Анна протирала пыль с книжной полки, когда услышала знакомый звук ключей в замке. Каждый раз, когда хлопала входная дверь днем, Анна невольно напрягалась — кто на этот раз войдет в квартиру без спроса?
Трехкомнатная квартира досталась Игорю от отца, и свекровь, Наталья Сергеевна, никогда не упускала случая напомнить об этом. «Квартира моего сына», — повторяла она при каждом удобном случае, словно Анна была здесь на птичьих правах. Для женщины эти слова звучали как приговор, будто её присутствие здесь — временное и нежелательное.
Игорь работал инженером на заводе, Анна трудилась методистом в детском саду. Денег хватало на нормальную жизнь: коммуналка, продукты, немного откладывали на отпуск. Но спокойствия в доме не было.
— Аннушка! — раздался голос свекрови из прихожей. — Мы пришли!
Анна поморщилась. «Мы» означало, что Наталья Сергеевна привела с собой кого-то еще. Скорее всего, золовку Марину.
Тридцатилетняя Марина недавно развелась с мужем и теперь искала новое жилье. Два месяца назад бывший муж выгнал её из квартиры, и золовка металась между съемными углами и диваном у подруг. Работала она парикмахером в салоне на окраине, получала двадцать восемь тысяч, но тратила так, словно зарплата была в два раза больше.
— Игорь дома? — спросила Наталья Сергеевна, не снимая пальто.
— Нет еще, — ответила Анна, выходя в прихожую.
За спиной свекрови стояла Марина с двумя огромными чемоданами и тремя пакетами. Лицо у золовки было решительным, а глаза блестели каким-то особым блеском.
— Маринка будет пока у вас жить, — без всяких предисловий заявила Наталья Сергеевна. — Временно, конечно, пока не найдет что-то подходящее.
— Но мы же не обговаривали… — начала было Анна.
— А что тут обговаривать? — перебила свекровь. — Семья есть семья. Разве можно оставить человека на улице?
Марина молча прошла в квартиру, таща за собой чемоданы. Анна проводила её взглядом и почувствовала, как внутри поднимается тревога. Что-то в поведении золовки насторожило — слишком уж уверенно вела себя для человека, который просит приюта.
— Наталья Сергеевна, а как долго Марина планирует… — попыталась выяснить Анна.
— Время покажет, — отмахнулась свекровь. — Главное, что у неё есть крыша над головой.
Марина прошла в большую комнату, где стоял шкаф с вещами Анны и Игоря, и начала открывать дверцы.
— Ты вообще хозяйка или так, мебель? — спросила золовка, даже не оборачиваясь. — Вещи мои куда складывать? Или ты думаешь, что я на чемоданах жить буду?
Анна стояла в дверях и смотрела, как Марина безцеремонно раскладывает свои платья там, где висели её блузки. Руки у Анны дрожали, но сказать что-то она не решалась. Игорь всегда говорил, что семью нужно поддерживать, что нельзя быть эгоистом.
— Марин, может, мы подождем Игоря? Решим, как лучше разместить вещи? — тихо предложила Анна.
— А чего ждать? — золовка повернулась и посмотрела на неё с удивлением. — Место много, вещей у меня мало. Справимся.
Анна прикусила губу и вышла на кухню. Наталья Сергеевна уже сидела за столом и листала какой-то журнал, словно была в собственном доме.
— Чай будешь? — спросила Анна, включая чайник.
— Буду. И печенья к чаю купи нормального, не эти дешевые крекеры, — свекровь даже не подняла глаз от журнала.
Анна сжала челюсти. Печенье покупал Игорь, и выбирал он то, что нравилось им обоим. Но сказать об этом свекрови означало начать ссору.
Когда вернулся Игорь, квартира уже не была прежней. Марина устроилась в большой комнате, разложив вещи так, словно собиралась жить здесь годами. Наталья Сергеевна сидела в кресле и вязала, будто находилась в собственной гостиной.
— Мама? Марина? — Игорь остановился в дверях гостиной. — Что происходит?
