— Значит, родным от меня нужны только деньги, — грустно прошептала Ольга Николаевна.
Утро и без того выдалось невеселым. Она встала рано, бродил по квартире, не зная, чем себя занять. Ольга Николаевна была вдовой на пенсии, старшая дочь жила в далеком Петербурге, младший сын с семьей – на другом конце города.
День скрасил только визит невестки, принесшей продукты.
— Ольга Николаевна! Открывайте скорее, у меня руки отваливаются! — прокричала Катя из-за двери.
Она втащила в квартиру огромные пакеты.
— Ну что вы так долго? Я еле дотащила все это, — Катя выдохнула и протянула пакет. — Вот, котлеток вам наделала, Михаил просил передать, что на выходных заедет.
— Ой, спасибочки, родная… Ты ж моя… — Ольга Николаевна растерянно приняла пакет. — Проходи, чаю попьем. Я как раз фотографии разбирала.
Катя скинула туфли на шпильке и прошла на кухню, привычно оглядывая квартиру цепким взглядом.
— А вы опять не завтракали? — она уже открывала холодильник. — Так нельзя, мы же договаривались.
Ольга Николаевна смущенно улыбнулась, теребя вязаную кофту на груди.
— Да вот, задумалась… Слушай, Катюша, ты вовремя. Я тут кое-что решила и хотела с тобой посоветоваться.
Катя замерла с чайником в руке и вопросительно подняла бровь.
— Я хочу квартиру продать и другую купить, не двухкомнатную, а однушку.
У невестки дрогнули ресницы, но она сдержанно кивнула.
— Денег не хватает?
— Да нет, — Ольга Николаевна неуверенно пожевала губами, — просто зачем мне одной столько места? Куплю себе однушку, да и вам помогу.
— Ну что вы, — замахала руками Катя.
— Да ладно, куда мне много денег-то одной? Что останется, поделю поровну между Мишей и Светой. По-честному.
В эту секунду что-то изменилось. Катя поставила чайник на стол с таким стуком, что Ольга Николаевна вздрогнула. Улыбка все еще держалась на лице невестки, но глаза стали холодными, как у змеи.
— В смысле, половину денег отдадите Светлане? — переспросила она, растягивая слова. — А с какой это стати, простите?
— Что значит, с какой стати? — Ольга Николаевна растерянно заморгала, глядя на невестку. — Она же моя дочь.
— Да-да, конечно, — Катя неестественно улыбнулась, но тут же поджала губы. — Просто нам эти деньги были бы нужнее. Вы же понимаете, что у нас с Мишей сейчас не самая простая ситуация. Ипотека… Машина на ладан дышит… Соня в этом году в школу пойдет, вы представляете, сколько стоит ее собрать в первый класс?
— Катюша, милая, но ведь это справедливо, — возразила Ольга Николаевна. — Они оба мои дети, и Миша, и Света.
— А то, что Светлана смоталась в свой Питер и приезжает раз в год, это честно? — Катя подалась вперед, ее зрачки расширились. — А мы всегда рядом, помогаем. Я вот продукты ношу.
Ольга Николаевна почувствовала, как внутри что-то сжалось. Она опустила глаза и начала перебирать бахрому на скатерти.
— Соня каждую неделю приходит, рисунки вам рисует! Я думала, вы квартиру ей завещаете, — голос Кати поднялся на тон выше. — А Светланину дочку вы даже толком не видите!
— Но все-таки, — Ольга Николаевна подняла взгляд, твердо посмотрев на невестку, — я не могу поступить иначе. Все, я решила! Будет так.
Лицо Кати дрогнуло, словно маска треснула. Она медленно встала, опираясь на стол так сильно, что костяшки пальцев побелели. Ольга Николаевна знала, что невестка недолюбливает ее дочь. Особенно после того, как мать помогла Светлане деньгами, чтобы та переехала в Петербург.
— Эти деньги, — высказалась тогда Катя, — лучше бы нам на ипотеку дали.
— То есть я продукты ношу, полы вам мою, — ее голос превратился в шипение, — а вы хотите поделиться деньгами с той, которая даже не соизволит появиться на вашем пороге?
— Света мне тоже помогает, — обиделась за дочку Ольга Николаевна. – Она деньги присылает.
— Значит, хорошо живет, раз есть чем от матери откупаться! Вот только с вами она жить почему-то не спешит. Это я терплю ваши капризы, то шторы стираю, как вам нравится, то ищу молоко определенной марки. А вы вот как мне отплатили! Делайте, как знаете. Если Светлана для вас важнее, это ваш выбор.
