Ира смотрела на пустое место в шкафу, где раньше стояла фотография. Та самая, с выпускного, где она в белом платье с синим поясом стоит рядом с Денисом. Фотография исчезла три дня назад. И это был не первый предмет, который странным образом терял своё место в этой квартире с тех пор, как приехала Людмила Аркадьевна.
— Людмила Аркадьевна, вы не видели фотографию, которая стояла здесь? — Ира старалась, чтобы голос звучал максимально нейтрально.
Свекровь, невысокая полная женщина с неизменно идеальной укладкой пепельно-серых волос, оторвалась от нарезки овощей и посмотрела на неё поверх очков.
— Какую фотографию, Ирочка? — в её голосе звучала та особенная интонация сладкой заботы, от которой у Иры сводило зубы. — Я просто навела порядок на полках. Слишком много лишних вещей, которые собирают пыль.
«Лишних вещей»? В собственной квартире Иры теперь появились «лишние вещи».
— Это моя фотография с выпускного, — сказала Ира. — Где вы её положили?
Людмила Аркадьевна вздохнула и вернулась к нарезке.
— Я её, кажется, убрала в коробку в кладовке. Зачем хранить школьные фотографии на виду? У взрослых людей должен быть порядок в доме. Вот я Денису всегда говорила…
— Это квартира моя, купила её я, а не ваш сын, так что тут он командовать не будет, — осадила Ира свекровь. — И вы тоже.
Людмила Аркадьевна замерла, нож застыл над помидором. Её губы сжались в тонкую линию. Эта была их первая открытая конфронтация за три недели, что свекровь гостила у них.
— Я просто хотела помочь, — наконец сказала она. — Видно же, что вы с Денисом не справляетесь с бытом. Работа, работа… А когда детей планируете? В такой беспорядок их точно нельзя приводить.
Ира почувствовала, как внутри поднимается горячая волна. Им с Денисом по двадцать восемь, они женаты всего два года, а вопрос о детях звучал уже в сотый раз. Но сейчас был не тот момент, чтобы заводить этот разговор.
— Я найду фотографию сама, — только и сказала она и вышла из кухни.
В кладовке коробок не оказалось. Ира методично обыскала все шкафы, но фотографии нигде не было. Это была последняя капля.
Когда три недели назад Денис сообщил, что его мать приедет погостить из Новороссийска, Ира не возражала. Конечно, свекровь была со странностями — властная, привыкшая всё контролировать женщина, воспитавшая сына одна. Но отношения поддерживать нужно, тем более что виделись они нечасто.
Проблемы начались уже в первый день. Людмила Аркадьевна, едва переступив порог, начала комментировать каждую деталь их квартиры: «Зачем так много книг? Только пыль собирают», «Странные у вас шторы, темновато будет», «Мебель какая-то несуразная». К вечеру Ира держалась из последних сил, а Денис только виновато улыбался, повторяя: «Мама просто беспокоится».
На второй день свекровь «помыла» любимую чашку Иры, фарфоровую, с надписью «Dream bigger». Чашка треснула. Людмила Аркадьевна заявила, что она уже была с трещиной.
На третий день Ира вернулась с работы и обнаружила, что в гостиной переставлена мебель. «Так энергия лучше циркулирует», — объяснила свекровь.
На четвёртый день исчезли все магниты с холодильника — памятки из путешествий Иры. «Безвкусица», — пояснила Людмила Аркадьевна.
К концу недели Ира поняла, что Людмила Аркадьевна методично стирает все следы её присутствия в квартире. Сначала мелочи, потом более заметные вещи — словно невидимая рука постепенно вытесняла Иру из её собственного дома.
Весь этот бардак происходил при молчаливом попустительстве Дениса. Он будто боялся перечить матери и всячески избегал конфликтов. «Она же ненадолго», «Она просто хочет как лучше», «Не обращай внимания» — вот и весь его арсенал утешений.
Но вопрос был не в мелких придирках. Вопрос был в том, что в собственной квартире она постепенно становилась гостьей. И Денис этого не видел.
— Не нашла? — Людмила Аркадьевна вошла в спальню без стука. — Я же говорю, беспорядок у вас. Вещи теряются.
Ира медленно повернулась к ней.