— Сынок, садись, — свекровь отложила вязание. — Маринка теперь у вас живет. Надеюсь, ты не против помочь сестре в трудную минуту?
Игорь взглянул на жену, но Анна смотрела в пол. Муж мог прочитать в её глазах все, что угодно, но почему-то предпочел этого не делать.
— Конечно, не против, — ответил муж. — Временно — не проблема.
— Вот и хорошо, — довольно кивнула Наталья Сергеевна. — В этой квартире хватит места всем детям. Это же семейное жилье.
Анна подняла голову и встретилась взглядом со свекровью. В её глазах читалась открытая угроза: ты здесь чужая, и не забывай об этом.
— Игорь, — тихо позвала Анна. — Можно поговорить?
— Давайте после ужина, — муж снял пиджак и повесил на спинку стула. — Я устал.
За ужином Марина рассказывала о своих планах найти новую работу, о том, как тяжело ей пришлось после развода. Наталья Сергеевна поддакивала и время от времени бросала многозначительные взгляды на Анну, словно говоря: вот видишь, как страдает девочка, а ты думаешь только о себе.
— А где Марина будет спать? — наконец решилась спросить Анна.
— В большой комнате, — ответила золовка, не отрываясь от тарелки. — Кровать удобная, шкаф большой. Красота!
— Но это наша с Игорем спальня, — возразила Анна.
— Была вашей, — поправила Марина. — А теперь моя. Мне после развода покой нужен.
Анна почувствовала, как кровь приливает к лицу. Золовка говорила так спокойно, словно речь шла о чем-то само собой разумеющемся.
— Игорь, — обратилась Анна к мужу. — Ты слышишь, что говорит твоя сестра?
— Аня, ну что ты раздуваешь, — пробормотал муж, не поднимая глаз от тарелки. — Это ненадолго. Марина найдет что-то, и все станет как прежде.
— Когда «ненадолго»? — настаивала Анна. — Неделя? Месяц? Год?
— Время покажет, — вмешалась Наталья Сергеевна. — Главное, что семья должна держаться вместе. А эгоизм никого до добра не доводил.
Анна встала из-за стола. Руки у неё дрожали, а в горле стоял комок.
— Извините, мне нужно подумать, — сказала женщина и ушла на кухню.
Стоя у окна, Анна смотрела на знакомый двор и понимала: её жизнь меняется прямо сейчас. Каждый день в доме становилось теснее. Чужие вещи на полках, чужие запахи на кухне, чужие правила в её собственном доме. Анна ощущала, что её жизнь перестает принадлежать ей.
На следующее утро, когда Игорь ушел на работу, а Наталья Сергеевна уехала к себе, Марина вела себя как полноправная хозяйка. Заняла ванную на час, разложила свои кремы и шампуни по всему шкафчику, а потом заявила:
— Анна, нам нужно обговорить правила. Я встаю поздно, поэтому не шуми по утрам. И еще — я не готовлю. Совсем. Так что ужин — твоя забота.
— Марина, а ты работать собираешься? — спросила Анна, стараясь сохранить спокойствие.
— Конечно! Но сначала отдохну немного. Развод — это стресс, надо прийти в себя.
Анна кивнула, но внутри у неё все кипело. Марина не собиралась искать работу. По крайней мере, в ближайшее время. Золовка планировала жить за счет брата и его жены, и даже не стеснялась этого.
Вечером, когда Игорь вернулся домой, Анна попыталась с ним поговорить.
— Игорь, ты видишь, что происходит? — тихо спросила жена, когда они оказались на кухне одни.
— Что именно? — муж открыл холодильник и достал бутылку воды.
— Марина ведет себя как хозяйка. Выгнала нас из нашей спальни, устанавливает свои правила…
— Аня, ну что ты раздуваешь? — муж устало потер лоб. — Ей сейчас тяжело. Развод, поиск работы. Нужно понимание.
— А моего понимания никто не спрашивает? — Анна почувствовала, как голос начинает дрожать.
