— Вася, ну ты сам подумай, — снова и снова убеждала его Лариса. – В этом районе жить дальше невозможно. Мы за то время, что прокатываем туда-сюда на работу и с нее можем кучу дел переделать, кино посмотреть, или, вон, ремонтом после работы заняться.
Василий вздохнул и в очередной раз пообещал:
— Я посмотрю, что можно сделать.
Можно было сделать многое, на самом деле. Продать эту квартиру, доставшуюся Василию от любящей бабушки. Добавить денег из своих накоплений, если понадобится – взять кредит на пару-тройку сотен тысяч. И приобрести аналогичную квартиру, но уже в пяти минутах от их с Ларисой работ, почти в самом центре города.
— Ну ты сам подумай. Я беременна, ребенок через полгода родится. И как я буду из нашего захолустья ездить в поликлинику, в женскую консультацию? А когда садик начнется? Про школу вообще молчу – тут на выбор только одна в соседнем районе и слава у нее такая, что безопасней в тюрягу ребенка сдать, чем на учебу в это заведение.
— Ну, тут ты права, — согласился Василий. О школе из соседнего района по городу ходила дурная слава. И это сейчас казалось, что до школы еще далеко, но ведь эти шесть-семь лет пролетят так, что не заметишь. А квартиры вырастут в цене, да и провернуть сделку, переезд и ремонт с ребенком на руках куда сложней. – Давай завтра это обсудим, хорошо? – уточнил он.
И после работы сразу отправился к маме. Он не был «маменькиным сынком» в прямом смысле этого слова. Да и у Тамары Григорьевны хватало своих дел и бурной личной жизни, не нужно ей было активно совать свой нос в дела сына и недавно появившейся невестки. Но вот дельный совет она дать могла. По крайней мере, раньше Василию ее советы здорово помогали.
— Мам, тут вот такое дело, — он пересказал предложенный Ларисой план и тут же получил закономерный вопрос.
— Сынок, ты же понимаешь, что купленная тобой квартира будет считаться уже совместно нажитым имуществом? И реши Лариска с тобой развестись – эту недвижимость придется делить.
— Да не похожа она на такую, что стремится оттяпать побольше, — замялся Василий.
— Может быть и непохожа, но ситуации разные бывают. И людям свойственно меняться, особенно в исключительных обстоятельствах.
— Но там ведь основная часть денег будет с моей наследной квартиры. А все остальное – с моих накоплений добавлено. Лара же зарабатывает только себе на всякие мелочи, деньги на хозяйство и даже на вещи ей я даю, — принялся объяснять очевидные вещи Василий. Но мать лишь покачала головой.
— Факт вложения денег с продажи унаследованной квартиры еще можно будет доказать в суде. Но вот накопления – они в любом случае считаются общими, если сделаны в браке. И при желании Лариса сможет претендовать на их половину. Молчу уже о том, что при разводе ты не сможешь ее выставить за порог даже если она тебе изменит или еще что-то в этом духе вытворит.
— Это еще почему?
— Да потому, что именно в твоей квартире будет прописан ваш ребенок. У Ларки твоей ведь вообще жилья нет. Прописка – и та у тебя.
— Она стоит на очереди на квартиру, как сирота, но сама знаешь, как «быстро» у нас эта очередь двигается.
— А это значит, что ваш ребенок будет прописан у тебя. И в случае развода ты не сможешь добиться его выписки, а с ним – и его матери. Потому что это ТВОЙ ребенок. Если бы, например, эта квартира была моя – там бы все легко проходило.
— Мам, ты гений! – зацепившись за одну лишь фразу, Василий тут же выстроил в голове план. И выложил его матери, получив моментальное одобрение.
Так многие делали, на самом деле. Кто-то для сокрытия доходов, кто-то – чтобы при разводе не потерять все из-за чужой жадности. Так будет честно. И правильно. Потому что Лариса не зарабатывает столько же, сколько и Василий, а значит – не имеет права и на его недвижимость. Главное, чтобы не было лишних ссор по этому поводу.
Лариса, напевая себе под нос приевшийся мотивчик, присматривала симпатичные детские коляски и одежду по акциям на маркетплейсам. Да, вроде бы как плохая примета раньше рождения ребенка все необходимое покупать, но в их семье не так уж все хорошо с деньгами, а значит – надо брать, пока есть скидка.
Оформив заказ и убедившись, что укладывается в выделенную супругом сумму, женщина принялась ждать возвращения мужа.
Повезло ей с Василием, ничего не скажешь. С ним Лариса чувствовала себя, как за каменной спиной. И понимала теперь, почему ей все говорили о том, как важно правильно выбрать мужа. Ведь как хорошо получилось. У Василия получается зарабатывать деньги, но при этом – нет возможности и навыков заниматься домашним хозяйством.
До встречи с Ларисой он безумные суммы отдавал в прачечную, химчистку и клининговым компаниям. Можно было промолчать о том, сколько денег уходило на магазинную «еду», которую и едой назвать было нельзя. Ну что это за мясной салатик, в котором на двухсотграммовую порцию блюда мяса было, как будто украли! Одно название!