— Я всё понимаю, — сказала она спокойно. — Вы приехали посмотреть, как живёт ваш сын. Вам кажется, что я не создаю для него должного комфорта. Но это наша квартира, наша жизнь, и у нас свои правила.
— Правила? — Людмила Аркадьевна усмехнулась. — Какие правила? Мой сын живёт как в общежитии. Грязная посуда, нестиранные рубашки. А ты вечно на своей работе. Разве так должна жить семья?
— А как должна? Как у вас? — Ира впервые за всё время позволила себе повысить голос. — Чтобы муж был центром вселенной, а жена — прислугой?
Лицо свекрови пошло пятнами.
— Не смей так со мной разговаривать! Денис…
— Дениса здесь нет, он на работе, — отрезала Ира. — И это разговор между нами.
Они стояли друг напротив друга: молодая женщина с растрёпанными от поисков тёмными волосами и пожилая дама с безупречной укладкой и осуждающим взглядом. Два мира, две системы ценностей.
— Я вырастила Дениса одна, — тихо сказала Людмила Аркадьевна. — Я знаю, что для него лучше.
— Он больше не ребёнок, — так же тихо ответила Ира. — И я не соперница вам. Я просто хочу, чтобы вы уважали наше пространство.
— Какое ещё пространство? — свекровь всплеснула руками. — Что за выдумки? В мои времена…
— В ваши времена всё было по-другому, — перебила Ира. — Только мы живём сейчас.
В этот момент входная дверь хлопнула, и в квартиру вошёл Денис.
Денис Воронцов любил свою работу аналитика в крупной компании, любил свою жену Иру, красивую и независимую, любил свою мать, давшую ему всё, что могла. И сейчас он оказался между двух огней.
Мать настаивала, что молодые «неправильно живут». Жена молча кипела, но терпела. Денис надеялся, что всё как-нибудь утрясётся само собой. Конфликты он ненавидел — возможно, из-за бурного детства, когда мать постоянно ругалась с отчимом, пока тот окончательно не ушёл, когда Денису было девять.
— Я дома! — крикнул он с порога, стягивая ботинки. Повесил пиджак на вешалку и замер. В квартире стояла звенящая тишина.
Денис прошёл на кухню — никого. Заглянул в гостиную — пусто. Наконец, он нашёл их в спальне: мать с покрасневшим лицом и Иру с плотно сжатыми губами.
— Что случилось? — спросил он, переводя взгляд с одной на другую.
— Ничего особенного, сынок, — первой заговорила мать. — Просто твоя жена считает, что я слишком многое себе позволяю в вашем доме.
Ира молчала, скрестив руки на груди.
— И всё? — Денис попытался улыбнуться. — Из-за этого такие лица? Мам, ты же в гостях, а Ира…
— Дело не в этом, — наконец сказала Ира. — Людмила Аркадьевна три недели методично избавляется от моих вещей. Сначала мелочи, теперь фотографии. И ты этого не замечаешь.
— Каких вещей? — растерялся Денис.
— Моя чашка, магниты с холодильника, фотография с выпускного…
— Я просто наводила порядок! — воскликнула Людмила Аркадьевна. — Эта квартира выглядела как склад! Денис, скажи ей!
Денис переводил взгляд с матери на жену. Он не понимал, как такие мелочи могли вызвать столько эмоций. Подумаешь, чашка или магниты.
— Может, не стоит ссориться из-за этого? — предложил он примирительно. — Мама скоро уедет…
— Вот именно! — воскликнула Людмила Аркадьевна. — Я скоро уеду, а вы так и будете жить в бардаке! Денис, я волнуюсь за тебя.
— Мам, мы взрослые люди, — попытался урезонить её Денис. — У нас всё нормально. Правда, Ира?
Но жена уже выходила из комнаты.
— Поговори с матерью сам, — только и бросила она. — Я еду к Томе.
Через десять минут входная дверь хлопнула: Ира уехала к подруге.
— Ты что, серьёзно? Три недели терпела? — Тамара Овсиенко, подруга Иры ещё со школьных времён, нарезала круги по своей просторной кухне. — Я бы эту мамашу в первый же день выставила!
— Не могу я так, — вздохнула Ира. — Это же мать Дениса.
