– Свой дом не отдам! – схватил Ольгу за воротник пальто ее брат Виктор. – Я столько лет матери помогал, содержал ее. Это просто несправедливо!
– Витя, да я сама удивлена не меньше, – отбивалась Ольга. – Была уверена, что наследники мы с тобой оба.
– Ага, рассказывай теперь! Да я уверен, вы это заранее спланировали и мать обработали! – плюнул ей под ноги Виктор. – Ничего, еще поборемся!
Ольга и Виктор росли в дружной большой семье, патриархом которой была их мать Мария Ивановна. Много лет подряд в ее гостеприимный дом съезжались родственники, чтобы отметить праздники. Дети росли дружными, но очень разными, Виктор – вспыльчивый, громкий, шумный, человек дела, а его сестра была тихой и застенчивой, с мягкой улыбкой.
Мать всегда им говорила.
– Вот умру я, помните, дети, самое главное – семья. Какие бы ни были разногласия, нужно искать компромиссы.
– Мама, да я никогда Ольгу не обижу! – бил себя в грудь Виктор. – Она же моя младшенькая, любимая тихоня.
– Вот и не обижай, – усмехалась Мария Ивановна. – А то знаю я, в горячке натворишь дел, потом будешь страдать да исправлять.
В возрасте восьмидесяти лет она отошла в мир иной. Все были уверены, что бабушка поделила наследство по справедливости, и семейным кругом собрались послушать содержание ее завещания. Каково же было удивление присутствующих, когда нотариус прочитала:
– Дом на участке в девять соток, принадлежащий мне на правах собственности, со всеми постройками завещаю своей внучке Леночке. В безраздельное пользование и владение. Денежные вклады и другое имущество необходимо разделить между моими детьми, Виктором и Ольгой, в равных долях.
– Что происходит?! – вскочил с места Виктор. – Какая-то чушь в вашем завещании, когда оно написано?
– Этим годом датируется, два месяца назад, – отвечала нотариус. – Будете оспаривать волю наследодателя?
– Ну, конечно! Да мы еще при матери дом на две половины поделили. Я туда в ремонт кучу денег вбухал, водопровод проложил, газ провел, стены утеплил, крышу перекрыл. А у сеструхи просто под дачу ее часть использовалась, там ремонта не было со времен царя Гороха. А теперь, получается, иди ты, Виктор, на все четыре стороны? Хорошо устроились! – расстроенно рявкнул он на сестру с дочерью.
Те сидели, потупив взгляд.
Из кабинета нотариуса семья выходила взвинченной и встревоженной, вместо былого единения – косые взгляды. Лена и вовсе украдкой вытирала слезы, она была беременна на четвертом месяце, но об этом пока никто не знал, кроме мужа, матери и отошедшей в мир иной бабули. Ей внучка рассказала об этом первой, они всегда были близки, Мария Ивановна и про помолвку Лены узнала раньше остальных.
На улице Виктор снова продолжил свои нападки на сестру и ее дочь.
– Что вы, тихой сапой решили меня выдавить из дома матери?! – орал на них мужчина. – Двуличные, обработали старушку тихонько, а на меня плевать, да?! Не такой уж и наследник? Что молчите?
– Витя, да мы не знали ничего, – отбивалась Ольга. – И не ори на Леночку, она беременная, сейчас лишний стресс ни к чему.
– А мой стресс кто компенсирует? – гаркнул на них Виктор. – Смею напомнить, что живу во второй половине дома. Так как моя дорогая бывшая жена оставила ни с чем вашего покорного слугу. И куда мне теперь, на помойку?
– Витя, ну хватит кипятиться! – вздохнула Ольга. – Никто никого не выгоняет.
– Ах, какие мы благородные! – орал Виктор. – Я в последние два года для матери сделал больше, чем вы все вместе взятые. А получаю, выходит, фигу с маслом. Вот как прекрасно!
Лена стояла и слушала этот разговор, все больше бледнея. Слезы на ее щеках уступили место нездоровому температурному румянцу, а дядька распалялся все больше, брызгал слюной, обещал подать в суд. Лена только вздохнула, у нее и так была сложная беременность, а тут еще этот стресс. Еле успокоилась после похорон бабушки, как возникла новая проблема.