Она схватила сумку и пошла к двери. Ольга Николаевна поспешила за ней, чувствуя, как сердце гулко бьется где-то в горле.
— Катюша! Что ты такое говоришь? Вы все мне дороги, и Света с дочкой, и вы с Мишей и Соней.
— Ну да, конечно, — Катя натянула туфли, не глядя на свекровь. — Потому и отдаете половину той, которой до вас дела нет. Очень справедливо!
— Но что я могу сделать, они же оба мои дети, — произнесла Ольга Николаевна, но невестка уже вышла, и слова повисли в воздухе.
Видимо, Катя в красках описали мужу поступок свекрови, потому что всю следующую неделю Ольга Николаевна не могла поговорить с сыном. Приехать Михаил отказался, по телефону отвечал коротко и сухо. «Занят», «на совещании», «перезвоню потом». Но потом не перезванивал.
Ольга Николаевна от тревоги ночами не спала, лежала, вглядываясь в потолок. А когда она наконец дозвонилась до сына, его голос звучал холодно.
— Мишенька, это мама… Что-то случилось? – спросила Ольга Николаевна. — Вы не приезжаете, не звоните…
В трубке повисла пауза. Потом сын выдохнул с явным раздражением:
— А стоит ли? Раз уж ты не ценишь нашу помощь и собираешься отдать половину денег Светке?
Ольга Николаевна охнула. Пальцы, сжимающие трубку, задрожали так сильно, что телефон чуть не упал на пол.
— Сынок, ты серьезно? Ты на стороне Кати? Света же твоя сестра, — удивилась Ольга Николаевна.
— Да, серьезно! Светка свинтила, кинула тебя на нас, а теперь будет сливки собирать? Нет уж. Я тут подумал, это несправедливо, так что слушай. Раз ты проявляешь такое неуважение, нас ты больше не увидишь. Ни меня, ни жену, ни внучку.
— Ты так не поступишь, — оторопела Ольга Николаевна.
— Думаешь? Вот и проверим.
Михаил отключился и больше не брал трубку, сколько бы мать ни звонила.
После этого Ольга Николаевна не решилась рассказать о продаже квартиры и деньгах Светлане. Но дочь сама догадалась, что что-то случилось. Во время очередного звонка Светлана вслушалась в голос матери и спросила:
— Ты что, плакала? Что стряслось?
И Ольга Николаевна, давясь словами, рассказала и про разговор с Катей, и про звонок Михаилу. С каждым словом ей становилось легче, будто тяжелый камень скатывался с груди.
— Так, — голос Светланы стал жестким, — значит, они теперь тебя шантажируют? Типа, не дашь им все деньги — они тебя знать не будут?
— Ну… — Ольга Николаевна поправила очки. — Просто Катюша считает, что я должна дать деньги только им. Типа вы с дочкой и так всем обеспечены…
— Я?! — Светлана рассмеялась горько.
— Ну да, конечно. Одна воспитываю дочь, за съемную квартиру отдаю половину зарплаты… Да какое это вообще имеет значение?! — воскликнула Светлана. — Дело не в деньгах, мам. Хочешь, вообще себе их оставь или отдай Мишке, мне все равно. Я тебя не за деньги люблю. Дело в том, что они вообще не имеют права так с тобой разговаривать!
У Ольги Николаевны защипало глаза.
Горечь в голосе дочери стала утешением для Ольги Николаевны. Впервые за эти несколько дней кто-то относился к ней с сочувствием.
После разговора с дочерью Ольга Николаевна долго сидела у окна и думала. Она перебирала в уме все визиты Кати, все ее комплименты и заботу. Выходит, все это было неискреннее, фальшивое? Только ради квартиры и денег?
В то же время она вспоминала слова дочери: «Это я должна о тебе заботиться… Оставь деньги себе…»
Светлана даже не подумала о финансах, ей нужна была мать.
Сомнения грызли душу, не давая покоя. И только молясь перед иконой, прося наставить ее на путь истинный, Ольга Николаевна наконец поняла, что ей нужно делать. В ту же минуту она взяла трубку и сделала звонок.
— Здравствуйте, агентство недвижимости? Я хочу продать квартиру.
Следующим утром от Кати пришло сообщение: «Мы с Михаилом хотим поговорить. Приедем завтра в двенадцать».
Ольга Николаевна перечитала его несколько раз, прижимая телефон к груди. Может, сын с невесткой одумались? Может, все наладится? На секунду она даже пожалела о том, что совершила вчера…
Перед приходом сына и невестки она состряпала пирожков, натерла полы до блеска, даже достала новую скатерть, которую берегла для особых случаев. В 11:55 раздался звонок. Ольга Николаевна бросилась открывать, чуть не споткнувшись о порог. На пороге стоял Михаил. Один.