— И что? — Тома остановилась, уперев руки в бока. — Это даёт ей право устраивать в твоём доме свои порядки?
Тома была полной противоположностью Иры: решительная, прямолинейная, без фильтров. С ней дружили или не дружили — полутонов она не признавала. Высокая, с броской внешностью и ярко-рыжими волосами, она работала ивент-менеджером и жила одна, наслаждаясь свободой.
— Проблема даже не в ней, — сказала Ира, крутя в руках чашку с чаем. — Проблема в том, что Денис делает вид, будто ничего не происходит. Как можно не замечать, что в твоём доме происходит форменный переворот?
— Потому что мамочка всегда права, — фыркнула Тома. — И чтоб тиха-смирна невестка была. Классика жанра.
— Меня больше всего бесит, что она посягает на мои вещи, — продолжала Ира. — Словно методично вычёркивает меня из дома. И делает это так… ненавязчиво и постепенно, что не придерёшься.
— А ты не молчи! — воскликнула Тома. — Хватит уже тихо сопеть в тряпочку. Это твоя территория, твои правила.
— Да я сегодня не выдержала, высказала ей, — призналась Ира.
— И молодец! Что дальше будешь делать?
Ира пожала плечами.
— Не знаю. Домой возвращаться не хочется.
— Оставайся у меня, — предложила Тома. — Пусть твой благоверный почувствует, каково это — остаться с мамочкой наедине.
Денис сидел на кухне и смотрел, как мать готовит ужин. После ухода Иры она как ни в чём не бывало принялась шуршать на кухне, что-то напевая себе под нос. Изредка она бросала на сына осуждающие взгляды и покачивала головой.
— Мам, а что там с вещами Иры? — наконец спросил он.
Людмила Аркадьевна поджала губы.
— Какими вещами?
— Ну, Ира говорила про фотографию, чашку…
— Господи, Денис, какие мелочи! — всплеснула руками мать. — Подумаешь, убрала чашку со сколом, чтоб никто не порезался. А фотографии я просто упорядочила. Школьные воспоминания — это прекрасно, но не в гостиной же их держать.
— Ира говорит, ты многие её вещи… переставила.
Людмила Аркадьевна отложила ложку и посмотрела на сына с выражением жертвенного терпения.
— Сынок, ты же видишь, в каком бардаке вы живёте. Ира твоя целыми днями на работе, домом не занимается. Я только помочь хотела. Навести порядок, пока гощу у вас.
— Но это её дом, — осторожно заметил Денис. — И у неё свои представления о порядке.
— У неё? — Людмила Аркадьевна фыркнула. — А у тебя что, своего мнения нет? Ты же мужчина, глава семьи. Это твой дом в первую очередь.
— Наш с Ирой, — поправил Денис. — И вообще, квартиру она купила на свои деньги. Это её наследство от бабушки.
— Вот оно что! — воскликнула мать. — Значит, теперь она тебе это в нос тычет? «Моя квартира, что хочу, то и делаю»? Я так и знала! Потому она и командует тут!
— Никто никем не командует, — устало сказал Денис. — У нас партнёрство.
— Партнёрство? — Людмила Аркадьевна скривилась, словно услышала неприличное слово. — Что за ерунда? В семье муж — глава, жена — хранительница очага. А у вас что? Она на работе пропадает, дома бардак, ужин не готов…
— Мы оба работаем, мам. И оба устаём. И порядок поддерживаем вместе.
— Вместе? — мать покачала головой. — Денис, я не для того тебя растила, чтобы ты полы мыл, пока жена карьеру делает!
— Мам, сейчас не пятидесятые годы, — попробовал урезонить её Денис. — Времена изменились.
— Времена-то изменились, а вот женская природа — нет, — отрезала Людмила Аркадьевна. — Женщина должна создавать уют, а не бегать по офисам.
Денис вздохнул. Этот спор был бесполезен.
— Мам, я прошу тебя: верни вещи Иры на место и извинись перед ней, когда она вернётся.
— Извиниться? — Людмила Аркадьевна выпрямилась. — За что? За то, что хотела помочь? За то, что волнуюсь за тебя? Ни за что!