— Ты же добрая, ты поймешь, — Игорь обнял жену за плечи. — Это временно. Неделя-другая, и все образуется.
Но недели шли, а ничего не менялось. Марина обжилась в квартире так, словно родилась здесь. Каждый день приносил новые неудобства: золовка занимала ванную по два часа, готовила себе завтрак из продуктов, которые покупали Анна с Игорем, и смотрела телевизор до поздней ночи, не обращая внимания на то, что завтра всем рано вставать.
— Анна, — обратилась к ней Марина в очередной вечер, — тебе не кажется, что в холодильнике мало еды? Я привыкла к разнообразию.
— Мы покупаем на нашу семью, — ответила Анна, стараясь сохранять вежливость. — Если тебе чего-то не хватает…
— Не хватает! — перебила золовка. — Я не могу есть одни макароны и курицу. Купи нормальных продуктов: рыбу, мясо, фрукты. И йогурты хорошие, не эту кислятину за тридцать рублей.
Анна замолчала. Их семейный бюджет и так трещал по швам после появления еще одного едока, а Марина требовала деликатесов.
— Марин, может, ты найдешь работу? Тогда сможешь покупать то, что хочешь, — осторожно предложила Анна.
— Я ищу! — возмутилась золовка. — Но нормальную работу, не в подвале за копейки! У меня образование, опыт. Не могу же я в первый попавшийся салон идти!
«Образование» у Марины было — курсы парикмахеров, а «опыт» — три года работы в том самом салоне на окраине. Но золовка почему-то считала себя достойной только элитных заведений.
Вечером, когда Игорь лёг спать на диване в гостиной, а Анна устроилась рядом в кресле, женщина снова попыталась поговорить с мужем.
— Игорь, так дальше продолжаться не может, — начала Анна. — Мы спим в гостиной уже месяц. Марина не работает, ест наши продукты и ведет себя как хозяйка.
— Аня, потерпи немного, — пробормотал муж, не открывая глаз. — Ей сейчас тяжело.
— А мне легко? — возмутилась Анна. — Я не могу нормально выспаться, не могу спокойно посидеть дома. Марина командует мной в моем же доме!
— В нашем доме, — поправил Игорь. — И она не командует, а просто… адаптируется.
— Адаптируется, — повторила Анна с горечью. — А я должна к этой адаптации приспособиться?
— Давайте жить мирно, — вздохнул муж. — Не создавай проблем там, где их нет.
Анна замолчала. Муж снова ушёл от разговора, снова выбрал сестру вместо неё. И это становилось системой.
На следующий день, когда Игорь ушел на работу, Марина устроила настоящую перестановку.
— Марина, что ты делаешь? — Анна вернулась с работы и не узнала квартиру.
— Благоустраиваю, — ответила золовка, даже не оборачиваясь. — Мне же тут жить, должно быть удобно.
— Но ты же временно…
— Временно — это понятие растяжимое, — хмыкнула Марина. — Я поняла, что торопиться с поиском жилья не стоит. Здесь неплохо.
Анна опустилась в кресло, чувствуя, как ноги подкашиваются. Марина не собиралась никуда уходить. Более того, золовка обустраивалась здесь всерьез и надолго.
— И потом, — продолжала Марина, развешивая свои платья, — мне мама сказала, что в этой квартире хватит места всем детям. Так что не переживай, я никого не стесняю.
Слова золовки прозвучали как удар. «Всем детям» означало, что свекровь планирует и дальше решать, кто и как будет жить в этой квартире.
Вечером за ужином Анна впервые решилась высказаться:
— Я хозяйка этого дома не меньше, чем кто-либо, — сказала женщина, стараясь говорить ровно. — Хватит вести себя так, будто меня здесь нет.
Наступила тишина. Марина перестала жевать и медленно подняла глаза на Анну. В них мелькнула злость.
— Хозяйка? — переспросила золовка. — Это квартира Игоря. Семейная квартира. А ты кто такая?
