— Я маме три тысячи скинул сегодня. — сказал Дима.
— На что на этот раз? — сразу начала злиться я. — Мы же договорились, Дим! Если ты будешь каждую неделю сбрасывать своей матери деньги, мы никогда не накопим на квартиру. Мои родители почему-то прекрасно понимают, что нам тяжело, и сами подбрасывают. А твоя, как галочка – только «дай» да «дай». Ну, сколько можно?
— Ладно, это последний раз! — примирительно поднял муж руки, показывая ладони.
Такие мелкие и крупные ссоры случались у нас постоянно. Моя свекровь, Ирина Аркадьевна, постоянно становилась камнем преткновения между мной и мужем. Мы поженились с Димой пять лет назад, оба мечтали о детях, поэтому поспешили завести Колю. Сейчас малышу было уже почти четыре, он ходил в садик. Но когда-то пришлось с ним очень непросто.
Это на две зарплаты жить хорошо, а когда уходишь в отпуск по уходу за ребенком, вдруг выясняется, что теперь ни на что не хватает, потому что денег резко становится меньше, а траты растут не по дням, а по часам. Дети в наше время дороги – их вещи стоят едва ли не больше, чем взрослые. Вот только взрослый куртку и десять лет проносит, если аккуратный, а малышня отрастает с такой скоростью, что хватило бы комбинезона хотя бы на сезон.
Заводя Колю, мы об этом, конечно, догадывались. Но одно дело догадываться, и совсем другое оказаться в ситуации, когда лишнего яблока не на что купить. Я очень расстраивалась тогда. Хотелось подольше посидеть с малышом, подрастить его. Но не получилось. Из отпуска я вышла, когда сыну исполнился год и два месяца. Благо, он на удивление быстро прижился в детском садике, был общительным, не капризным, да и на его здоровье мы с мужем не жаловались.
Я вернулась в свою фирму, занимающуюся всяческими логистическими распределениям. Мы сдельно оформляли крупные заказы, а зарплату получали с процентов. Иногда выходили очень достойный суммы, особенно перед Новым годом и первым сентября. Муж работал электриком на вольных хлебах. Занимался он этим уже больше десяти лет, так что клиентская база была обширной, и без заказов Дима не сидел. Его давно рекомендовали друзьями и знакомым, сам он регулярно давал рекламные объявления о своих услугах в местные газеты, в Интернет.
Коля, рос и нам стало тесно в нашей однокомнатной. Она принадлежала мне еще до брака – родители на окончание ВУЗа купили. Много лет копили, чтобы единственной дочери угол подарить. Сумели-таки, за что я была очень им благодарна. Но с подрастающим сынишкой нам давно требовалась хотя бы двухкомнатная, и чтобы накопить на нее, мы оба с Димой работали, не покладая рук. Снова экономили на всем, на чем только можно было, брались за любые подработки, все складывали на общий счет. Помогали и мои мама с папой, каждый месяц перечисляли хотя не большие, но все же важные для осуществления нашей мечты суммы. А вот мать мужа только и делала, что тянула с сына деньги.
Ирина Аркадьевна была еще в силах, моложавая и отличалась отменным здоровьем. Она до сих пор работала в МФЦ, и, хотя получала там не слишком большую зарплату, но вполне могла бы прожить на нее, расходуй она деньги по своим возможностям. Но была у свекрови черта, которая неизменно меня раздражала – любила она пыль в глаза пустить. Если коллега пришла на работу в новом массивном золотом кольце, Ирине Аркадьевне тоже непременно требовалось кольцо.
Она любила собирать барские застолья у себя дома – приглашать женщин с работы, соседок, подруг. Готовила непременно что-то помпезное и дорогое. Заливное с говяжьим языком, креветки в кокосовом молоке, рыбу, которая стоила как крыло от боинга. Ну, возьми ты треску, так ведь нет, ей непременно лосося надо, цена за килограмм у которого такая, что даже есть страшно. И на все это постоянно требовались Ирине Аркадьевне деньги, которых у нее не было. Копить она совершенно не умела, о чем всегда говорила не без гордости.
— Жить надо здесь и сейчас, кто знает, что ждет нас завтра? — заявляла мне Ирина Аркадьевна.
Казалась она мне стрекозой, у которой все не кончается лето. Тратила деньги, не жалея и не считая, баловала себя вкусной едой и вещами, делала подругам и коллегам подарки, которые точно были ей не по средствам. И все ее хотелки почему-то должны были оплачивать мы. Помощи с Колей я от нее за всю нашу совместную с Димой жизнь я не видела.