Зато майонезом заливали все под завязку. Скорей всего для того, чтобы скрыть истекший срок годности некоторых продуктов. Нет уж, не будет она сама и ее мужчина такой ерундятиной питаться.
За прошедшие полтора года с момента заключения брака Лариса окончательно обжилась в квартире мужа. Сшила сама шторки и симпатичные чехлы на кресла с диваном, поставила кругом цветы, оттерла до блеска оставшуюся еще с бабушкиных времен плитку в ванной. Что-то починила сама. Что-то уговорила привести в порядок мужа. И теперь чувствовала себя по-настоящему дома. В семье.
— Привет, Ларчик, — муж пришел с работы чуть позже, чем обычно. Но Лариса не волновалась, потому что подобные опоздания у них были в порядке вещей. Еду Вася, если что, сам разогреет, да и чайник вскипятить можно в любой момент, а вот отчитывать взрослого мужика за то, что он не приходит в шесть вечера как штык, Лариса считала ниже своего достоинства. Они же взрослые люди, а не школьники…
— Привет, Вась. В холодильнике рагу и рулет к чаю, заценишь заодно рецепт. Как по мне – очень вкусно получилось.
— А, опять что-то твоя любимая экспериментаторша выложила?
Лариса пожала плечами. Да, ей нравилось кондитерское дело. Одно время она даже пекла на заказ, но потом они с Василием съехались и обустраивать собственный быт ей показалось более подходящим занятием, чем набивать карман.
К тому же, Василий неоднократно говорил ей о том, чтобы она не беспокоилась о деньгах. Он вообще хотел, чтобы Лариса ушла с работы, но от этой идеи удалось отговорить элементарными вопросами вроде «что мы будем делать, если ты вдруг потеряешь работу, или, не приведи Господи, заболеешь?».
— Выложила. Ну я и пустила сразу рецепт в разработку.
— Кстати, можешь порадоваться – скоро переедем в новую квартиру. Я уже все решил, выставлю эту на продажу, добавлю накопления – и будет у нас свое гнездышко.
— Боже, как здорово, — Лариса улыбнулась. Наконец-то не надо будет в женскую консультацию кататься по часу в одну сторону. Про поликлиники, садики и школы можно вообще не заикаться.
— Только один момент есть. Квартиру я куплю, но оформлю на маму, так спокойнее, — заявил муж.
— В смысле? – Лариса, широко открыв глаза, смотрела на любимого, не понимая, о чем он вообще сейчас говорит. И в следующие несколько минут с трудом сдерживалась, чтобы не заорать или не разрыдаться. Потому что… Вот так значит, да? Сначала в любви признается, а потом буквально обвиняет ее в том, что та может его обокрасть при разводе. Вот такого вот он мнения о ней, да?
— Я тебя поняла, — отстраненно произнесла Лариса, понимая не только то, что Василий переступил некую незримую черту. Но и то, что ей самой… Да, еще лет пять назад она бы просто закатила скандал и бросила бы кавалера. Но они уже женаты. И у нее будет ребенок. А значит – теперь надо думать не только о себе. Впрочем… Никто не мешает ей подумать и о себе тоже.
Есть такие ситуации и обстоятельства, при которых все хорошие чувства по отношению к человеку щелк – и отрезает. Раньше Лариса только слышала о подобном, а теперь вот – испытала на собственной шкуре.
Ночью она долго плакала в подушку, абсолютно беззвучно, а заодно пыталась понять, что именно ей делать дальше. Просто хлопнуть дверью и уйти? Ну да, конечно, идеальное решение.
Но не тогда, когда ты работаешь за копейки, не имеешь денег на съемную квартиру, и при этом еще и находишься в положении. Мысли избавиться от ребенка у Ларисы даже не возникло. Нет уж, этому не бывать. Он-то ни в чем не виноват. А вот с Василием она рассчитается при случае и за недоверие, и вообще за эту ситуацию.
План был создан и приведен в исполнение на протяжении следующих пяти лет. Если изначально Лариса порой даже корила себя за мысли о мести, то с течением времени желание расквитаться только усиливалось. И все потому, что после рождения Сашеньки любящего и доброго Василия как будто подменили. Ему постоянно мешал ребенок. Ему мешала Лариса.
Он злился, когда она просила его помочь в какой-то мелочи… Буквально посидеть с ребенком десять минут, чтобы она могла спокойно вымыться – и то не был согласен. Про замену подгузников, вынос тяжелой коляски на улицу и хоть какую-то помощь с выгулом шустро бегающего малыша можно было вообще не упоминать.
— Ты мать, ты и должна этим заниматься. Я деньги зарабатываю, вообще-то. И должен приходить в чистую квартиру к готовой еде и улыбающемуся ребенку. А ты вот как-то не справляешься со своими обязанностями, Ларис.
Руку он не поднимал, спасибо хоть за это. Но моральное насилие было просто… Ужасающим. Все стало чуть получше, когда Саша пошел в детский сад. Да, он довольно часто болел, но на работе Ларису за это не ругали – она ухитрялась вовремя выполнять все запланированное и поэтому не вызывала на себя начальственный гнев.