— Я его жена, — ответила Анна, чувствуя, как сердце бьется чаще.
— Жена — это не хозяйка, — вмешалась вернувшаяся Наталья Сергеевна. — Хозяйка — это я. Это квартира моего сына, а значит, моя квартира. А ты здесь временная.
— Мама, ну зачем так? — слабо возразил Игорь. — Анна тоже живет здесь.
— Живет, — согласилась свекровь. — Но не хозяйничает. Хозяйничать буду я и мои дети.
— Ты забылась! — резко сказала Наталья Сергеевна, вставая из-за стола. — Квартира моего сына, а ты здесь временная. И ведешь себя соответственно!
Эти слова прозвучали как открытая угроза. Анна почувствовала, как что-то внутри обрывается. Все эти годы терпения, попыток быть хорошей женой и невесткой — все это оказалось напрасным.
— Игорь, — обратилась Анна к мужу. — Ты согласен с мамой?
Муж посмотрел на жену, потом на мать, потом снова на жену. В его глазах было смятение, но не было решимости встать на её сторону.
— Давайте жить мирно, — пробормотал Игорь. — Не будем ссориться из-за пустяков.
«Пустяков», — повторила про себя Анна. Для мужа её унижение было пустяком.
— Хватит, — резко встала Анна из-за стола. — Хватит. Я не мебель. И если в этом доме для меня нет места, то не будет и для ваших условий.
Голос Анны впервые прозвучал твердо, без дрожи и извинений. Свекровь удивленно подняла брови, а Марина отложила вилку.
— Что это значит? — холодно спросила Наталья Сергеевна.
— Это значит, что я больше не намерена терпеть, — ответила Анна. — Либо мы живем как равные, либо я ухожу.
— Ну и уходи, — пожала плечами Марина. — Никто не держит.
Анна посмотрела на мужа. Игорь сидел, опустив голову, и молчал. Не защищал, не возражал сестре, не вставал на сторону жены. Его молчание было красноречивее любых слов.
— Понятно, — тихо сказала Анна.
Она встала из-за стола, не притронувшись к еде, и медленно пошла в спальню — вернее, в бывшую спальню за сумкой, дверь была закрыта. Анна остановилась в коридоре, облокотилась о стену и почувствовала, как в груди поднимается тяжесть.
В кухне снова послышался голос свекрови:
— Аня всегда была вспыльчивая, но пройдет. Она смирится. Женщина должна уметь терпеть.
Эти слова словно поставили последнюю точку. Смириться? Терпеть? Она и так терпела бесконечные упреки и намеки на то, что квартира не ее, что она здесь случайная. Но сейчас перешли границу.
Анна вернулась на кухню.
— Игорь, — тихо, но твердо сказала она. — Я завтра собираю вещи и ухожу.
Муж поднял глаза, в которых мелькнула тень испуга, но промолчал.
— Ты серьезно? — спросил он наконец.
— Абсолютно, — кивнула Анна. — Если для тебя важно спокойствие матери и сестры больше, чем я, то я не вижу смысла оставаться.
Он хотел что-то возразить, но слова застряли в горле. Марина, довольная победой, усмехнулась и сделала вид, что увлеклась телефоном.
Ночью Анна почти не спала. Она складывала свои вещи в сумку и мысленно перебирала планы: первое время пожить у подруги, потом снять маленькую квартиру, пусть и на другом конце города. Страшно? Да. Но оставаться в доме, где её унижают каждый день, было страшнее.
Утро встретило ее тишиной. Игорь уже ушел на работу, свекровь уехала по делам, Марина еще спала. Анна тихо поставила сумку у двери, на секунду огляделась. Здесь было слишком много чужого: чужие вещи в шкафах, чужие правила, чужая власть. Её собственного места не осталось.
Она закрыла дверь за собой и впервые за долгое время почувствовала облегчение. Воздух на лестничной площадке показался свежим и свободным. Анна спустилась вниз, вышла во двор и улыбнулась сама себе: впереди её ждали перемены, и впервые это не пугало.