— Тогда я боюсь, что конфликт не разрешится, — тихо сказал Денис.
Мать посмотрела на него долгим взглядом.
— Ты выбираешь её сторону? Против родной матери?
— Я не выбираю стороны, мам. Я просто хочу, чтобы вы поладили.
Людмила Аркадьевна вытерла руки о фартук и вышла из кухни, громко хлопнув дверью.
Ира не вернулась домой ни в этот вечер, ни на следующее утро. Денис звонил ей несколько раз, но Ира сбрасывала вызовы. Наконец, она ответила на сообщение: «Мне нужно время. Я у Томы».
На работе Денис не мог сосредоточиться. Впервые с начала их брака у них случился серьёзный конфликт, и он не знал, как его разрешить. С одной стороны, он понимал, что мать действительно перегнула палку. С другой — как он мог выступить против собственной матери?
Весь день он прокручивал в голове утренний разговор с ней.
— Значит, твоя жена решила просто сбежать, вместо того чтобы решать проблемы, — сказала Людмила Аркадьевна за завтраком. — Очень по-взрослому, ничего не скажешь.
— Ей нужно было остыть, — попытался объяснить Денис. — Она вернётся.
— А если нет? Если она такая гордая, что готова бросить мужа из-за какой-то ерунды?
— Это не ерунда для неё, мам.
— Вот именно! — воскликнула мать. — Для неё! А твои чувства? Твои интересы? Ты их учитываешь?
Денис отложил вилку и посмотрел на мать. Эта женщина вырастила его одна, отказывая себе во всём. Она дала ему образование, поддержку, любовь. Но сейчас… сейчас она переходила черту.
— Мам, — медленно сказал он. — Я очень тебя люблю и уважаю. Но ты должна понять: я уже не ребёнок. У меня своя жизнь, своя семья.
— Я и пытаюсь помочь твоей семье!
— Нет, — твёрдо возразил Денис. — Ты пытаешься сделать нашу семью такой, какой ты её видишь. А мы с Ирой — другие. У нас свои правила, свой образ жизни. И я прошу тебя уважать это.
Людмила Аркадьевна молча смотрела на сына, и в её глазах стояли слёзы.
— Я же как лучше хотела, — наконец сказала она дрожащим голосом. — Ты же мой сын.
— И всегда буду им, — мягко ответил Денис. — Этого никто не изменит. Но я прошу тебя: не вмешивайся в наши с Ирой отношения.
Между ними повисло молчание.
— Я уеду сегодня же, — наконец сказала Людмила Аркадьевна. — Раз я здесь лишняя.
— Ты не лишняя, мам, — вздохнул Денис. — Просто… давай будем уважать границы друг друга, хорошо?
Но мать уже вышла из кухни, громко всхлипывая.
Денис потёр виски. Боже, как всё запуталось.
Когда Ира вернулась домой на третий день, на пороге её встретил Денис с огромным букетом ромашек — её любимых цветов.
— Слушай, я не знаю, с чего начать… — замялся он.
— Твоя мама уехала? — вместо приветствия спросила Ира.
— Да, вчера. Я отвёз её на вокзал, — кивнул Денис. — Ира, я… я должен перед тобой извиниться. Я не видел, что происходит у нас дома.
Ира молча прошла в квартиру, осматриваясь, словно впервые оказалась здесь. Всё было расставлено по тем местам, где стояло до приезда свекрови. Даже фотография с выпускного — на своём месте в шкафу.
— Я нашёл её в мусорном ведре, — тихо сказал Денис, заметив, куда она смотрит. — Рамка треснула, но я склеил. Прости меня, пожалуйста.
Ира повернулась к нему.
— За что, Денис? За то, что не замечал, как твоя мать постепенно вытесняет меня из моего же дома? Или за то, что позволял ей это делать?
— За всё, — просто ответил он. — Я был трусом. Боялся конфликта, надеялся, что всё как-нибудь само уладится. А должен был встать на твою сторону с самого начала.
— Дело не в сторонах, — устало сказала Ира. — Дело в уважении. Твоя мать не уважает меня, наши ценности, наш образ жизни. А ты… ты просто делал вид, что ничего не происходит.
— Я знаю, — Денис опустил голову. — И это непростительно.
