Сегодня наткнулась на старенькое интервью Мягкова для «КП», в котором актер нелицеприятно отзывался о фильме «Ирония судьбы». Может, в момент разговора с журналистом у артиста было плохое настроение? Начала искать в интернете другие интервью Мягкова — и нашла много других «бесед» артиста, в которых он все так же жестоко говорил о культовом фильме, в котором принял участие. Значит, дело не в настроении.
Решила поискать и других актеров, которые были не слишком лестного мнения о своих же работах. Интересно понять причины такой нелюбви.
Андрей Мягков о своем Лукашине и «Иронии судьбы»
«Этот фильм меня дискредитирует. Люди думают, что я и есть Лукашин. Как же раздражает, когда меня зовут в баню, наливают и требуют выпить за компанию. Все внутри клокочет — я не такой, отстаньте» (из интервью «Комсомольской правде»).
«Честно, не понимаю зрителей, которые пересматривают эту комедию каждый год. Это же неплохой, но одноразовый фильм. Зачем его сделали легендой? Еще и символом праздника. Это смешно. Я б его и вовсе запретил лет на 40, чтоб все о нем позабыли» (из интервью «Аргументам и фактам»).
А вот цитата из интервью сценариста Бородянского, который снял фильм по детективу Мягкова и был ему другом: «Андрей всегда закипал, когда при нем вспоминали «Иронию судьбы». Почему? Наверное, он был слишком интеллигентен для подобной комедии. Снялся в ней, будучи уверенным, что фильм никто смотреть не будет. Не знал, что Лукашин станет его бременем».
Евгений Леонов о своих ролях
О «Джентльменах удачи»: «Фильм стал таким популярным, что мне неловко признаваться, что мне он не особо нравится. Там же с эстетикой не все ладно — а люди в большинстве своем не согласны, не поймут, еще и побьют» (из «Писем сыну» Евгения Леонова от 22 сентября 1977 года).
О «Полосатом рейсе»: «Я тут не играю, а подыгрываю. Зрители довольны, мне не уютно. Я в этой картине хороший клоун, но не артист. Был бы артистом, сыграл бы тоньше. Оправдываюсь перед собой, что каждый из нас, актеров, имеет право на становление, на поиск себя. В «Полосатом рейсе» я как раз был еще в этом становлении» (из «Писем сыну» от 10 октября 1976 года).
Михаил Кононов о своем Несторе Петровиче
«Если вспоминать все свои роли, то по-настоящему горжусь Фомой в «Андрее Рублеве». Массовый успех «Большой перемены» или «Гостьи из будущего» мне не понять. Ведь слабо, халтурно, а зрители в восторге. Но не желаю разбираться во вкусе людей, меня он не волнует. Не думайте, что я был слеп и не понимал, на что шел. Когда я прочел сценарий «Большой перемены», то ужаснулся от его пустоты. Но согласился сниматься, так как хотел работать. Да и на прочность хотел себя проверить: если смогу сыграть так, что людям понравится, значит, я чего-то все же стою…» (из интервью актера, опубликованном на сайте Российского информагентства).
Ирина Муравьева о «Самой обаятельной и привлекательной»
«Я даже не могу точно припомнить, сколько раз говорила режиссеру свое «нет, не буду в этом сниматься». Мне было стыдно за героиню, которая хотела, но не могла выйти замуж, и кричала об этом с каждого угла. Я осуждала и осуждаю ее. До сих пор так и не приняла этот фильм. Вот даже вам сейчас о нем говорю и чувствую, как краска к лицу подступает» (из передачи на Пятом канале).
Арчил Гомиашвили о своем Остапе
«Я сыграл эту роль без старания, все бегом-бегом — так нужно было режиссеру, такой был ритм съемок. Никогда не было мне столь некомфортно на площадке — делал то, с чем был не согласен. Добило меня потом то, что меня переозвучили. Когда увидел готовый фильм, мне стало плохо — я играю откровенно лениво, открываю рот, а из него льется не мой голос… Потом сказал Гайдаю, что если бы я знал, что получится в итоге, то не стал бы сниматься. А он ответил, что если б знал, что получится, то не снимал бы меня. После этого мы пять лет друг на друга не смотрели» (из интервью «Российской газете»).
Вот такие дела.
