«-Вы манекенщицей не пробовали устроиться?
-А что в этом плохого?
-Да нет, ничего плохого. Ходи себе по стенду, крути фигурой. Никакой ответственности! Эффектно!
-Остановите машину!»
Собственно, эта киноистория – о том, что быть королевой и даже богиней можно в самой непрезентабельной обстановке, да и вообще – поступать в автодорожный вуз – это куда великолепнее, чем годами штурмовать приёмную комиссию балета на льду или театрального института, например.
Быть рядовым инженером – это прекрасно. Быть средней танцовщицей – тусклая безвестность равная «позору». Никому не известный актёр вызывает жалость, особенно после 30 лет. Он — лузер по мнению толпы.
Но меня ещё в детстве зацепила эта сцена: шофёр, высмеивая стремление Людмилы получить хоть какую-нибудь «красивую» профессию, превращает её желания в нелепый фарс. Грубовато опускает и низводит. Экскурсовод, фигуристка – ещё ничего. Но не безответственная моделька-на-каблучках.
Оскорблённая девушка не может более сидеть рядом с насмешником! И «что в этом плохого?!» — слабая защита. И он, и она понимают, что в этом – всё не очень. На тот момент.
Профессия манекенщицы до 1980-х годов считалась непрестижной и – по факту несерьёзной, малосодержательной.
Хотя, тут был некий «пограничный» статус: с одной стороны, демонстратор одежды воспринимался человеком второго сорта и зарплата была – соответствующая, а согласно тарифной сетке манекенщица значилась «разнорабочей» последнего разряда, но с другой стороны у красивой девушки, рекламирующей новинки легпрома, была возможность выгодного замужества или – приобретения высоких покровителей.
Расскажу две истории из жизни. В 1930-х годах с бабушкой дружила симпатичная Катя, работавшая «живым манекеном» – она выходила в платьях и костюмах перед худсоветом и тот решал: пускать вещь в производство или зарубить, как неподходящую для массового производства.
При этом Катя просила своих подруг говорить парням, что она – тоже телеграфистка, а не «бутафория», как обозвал её какой-то видный ГТОшник. Перед войной Кате удалось хорошо устроиться – она вышла замуж за немолодого хозяйственника, имевшего автомобиль и отдельную квартиру.
…В середине 1950-х уже моя мама знала дочку весьма красивой и броско одевавшейся дамы, которая была в юности «бутафорией», но недолго, а потом заделалась натурщицей.
У тёти Лёли имелись трофейные меха, а у её дочери Тамары — такие дивные платья, что все девочки её обожали. Причём, платья шились в ателье по знакомству – у них была «своя» портниха.
Лёлю никто не чествовал в газете «Правда» и не награждал её медалью за ударный труд, но она прекрасно жила и, благодаря поддержке некоего творческого работника, получила квартиру в хорошем доме.
С этого момента Лёля с Тамарой переехали в другой район, однако, через много лет стало известно, что дочь стала художником-оформителем. Что мы тут видим? Уважения к ним было маловато, однако же, красота и близость к дольче-вита создавали дополнительные возможности, коих не имелось у серьёзных тружениц.
Поэтому тут всё очень индивидуально. А могло повернуться и другим боком – девушка растрачивала себя, меняла мужей и заканчивала весьма печально. Бывало, что и красоток бросали, как Регину Збарскую.
Привлекательность – недолговечный ресурс, особенно в те времена, когда человек старел в назначенный природой срок, и омолаживающая пластика была, во-первых, несовершенной, а, во-вторых, малодоступной.
В общем, советская (да и западная тоже) манекенщица сильно рисковала будущим. Всё изменилось в 1980-х, когда наступила эра супермоделей и профессия сделалась престижной, а в СССР это совпало с началом Перестройки.
Но в 1962 году, когда вышла на экран «Королева бензоколонки», уж лучше заправлять бензином грузовики и штудировать высшую математику…