Они сидели на кухне, пили чай из обычных кружек (любимую чашку Иры уже не спасти), и между ними висело тяжёлое молчание.
— Что теперь? — наконец спросил Денис.
— Теперь нам нужно поговорить, — Ира отставила чашку. — О нас, о наших отношениях с твоей матерью, о том, что произошло. Потому что если мы не разберёмся с этим сейчас, оно будет висеть между нами годами.
— Я готов говорить, — кивнул Денис. — Только… дай мне шанс всё исправить. Пожалуйста.
Ира посмотрела на мужа долгим взглядом. Она любила его — этого доброго, умного, но такого уязвимого человека. Любила его, несмотря на все его недостатки и страхи. Может, даже вместе с ними.
— Хорошо, — наконец сказала она. — Давай поговорим.
Шесть месяцев спустя, на Новый год, они решили поехать в Новороссийск. Денис настаивал на том, чтобы навестить мать — первый раз после того памятного конфликта. Ира согласилась, хотя внутренне напряглась. Шесть месяцев они общались с Людмилой Аркадьевной только по телефону, и то редко. Денис регулярно звонил матери, но отношения оставались натянутыми.
Людмила Аркадьевна встретила их на пороге своей небольшой квартиры с видом на море. Она выглядела постаревшей и какой-то сжавшейся — словно тот конфликт забрал часть её жизненной силы.
— Проходите, проходите, — засуетилась она. — Я пирогов напекла, твоих любимых, с яблоками.
Денис обнял мать, и та прижалась к нему, словно искала защиты.
— Ну что ты, мам, всё хорошо, — шепнул он ей.
Ира неловко топталась в прихожей, не зная, как себя вести. Людмила Аркадьевна посмотрела на неё и вдруг шагнула навстречу, обняла — не так крепко, как сына, но всё же.
— Ира, я… — она запнулась. — Я рада, что вы приехали. Оба.
За праздничным столом они говорили о погоде, о работе, о планах на будущее — обо всём, кроме того, что произошло полгода назад. Но эта тема висела в воздухе, словно невидимое облако.
После ужина, когда Денис вышел на балкон покурить, Людмила Аркадьевна неожиданно взяла Иру за руку.
— Я много думала о том, что произошло, — сказала она тихо. — И поняла, что была неправа. Я… я боялась потерять сына. Всю жизнь он был только моим, понимаешь? А потом появилась ты — красивая, самостоятельная, другая. И я испугалась, что ты его у меня отнимешь.
Ира молчала, не зная, что ответить.
— Но я поняла, что чуть не потеряла его из-за своего страха, — продолжала Людмила Аркадьевна. — Я хочу… — она запнулась. — Я хочу попросить прощения. За всё то, что я наговорила и наделала тогда. И ещё… — она сжала руку Иры крепче. — Я хочу, чтобы ты знала: я счастлива, что у моего сына такая жена. Правда.
Ира посмотрела в глаза этой женщине, которую она так долго считала своим врагом. И увидела в них страх, одиночество и надежду.
— Мы справимся, — только и сказала она. — Нам всем нужно время.
За окном хлестал колючий дождь со снегом — зимняя морская стихия Новороссийска. Денис стоял на балконе, вцепившись окоченевшими пальцами в перила. Он не чувствовал холода — внутри бушевал ураган посильнее.
Полгода назад он едва не потерял всё, что было для него дорого. И теперь снова стоял на краю пропасти. В кармане лежало письмо от работодателя Иры — предложение о повышении с переездом в Сингапур на три года. Два билета в один конец.
Через стекло балконной двери он видел их — мать и жену. Они сидели рядом, разговаривали. На лице матери застыла вежливая улыбка, но Денис слишком хорошо знал этот взгляд. Внешне Людмила Аркадьевна смирилась, но это было лишь затишье перед новой бурей.
Когда он вернулся в комнату, разговор прервался на полуслове.
— Вы уже рассказали мне свои новости? — спросила Людмила Аркадьевна с той особой интонацией, которую Денис помнил с детства. Так она говорила перед тем, как объявить о чем-то неприятном.
— Какие новости? — Денис перевёл взгляд на Иру.
