Голос Маши дрожал. Она сжала телефон так сильно, что ногти впились в трубку.
— Артём, я больше не могу так. Шесть лет. Шесть! Это слишком долго. Ты понимаешь?
На другом конце повисла тяжёлая липкая пауза.
— Я же объяснял… ситуация сложная, — тихо произнёс Артём, будто боялся, что его могут услышать.
— Ты каждый раз говоришь одно и то же! — отчаяние в её голосе смешалось с яростью. — Я устала ждать. Когда ты уже разведёшься?
— Маш, я не могу просто взять и уйти. Ты знаешь…
— Нет, не знаю! — оборвала она. — Каждый раз, каждый божий день, я слышу одно и то же. Сначала ты говорил — подожди год. Потом — ещё немного. А теперь что? Ещё шесть лет? Или десять?
В трубке послышался тяжёлый вздох.
— Завтра. Давай встретимся завтра и всё обсудим, — проговорил он.
— Нет, Артём. Я больше не хочу ничего обсуждать, — её голос звучал твёрдо, решительно. — Я устала быть твоей тайной. Второй женщиной. Той, о которой никто не знает.
— Маша…
— Я еду к тебе домой. Прямо сейчас.
— Что?! — в его голосе прозвучал неподдельный ужас. — Маша, не надо! Лина дома, ты всё испортишь!
— Именно поэтому я и еду. Чтобы наконец всё закончить, — она помолчала и добавила: — Я ведь даже не знаю, как выглядит твоя жена. Не знаю, как выглядит твой ребёнок. Я ничего о вас не знаю, кроме того, что ты мне рассказываешь. А ты рассказываешь так мало…
— Умоляю, не делай этого, — его голос звучал умоляюще. — Ты же знаешь, у нас особенная ситуация.
— Знаю. И она не меняется уже шесть лет.
Маша сбросила вызов, выключила телефон и закинула его в сумку. Руки дрожали, а внутри всё сжималось от страха. Но решение было принято…
Артём смотрел на погасший экран телефона и чувствовал, как земля уходит из-под ног. Он стоял посреди офисного коридора, прижавшись к стене, и не мог пошевелиться. Его коллеги проходили мимо, некоторые бросали вопросительные взгляды, но никто не останавливался.
«Что теперь делать?» — эта мысль билась в голове, не находя ответа.
Он торопливо набрал сообщение: «Маша, прошу, не делай этого. Я всё объясню. Давай встретимся в нашем кафе через час».
Ответа не последовало.
Он набрал ещё одно: «Ты не понимаешь, что делаешь. Это может всё разрушить».
Телефон молчал.
Артём потёр виски. Головная боль, его вечный спутник последних лет, снова давала о себе знать. Он попытался собраться с мыслями. Надо было срочно ехать домой. Перехватить Машу. Не допустить катастрофы.
Он быстро вернулся в кабинет, схватил пиджак и портфель.
— Виктор Сергеевич, я вынужден уйти. Семейные обстоятельства, — бросил он начальнику, не дожидаясь ответа.
По дороге домой Артём несколько раз порывался позвонить жене, предупредить, но каждый раз отступал. Что он мог сказать? «Лина, к нам едет женщина, с которой я встречаюсь уже шесть лет»? Или: «Дорогая, помнишь, я задерживался на работе? Так вот, я был с другой»?
Невыносимо.
Он вспомнил тот момент, когда встретил Машу. Тогда Миша, их сын, только-только начал ходить в детский сад. Это был сложный период — бессонные ночи, постоянные походы по врачам, бесконечные упражнения дома. У Миши была задержка речевого развития и проблемы с координацией. Лина полностью посвятила себя ребёнку, а он… он искал отдушину. И нашёл её в Маше — яркой, свободной, не обременённой проблемами женщине, которая смотрела на него восхищёнными глазами. Рядом с ней он чувствовал себя сильным, успешным. Не уставшим отцом особенного ребёнка, а просто мужчиной.
