Папаша (слабак, пьянь, разочарованный в жизни работяга) противопоставлен цинику, умеренному подонку-зятю. Хотя, юридически он ему не зять. Так, хахаль дочери. Пацан, которому в данный момент интереснее столоваться у забавного «быдла», нежели жевать всухомятку, сидя на казённой койке в общаге.
Быдло — взято в кавычки, так как родители Веры — обычные хомо-советикус. Не лучше и не хуже большинства. В норме.
Но для парня, у которого предки — в братской Монголии, а сам он — студент вуза, они — тягловое сословие. Мальчик даже не стесняется, когда задаёт подлый вопрос девушке, с которой спит: «Почему твои родители такие тупые?» Сергею не стыдно.
Для него, я полагаю, и его мама-папа — тоже биомусор. Олигофрены и наивные придурки. Он никого не ценит и не уважает. Да, он выбрал Веру — для секса и лёгенького времяпрепровождения.
Опять же — хата. Удобно. Хотя, бесят старпёры. Он — в их квартире. А они его раздражают. Он ко всему — с презрением. Обо всём — свысока. Любит ли он хоть чуть-чуть эту самую Веру? «Ну, естессьно», — как он отвечает ей.
То есть — ни грамма. А зачем? У него таких Вер — в любой общаге, после каждой дискотеки. Уже к середине действа ему становится до одури скучно. Ибо — наигрался. Тогда этот социальный тип оказался востребован эпохой — тоскующий молодой слегка_интеллектуал, коему ничего-то в Совке не нравится.
Но пофигизм — спасает. Ненавистный им Совок явлен тут в образе отца — Николая Семёновича, крепкого трудяги и такого же крепкого пьяницы. Тупиковая модель. Обессмысленный путь.
В никуда. Но он — человечен, в нём что-то теплится (необязательно сорокаградусное пойло). А вот будущее, прекрасное далёко, грядущие 1990-е — это как раз Сергей. Таким, как он, цинизм ещё сгодится, а тоску, как рукой снимет. Только ножи братков будут поострее ножа пьяного папаши.
Эти ребятки — с гонором, отрицанием, ленивой грацией молодых львов оказались на пике времени и пинком открыли двери в дивный-новый-мир. В картине вообще нет положительных героев, но, если быть таким, как Николай Семёнович — глупо, то таким, как Серёжа, — гнусно.
И, что страшно, у обоих — маленькая вера. Потому как не во что. У первого — всё позади, а второму уже не дано. Поэтому Серёжу-то, как раз, жалко более их всех.