— А где Катюша? — Ольга Николаевна растерянно выглянула в коридор.
— Не смогла приехать, — сын прошел мимо, не обняв ее, как делал обычно. — У Сони температура. Но так даже лучше, поговорим с тобой наедине.
Они сели на кухне. Михаил отказался от чая, от пирожков, смотрел в сторону.
— Мам, я… — он запнулся. — Мы подумали и решили, что ты права. Это твои деньги и твое решение.
Ольга Николаевна недоверчиво посмотрела на сына:
— Правда? Так ты… Не сердишься?
Михаил поморщился:
— Просто мы тут прикинули с Катей… После покупки новой квартиры у тебя останется пара миллионов. Если разделить на двоих, каждому достанется прилично.
Ольга Николаевна медленно выпрямилась. Что-то в его голосе, в том, как он избегал ее взгляда, было не так…
— Так вот в чем дело, — произнесла она тихо. — Дело снова в деньгах.
Сын дернулся:
— Причем тут это? Мы просто… Сейчас у нашей семьи трудное время…
— А для Светы легкое? — Ольга Николаевна почувствовала, как внутри поднимается что-то сильное, незнакомое. — Она одна растит ребенка, снимает квартиру…
— И тем не менее сказала, что ей не нужны мои деньги! А ты сначала устроил шантаж, отлучил от меня от внучки, перестал приезжать сам. А теперь, так и быть, согласился принять от меня деньги?
— Ну и что? — Михаил почти кричал. — Ты должна помогать нам, а не Светке! Мы твоя настоящая семья! Мы рядом! А она где? В своем Питере!
— Она звонит каждую неделю, — голос Ольги Николаевны был неожиданно твердым. — Она высылает деньги каждый месяц, хотя сама еле сводит концы с концами. А ты… Когда ты в последний раз спрашивал, как я себя чувствую? Не Катя, а ты? Вы ходите ко мне только ради наследства, твоя жена проболталась.
Михаил открыл рот, закрыл, сжал кулаки.
— Значит, вот как? — процедил он сквозь зубы и поднялся. — Ну ладно, хорошо. Делай то, что ты хочешь.
Когда за ним захлопнулась дверь, Ольга Николаевна посмотрела на пятно, расползающееся по скатерти. На душе было больно, но удивительно спокойно. Теперь она понимала, что ее вчерашний поступок был совершенно верным.
Два месяца спустя Ольга Николаевна собирала вещи, вокруг громоздились коробки. Сын с невесткой так и не выходили на связь за это время, и она уже была готова к тому, что уедет из города, даже не поговорив с близкими.
Однако слухи об ее отъезде дошла до сына и невестки. Первой позвонила Катя.
— Вы с ума сошли?! — голос невестки сочился ядом. — Я только что узнала, что вы продали квартиру и переезжаете!
— Да, все верно, — спокойно ответила Ольга Николаевна. — Я еду к дочери в Петербург. Куплю там квартиру, буду жить вместе со Светой и внучкой.
— А мы, значит, идем мимо?! — в трубке послышался треск, словно Катя что-то раздавила в руке. — Вы понимаете, что вы натворили?!
— Понимаю, — Ольга Николаевна опустилась в кресло, все еще держа чашку. — Впервые за долгое время я все прекрасно понимаю.
— Вы предали свою семью!
— Нет, Катюша. Это ты предала меня, — голос дрогнул, но она справилась. — Все это время… Все эти пирожки, забота… Ты просто ждала, когда я отдам вам квартиру, верно?
Пауза, потом нервный смех невестки.
— А вы думали, я с вами мила из-за вашей прекрасной личности?
Удар был таким сильным, что Ольга Николаевна на мгновение потеряла дар речи.
— Что ж, — выдавила она наконец, — спасибо за честность. Хоть напоследок.
В дверь позвонили. Ольга Николаевна встала, все еще держа трубку.
— Мне пора. Это, должно быть, новые хозяева.
— Подождите! — Катя почти кричала. — Одумайтесь, пока не поздно! Вы нас больше не увидите!
— Что ж, это твое решение.
Ольга Николаевна подошла к двери, взглянула в глазок. Да, это были новые хозяева ее квартиры, молодая пара.
— Прости, Катя, но я должна открыть дверь. И знаешь, — она вздохнула, — шантаж – это плохой способ удержать рядом близкого человека.
Она нажала отбой, и открыла дверь навстречу новым жильцам этой квартиры и своей новой жизни.