Он не планировал, что это затянется на годы. Думал, что это временное помутнение, слабость, которая пройдёт. Но проходили месяцы, а он всё глубже погружался в двойную жизнь. И чем дальше, тем сложнее было сделать выбор.
Артём свернул во двор своего дома и похолодел — у подъезда стояло такси. Маша уже была здесь…
… Лина вздрогнула от звонка в дверь. Она не ждала гостей. Артём должен был вернуться поздно, а Миша спал после утомительного занятия с логопедом.
Она посмотрела в глазок и увидела незнакомую женщину — стройную, ухоженную, с аккуратной укладкой и в элегантном пальто. «Может, соседка? Или кто-то ошибся дверью?» — подумала Лина, открывая.
— Добрый день, — произнесла женщина, и Лина заметила, как дрожит её голос. — Вы Лина? Жена Артёма?
— Да, — растерянно ответила она. — А вы…
— Меня зовут Маша, — женщина глубоко вздохнула, словно собираясь с силами. — Нам нужно поговорить.
Что-то в её взгляде — решительное, отчаянное — заставило Лину отступить в сторону.
— Проходите, — сказала она, хотя внутри всё сжалось от плохого предчувствия.
Маша неуверенно шагнула в прихожую, осматриваясь. Её взгляд задержался на детских ботинках, на фотографиях на стене, на разбросанных игрушках.
— Вы извините за вторжение, — произнесла она тихо. — Но я больше не могла…
— Давайте пройдём на кухню, — перебила Лина. — Там поговорим.
На кухне Маша села на краешек стула, не снимая пальто, словно была готова в любой момент сбежать. Лина машинально поставила чайник.
— Так о чём вы хотели поговорить? — спросила она, стараясь, чтобы голос звучал спокойно.
Маша подняла на неё глаза. В них стояли слёзы.
— Я встречаюсь с вашим мужем, — сказала она прямо. — Уже шесть лет.
Лина замерла у плиты. Она ожидала чего угодно, но не этого. Не такой откровенности. Не такой цифры — шесть лет.
— Шесть лет? — переспросила она, пытаясь осознать. — Но…
— Да, — кивнула Маша. — Всё это время он обещал, что разведётся с вами и мы будем вместе. Но каждый раз находил причины отложить решение.
Лина медленно опустилась на стул напротив. Внутри будто что-то оборвалось, но странным образом она не чувствовала удивления. Словно где-то глубоко внутри всегда знала, просто не хотела признавать.
— Он говорил, что не может оставить вас из-за ребёнка, — продолжала Маша. — Что у вашего сына какие-то проблемы и он не может бросить вас одну с этими сложностями.
Лина горько усмехнулась.
— Как благородно с его стороны, — произнесла она.
— Я долго верила, что он поступает правильно, — Маша теребила ремешок сумки. — Но потом… потом я устала ждать. Устала быть тайной, встречаться украдкой. И я решила… прийти к вам.
— Зачем? — спросила Лина. — Чего вы хотите добиться?
Маша пожала плечами.
— Честно? Не знаю. Может, я надеялась, что вы сами отпустите его. Или что наконец увижу настоящую ситуацию, а не ту, что он мне описывал все эти годы.
Чайник на плите закипел, но Лина не обратила на него внимания.
— И какую ситуацию он вам описывал?
— Что вы полностью поглощены ребёнком. Что между вами давно нет близости. Что вы вместе только ради сына, — Маша запнулась. — Что вы его не понимаете.
Лина почувствовала, как внутри поднимается волна гнева, но сдержалась.
— А вы его понимаете?
— Мне казалось, что да, — Маша впервые улыбнулась, но улыбка вышла горькой. — Но, видимо, и меня он обманывал.
Лина встала, чтобы выключить чайник. Руки дрожали, но она справилась.
— Знаете, что самое странное? — сказала она, не оборачиваясь. — Нашему сыну семь лет. Почти столько, сколько длится ваш… роман.
Она услышала, как Маша шумно втянула воздух.