Свекровь сразу сказала, что с внуком возиться не хочет и не будет – слишком насыщенные у нее дни, чтобы тратить их на ребенка. Своего-то она уже давно вырастила. Не той была Ирина Аркадьевна бабушкой, чтобы плясать вокруг малявки трехрядные хороводы с пирогами да блинчиками. Коля тоже особенно к бабушке не тянулся. Она ему ничего толком не дарила, если и приходила, то без гостинцев, с пустыми руками. Но раз в неделю, а то и чаще, звонила Диме, просила то на одно, то на другое, то на третье.
Все это мешало нам копить на квартиру, потому я и злилась и высказывала мужу свое недовольство:
— Она захотела ананас! Дим, ты когда последний раз ананас ел, м? Я вот вспомнить не могу. Тебе не кажется, что твоя мама могла бы и простых яблочек купить.
— Ну, она уже немолодая, ей захотелось.
— Ананас. В декабре, перед самым Новым годом. Я даже предположить боюсь сколько он стоит!
Муж покаянно качал головой. Обычно он матери отказать не мог, опасаясь ее обидеть. Прекрасно пользуясь слабостями и любовью своего сына, свекровь иногда наглела до ананасов зимой.
Недавно она затеяла вязать. Я подумать не могла, что пряжа стоит таких круглых сумм. На это улетали какие-то бешеные деньги, и свекровь снова и снова звонила Диме. За это она даже как-то варежки Коле связала из какого-то пуха. Узнав цену, я искренне спросила:
— Его начесали с реликтового дракона что ли?
Ирина Аркадьевна тогда высокомерно ответила, что это какая-то фельдиперсовая ангора добавлением чего-то там, что я теперь уже не помню. Она вязала шапки, шарфы, даже платья. Руки у свекрови оказались золотые, но продавать, как она рассчитывала, Ирина Аркадьевна свои изделия не могла, и просто раздаривала их. Подарки получались золотыми, и снова подрывали наш с мужем бюджет. Дима точно ползарплаты матери отдавал, в то время, как я себе жалела даже сапоги новые купить. Видок у старых был уже тот еще, но я рассуждала, что пока не развалились и служат, похожу, потерплю. Однако, терпение мое медленно, но верно подходило к концу. Постоянные вливания в хотелки свекрови злили до крайности, мы ссорились с мужем все чаще.
В свои права вступала осень – уже облетело золото листвы, деревья оделись в пушистые снежные шубы. Ноябрь бушевал метелями, сильным ветром и все крепче щипал щеки морозцем. Я шла домой, промерзнув так, что зуб на зуб не попадал. Стало так себя жалко, что решила заскочить в кулинарию. Там было тепло и уютно, пахло ароматной выпечкой и кофе. Заказала самый маленький стаканчик ароматного черного напитка, купила круассан со сливочной начинкой – немного обогреюсь и домой. Никогда ведь ничего не себе не покупаю – все на ананасы свекрови уходит!
Блаженно прикрыв глаза, откусила мягкий круассан. Начинки было много – взбитые сливки так и таяли во рту. Сделала глоток кофе, чувствуя, как постепенно начинаю согреваться у уютном тепле кулинарии. Решила заглянуть в мобильный банк, посмотреть, сколько денег на счете. Когда становилось особенно трудно, я всегда так делала. Это придавало сил сцепить зубы, и снова двигаться к намеченной цели. Конечно, я знала, сколько там у нас с мужем, но это было скорее делом привычки и самоуспокоения – заглядывать на счет.
На экране, в графе накопительного кошелька светилось «2 рубля 33 копейки». Я растерянно моргнула, присмотрелась, прищурив глаза. Пугающе крошечная цифра никуда не исчезла, осталась прежней. Круассан я больше есть просто не могла. Опрокинула в себя кофе и побежала домой. По моим подсчетам, муж уже должен был вернуться с работы. Так оно и было. Дима жарил картошку, и квартиру наполнял запах горелого масла. Наспех скинула пальто, ворвалась в кухню. Шкварчащая картошка вынуждала говорить на повышенных тонах.
— Дим, где деньги со счета? — спросила я, внутренне холодея в ожидании ответа.
— На все наши сбережения я купил моей мамочке шубу — Заявил муж
— Шубу? Мы же вместе копили на первый взнос для квартиры! — я чувствовала, как к глазам подступают слезы обиды.