А потом начались угрозы разводом. Лариса понимала, что ничего подобного Василий не сделает. Уж очень понравилось ему третировать беззащитную и зависящую от него женщину. Ведь у Ларисы же не было жилья. Он так считал, по крайней мере. На самом деле – жилье было. Небольшую гостинку в старой пятиэтажке ей дали еще когда Сашеньке был год.
Но о своем новом имуществе женщина благоразумно молчала, пока что сдавая жилье квартирантам и откладывая полученную наличку в укромное место. Хочет развода? Будет ему развод. Но на условиях Ларисы и в тот момент, когда ей самой это будет наиболее выгодно.
Пока же она продолжала жить с мужем, готовя ему борщи и настирывая рубашки, а по выходным – еще и делая выпечку под заказ для появившихся клиентов. Так уж получилось, что на один из «сладких столов» в детском садике она принесла печенье собственного приготовления, которое понравилось очень многим людям.
И заказы постепенно росли. С денег, которые удалось получить таким образом, она покупала вещи себе и Саше, потому что муж с каждым месяцем выделял ей все меньше и меньше на различные расходы.
Аргументы были обидными и злыми: «можно подумать, ты прямо такая раскрасавица, что тебе надо шмотки каждый год покупать». «Твою раздобревшую после родов филейную часть уже никакое платье не исправит». Это при том, что после родов Лариса буквально за год вернулась в прежние размеры.
— Я подаю на развод, — сообщила Лариса в один из типичных вечеров, когда Василий в очередной раз прошелся по качеству уборки дома, по ее неправильной фигуре, по плохому воспитанию сына и многим другим вещам, за которые он постоянно упрекал Ларису.
— Ха! Ну подавай. Посмотрю, какая ты храбрая будешь, когда увидишь цены за съем квартиры в нашем городе, — муж привычно потянулся за бокалом. Лариса криво ухмыльнулась. И уже на следующий день заполнила все необходимые бумаги.
Как ни странно, но на опеку муж не претендовал. Поначалу грозился, что сына отберет, но Лариса понимала, что это лишь дешевый блеф и сообщила:
— Да, конечно, Сашеньке будет лучше с тобой. В конце концов, у тебя остается квартира, где он сможет жить в привычных условиях. Имей в виду, на завтрак надо готовить…
Дальше почему-то муж слушать не стал. И вопросов об опеке над сыном больше не поднимал. Буркнул, что алименты будет платить, а еще – что обязательно будет приезжать, видеться с ребенком и чтобы Лариса обязательно сохраняла чеки, чтобы подтвердить, что деньги на сына потратила, а не на себя.
— Как скажешь, дорогой, — фыркнула она. И так большую часть денег на ребенка тратила. Ему-то и одежду новую чаще надо было покупать, и больше ее надо было, потому что на Саше, как и на любом ребенке, буквально горели футболки и штаны.
А потом грянул гром. На середине процесса о разводе у Василия умерла мать. Буквально через неделю после похорон на пороге мужчины возник очередной сожитель Тамары Григорьевны. И, сухо поздоровавшись, произнес:
— Василий, сочувствую тебе, как сыну, потерявшему мать, но должен предупредить: все ее имущество она завещала мне. Сама сказала только перед смертью, я и не знал раньше, но теперь, получается, что и ее квартира, и та, в которой ты живешь, принадлежат мне. Так что через полгода либо съезжай, либо плати арендную плату по рынку.
— Эй, погоди, но это же моя квартира. Я деньги давал, мы с мамой договорились, — начал было Василий. Но мужчина лишь махнул рукой.
— Вась, я не знаю ничего, договаривались вы там о чем, или нет. Ты сейчас плести можешь мне все, что угодно, но факт остается фактом: есть завещание и по докам эта квартира отходит мне. А ты мне не сын, чтобы я благотворительностью занимался.
Как хохотала Лариса, узнав о случившемся. Думала, что живот от смеха надорвет.
— Молодец, Василий, — вытирала она с лица слезы смеха. – Чтобы ни дай боже при разводе бывшая жена не получила несколько сотен тысяч рублей, ты взял – и подарил ВСЮ квартиру абсолютно чужому мужику. Гениально!
— Ларис, давай отменим развод, — робко предложил Василий. – Все-таки ребенку нужен отец, да и…
Увидев, какими глазами на него смотрит почти бывшая жена, мужчина потупился. Вспомнил, как обращался с Ларисой все эти годы и понял, что ждать какого-либо сочувствия или снисхождения права не имеет.
Лариса с ним развелась. Сделала приличный ремонт на отложенные с подработки и аренды деньги. Обставила комнату по своему вкусу, даже умудрившись отгородить для Саши отдельный уголок с личным пространством.
И зажила в свое удовольствие, порой со смехом вспоминая всю эту историю с «удачным» решением бывшего мужа и тем уровнем «безопасности», который он сам себе обеспечил, оформляя недвижимость на чужого человека.