— Получается, что когда я родила, когда нам было тяжелее всего… — Лина оборвала себя. — Неважно.
Она повернулась и посмотрела на Машу — красивую, ухоженную женщину, которая, наверное, никогда не знала, что такое недосыпать неделями, меняя подгузники и укачивая кричащего ребёнка. Которая не знала, каково это — отказаться от работы, от друзей, от собственных интересов ради того, чтобы твой ребёнок научился делать то, что другие дети осваивают без усилий.
— Вы его любите? — неожиданно спросила Лина.
Маша вздрогнула.
— Да, — ответила она после паузы. — Но сейчас я не уверена, что знаю настоящего Артёма. Человека, который мог врать шесть лет и мне, и вам.
Лина собиралась что-то ответить, но в этот момент входная дверь распахнулась. Они обе обернулись.
В дверях кухни стоял Артём. Его лицо было искажено от ужаса.
— Что здесь происходит? — выдавил он.
Артём переводил взгляд с Лины на Машу и обратно, не веря своим глазам. Две женщины — два мира, которые никогда не должны были пересечься — сидели за одним столом в его кухне.
— Маша, зачем ты пришла? — произнёс он, делая шаг вперёд. — Я же просил…
— Просил что? — перебила Лина. — Продолжать врать мне? Или ей?
Её голос звучал спокойно, но Артём знал жену достаточно хорошо, чтобы понимать — это затишье перед бурей.
— Лина, я могу всё объяснить, — начал он.
— Правда? — она скрестила руки на груди. — Тогда объясни, почему ты шесть лет живёшь на две семьи. Почему обещаешь этой женщине развестись со мной. Почему используешь нашего сына как оправдание своей трусости.
Артём почувствовал, как краснеет. Слова застряли в горле.
— Маша, уходи, — повернулся он к любовнице. — Пожалуйста, уходи. Мы поговорим позже.
— Нет, — твёрдо сказала Маша. — Я никуда не уйду, пока не услышу правду. Всю правду, а не те обрывки, которыми ты кормил меня годами.
— Какую ещё правду?! — сорвался Артём. — Ты знала, что я женат! Знала, что у меня особенный ребёнок! Я ничего не скрывал!
— Ты скрывал, что это длится шесть лет, — тихо вмешалась Лина. — Ты скрывал, что начал изменять мне, когда я по сути только родила. Когда мы только узнали о проблемах Миши.
Артём закрыл лицо руками.
— Я не мог иначе, — пробормотал он. — Было слишком тяжело.
— Тебе было тяжело? — переспросила Лина, и в её голосе зазвенела сталь. — А мне? Ты думаешь, мне было легко? Я сидела дома с ребёнком, которому требовалась помощь каждую минуту. Я потеряла работу, друзей, интересы. Всё, что у меня оставалось — это ты и Миша. И оказывается, тебя у меня тоже не было.
— Лина, я всегда был рядом, — попытался защититься Артём. — Я обеспечивал вас, помогал с Мишей…
— Когда тебе было удобно! — воскликнула она. — Когда не нужно было встречаться с… ней.
Маша вздрогнула, но промолчала.
— А ты, — Лина повернулась к ней, — неужели тебя устраивало быть второй? Тайной? Той, которую прячут?
— Нет, — тихо ответила Маша. — Не устраивало. Потому я и пришла.
Артём смотрел на этих двух женщин и чувствовал, как рушится карточный домик, который он так старательно строил все эти годы. Двойная жизнь, двойная ложь — всё рассыпалось на глазах.
— Я люблю вас обеих, — произнёс он отчаянно. — Я не мог выбрать.
— Любишь? — переспросила Маша. — Человек, который любит, не лжёт шесть лет. Не даёт пустых обещаний. Не использует чужие проблемы как оправдание собственной трусости.
— Маша, пожалуйста…
— Нет, Артём, — она встала. — Я пришла сюда, чтобы наконец закончить это. И теперь вижу, что всё было ошибкой с самого начала. Ты никогда не собирался уходить от жены. Никогда не собирался выбирать меня.
