попал.
Жен для гарема Абдуллы искали не только среди актрис. Здесь, кстати, снялась только одна профессиональная актриса – Татьяна Ткач. Старшую жену сыграла искусствовед Светлана Славинская, она консультировала авторов фильма.
Роль жены Зарины досталась инженеру Алле Лименес, была среди исполнительниц даже путана из Ленинграда, которую пристроило КГБ.
Женщины играли жен из гарема только в сценах, где открывали лица ил животы. В остальных сценах в Дагестане снимались местные школьники, а в Туркмении – солдаты воинской части, которая располагалась рядом с местом съемок.
Мотыль снял сцену, в которой жены Абдуллы задирают юбки, чтобы скрыть свои лица, в этой сцене обнажаются не только животы, но и грудь. Мотыль хотел показать, как важно восточным женщинам скрывать свои лица.
Худсовет эту сцену потребовал убрать, но неожиданно фильм спас сам Леонид Брежнев, который очень любил хорошее кино.
Как-то на даче он попросил привезти ему на ночь хорошую комедию. Ему доставили еще не утвержденную цензурой копию фильма «Белое солнце пустыни». Генсеку очень понравился фильм, и он указал в скором времени выпустить ее на экраны. Поэтому более обсуждать картину не стали, выдав ей прокатное удостоверение высшей категории. В год премьеры «Белое солнце пустыни» посмотрели больше 30 миллионов советских зрителей.