— Она очень хотела и давно просила меня. Ее подруге сын норковую купил. Моя мама тоже такой достойна! — совершенно невозмутимо объяснил Дима.
— Значит так. Это последняя капля. Ты сейчас же собираешь свои вещи и катишься к своей мамаше с ее шубой, понял? — рявкнула я.
И что-то, видимо, такое было в моем голосе, что муж подчинился беспрекословно. Собрал свои вещи и ушел. Ирина Аркадьевна пыталась мне звонить, но трубку я не брала – зла была просто неимоверно. Забрала Колю из садика, и сын сразу спросил, где папа.
— Милый мой, папа теперь с бабушкой будет жить.
— Он что-то плохое сделал? — сын смотрел на меня огромными голубыми глазами.
— Да, Коль. Папа сделал очень и очень плохое, и простить я его не смогу. А теперь давай покушай кашу, купаться и смотреть мультфильмы перед сном. Хорошо?
Малыш кивнул, и молча стал уписывать овсянку на молоке с ягодами.
На следующий день я подала документы на расторжение брака. Муж еще несколько раз пытался приходить ко мне, что-то объяснять и уговаривал сохранить семью. Но я была непреклонна. Маменькин сынок мне точно ни к чему. Раз он посмел так поступить, то пусть теперь живет с матерью. Удивило то, что Дима вообще не спрашивал о Коле, с легкостью согласился оставить сына со мной, и потом, когда мы уже были друг для друга бывшими, словно забыл о желанном и долгожданном сыне.
У мужчин так бывает почему-то – расстаются с женой, расстаются и с ребенком. Это был наш случай. Но Коля тоже удивительно легко принял тот факт, что папы в нашей с ним жизни больше не будет. Это я больше переживала, чтобы ребенок не тосковал, боялась слишком взрослых вопросов от моего маленького любимого человека. Но то ли сын и правда особо не переживал, то ли обладал какой-то запредельной мудростью, и не спрашивал, не желая задеть меня. Мы жили с малышом спокойно. Он ходил в садик, я работала. Нас часто навещали мои родители, приносили гостинцы, забирали Колю в гости и гулять. Теперь отдельная квартира нам не требовалась, вдвоем с сыном в однокомнатной нам было в самый раз.
Мы даже щенка с ним завели. Это был подарок Коле на Новый год, который мы отпраздновали теперь уже втроем. Щенка колли назвали Рыжем. Он был похож на неуклюжего толстенького лисенка. Сын от восторга кричал и прыгал. Новый друг заставил нас обоих позабыть обо всех неприятностях. Теперь мы гуляли с Рыжем как можно чаще, приучая делать важные дела на улице. Щенок весело бегал по снегу, лаял, а дома играл с мячиками и резиновыми косточками. А еще мы много с Колей читали сказок, где все непременно кончалось хорошо.
Дима пропал совсем, Ирина Аркадьевна тоже нас с Колей из своей жизни предпочла вычеркнуть. Расставаясь с мужем, я переживала, будет ли нам с сыном хватать моей зарплаты. Оказалось, что мы вдвоем едим куда меньше, чем ел один Дима. Теперь не требовалось покупать ему вещи, что тоже внесло солидное количество освободившихся ресурсов. Денег не просто хватало, мы вообще зажили с мелким, ни в чем себе не отказывая. Баловали себя вкусненьким, покупали хорошее мясо, косточки и субпродукты Рыжу. Летом еще и с овощами будем, так как мама с папой купили дачу, и всерьез намеревались разбить там грандиозный огород. Мы с Колей словно бы попали в сказку, где герои точно знают, чего хотят.
Мы точно знали, что хотим быть счастливыми и были ими. Теперь деньги никуда не утекали, копить ни на что не требовалось, и можно было спокойно вздохнуть и жить, радуясь хорошей еде, каруселям и игровым комнатам по выходным. Мы часто заходили в кафе, пиццерии, где покупали пиццы, роллы, молочные коктейли и самое вкусное на свете мороженное. Сын потихоньку учился читать и считать, спал с Рыжем в своей кроватке. А я вечерами смотрела любимые фильмы, завтракала легким творожком, и больше не варила вечерами кастрюли с супами и рагу, которые ел в основном Дима. Муж забылся быстро – с глаз долой, из жизни вон. Раз мы ему не нужны, так и нам с сыном без него хорошо.