Она повернулась к Лине:
— Извините за всё это. Вы не заслуживали такого обмана.
Лина кивнула, не говоря ни слова.
Маша направилась к выходу, но у двери остановилась:
— Знаешь, Артём, самое страшное не то, что ты лгал мне. А то, что я позволила тебе это делать так долго.
Когда за ней закрылась дверь, на кухне повисла тяжёлая тишина.
— Лина, — начал Артём, делая шаг к жене. — Я могу всё объяснить.
— Не надо, — она подняла руку, останавливая его. — Не нужно ничего объяснять. Я всё поняла.
— Нет, ты не понимаешь, — Артём опустился на стул. — Мне было так тяжело всё это время. Миша, его проблемы, твоя постоянная усталость и раздражение…
— И ты нашёл утешение в объятиях другой женщины, — закончила Лина. — Как это банально, Артём.
— Я не горжусь этим, — он опустил голову. — Я много раз хотел закончить эти отношения, но… не мог. Она была как глоток свежего воздуха. С ней я мог забыть о наших проблемах, быть просто собой.
— А со мной ты кто? — спросила Лина.
Артём не нашёлся с ответом.
— Знаешь, — продолжила она, — я догадывалась, что что-то не так. Слишком часто ты задерживался на работе. Слишком часто у тебя были какие-то неотложные дела. Но я гнала эти мысли. Думала, что ты не можешь так поступить с нами. С Мишей.
— Я никогда не хотел причинить вам боль, — пробормотал Артём.
— Но причинил, — констатировала Лина. — И знаешь, что самое ужасное? Ты использовал нашего сына как оправдание. Ты говорил ей, что не можешь уйти из-за него. А мне… что ты со мной только из-за него.
— Лина, это не так…
— Нет? — она горько усмехнулась. — А как тогда? Ты любишь меня? Хочешь быть со мной? Или просто боишься всё разрушить?
Артём молчал. Все слова казались фальшивыми, неуместными.
— Уходи, — вдруг сказала Лина. — Иди к ней. Не ломай свою жизнь из чувства долга. Я знаю, что ты хороший отец и будешь помогать Мише вне зависимости от того, живёшь ты с нами или нет.
— Что? — он поднял на неё глаза. — Ты выгоняешь меня?
— Я освобождаю тебя, — поправила Лина. — От обязательств, которые ты, очевидно, считаешь бременем.
— Нет, — Артём вскочил. — Нет, Лина, я не уйду. Я не хочу к ней. Я хочу остаться с тобой, с Мишей. Это мой дом, моя семья.
— А она? — спросила Лина. — Что насчёт неё?
— Всё кончено, — твёрдо сказал Артём. — Я должен был сделать это давно. Я был слаб, эгоистичен. Прости меня, пожалуйста.
Он шагнул к ней, пытаясь обнять, но Лина отстранилась.
— Нет, Артём. Так просто это не исправить. Шесть лет лжи. Шесть лет предательства. Это не исчезнет от одного «прости».
— Я знаю, — он опустился на колени перед ней. — Знаю, что не заслуживаю прощения. Но я буду стараться. Сделаю всё, чтобы вернуть твоё доверие. Только дай мне шанс.
Лина смотрела на него — красивого, успешного мужчину, который сейчас выглядел таким жалким. Которого она любила всё это время, несмотря ни на что.
— Я просто устал, — продолжал Артём, и его голос дрожал. — Устал от всего. От проблем Миши, от бесконечных терапий и упражнений, от того, что наша жизнь превратилась в борьбу…
И тут Лину прорвало…
— А я?! — закричала она. — Ты думаешь, я не устала?! Я 24 на 7 с ребёнком! У меня нет ни выходных, ни работы, ни… любовника! — последнее слово она почти выплюнула. — Обо мне кто-нибудь подумал?!
Артём отшатнулся, глядя на неё широко раскрытыми глазами. За шесть лет брака он никогда не видел жену такой — с искажённым от ярости лицом, кричащую, потерявшую контроль.