А Виктор теперь видел все исключительно в черных тонах. Сестра и племянница в его воображении довольно быстро превратились в черных риелторов, лишивших старушку воли. Мужчина набрасывался на родственников при любой возможности, рассказывал всем, какие плохие Лена и Ольга. А через месяц обе женщины получили вызов в суд, Виктор выполнил свою угрозу и решил оспаривать завещание матери.
Все это время Лена избегала общения со своим дядей, да и некогда ей было, девушка работала в больнице посменно. А еще ее мучил токсикоз, который все не проходил, но когда противостояние дошло до суда, будущая мать приехала к Ольге расстроенная и предложила:
– Мам, раз уж дядя Витя так сильно хочет этот дом, ну давай я откажусь от наследства? Сохраним мир в семье, как бабушка всегда и хотела.
– Даже не смей так думать, – ответил дочери Ольга. – Да, мы не знаем причин, по которым бабуля составила завещание и изменила его в твою пользу. Но я уверена, что должна уважать волю матери. А поддаться на провокации моего брата – все равно, что признать его правоту.
– Мам, да мне банально некогда всем этим заниматься, спорами, судами, – вздохнула Лена. – И так сплошные больницы.
– Ничего, как-нибудь справимся, – вздохнула Ольга. – Знаешь, дочка, если бы не капризы Виктора, вы могли бы уже обустраивать там детскую. Ведь сама понимаешь, с рождением малыша доходы упадут. И снимать квартиру станет накладно, а в нашей и мне с папой тесно, если еще вы втроем добавитесь, будет совсем плохо.
– Да, я понимаю, мама, – вздохнула Лена. – И сама хочу растить ребенка в доме бабушки, гулять во дворе с коляской, лежать в гамаке под яблоней. Но и дядю Витю жалко. У него за последние два года одни потери, то развод, то смерть матери. А теперь еще и с наследством проблемы.
– Мы не обязаны отвечать за его ожидания! – неожиданно резко оборвала дочь Ольга. – Я на это уже в детстве насмотрелась. Витька, он как пожар, быстро вспыхивает и гаснет. А потом жалеет о том, что натворил. Вот и сейчас побушует и перестанет, нужно только подождать.
Но Виктор не унимался, мало того, что он подал в суд с требованием признать Лену несостоятельной наследницей. Мужчина пошел по соседям, желая как можно сильнее очернить сестру и ее дочь. Разумеется, большинство из них не видели в отношениях Ольги с Марией Ивановной ничего плохого.
Но нашелся сосед-алкоголик, которого сестра Виктора как-то поймала на воровстве велосипеда из их сада, его злоумышленник тащил на металлолом. Толик охотно подхватил версию Виктора.
– Ну, конечно, спорили они! И скандалили, – кивал он. – Да вообще постоянно орали. Если заплатишь, на суде охотно это расскажу.
– Деньги получишь после дачи показаний, – заявил ему Виктор. – И не забудь, важны детали.
– Да я такое сочиню, ой, то есть, расскажу, все заслушаются! – пообещал Толик. – Кстати, и по соседям тоже могу слушок пустить, но за отдельную плату.
Они ударили по рукам, а через неделю Лене пришлось приехать в дом бабушки за фотографией на памятник. Пока она шла по знакомой улице, здоровалась с соседями, но теперь те, поверившие в версию Виктора, только отворачивались. А Толик и вовсе выскочил перед Леной на дорогу из какой-то канавы и заорал:
– Что, уморили старушку вместе с мамашей?! А я видел, как вы ее били в последнее время. Вся бабка была в синяках, когда ее нашли!
– Послушайте, у бабули стало плохо с кровообращением в последние годы, – попыталась объясниться Лена. – Никто и никогда ее не бил.
– Ты это в суде расскажешь, преступница! – гаркнул в ответ Толик.
Лена после такого ускорила шаг, а вслед ей летели обидные слова. Из-за соседских заборов тут и там торчали головы любопытных. Она с трудом добралась до домика бабушки, который когда-то так любила. Виктора, к счастью, не было, а то бы и он присоединился к желающей поиздеваться над Леной толпе.
Молодая женщина с трудом сосредоточилась на выборе фотографии. А потом позвонила мужу Степану и попросила ее забрать. Снова идти по улице под вопли пьяницы было выше ее сил, а Толик, довольный произведенным эффектом, вечером заявился к Виктору требовать премию.