— Я получила предложение о работе в международном офисе, — сказала Ира, глядя ему прямо в глаза. — В Сингапуре. На три года.
— Как замечательно! — восхитилась Людмила Аркадьевна, но её глаза оставались холодными. — А ты, Денис? Ты тоже поедешь?
В этот момент Денис понял, что никогда не избавится от необходимости выбирать. Между матерью и женой. Между прошлым и будущим. Между тем, кем он был и кем мог бы стать.
— Конечно, — сказал он, не отрывая взгляда от Иры. — Мы едем вместе.
Тихий вздох матери прозвучал как выстрел в тишине комнаты.
— Я так и знала, — прошептала Людмила Аркадьевна. Её лицо за мгновение превратилось в маску скорби. — Так и знала, что она тебя заберёт. Увезёт на другой конец света от матери.
— Мам, прекрати, — резко сказал Денис. — Мы уже проходили это.
— Нет, не проходили! — повысила голос Людмила Аркадьевна. — Одно дело — Москва. И совсем другое — чужая страна! Денис, ты меня больше никогда не увидишь!
— Прекрати драматизировать, — устало сказал Денис. — Это временный контракт. Есть самолёты, интернет…
— Я старая женщина! — воскликнула Людмила Аркадьевна. — Я могу не дожить до вашего возвращения!
Ира медленно поднялась со своего места.
— Вижу, фальшивое перемирие закончилось, — произнесла она ледяным тоном. — Людмила Аркадьевна, можете манипулировать сыном сколько угодно, но на меня это не действует. Я еду в Сингапур. С Денисом или без него — его выбор.
Она вышла из комнаты, оставив мать и сына наедине.
— Вот видишь, видишь! — затараторила Людмила Аркадьевна. — Ей плевать на тебя! «С тобой или без тебя». Разве так говорят с любимым человеком?
Денис смотрел в окно на бушующую стихию. Шесть месяцев назад он уже сделал выбор. Но мать снова втягивала его в тот же порочный круг.
— Нет, мам, — тихо, но твёрдо сказал он. — Больше это не сработает.
Он вышел, оставив мать одну.
В гостиничном номере, куда они переехали на следующее утро, было тихо и безлико. Ира собирала вещи, готовясь к возвращению в Москву.
— Я не понимаю, зачем мы вообще приехали, — сказала она. — Эта женщина никогда не изменится.
Денис сидел на краю кровати, обхватив голову руками.
— Она моя мать, Ира.
— А я твоя жена! — резко ответила Ира. — И я устала быть вечно второй после твоей матери. Устала от того, что каждая наша встреча превращается в поле боя.
— Я пытаюсь найти баланс…
— Нет баланса, Денис, — покачала головой Ира. — Мы пробовали. Не работает. Теперь нам нужно решить: или мы живём своей жизнью, или продолжаем эту бесконечную войну.
Денис поднял на неё глаза.
— Ты действительно поедешь без меня?
— Да, — просто ответила Ира. — Это шанс, который бывает раз в жизни. И я его не упущу.
Они вернулись в Москву в разных вагонах поезда. А через месяц Ира улетела в Сингапур.
Денис остался. Он навещал мать каждые выходные, слушал её причитания о неблагодарной невестке, которая разрушила их семью. Каждый вечер созванивался с Ирой по видеосвязи, обещая, что вот-вот прилетит к ней. Жизнь превратилась в бесконечное ожидание.
Через полгода Ира перестала отвечать на звонки. А ещё через месяц пришло электронное письмо с документами на развод.
В день, когда Денис поставил цифровую подпись на последней странице, он наконец понял, что потерял всё из-за собственной нерешительности. Из-за страха сделать выбор. Из-за иллюзии, что можно усидеть на двух стульях.
Людмила Аркадьевна торжествовала недолго. Денис переехал в однокомнатную квартиру на окраине Москвы и прервал все контакты с матерью. В тридцать он начал жизнь с чистого листа — один, без прошлого, без будущего, которое он себе когда-то представлял.
На полке в его новой квартире стояла только одна фотография — та самая, с выпускного. На ней он и Ира, восемнадцатилетние, полные надежд, смотрели в камеру с улыбками, не зная, что жизнь уже расставила свои ловушки, из которых им не суждено было выбраться вместе.