— Ты говоришь, что тебе было тяжело? — продолжала Лина, и слёзы текли по её щекам. — А каково мне было? Рожать ребёнка, узнавать о его диагнозе, отказываться от карьеры, от всего — и при этом видеть, как мой муж отдаляется! Как находит утешение не рядом со мной, а где-то на стороне!
— Лина, прошу…
— Нет! — она оттолкнула его руку. — Ты всё это время жалел себя. Бедный Артём, у которого особенный ребёнок и уставшая жена. Такая тяжёлая жизнь, что пришлось завести любовницу. А обо мне кто-нибудь подумал? О том, каково мне всё это время было одной тащить на себе всё?
Она закрыла лицо руками и разрыдалась — громко, с надрывом, выпуская боль, которую копила годами.
Артём попытался обнять её, но она вырвалась.
— Не трогай меня! — выкрикнула она. — Просто… уйди. Сейчас же. Я не могу тебя видеть.
— Лина, я никуда не уйду, пока ты в таком состоянии, — твёрдо сказал Артём. — Давай успокоимся и поговорим.
— Поговорим? — она истерически рассмеялась. — Шесть лет было время поговорить! А теперь… теперь просто уходи. К ней или куда хочешь. Мне всё равно.
— Я не хочу к ней, — тихо сказал Артём. — Я хочу быть здесь. С тобой и Мишей.
— Зачем? — спросила Лина, вытирая слёзы. — Из чувства долга? Из жалости? Или потому что она тебя выгнала, а идти больше некуда?
Артём смотрел на жену — осунувшуюся, с покрасневшими от слёз глазами, но всё ещё красивую. И внезапно понял, что на самом деле никогда не переставал любить её. Просто эта любовь потерялась в рутине, в проблемах, в усталости.
— Потому что я люблю тебя, — сказал он. — Всегда любил. Просто… забыл об этом на какое-то время.
Лина покачала головой.
— Слишком поздно для таких признаний, Артём. Слишком много лжи было между нами.
— Никогда не поздно начать сначала, — он осторожно взял её за руку. — Дай нам шанс. Ради Миши. Ради нас.
— Я не знаю, — прошептала Лина. — Я не знаю, смогу ли когда-нибудь тебе снова доверять.
— Я сделаю всё, чтобы заслужить твоё доверие, — пообещал Артём. — Всё, что угодно.
В этот момент из детской донёсся тихий голос:
— Мама? Папа?
Они оба обернулись. В дверях стоял Миша, растрёпанный со сна, в пижаме с динозаврами.
— Почему вы кричите? — спросил он. — Я испугался.
Лина быстро вытерла слёзы и подошла к сыну.
— Всё хорошо, милый. Мы просто… немного поспорили. Иди сюда.
Она обняла его, и Артём видел, как она прижимает к себе сына — крепко, словно боясь потерять. И в этот момент он понял, что несмотря ни на что, они семья. И что он чуть не разрушил самое ценное, что у него было.
— Иди к папе, — сказала Лина, мягко подталкивая Мишу. — А я приготовлю нам чай.
Миша подошёл к отцу, и Артём подхватил его на руки, чувствуя, как щемит сердце от нежности.
— Папа, ты плакал? — серьёзно спросил Миша, разглядывая его лицо.
— Немного, — признался Артём. — Взрослые иногда тоже плачут.
— Когда им грустно?
— Да. Или когда они понимают, что чуть не потеряли что-то важное.
Лина стояла у плиты, слушая их разговор, и думала о том, сможет ли когда-нибудь простить мужа. Сможет ли забыть эти шесть лет обмана. Сможет ли снова доверять ему.
Она не знала ответов на эти вопросы. Но видя, как Артём обнимает их сына, как Миша прижимается к отцу, она понимала — решение нельзя принимать сгоряча. Они должны поговорить. По-настоящему поговорить — возможно, впервые за долгое время.