– Была тут сегодня племянница твоя, ух, я ее прищучил! Больше не появится, – хохотал он. – Всех соседей собрал. Заплатить бы надо за такую-то работу.
– Я тебя не нанимал на нее, – буркнул Виктор. – Всю самодеятельность устраиваешь за свой счет. Вообще должен был до суда тихо сидеть. А теперь Ленка в курсе дела.
– И чего, даже на бутылку не дашь? – изумился Толик. – Зря я, что ли, старался? Свой артистический дар проявлял.
Виктор со вздохом посмотрел на своего свидетеля и засомневался в том, что того вообще стоит показывать суду. Этот дешевый спектакль мог впечатлить беременную Лену, но не служителей Фемиды. Подумав про племянницу, Виктор ощутил легкий укол совести, Лена ведь и правда была беременна, а он собирался и дальше мотать ей нервы. Но отступать тоже не хотелось.
Через неделю Ольга, Виктор и Лена встретились возле зала суда. Брат и сестра держались отстраненно, молча, у Лены был жалобный вид. Но на первом заседании ничего не решилось, а на следующее Виктор заявил своего свидетеля, готового подтвердить давление при составлении завещания.
Все вместе они вышли на улицу, Виктор вдруг понял, что ужасно проголодался. Он бросился к стоявшей неподалеку тележке с хот-догами, купил один и жадно впился зубами в булку с сосиской. Вот только плохо пережеванная еда попала в дыхательное горло, он начал давиться, чувствуя, как темнеет в глазах, а потом ощутил рывок и смог снова сделать вдох.
– Дядя Витя, ты как? – спросила его Лена, почему-то обхватившая торс родственника руками. – Я еле успела, хорошо, нам зачет по этому приему первой помощи проводили. Преподаватель вредный был, всех заваливал. Помнишь, как ты давал мне тренировать его на себе?
– Ага, прием Геймлиха, как сейчас помню. Лена, ты меня спасла, что ли? – с трудом выдохнул Виктор. – А как успела, вы же на той стороне улицы были?!
– Да я сама не помню, как добежала, – улыбнулась Лена. – Ой, мне надо сесть, голова кружится.
Виктор за руку довел племянницу до скамейки, а к ним со стаканом воды уже бежал продавец хот-догов, дополнивший рассказ Лены и подтвердивший, что беременная девушка проявила настоящие чудеса скорости и ловкости.
Впрочем, когда первая эйфория прошла, к ним подошла Ольга, все так же не желавшая прощать брата за его выходки. Она увела Лену, Виктор стоял и растерянно смотрел вслед удаляющимся племяннице и сестре.
До дома он добрался в глубоких раздумьях, а после обеда Виктора неожиданно сморил сон. В нем была его мать Мария Ивановна, укоризненно смотревшая на сына и вздыхающая. Виктор проснулся в холодном поту и схватился за голову, он понял, что натворил, и теперь не знал, как это исправить.
Ночь мужчина промаялся без сна, а потом собрался и поехал по делам. После обеда Виктор заглянул к Лене на работу, неожиданно застав там не только племянницу, но и сестру.
– Простите меня, – заявил он. – Был в суде и забрал заявление. В самом деле, нечего нам тут делить, раз воля матери оказалась именно такой. Вот, Лена, это тебе. Беременным же можно цветы?
– Конечно, – рассмеялась Лена, принимая от дяди букет. – Если это не лилии, мне от них сразу дурно. Послушай, я совсем не против, если ты останешься нашим соседом и будешь жить на привычном месте столько, сколько захочешь. В доме полно комнат, мы прекрасно все там поселимся. Вот только времени уже мало, во второй половине нужно срочно начинать ремонт хотя бы в детской.
– Подожди, есть другое предложение, – просиял Виктор. – Вы заезжайте в ту половину, где сейчас живу я. Там уже и ремонт, и все коммуникации, трех комнат вам хватит, ванна есть малыша купать. А я перееду в другую часть и буду потихоньку ее ремонтировать. Так и мне будет чем заняться на пенсии. И вам не придется накануне родов думать об оклейке стен обоями.
– Дядя, спасибо! – бросилась ему на шею Лена. – Давай в эти выходные тогда организуем переезд? Так они и поступили.