— Артём, — сказала она, когда Миша вернулся в свою комнату. — Я не знаю, что будет дальше. Мне нужно время. Нам обоим нужно время.
Он кивнул.
— Я понимаю. И я буду ждать, сколько потребуется.
— Не давай обещаний, которые не сможешь сдержать, — тихо сказала Лина. — Этого было слишком много в нашей жизни.
Она подошла к шкафу и достала небольшую дорожную сумку.
— Я собрала твои вещи, — сказала она спокойно. — Основное. Остальное заберёшь потом.
Артём смотрел на сумку, не веря своим глазам.
— Ты… ты всё спланировала?
— Нет, — Лина покачала головой. — Я просто чувствовала, что рано или поздно это случится. Что правда всплывёт.
— Лина, пожалуйста, давай всё обсудим. Ради Миши…
— Не используй сына, — оборвала она. — Хватит прикрываться им. Ты останешься его отцом в любом случае.
— Но мы могли бы попробовать…
— Нет, Артём, — её голос звучал устало, но решительно. — Шесть лет лжи — это слишком много. Некоторые вещи нельзя исправить, как бы сильно ты ни хотел.
Она протянула ему сумку:
— Твой брат живёт недалеко. Можешь пока остановиться у него.
— А что я скажу Мише? — спросил Артём, чувствуя, как земля уходит из-под ног.
— Правду, — ответила Лина. — Что папе нужно пожить отдельно. Что он всё равно будет приходить, проводить с ним время. Что мы оба его любим, но больше не можем жить вместе.
Артём взял сумку. Она казалась невероятно тяжёлой.
— Куда ты теперь? — спросила Лина. — К ней?
Он покачал головой:
— Нет. Это точно кончено.
— Тогда куда?
Артём пожал плечами:
— Не знаю. Может, действительно к брату. Может, сниму квартиру.
Он подошёл к двери, но обернулся:
— Я могу попрощаться с Мишей?
Лина кивнула:
— Только без драм. Скажи, что заедешь завтра.
Артём зашёл в комнату сына. Миша уже почти спал, но открыл глаза, когда отец присел на край кровати.
— Пап, ты уходишь? — спросил он сонно.
— Да, малыш, — Артём погладил его по голове. — Мне нужно пожить отдельно какое-то время.
— Почему?
— Так будет лучше для всех, — Артём пытался говорить спокойно. — Но я буду приходить к тебе. Часто-часто.
— Обещаешь?
Артём вспомнил слова Лины о невыполнимых обещаниях, но всё же сказал:
— Обещаю.
Он поцеловал сына в лоб и вышел.
В прихожей Лина протянула ему ключи от машины:
— Не садись за руль, если выпьешь.
Это была забота — маленькая, привычная — и от неё стало ещё больнее.
— Спасибо, — он взял ключи, задержав на секунду её руку в своей. — Я позвоню завтра. Насчёт Миши.
Лина кивнула и открыла дверь.
Уже на пороге Артём обернулся:
— Знаешь, я правда любил тебя. Всегда. Просто запутался.
— Я тоже любила тебя, — тихо ответила Лина. — Но любовь — это не только чувство. Это ещё и выбор. И ты сделал свой.
Она закрыла дверь, и Артём остался один в пустом коридоре. В кармане завибрировал телефон — пришло сообщение от Маши: «Не приезжай. Между нами всё кончено».
Он спустился по лестнице, вышел во двор и сел в машину. Включил зажигание, но не тронулся с места. Достал телефон, смотрел на сообщение, не зная, что ответить.
В конце концов он просто написал: «Я и не собирался».
Артём положил телефон на соседнее сиденье, откинулся на спинку и закрыл глаза. Впереди была пустота. Ни дома, куда можно вернуться, ни женщины, которая ждёт. Только осознание собственной трусости и лжи, которые привели его сюда.
Он завёл мотор и выехал со двора. Куда ехать, он ещё не знал. Но одно понимал точно — прежней жизни больше не будет.
